ГЛАВА 2. Ему было больно, каждый вздох давался с неимоверным трудом

Ему было больно, каждый вздох давался с неимоверным трудом. Потом неожиданно стало лучше, Кевин ощутил на лице струйки воды. Застонав от раскалывающей грудь боли, Открыл глаза.

Словно в тумане, над ним маячило чье-то лицо. Карина? Моргнув, присмотрелся, смутные контуры немного прояснились. Еще одно усилие, и мутное пятно превратилось в лицо отца Леонида.

— Вы? … — тихо спросил Кевин, боясь шевельнуться — каждое движение причиняло боль.

— Я, — согласился тот. — Вставай, нечего валяться. Больно, конечно, но терпеть можно.

До Кевина не сразу дошел смысл сказанного стариком. Наконец Кевин медленно приподнялся на локте, со страхом взглянул на свою грудь. Рубашка была расстегнута, под ней красовалось большое красное пятно с удивительно ровными краями и кровоподтеком в центре.

— Как это? — не понял Кевин, изумленно взглянув на отца Леонида. — Пуля была ненастоящей?

— Пуля была обычной. Просто она попала в медальон. — Он показал Кевину большой овальный медальон из странного красноватого сплава на тонком крепком шнурке. На медальоне был изображен крест, заключенный в круг. Почти в самом центре красовалась небольшая вмятина.

Несколько секунд Кевин смотрел на медальон, пытаясь понять суть происходящего. Потом снова взглянул на отца Леонида.

— Но это не мой медальон.

— Разумеется, — согласился старик. — Он мой. Просто я одолжил его тебе на время.

— Когда? — снова не понял Кевин.

— После того как Карина выстрелила. Но до того как в тебя попала пуля. Вставай, нечего здесь рассиживаться.

Он говорил загадками. Кевин с трудом поднялся на ноги, огляделся и понял, что денег больше нет.

— Она забрала деньги, — сказал он, грустно глядя на яму у пня и пустую сумку — именно с ней он сюда приехал. Нашарив в кармане портмоне, открыл его, — Все до последнего креда.

— Тебя действительно так волнуют эти деньги?

Кевин ответил не сразу. Помолчав несколько секунд, он покачал головой:

— Нет. Дело не в деньгах. Я любил ее, а она меня обманула.

— Значит, любовь не была взаимной. Да и была ли она вообще?

— Была! — с вызовом ответил Кевин, однако уверенности в своих словах не ощутил.

— Тебе виднее, — усмехнулся отец Леонид. — Пошли, нам пора.

— Куда? — уныло спросил Кевин.

— На космодром. Ты же, помнится, собирался на Илиону?

— Собирался, но…

— Что — но?

— У меня теперь нет денег. Ни креда.

— Но ты же оставил пятьдесят тысяч Максиму и сто Санчесу?

— Оставил. — Кевина уже не удивляло, что старик все о нем знает. — Но это уже не мои деньги. Я не могу взять их обратно.

Отец Леонид едва заметно улыбнулся:

— В тебе еще очень много глупостей, Кевин. И все-таки боги с тобой не ошиблись. Пошли. — Он похлопал Кевина по плечу. — И не думай о деньгах. Поверь, у меня их вполне достаточно. Что касается вопросов, — отец Леонид остановил готового было что-то спросить Кевина, — то они будут потом.

Ему еще ни разу не приходилось покидать Землю. Если раньше Кевин и бывал на космодромах, то только ради кошельков богатых иноземцев. Теперь все было иначе. Сидя в кресле зала ожидания и разглядывая красивый яркий билет, Кевин испытывал легкое чувство паники. Ведь это не сон, это все на самом деле. Он действительно покидает Землю.

Отец Леонид сидел рядом и спокойно читал газету. За последний час они успели позавтракать в ресторане, потом прошлись по магазинам. Кевину купили новую одежду и дорожную сумку — по словам старика, путешественник без сумки всегда привлекает внимание полиции, а лишние проблемы им ни к чему.

Объяснения отца Леонида еще больше укрепили подозрения Кевина в криминальных талантах его нового опекуна. У самого отца Леонида вещей не было — на вопрос Кевина о том, почему он сам без сумки, старик только усмехнулся.

— У меня с полицией очень хорошие отношения, — пояснил он. — Мы договорились: я не трогаю их, они не трогают меня.

Вскоре объявили посадку, корабль подали к пятому причалу. Стоя на движущейся ленте транспортера, Кевин с грустью думал о Карине. Да, она его обманула. Обманула дважды: во-первых, она его никогда не любила. Во-вторых, забрала все деньги. Был и третий пункт — она пыталась его убить.

