Кризис маскулинности и возникновение «мужского вопроса» 13

Глава вторая

Товарищ мужчина. Мифы, метафоры и парадигмы 27

Мужское и/или женское 27

Половой диморфизм и гендерная стратификация 31

Маскулинность и фемининность 44

Гендерный порядок как история 53

Противоречия и парадоксы маскулинности 73

Глава третья

Мужчины в постиндустриальном обществе 98

Что происходите гендерным порядком? 98

Европейский мужчина в поисках идентичности 117

Российские маскулинности 127

Глава четвертая

Мужчина в зеркале психологических исследований 181

Способности и интересы 182

Агрессивность и соревновательность 193

Сексуальность 225

Тело и внешность 247

Самоуважение и удовлетворенность жизнью 273

Мужское здоровье 285

Глава пятая

Отцовство и отцовские практики 302

«Кризис отцовства» — кризис чего? 302

Отцовство как биосоциальный институт 307

Социальные проблемы современного отцовства 350

Психология отцовства 386

Заключение 438

Литература 453

Введение в «мужиковедение»

Высшая цель человечества — ведать свое назначенье.

Ровно за десять грошей здесь его можно купить.

Фридрих Шиллер. Объявление книгопродавца

Предлагаемая вниманию читателя книга — часть одноимен­ного междисциплинарного исследовательского проекта, кото­рым я занимаюсь с 1999 г. Меня интересует, что происходит с мужчинами в мире, в котором они постепенно утрачивают свое былое господство и гегемонию, с какими новыми проблема­ми они сталкиваются и как они отвечают на вызовы истории.

Первоначально я думал посвятить этой теме одну книгу, но работа над первой же обзорной статьей, главой учебного посо­бия по гендерным исследованиям (Кон, 2001), показала, что проблем слишком много и к ним нужно подходить с разных сто­рон. Следующим этапом работы стала иллюстрированная книга «Мужское тело в истории культуры» (Кон, 2003б), прослежива­ющая эволюцию мужского телесного канона и способов художе­ственной репрезентации обнаженного мужского тела с древней­ших времен до современной массовой культуры.

Затем я несколько лет занимался изучением особенностей развития и социализации мальчиков, главным образом — в кон­тексте психологии развития, которую у нас по инерции называ­ют возрастной психологией (отчасти дело в особенностях рус­ского языка — developmental psychology по-русски как-то не зву­чит). Результаты этой работы в ближайшее время будут представлены в книге «Мальчик — отец мужчины». Я собирал­ся закончить ее раньше, но по ходу работы обнаружил существо­вание целого ряда сложных научно-теоретических и обществен­но-политических проблем, о масштабе и серьезности которых в России, похоже, мало кто знает. Поэтому я решил не торо­питься и сначала разобраться со свойствами взрослых мужчин

и женщин и лишь после этого вернуться к особенностям их ин­дивидуального развития.

Наконец, последние четыре года в центре моего внимания был важнейший и, пожалуй, единственный исключительно муж­ской социальный, точнее биосоциальный, институт — отцовст­во, изучение которого позволяет, как мне кажется, глубже по­нять природу, функции и внутреннюю взаимосвязь многих дру­гих мужских ролей и идентичностей.

Главные результаты моих исследований и представлены в этой книге. Я не претендую на роль первооткрывателя — о ма­скулинности и «мужских проблемах» в мире существует огром­ная специальная литература. Моя задача — синтетически-про-светительская. Я подхожу к теме не как теоретик, формулирую­щий ряд умозрительных и логически последовательных идей, которые, может быть, кто-нибудь когда-нибудь к чему-нибудь приложит, а пытаюсь осмыслить ее через обобщение массы бо­лее или менее достоверно установленных, но разрозненных со­циологических, антропологических, исторических и психологи­ческих фактов. Такой подход сегодня крайне непопулярен, люди предпочитают обсуждать не разнородные факты, а методологи­ческие принципы. Вообще говоря, я разделяю этот пафос, обсу­ждать идеи интереснее, чем факты, но без учета эмпирических исследований невозможно отличить научные теории и гипотезы от субъективных мнений.

