Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!
|
|
Глава xlv
Доверенное лицо Эдит выезжала в тот день одна и вернулась домой рано. Было тольконачало одиннадцатого, когда ее экипаж свернул в улицу, где она жила. На ее лице была все та же маска равнодушия, как и тогда, когда онаодевалась; и венок обвивал все то же холодное и спокойное чело. Но было былучше, если бы ее нетерпеливая рука оборвала все листья и цветы илимятущаяся и затуманенная голова смяла этот венок в поисках местечка, гдеможно отдохнуть, - было бы лучше, если бы венок не украшал стольневозмутимого чела. Эта женщина была такой упорной, такой неприступной, такой безжалостной, что, казалось, ничто не могло смягчить ее нрав, и любоесобытие только ожесточало ее. Остановившись у подъезда, она собиралась выйти из экипажа, как вдругкакой-то человек, бесшумно выскользнув из холла и стоя с непокрытой головой, предложил ей руку. Слугу он отстранил, и ей ничего не оставалось, какопереться на нее; и тогда она узнала, чья это рука. - Как себя чувствует ваш больной, сэр? - спросила она с презрительнойусмешкой. - Ему лучше, - ответил Каркер. - Он выздоравливает. Я распрощался с нимна ночь. Она наклонила голову и стала подниматься по лестнице; он последовал заней и сказал, стоя у нижней ступеньки: - Сударыня, могу я просить, чтобы вы приняли меня на одну минуту? Она остановилась и оглянулась. - Сейчас поздно, сэр, и я утомлена. У вас срочное дело? - Крайне срочное, - ответил Каркер. - Раз уж мне посчастливилосьвстретить вас, разрешите повторить мою просьбу. Она посмотрела вниз, на его свергающие зубы, а он посмотрел на нее, облеченную в великолепное платье, и снова подумал о том, как она красива. - Где мисс Домби? - громко спросила она слугу. - В будуаре, сударыня. - Проводите туда! Снова обратив взор на учтивого джентльмена, стоявшего у нижнейступеньки, и едва заметным кивком давая ему разрешение следовать за нею, онапошла дальше. - Прошу прошенья. Сударыня! Миссис Домби! - воскликнул вкрадчивый ипроворный Каркер, мгновенно очутившись рядом с ней. - Разрешите умолять васо том, чтобы мисс Домби при этом не присутствовала! Она бросила на него быстрый взгляд, но по-прежнему сохраняласпокойствие и самообладание. - Я бы хотел пощадить мисс Домби, - тихо произнес Каркер, - и недоводить до ее сведения то, что я имею сказать. Во всяком случае, я быхотел, чтобы вы, сударыня, сами решали, должна она об этом знать или нет. Яобязан так поступить. Это мой долг по отношению к вам. После нашей последнейбеседы было бы чудовищно, если бы я поступил иначе. Она медленно отвела взгляд от его лица и, повернувшись к слуге, сказала: - Проводите в какую-нибудь другую комнату! Тот повел их в гостиную, где тотчас зажег огонь и вышел. Ни слова небыло сказано, пока он оставался в комнате. Эдит величественно опустилась надиван у камина, а мистер Каркер, держа в руке шляпу и не отрывая глаз отковра, стоял перед нею поодаль. - Прежде чем выслушать вас, сэр, - сказала Эдит, когда дверь закрылась, - я хочу, чтобы вы меня выслушали. - Обращенные ко мне слова, миссис Домби, - ответил он, - хотя быпроизносимые в тоне незаслуженного упрека, являются столь великой честью, что я со всею готовностью подчинился бы ее желанию даже в том случае, еслибы не был ее слугой. - Если тот человек, с которым вы только что расстались, сэр, - мистерКаркер поднял глаза, как бы желая выразить изумление, но она встретила еговзгляд и заставила его молчать, - дал вам какое-нибудь поручение ко мне, тоне трудитесь его передавать, потому что я не стану слушать. Вряд ли мненужно спрашивать, что привело вас сюда. Я ждала вас последние дни. - Мое несчастье заключается в том, - ответил он, - что именно это делопривело меня сюда совершенно против моего желания. Разрешите вам сказать, что я пришел сюда еще по одному делу. О первом уже упомянуто. - С ним покончено, сэр, - сказала она. - Если же вы к нему вернетесь... - Неужели миссис Домби полагает, что я вернусь к нему вопреки еезапрещению? - сказал Каркер, подходя ближе. - Может ли быть, что миссисДомби, отнюдь не считаясь с