Странно, но Кевин уже не чувствовал ненависти к Карине. Скорее, было непонимание — он просто не мог представить, как можно убить человека ради денег. Как можно обмануть того, с кем знаком далеко не один год, с кем делил радости и беды. Наконец, обмануть того, кто любил тебя и делал для тебя все, что мог. Взять хотя бы тот случай, два года назад. Тогда Карина облапошила одного дуралея, который на поверку оказался родственником весьма известного в криминальных кругах человека. В результате ей не только пришлось вернуть деньги, что-то около десяти тысяч кредов, но и выплатить еще двадцать в качестве компенсации морального ущерба. Собрать сама эти деньги девушка не могла — и кто ей помог тогда? Да всем миром и помогли, включая Кевина, он отдал ей в тот раз все свои сбережения — больше трех тысяч кредов. Сказала ему тогда Карина спасибо? Нет, приняла деньги как должное, чмокнув в щеку и заявив, что Кевин «очень милый мальчик». Вернула она эти деньги? Тоже нет. Сама она больше о них не вспоминала, а Кевин напоминать не хотел.

И вот теперь она его обманула — разве это правильно? И как она будет жить, зная, что счастье ее, материальное благополучие оплачено чужой жизнью? Ведь наверняка считает, что убила его…

С этими размышлениями Кевин и добрался до корабля. Отец Леонид спокойно шествовал рядом, сжимая в руке свою черную трость. Кевин надеялся увидеть корабль со стороны, однако посадочная галерея привела прямо к входному люку. Впрочем, и люком-то это назвать было сложно, Кевину показалось, что он просто вошел в холл какого-то престижного заведения. Взглянув на их с отцом Леонидом билеты, улыбчивая стюардесса объяснила дорогу к каюте. Поблагодарив ее, отец Леонид уверенно направился к лифту, Кевин постарался не отстать. У него сложилось впечатление, что дорогу старик знал и без стюардессы, настолько уверенно он шел.

Каюта располагалась на третьем уровне. Отец Леонид приложил корешок билета к сканеру замка, дверь открылась.

Внутри было очень тихо и уютно. Интерьер каюты удивлял своей изысканностью и в то же время продуманностью. Две удобные кровати, стол с парой кресел, на стене большой экран видео. Отец Леонид без раздумий выбрал себе левую кровать, Кевину досталась правая.

За окном иллюминатора открывался чудесный вид на космодром. И хотя Кевин знал, что на деле иллюминатор представлял собой экран с транслируемой на него картинкой, ему было приятно смотреть на махины исполинских межпланетных кораблей. Родись он в нормальной семье и нормальном районе, — Кевин тихонько вздохнул, — он мог бы окончить школу астронавтов и сам бы водил такие корабли. Увы, как и многое, это осталось несбыточной мечтой…

— О чем грустим? — поинтересовался отец Леонид. Он уже успел снять пиджак и теперь сидел, удобно расположившись в кресле и с интересом наблюдая за своим юным спутником.

— Так… — пожал плечами Кевин. — Когда-то я мечтал стать пилотом корабля.

— В этом ты не оригинален. Миллионы мальчишек мечтают стать астронавтами. Кому-то это удается, кому-то нет. А почему?

— Родись я в нормальной семье, — ответил Кевин, — я бы им стал.

— Да, возможно, — согласился отец Леонид. — Но попробуй взглянуть на это с другой стороны: вправе ли мы кого-то винить в своих бедах?

— Но ведь я сказал правду. Если бы у меня были нормальные родители, я бы учился в школе, потом поступил в астроколледж и стал пилотом корабля. Но у меня их не было. А Санчес, с которым я жил, учил совсем другому.

— Твои родители подарили тебе жизнь, — напомнил старик, спокойно глядя на Кевина. — Уже за это ты должен сказать им спасибо. Посмотри на себя — тебе нет и двадцати лет, ты сидишь в прекрасной каюте чудесного корабля. Перед тобой открыт весь мир, а ты продолжаешь винить родителей в своих бедах. Неужели это справедливо?

Кевин не ответил. То, как отец Леонид ставил вопрос, его задевало, но найти аргументы для спора он пока не мог.

— Пойми, Кевин, — продолжил старик, — пока ты винишь кого-то в своих проблемах, ты несвободен. И если твоя жизнь сложилась так, а не иначе, то просто прими это как свершившийся факт. Не забывай и о том, что кому-то повезло гораздо меньше, чем тебе. Кто-то умер, кто-то стал инвалидом. Иной сидит в тюрьме. Сравни их положение и свое, и ты поймешь, что в твоем случае все обстоит не так уж и плохо.