Мой первый принцип — максимальная опора на данные спе­циальных наук. Как специалист по истории и методологии обще­ственных и гуманитарных наук я хорошо знаю слабые стороны научного и, тем более, гуманитарного дискурса, но при всех ог­раничениях научные факты все-таки более солидны, чем неот-рефлексированные и категоричные суждения обыденного созна­ния, даже если они облечены в философскую форму.

Второй принцип — меж- или полидисциплинарностъ. Инте­ресующие нас вопросы с разных сторон изучаются и обсужда­ются в рамках социологии, антропологии, истории, психологии, гендерных исследований и многих других наук, каждая из кото­рых имеет свой собственный понятийный аппарат и логику ис­следования. Нередко то, что считается достоверным в одной на­уке (например, в эволюционной биологии), категорически от-

вергается в другой (например, в гендерных исследованиях). Чтобы перебросить между ними логические мосты, нужно иметь солидные профессиональные знания в каждой из них, что невозможно. Единственное, что может сделать автор обобщаю­щей книги, — показать эвристическую ценность и одновременно границы того или иного монодисциплинарного подхода. Мини­мальные методологические требования при этом: а) никогда и ни при каких условиях ничего не утверждать о мужчинах и женщинах «вообще», без учета социально-экономических, эт­нокультурных и иных средовых параметров, и б) никогда не сво­дить и не выводить индивидуально-личностные свойства людей из социально-средовых или биологических факторов.

Третий принцип — всемирно-исторический контекст. В по­следние полвека взаимоотношения между мужчинами и женщи­нами, а следовательно, и их психология существенно изменились и продолжают меняться. Хотя межполовая конкуренция, или, как ее иногда называют, «война полов», существовала всегда, в прошлом ее рамки и возможности были жестко определены культурой, и эти ограничения воспринимались как универсаль­ный биологический закон. Мужчины и женщины должны были «покорять» и «завоевывать» друг друга, используя для этого специфические веками отработанные приемы и методы, но они сравнительно редко конкурировали друг с другом на макросо-циальном уровне. Соперником мужчины, как правило, был дру­гой мужчина, а соперницей женщины — другая женщина. Сей­час, впервые в истории человечества, сложилась ситуация, когда мужчины и женщины начали открыто и жестко конкурировать друг с другом не только в семейно-бытовой сфере, где многое за­висит от индивидуальных особенностей партнеров, но в самом широком спектре общественных отношений и деятельностей. На первый взгляд, это отвратительно и ужасно. Однако конку­ренция — не только соперничество, но и способ кооперации, в результате которой у представителей обоих полов образуются новые социальные качества. Какие именно, как им нужно учиться и как преодолевать возникающие при этом конфликты?

Чтобы корректно ставить эти вопросы, современные про­цессы нужно изучать прежде всего там, где они возникли рань­ше и достигли определенной степени зрелости. Как писал

Маркс, анатомия человека — ключ к анатомии обезьяны, а не наоборот. Хотя меня больше всего волнуют отечественные реа­лии, я обсуждаю не специфически российские, а глобальные, мировые процессы, без учета которых наша локальная жизнь не может быть понята. Одно из самых распространенных сегод­няшних заблуждений — миф о якобы существующем «множест­ве цивилизаций». В прошлом разные человеческие общества действительно развивались гетерохронно (разновременно) и в значительной степени автономно друг от друга, однако но­вое время это изменило. В XX в. возникла глобальная цивили­зация, с общей технологией, проблемами и базовыми ценностя­ми. Это касается и гендерного порядка.

Поскольку новые черты взаимоотношений мужчин и жен­щин возникли, достигли определенной степени зрелости и были осознаны на Западе значительно раньше, чем в России, изучать их надо прежде всего на западном материале и только после это­го смотреть, действуют ли те же самые закономерности в Рос­сии. Если да, в чем их специфика, а если нет — почему и какова альтернатива?