тягостным моим положением, решила не отделятьменя от моего руководителя и тем самым умышленно относится ко мне в высшейстепени несправедливо? - Сэр, - ответила Эдит, в упор устремив на него мрачный взгляд и говоряс нарастающим возбуждением, от которого раздувались надменно ее ноздри, вздымалась грудь и трепетал нежный белый пух на накидке, небрежноприкрывавшей ее плечи, которые ничего не теряли от соседства с этимбелоснежным пухом, - почему вы разыгрываете передо мною эту роль, говоритемне о любви и уважении к моему мужу и делаете вид, будто верите, что ясчастлива в браке и почитаю своего мужа? Как вы смеете так оскорблять меня, раз вам известно... известно не хуже, чем мне, сэр, я это видела в каждомвашем взгляде, слышала в каждом вашем слове, - что любви между нами нет, есть отвращение и презрение, и что я презираю его вряд ли меньше, чем самоесебя за то, что принадлежу ему? Отношусь несправедливо! Да если бы я воздаладолжное той пытке, какой вы меня подвергаете, и оскорблениям, какие вы мненаносите, я бы должна была вас убить! Она спросила его, почему он так поступает. Не будь она ослеплена своейгордыней, гневом и сознанием своего унижения - а это сознание у нее было, сколь бы злобно ни смотрела она на Каркера, - она прочла бы ответ на еголице: для того, чтобы исторгнуть у нее эти слова. Она не прочла этого ответа, и ей не было дела до выражения его лица.Она помнила только о борьбе и тех обидах, какие перенесла и какие ей ещепредстояло перенести. Всматриваясь пристально в них, - но не в него, - онаощипывала крыло какой-то редкостной и прекрасной птицы, которое, служа ейвеером, висело на золотой цепочке у пояса; и перья падали дождем на пол. Еевзор не заставил его отшатнуться, но с видом человека, который может датьудовлетворительный ответ и не замедлит его дать, он выждал, пока она неовладела собой настолько, что исчезли внешние признаки гнева. И тогда онзаговорил, глядя в ее сверкающие глаза. - Сударыня, - сказал он, - я знаю, знал и до сегодняшнего дня, что неснискал вашего расположения; знал я также и причину. Да, я знал причину. Вытак откровенно говорили со мной; я чувствую такое облегчение, удостоившисьвашего доверия... - Доверия! - повторила она с презрением. Он пропустил это мимо ушей. -...что не буду ничего утаивать. Да, я видел с самого начала, что увас нет любви к мистеру Домби. Как могла бы она возникнуть между двумя стольразными людьми? Впоследствии я увидел, что чувство более сильное, чемравнодушие, зародилось в вашем сердце - да и могло ли быть иначе, еслипринять во внимание ваше положение? Но подобало ли мне взять на себясмелость открыть вам то, что я знал? - Подобало ли вам, сэр, - отозвалась она, - притворяться, будто выуверены в противоположном, и дерзко твердить мне об этом изо дня в день? - Да, сударыня, подобало! - с жаром возразил он. - Если бы я этого неделал, если бы я поступал иначе, я бы не говорил с вами так, как говорюсейчас. А я предвидел - кто мог лучше предвидеть, ибо кто знает мистераДомби лучше, чем я? - что, если только ваш нрав не окажется таким жепокладистым и уступчивым, как смиренный нрав его первой супруги, а этому яне верил... Высокомерная улыбка дала ему понять, что он может повторить эти слова. - А этому я не верил, - да, я предвидел, что, по всей вероятности, настанет время, когда такое взаимопонимание, к какому мы сейчас пришли, может оказаться полезным. - Полезным кому, сэр? - пренебрежительно спросила она. - Вам! Не говорю - мне, так как предпочитаю воздержаться даже от такихумеренных похвал мистеру Домби, какие я, по чести, мог бы высказать, если быне боялся сказать что-либо неприятное той, чье отвращение и презрение стольглубоки! - выразительно добавил он. - Сэр, - сказала Эдит, - вы были честны, упомянув об " умеренныхпохвалах" и говоря даже о нем таким пренебрежительным тоном: ведь вы -первый его советчик и льстец! - Советчик - да, - сказал Каркер. - Льстец - нет. Не совсем искреннимя, пожалуй, должен себя признать. Но наша выгода и удобства обычно побуждаютмногих из нас выражать чувства, которых мы не испытываем. Каждый