— Так-то оно так, — согласился Кевин. — Но это все равно слабое утешение — знать, что кому-то сейчас хуже, чем тебе. К тому же есть и другая сторона медали — кому-то сейчас значительно лучше, чем мне.

— Ты хорошо рассуждаешь, — кивнул отец Леонид. — Особенно если учесть, что тебе всего девятнадцать лет, и ты вырос в трущобах. Да, кому-то сейчас лучше, чем тебе. Ну и что?

— Но ведь они этого не заслужили! — произнес Кевин, выплеснув то, что так долго грызло его душу. — Почему я должен жить в трущобах, не имея даже хорошей воды, когда сынок какого-нибудь министра утопает в роскоши? Разве это справедливо?!

Отец Леонид мягко улыбнулся.

— Ты опять пытаешься судить других людей. Хорошо, допустим, сынок министра не заслужил такой жизни. Но заслужил ли ее ты? За какие заслуги тебя должны холить и лелеять, хорошо кормить и красиво одевать? За что, наконец, тебя должны уважать и ценить? Заслужил ли ты сам все эти блага?

Кевин нахмурился. Его злило, что отец Леонид всякий раз ставил все с ног на голову.

— А какие у меня должны быть заслуги? — буркнул он.

— Не знаю, — пожал плечами старик. — Попробуй честно ответить на такой вопрос: что ты сделал для этого мира, чтобы мир чем-то отблагодарил тебя? Подумай над этим… — Он взглянул на часы. — Через минуту взлетаем.

Известие о предстоящем старте заставило Кевина прильнуть к «иллюминатору». Тем не менее сам момент подъема он пропустил. Даже недоуменно посмотрел на часы, решив, что старт задерживается, и лишь десяток секунд спустя обратил внимание на медленно удалявшуюся бетонку космодрома.

Плавно приподнявшись, корабль развернулся и начал набирать высоту, Кевин ощутил слабую перегрузку. Сильнее она так и не стала — на кораблях такого класса заботились о комфорте пассажиров.

Выход на орбиту занял больше получаса, все это время Кевин завороженно смотрел на удалявшуюся Землю. К восторгу от открывшегося ему зрелища примешивалась щемящая грусть — Кевин очень остро сознавал, что покидает свой дом.

Потом стало очень тихо — корабль скользил по орбите, готовясь к переходу на основные двигатели. Прошло еще несколько минут, и пространство за иллюминатором затянуло туманом, корабль перестал принадлежать привычным пространствам. Поколдовав над пультом управления в нижней части иллюминатора, Кевин вывел на экран картинку звездного неба.

— Если хотите, можно сделать другую картинку, — сказал он, взглянув на отца Леонида. — Море или еще что-нибудь.

— Пусть будет та, что нравится тебе, — ответил старик, с удовольствием потянувшись. — Не возражаешь, если я на полчасика прилягу? — Он поднялся с кресла и лег на кровать.

Подумав, Кевин последовал его примеру.

Лежа на кровати, он вспомнил вопрос отца Леонида. Раньше Кевину никогда не приходилось задумываться о том, достоин ли он лучшей жизни, заслужил ли он ее, это казалось ему само собой разумеющимся. И вот теперь кто-то попробовал в этом усомниться. Кевин пытался найти аргументы в свою защиту и не находил их. И чем больше он думал о себе, тем в большее уныние приходил. Получалось, что он совершенно никчемное существо, не сделавшее в своей жизни ничего хорошего. И слова Максима о том, что нужно овладеть какой-то профессией, теперь приобретали совсем другой смысл. Раньше Кевин оценивал профессию исключительно с точки зрения заработка — ему казалось глупым заниматься тем, что приносит гроши. Теперь работа представлялась чем-то иным, у нее появилась новая составляющая. Работа не ради денег — или не только ради них, но и ради какого-то вклада в окружающий тебя мир. Взять хоть Виктора, гончара из соседнего дома. Всю жизнь он возился с глиной, получая гроши за свою работу. Порой над ним откровенно посмеивались, ручная работа в век автоматических производств казалась анахронизмом. Но Виктор продолжал делать посуду, ему просто нравилась эта работа — а людям нравилось то, что он создавал. И когда Виктора не стало, многие остро ощутили эту потерю. Его руки творили красоту, а что делали руки Кевина? Таскали кошельки из чужих карманов? Да, Кевин понимал, что он не один такой, но это служило слабым утешением.

Он понял, что заснул, лишь ощутив на плече руку отца Леонида. Вздрогнув, открыл глаза.

— Ты слишком крепко спишь, — сказал тот. — И слишком долго. Третий час, пора бы и пообедать.