Кроме того — и это прямо вытекает из сказанного выше, — на Западе гораздо больше научных исследований, что, в свою очередь, способствует повышению их качества. Если у вас мало молока, откуда возьмутся сливки? Наличие противоречивых научных данных стимулирует рождение новых гипотез, которые тут же подвергаются эмпирической проверке. Обобщений, ос­нованных на плохих выборках и самодельных методиках, никто всерьез не воспринимает. Следовательно, я должен сначала по­смотреть, что сделано «за бугром», а потом сравнивать с этим отечественные данные, если таковые имеются, если же нет — включить творческое воображение, по пословице «Голь на вы­думки хитра». Впрочем, это может сделать и читатель.

Характер книги определяет ее стилистику. Каждый ученый знает, что истинная ценность исследования заключена в его де­талях, но если я буду говорить на языке социологии, меня могут не понять психологи и педагоги, психологический язык непоня­тен антропологам, а язык гендерных исследований глубоко чужд врачам, сексологам и андрологам. Междисциплинарность огра­ничивает и возможности полемики с предшественниками и кол-

легами. Профессиональная полемика — крайне увлекательная вещь, которая нередко волнует собеседников даже больше, чем обсуждаемый предмет. Человек со стороны, не собирающийся навсегда прописаться в этом сообществе, включиться в этот разговор практически не имеет возможности. Междисципли­нарная книга так строиться не может, она должна быть популяр­ной. Я опираюсь на труды своих предшественников, отбирая в них то, что мне кажется наиболее плодотворным, но мой глав­ный подразумеваемый собеседник — читатель. Возникнет ли с ним мысленный диалог и захочет ли он проверить предложен­ные ему мысли, заглянув в указанные в книге источники, мне знать не дано.

Эта книга не является ни учебником, ни энциклопедией, ни популярным изданием типа «Все, что вы хотели знать о мужчи­нах, но не смели или не умели спросить». Начиная этот проект, я первоначально хотел назвать его введением в социальную анд-рологию, науку о мужчинах. Но термин «андрология» уже су­ществует в медицине, причем одни трактуют его как раздел уро­логии, а другие — как автономную дисциплину о мужском здо­ровье, своего рода мужской аналог гинекологии и даже шире (гинекологи лечат не все женские болезни, а только те, которые связаны с репродуктивной системой). Я уважаю и комплексный подход, и научную специализацию, но на некоторых больших медицинских конференциях все «мужское здоровье» размеща­ется ниже пояса, и мне становится смешно и грустно.

На мой взгляд, умножение числа «логий» и «гитик» реально­му прогрессу научного знания не способствует. Новые пробле­мы всегда возникают на стыке разных наук, но стоит только cul­tural studies превратиться в «культурологию», а гендерным ис­следованиям — в «гендерологию», как реальные содержательные вопросы уступают место схоластическим спорам о предмете, ме­тодах отграничения новой дисциплины от остальных. С точки зрения самоутверждения в бюрократической системе образова­ния, это очень важно: без особой «логии» не будет ни кафедр, ни лекционных курсов, ни денег. Но интеллектуально создание па­раллельных феминологии («бабоведения») и андрологии («мужиковедения») закрепляет ту самую психологию тендерного гетто, которую современный мир, не признающий «мужской»

и «женской» половины ни в доме, ни в обществе, последователь­но разрушает.

Логическая структура книги проста.

В первой, вводной, главе «Кризис маскулинности и возник­новение " мужского вопроса"» показано, как возникли интере­сующие нас социальные проблемы, каков их идеологический смысл и какие научные дисциплины их изучают.

Вторая глава, «Товарищ мужчина. Мифы, метафоры и пара­дигмы», прослеживает древнейшие мифологические истоки оп­позиции «мужского» и «женского», соотношение ее природных (половой диморфизм) и социальных (гендерный порядок) фак­торов, раскрывает содержание понятий маскулинности и фемининности (М — Ф) и смысл соответствующих психологических тестов и описывает наиболее общие, транскультурные противо­речия и парадоксы маскулинности.

Третья глава, «Мужчины в постиндустриальном обществе», является социологической, она посвящена изменению социаль­ного положения и статуса мужчин в современном обществе, со­отношению старых и новых канонов и идеологий маскулинности и тому, как эти исторические вызовы воспринимаются и осмыс­ливаются мужчинами на Западе и в России.

Четвертая глава, «Мужчина в зеркале психологических ис­следований», основана на психологических данных. В ней на конкретном научном материале прослеживается, как под воз­действием описанных выше социальных вызовов изменяются (или не изменяются) присущие (или приписываемые) мужчи­нам психологические черты и свойства: умственные способно­сти и направленность интересов, агрессивность, соревнователь­ность и любовь к риску, сексуальность и телесный канон. Завер­шается эта глава кратким обзором социальных проблем мужского здоровья.

Последняя глава, «Отцовство и отцовские практики», — по­пытка охарактеризовать историческую динамику и современ­ное состояние самого важного и самого проблематичного муж­ского института — отцовства. Она открывается вопросами, за­чем нужны отцы и что значит «кризис отцовства»; дает краткий очерк антропологии и истории отцовства; прослеживает, как под влиянием тендерной революции изменяются идеология от-

цовства и конкретные отцовские практики на Западе и в Рос­сии; какие психологические проблемы возникают в связи с этим у современных отцов (что отец дает детям, что отцовство дает мужчине, и как меняются стили отцовского воспитания) и, на­конец, в какой помощи нуждаются отцы.

Чтобы не нарушать сквозную логику изложения, но при этом показать читателю, на каких конкретных фактах основаны те или иные гипотезы, мне показалось удобным выделить отдель­ные исторические, антропологические или лингвистические экс­курсы, подборки статистических данных, описания психологи­ческих тестов и т. п. подзаголовками «Интерлюдии» и «Матери­алы к размышлению».

Последнее замечание — библиографического свойства. Сов­ременная научная литература по любому вопросу очень обшир­на и быстро обновляется. Поэтому я предпочитаю делать ссыл­ки на авторитетные обзорные труды или недавние исследова­тельские статьи, в которых заинтересованный читатель найдет дополнительную информацию. Искать новые иностранные кни­ги и журналы в российских библиотеках практически бесполез­но, у них ни на что нет денег, но в вашем распоряжении есть Ин­тернет. Наберите интересующий вас вопрос (лучше по-англий­ски) или название нужного журнала, и Google, com покажет вам некоторые ссылки и краткие резюме статей. Правда, за полный текст статьи журнал спросит 20—35 долларов, которых у нас с вами нет. Но если вы наберете в том же Google имя и фамилию автора или точное название статьи, то почти наверняка, хоть и не без труда, узнаете его электронный адрес, после чего оста­нется только попросить его прислать вам свой бесценный труд. В восьми случаях из десяти ответ будет быстрым и положитель­ным (один автор из двадцати, подобно большинству наших со­отечественников, на письма не отвечает, некоторые присылают файлы, которые невозможно открыть, а иногда электронные письма, как и обычные, почему-то пропадают). Вероятно, есть более совершенные методы поиска, но я старый человек и их не знаю. Так что не обижайтесь на дружеский совет, вдруг приго­дится?

Эта работа была начата в 1999 г. по гранту Фонда Макартуров № 99-57255 («Меняющийся мужчина в изменяющемся ми-

ре: Введение в социальную андрологию») и продолжена по проектам РГНФ № 010600012а («Особенности развития и социализации мальчиков») и № 05-06-06042а («Отцовство: социально-педагогическая перспектива»). Обеим этим органи­зациям, а также Центрально-Европейскому университету в Будапеште, Институту Кеннана и Программе Президиума РАН «Русская культура в мировой истории» я выражаю искрен­нюю благодарность. Существенную помощь в работе мне оказа­ли также коллеги по Институту этнологии и антропологии РАН, директор Левада-Центра Л. Д. Гудков, социологи Т. А. Гурко, И. Н. Тартаковская и ряд других товарищей.

Игорь Кон

Ноябрь 2001