На борту корабля можно было найти все, от роскошных ресторанов и баров до танцевальных залов и кинотеатров. Межпланетные путешествия были уделом людей состоятельных, и хозяева корабля пытались удовлетворить любые прихоти пассажиров. Шагая за отцом Леонидом, Кевин чувствовал себя здесь чужим, его сознание отказывалось принимать всю эту вызывающую роскошь. Оказавшись в ресторане, он ощутил себя еще более неуютно. Никогда раньше ему не приходилось бывать в столь дорогом и престижном заведении.

Зато отец Леонид чувствовал себя вполне комфортно. Устроившись за столиком, он неторопливо полистал меню, — все это время подскочивший официант терпеливо ждал его, — потом сделал заказ из нескольких блюд. Кевин впервые слышал такие чудные названия.

— Выбирай. — Старик протянул Кевину меню.

Названия блюд Кевину ни о чем не говорили. Окинув взглядом длинный список, он положил меню и взглянул на отца Леонида:

— А можно мне то же самое?

— Разумеется, — согласился тот.

Взглянул на официанта, тот понимающе кивнул и умчался выполнять заказ. Кевин облегченно вздохнул.

— Есть одно правило, Кевин, — произнес отец Леонид. — Оно называется правилом соответствия ситуации. Другими словами, ты всегда должен находиться в гармонии с тем, что тебя окружает. Посмотри на этих людей. — Он едва заметным кивком указал на соседний столик, занятый явно богатым семейством, — Они чувствуют себя как дома. Да, они богаты, но в этом ли дело?

— А в чем еще? — не понял Кевин.

— Дело не в деньгах, Кевин. Главный секрет этих людей в том, что они воспринимают окружающую их роскошь как должное. Все это априори присутствует в их сознании, они не считают дорогие блюда или услужливое обращение официантов чем-то особым. Они соответствуют ситуации, находятся с ней в гармонии, и мир платит им взаимностью.

— И как это понять? Про мир и взаимность?

— Это значит, Кевин, что окружающая нас реальность имеет свои законы. Если человек вписывается в эти законы, мир открывается ему своими лучшими сторонами. И наоборот. Ты не привык к дорогим ресторанам, поэтому сейчас конфликтуешь с окружающим тебя пространством. Это неправильно. Ты не можешь превратить ресторан в привычную тебе дешевую забегаловку — значит, тебе надо прийти в гармонию с тем, что тебя окружает. Смотри на вещи проще. Например, ты нервничал, видя, что я заставляю официанта ждать. Но таковы правила игры, Кевин. Официант играет свою роль, я — свою. И если ты не можешь изменить реальность, то просто принимай ее такой, какая она есть. Вливайся в ситуацию, соответствуй ей. Посмотри, как здесь красиво, прислушайся к музыке — она чудесна. Ощути ароматы еды. Все это создано для тебя, Кевин; ты должен это знать, должен это чувствовать. Полюби этот мир, и он полюбит тебя. А значит, будет платить тебе взаимностью.

Кевин ничего не ответил. Слова отца Леонида казались бредом и в то же время в них чувствовался какой-то смысл, они странным образом бередили душу.

Снова появился официант. Не без изящества расставив заказанные блюда, он пожелал приятного аппетита и удалился.

— Взгляни на это вино, Кевин. — Старик взял небольшую пузатую бутылку, аккуратно разлил вино в бокалы. — Это вино сделано на Агре. Оно довольно дорогое, но вполне оправдывает свою цену. Его могут позволить себе лишь достаточно состоятельные люди. И еще я. — Он улыбнулся, взглядом велев Кевину взять бокал. — За твою удачу, Кевин!

— Спасибо… — Кевин взял бокал, осторожно пригубил вино. Сначала вкус ему не понравился, но уже после второго глотка он по достоинству оценил весь букет ароматов. Вино действительно было прекрасно.

— Заметь, вино теплое, — сказал отец Леонид, поставив бокал. — Его принято пить слегка подогретым. И обрати внимание на послевкусие. Оно чудесно.

Кевин понимал, о чем говорит старик. Напиток богов, назвать это вино иначе Кевин не мог. Никогда раньше ему не приходилось пить ничего более вкусного.

— Остается добавить, — продолжал отец Леонид, с легкой улыбкой глядя на Кевина, — что бутылка этого вина стоит пять тысяч кредов.

Кевину показалось, что даже музыка стала звучать тише. Он с изумлением взглянул на пузатую бутылку, потом перевел взгляд на отца Леонида.

— Пять тысяч кредов?!

— Именно, — подтвердил тот. — Тебя это удивляет?

— Но это очень дорого! — произнес Кевин. — Очень…

— А ты взгляни на все по-другому. Это вино существует — значит, кто-то должен его пить. Так почему не ты?

Глаза отца Леонида удовлетворенно блестели. Ему явно нравился это разговор.

— Это так, но…

— Что — но? — Взгляд старика подталкивал к ответу. — Хочешь сказать, что у тебя нет таких денег?

— Да, — согласился Кевин. — И даже если они у меня когда-нибудь будут, я все равно не выложу пять тысяч кредов за бутылку вина. Такое вино просто не полезет мне в горло.

Отец Леонид тихо засмеялся. Отсмеявшись, придвинул к себе одну из тарелок и не спеша начал есть. Кевин последовал его примеру.

— Ты попал в самую точку, — продолжил старик, отправив в рот кусочек сдобренного специями мяса. — Речь идет не столько о деньгах, сколько о нашем отношении к тем или иным вещам. Покаты считаешь себя недостойным их, пока уверен, что они тебе не по карману, что они слишком дороги для тебя, их у тебя не будет. Вспомни старую поговорку — деньги идут к деньгам. Так и здесь, Кевин. Это вино пьют лишь те, кто позволяет себе его иметь. Улови этот момент, Кевин, он очень важен. Прежде, чем что-то получить, мы должны позволить себе это иметь. Пока ты считаешь, что такое вино для тебя слишком дорого, у тебя его не будет. Пока ты думаешь, что какая-то девушка слишком хороша для тебя, она будет оставаться для тебя недоступна. И наоборот — прими как факт, что этот мир создан для тебя, и он распахнет тебе свои двери.

— Но если я скажу, что мир создан для меня, то это будет неправдой, — возразил Кевин. — Вы же сами говорили, что надо быть достойным того, чтобы что-то иметь.

— Говорил, — согласился отец Леонид. — Речь идет о двух сторонах медали. С одной стороны, надо позволить себе иметь все, на что бы ни упал твой взгляд или о чем бы ты ни подумал. С другой стороны, надо быть реально достойным того, чтобы что-то иметь. Многие из этих людей, — отец Леонид кивком указал на соседние столики, — выполняют только первую часть правила. Вторая для них недоступна, поэтому они никогда не пойдут дальше того, что уже имеют. В своем развитии они достигли потолка.

— Вы хотите сказать, что может быть что-то сверх того, что они уже имеют? По-моему, они и так уже на вершине жизни.

— Это не так. Они имеют деньги и уважение, некоторые обладают немалой властью. Но какая это власть, Кевин? Что они могут сделать?

— Да все что угодно, — буркнул Кевин. — Эти люди — хозяева жизни. Укради кошелек я, и меня посадят в тюрьму. А если это сделает сынок богатого папаши, дело непременно замнут.

— Думаю, сынок богатого папаши вряд ли будет воровать кошельки, — заметил отец Леонид. — Но по сути вопроса ты прав, власть этих людей весьма значительна — если говорить о власти в привычном понимании. Но я, Кевин, — старик внимательно посмотрел на него, — говорю совсем о другой власти. — Он потянулся к бутылке и снова наполнил бокалы.

— А именно? — Кевин принял бокал из его рук.

— Я говорю о власти над судьбой, — Отец Леонид слегка приподнял свой бокал, приглашая Кевина присоединиться.

Вино Кевин выпил, но прежнего удовольствия уже не получил. Знание того, как дорого это вино стоит, все портило.

— Разве можно властвовать над судьбой? — спросил Кевин, поставив бокал. — На то она и судьба, что неуправляема.

— По-своему ты прав, — согласился отец Леонид. — Но я не зря говорил о взаимоотношениях человека и окружающего его мира. Если человек и мир придут к согласию, то и судьба уже не будет столь неопределенной и загадочной. Другими словами, мир позволяет человеку самому формировать свою судьбу.

— Это уже сказки. — Кевин невольно усмехнулся. — Слишком много всего происходит случайно — не так, как мы хотим.

И предвидеть это, чтобы что-то изменить, невозможно.

— В самом деле? — Старик приподнял брови. — Видишь вон ту даму в светлом платье? Рядом с лысым джентльменом?

— Вижу, — кивнул Кевин, взглянув на потягивающую вино даму. — Она очень красива.

— И весьма надменна, — добавил отец Леонид. — Эта женщина не упускает случая показать свою значимость, свою власть. Но что она знает о подлинной власти? Ничего. Как она может управлять своей судьбой, если ей не дано знать даже судьбу своего платья?

Кевин хотел было возразить, но не успел. Послышался тихий вскрик, выскользнувший из рук женщины бокал ударился о край стола и опрокинулся. Женщина подскочила, но было уже поздно — на ее платье появилось большое темное пятно.

— Видишь? — Отец Леонид, мельком взглянув на женщину, продолжил есть. — Люди понятия не имеют о подлинной власти.

Кевин удивленно смотрел на женщину, — та уже успела обвинить в происшедшем лысого господина, налившего ей слишком полный бокал, — потом повернулся к отцу Леониду.

— Как вы это узнали? — тихо спросил он.

— В данном случае, — его собеседник отправил в рот очередной ароматный кусочек, — я об этом не знал. Я просто заставил это событие произойти. Для меня это также просто, как Для тебя вытащить кошелек.

— Но так не бывает, — возразил Кевин, ничуть не обидевшись насчет кошелька. — Вы же даже не подходили к ней.

— Бывает. Вспомни хотя бы о своем миллионе.

Кевин не ответил. Если этот человек каким-то непостижимым образом мог влиять на людей, многое становилось понятным.

— Ты ешь, — посоветовал отец Леонид. — У нас еще будет время поговорить.

Кевин едва дождался возвращения в каюту — слишком много вопросов теснилось в его груди. Но первый вопрос задал отец Леонид.

— Помнится, ты дал согласие поиграть в мои игры, — сказал он, удобно устроившись в кресле. — Но я бы хотел услышать это еще раз. Теперь ты сможешь сделать выбор более осознанно.

— Я так и не понял, о какой игре вы говорите, — ответил Кевин, опустившись в кресло напротив. — Кроме того, в этом мире ничего не дается даром. И если я сейчас лечу на этом прекрасном корабле, ем хорошую еду и пью чудовищно дорогое вино, то мне наверняка придется за это расплачиваться. Простите, если эти слова вас обидят.

— Об обидах не беспокойся, — ответил отец Леонид. — Что касается платы за перелет и еду, то и об этом можешь не думать, ты мне ничего не должен. Прилетев на Илиону, ты можешь идти куда угодно — если захочешь, конечно. Я даже дам тебе денег в качестве компенсации за доставленные неудобства. Думаю, двадцати тысяч тебе хватит, чтобы обжиться на новом месте. Это — первый вариант.

— Но есть и второй? — догадался Кевин.

— Есть, — согласился его попутчик. — Я предлагаю тебе стать одним из тех, кто правит миром.

— Вы это серьезно? — Кевин даже усмехнулся. — Меня — в правители?

— Я говорю о других правителях. Не о президентах или императорах, не о чиновниках всех мастей и рангов. Все эти люди, Кевин, просто марионетки, их власть иллюзорна. Истинные правители всегда находятся в тени.

Кевин молчал. Отец Леонид терпеливо ждал.

— Не понимаю, — произнес наконец Кевин. — Что это значит — истинные правители? О ком вы говорите?

— Я говорю о людях, обладающих реальной властью. Их не так много, но они есть.

— И что, их власть превосходит власть Президента Федерации?

— Власть Президента Федерации, — отец Леонид спокойно смотрел на Кевина, — для них не значит ничего. — Но так не бывает! — не поверил Кевин. — Никто не может приказывать Президенту, он и есть самый главный правитель.

— Может, ему это только кажется? — не согласился старик. — Вспомни ту даму с бокалом вина. Президент в этом смысле ничуть не лучше ее.

— Ну хорошо… — Кевин поудобнее устроился в кресле. — Тогда что, по-вашему, является реальной властью?

— Я уже говорил об этом. Реальная власть — это власть над своей судьбой. А на более высоком уровне и над судьбами других людей. — Отец Леонид несколько секунд помолчал. — Назови свой любимый напиток.

— Цертариновый сок, — ответил Кевин. — А что?

— Ничего. — В глазах старика мелькнула усмешка. — Открой дверь и возьми поднос.

— Какой поднос? — спросил было Кевин и тут же услышал тихий мелодичный сигнал звонка. Поднявшись, не без опаски открыл дверь и увидел официанта.

— Ваш заказ, сэр, — сказал официант, передавая ему поднос с двумя жестянками сока. — Приятного аппетита, сэр…

— Спасибо… — пролепетал Кевин, закрывая дверь. С недоумением взглянул на поднос с соком, потом перевел взгляд на отца Леонида. — Это сок.

— Разумеется, — согласился тот. — И я буду очень признателен, если ты передашь мне одну банку.

Кевин поставил поднос на столик, протянул одну банку отцу Леониду. Потом медленно опустился в кресло.

— Пей, — предложил ему старик, указав на вторую банку. — Это же был твой выбор.

Кевин осторожно взял банку, аккуратно открыл ее. Отхлебнул прохладную жидкость, потом снова поставил банку. Взглянул на собеседника и неожиданно улыбнулся.

— Я понял! — выпалил Кевин, радуясь внезапно посетившему его озарению. — Вы догадались, что я люблю этот сок, и заранее обо всем договорились с официантом!

— Что ж, очень может быть, — согласился отец Леонид. — Вполне логичная версия… — Он с явным удовольствием глотнул сока. — Скажи, ты в орлянку играешь?

— Нет, — покачал головой Кевин. — Точнее, в детстве играл.

— Неважно. У тебя найдется монета?

— Да. — Кевин вспомнил, что в кармане у него действительно завалялась монета в два креда. Достав ее, протянул отцу Леониду. — Подойдет?

— Подойдет, — согласился тот, не сделав попытки взять монету. — Итак, представь, что мы с тобой играем в орлянку. Выбирай — орел, решка?

— Орел, — сказал Кевин.

— Замечательно. Теперь просто подкидывай монету, лови ее и показывай, что выпадет. Давай.

— Хорошо… — Кевин подкинул монетку, поймал. Разжал руку. — Решка.

— Я выиграл, — сказал отец Леонид. — Продолжай. Кевин подкинул монету еще раз.

— Решка.

— Два ноль в мою пользу, — прокомментировал старик. — Попробуй еще.

Кевин продолжил бросать монету. И чем больше он подкидывал ее, тем больше убеждался в том, что происходит что-то странное.

— Пять ноль, — комментировал его броски отец Леонид. — Шесть ноль. Семь ноль…

При счете десять ноль Кевин остановился. Недоверчиво оглядел монету, потом посмотрел на старика:

— Можно, я буду бросать на пол?

— Разумеется, — согласился тот. — Как тебе удобнее. Одиннадцать ноль. Двенадцать ноль…

На двадцатом броске Кевин остановился и недоверчиво засмеялся. Это уже переходило все границы — монета упрямо не желала падать орлом вверх!

— Надеюсь, ты не обвинишь меня в жульничестве? — поинтересовался отец Леонид. — Ты сам бросал монету, я ее не касался.

— Нет, — покачал головой Кевин. — Не обвиню.

— А зря, — ответил старик и улыбнулся. — Потому что я как раз жульничал.

— Но как? — не понял Кевин.

— Выбирая тот вариант развития событий, который мне нужен. Точно так же я могу выбирать и свою судьбу.

— Да, но как вы это сделали?

— А вот это и есть тайна тайн. Я не могу объяснить тебе, как я это делаю, — знание в данном случае находится вне слов. Но я могу научить тебя этому. Если, конечно, — по губам отца Леонида снова скользнула улыбка, — ты согласен играть в мои игры.

Несколько секунд Кевин внимательно смотрел на собеседника.

— Хорошо, — тихо ответил он. — Я согласен.

— Ты хорошо подумал? Учти, на этом пути решений не меняют. Ты не сможешь потом взять свои слова назад.

— Я никогда не беру назад своих слов, — ответил Кевин, слегка уязвленный словами старика. — И если я что-то говорю, то делаю это.

— Очень хорошо. Будем считать, что мы договорились.

Отец Леонид удовлетворенно вздохнул и снова приложился к жестянке с соком. Кевин последовал его примеру.

Так прошло несколько минут. Допив сок, Кевин отставил банку и взглянул на отца Леонида.

— Итак? — спросил он. — Как вы это делаете?

— Что именно? — отозвался тот.

— Как вы управляете монетой?

— Ах, это… — Отец Леонид усмехнулся. — Видишь ли, этому не так просто научиться. Тебе понадобятся годы и годы.

— Так долго? — нахмурился Кевин.

— Ничто не дается просто так, Кевин. За все в этом мире приходится платить — вспомни, это твои слова. Тебе придется запастись терпением.

— Хорошо, — согласился Кевин, думая о том, что зря дал старику слово. — Я запасусь терпением. Но с чего-то все же можно начать? Хотя бы с самого простого.

— Разумеется. Чтобы пришло умение, сначала надо вооружиться пониманием. Для начала открою тебе великую тайну. — Отец Леонид снова улыбнулся, заметив, как блеснули глаза Кевина. — Дело в том, Кевин, что в этом мире существует невероятно могущественная Сила. Она здесь, совсем рядом. Именно эта Сила оказывает самое непосредственное влияние на нашу жизнь, именно от нее зависит все, что с нами происходит. С этой Силой, Кевин, можно подружиться. Тогда она будет оказывать тебе помощь во всем, что ты делаешь. Когда я подкидывал монетку, мне помогала именно эта Сила. Именно она заставляла монетку падать решкой вверх.

Кевин внимательно смотрел на отца Леонида.

— И что это за Сила? — после короткой паузы спросил он.

— Кто-то называет ее Богом. Кто-то Духом. Иные просто Силой. Мой друг Ка Фай — однажды ты с ним познакомишься — предпочитает называть ее Джарой. Важно то, что эта Сила реально существует, и мы можем научиться с ней взаимодействовать.

— Если это Бог, то какая же это тайна? — хмыкнул Кевин. — Об этом и так все знают.

— Хорошо. Тогда расскажи мне, кто такой Бог. Давай, не стесняйся.

— Я не знаю, кто такой Бог, — ответил Кевин. — К тому же я в него не верю, это сказки. Санчес говорил, что попы просто выдумали Бога, чтобы собирать с доверчивых людей деньги.

— Бог — это не сказка, Кевин. Сказками является все то, что нагородили вокруг него люди. Истина же на деле очень проста, и она заключается всего в двух словах: Бог непознаваем. Поэтому забудь о том, что навыдумывали люди, и оперируй фактами. А факт заключается в том, что в этом мире существует могущественная непознаваемая Сила. Именно непознаваемая, Кевин, мы никогда не сможем узнать, что она собой представляет, но мы можем научиться с ней взаимодействовать. Учитывая, что Бог — это слишком персонифицированный термин, я предпочитаю говорить о Силе. И тайна, о которой я упомянул, состоит именно в правильном понимании этой Силы.

— И что это значит? — поинтересовался Кевин.

— Это значит, что ты должен осознать присутствие Силы в своей жизни. Ты не можешь ее почувствовать, но ты можешь увидеть ее проявления. Когда ты получил миллион, ты мог посчитать это везением, случайным совпадением. Но это не было совпадением, события просто выстроились в соответствии с моим желанием. Я хотел, чтобы ты получил миллион, так и получилось. Моя связь с Силой очень крепка, поэтому Сила тут же отзывается на все мои желания. Подружившись с Силой, Кевин, ты сможешь творить настоящие чудеса.

Кевин молчал. То, о чем говорил отец Леонид, казалось ему не слишком убедительным. В то же время за последние дни он стал свидетелем очень странных событий и не мог не принимать их во внимание. Миллион, выстрел Карины, непонятно как оказавшийся на его груди медальон, о котором старик не захотел говорить, заявив, что время для этого разговора еще не настало. Потом упавший бокал вина, официант, эта дурацкая монета, никак не желавшая выпадать орлом вверх. За всем этим явно что-то стояло.

— И как я могу с ней подружиться? — спросил Кевин.

— Для начала просто пожелай этого, — посоветовал отец Леонид. — Осознай ее присутствие в твоей жизни. А потом попытайся слиться с ней. Представь, что она в тебе, что ты и она — единое целое. Ее желания — это твои желания. И твои желания — ее желания. Когда хочешь получить какой-то результат, просто молча обращайся к этой Силе, вспоминай о ней. Например, когда ты подкидываешь монетку, ты должен не просто наблюдать за тем, что выпадет, а знать о том, что выпадет именно нужный тебе результат. Потому что с тобой — Сила. Твой секрет, твое тайное оружие. Сначала у тебя ничего не будет получаться. Но чем чаще ты будешь обращаться к Силе, тем крепче будет становиться твоя связь с ней. И однажды ты увидишь, что события действительно складываются в нужном тебе направлении. Тебе достаточно просто чего-то захотеть, и это происходит.

— А в кости так можно играть? — поинтересовался Кевин. — Или в рулетку?

— Можно. Однако ты должен учитывать одну очень важную тонкость: дело в том, Кевин, что Сила не любит мелочных и жадных людей. И если ты попытаешься овладеть ею для того, чтобы стать богатым, она к тебе никогда не придет. Представь, что Сила — это очень своенравная и капризная женщина. И если она увидит в тебе что-то плохое, то тут же хлопнет дверью.

— Тогда зачем она нужна? — с сомнением пробормотал Кевин. — В этих умениях есть толк, когда я могу их как-то использовать, что-то с них поиметь. А если я могу выиграть в рулетку, но мне запрещено играть, то какой в этом смысл? Отец Леонид улыбнулся:

— Никто не запрещает тебе играть ни в кости, ни в рулетку. Вопрос в другом — в твоем отношении к деньгам. Относись к ним проще, без трепета. Есть они у тебя — хорошо, нет — тоже неплохо. Не становись их рабом. Их у тебя будет много только тогда, когда они реально перестанут что-либо для тебя значить.

Кевин молчал, осмысливая услышанное. Отец Леонид снова улыбнулся.

— Думаю, для начала достаточно, — сказал он, поднимаясь с кресла. — Завтра прилетим на Илиону, у тебя появится возможность начать знакомиться с Силой на практике. А сейчас, если ты не против, я немножко вздремну…