день мывидим товарищества, построенные на выгоде и удобствах, дружбу, деловыесвязи, построенные на выгоде и удобствах, браки, построенные на выгодах иудобствах. Она закусила свои кроваво-красные губы, но продолжала следить за нимтем же мрачным пристальным взглядом. - Сударыня, - сказал мистер Каркер, с величайшим почтением ипредупредительностью садясь в кресло рядом с ней, - зачем мне колебаться, раз я всецело вам предан, и почему не говорить откровенно? Вполнеестественно, что леди, одаренная столь блестящими качествами, сочлавозможным изменить характер своего супруга - изменить его к лучшему. - Это неестественно для меня, сэр, - возразила она. - Таких надежд итаких намерений у меня никогда не было. Гордое, бесстрастное лицо говорило, что она не намерена воспользоватьсяпредложенными им личинами и готова смело пойти на любое разоблачение, незаботясь о том, в каком виде она предстанет перед таким человеком, как он. - По крайней мере было естественно, - продолжал он, - что вы почиталивполне возможным жить с мистером Домби в качестве его супруги, не подчиняясьему и в то же время не доходя до таких резких столкновений. Но, сударыня, рассуждая таким образом, вы не знали мистера Домби (в чем и убедились с техпор). Вы не знали, как он требователен и как он горд или, - если разрешите, - как он порабощен своим же собственным величием и идет, впряженный в своюсобственную триумфальную колесницу, подобно быку под ярмом, помышляя лишь отом, что эта колесница находится за его спиной и нужно ее тащить через все ився. Зубы его сверкнули, когда он, злобно смакуя собственное тщеславие, продолжал: - Мистер Домби поистине неспособен отнестись с подлинным вниманием какк вам, сударыня, так и ко мне. Сравнение крайне рискованное - я его сделалумышленно, - но верное. Мистер Домби, пользуясь полнотой власти, попросилменя - я это услышал от него самого вчера утром, - чтобы я был посредникоммежду ним и вами, ибо ему известно, что я неприятен вам, но именно черезменя он хочет наказать вас за ваше упорство; к тому же он несомненносчитает, что принять такого посла, как я, слугу, состоящего у него нажаловании, унизительно - не для той леди, с которой я имею счастьебеседовать, - о ней он не помышляет, - но для его жены, являющейся лишьчастицей его самого. Вы можете себе представить, как мало он со мноюсчитается, как он не допускает мысли, что у меня есть какие-то личныечувства или мнения, если говорит мне напрямик, что мне дано это поручение.Вы понимаете, с каким безразличием он относится к вашим чувствам, угрожаяприслать к вам такого вестника. И вы, конечно, не забыли, что он уже сделалэто. Она по-прежнему следила за ним внимательно. Но и он следил за ней ивидел, как намек на то, что ему известно кое-что из объяснения, происшедшегомежду нею и ее мужем, ранил ее высокомерную грудь, словно отравленнаястрела. - Обо всем этом я напоминаю вам не для того, чтобы расширить пропастьмежду вами и мистером Домби, сударыня... боже сохрани! какая была бы мне отэтого польза... но лишь с целью указать, сколь безнадежно было бы внушитьмистеру Домби мысль, что в случае, когда затронуты его интересы, надлежитдумать еще о ком-то, кроме самого себя. Полагаю, что мы, лица, егоокружающие и занимающие то или иное положение, сделали свое дело, укрепивэту его точку зрения; но не сделай этого мы, это сделали бы другие - иначеони не находились бы при нем. И так было всегда, с самого его рождения.Короче говоря, мистеру Домби приходилось иметь дело только с теми, кто былему послушен и зависел от него, кто опускался на колени и склонял перед нимголову. Он никогда не знал, что значит иметь дело с возмущенной гордостью игневом, восставшими против него. " Но он узнает это теперь! " - казалось, произнесла она, хотя губы ееоставались сжатыми, а взгляд - неподвижным. Он видел, как снова затрепеталнежный пух, он видел, как она на одно мгновение прижала к груди крылопрекрасной птицы. И свернувшаяся змея распустила еще одно из своих колец. - Мистер Домби, - сказал он, - весьма почтенный джентльмен, но онсклонен извращать даже факты, толкуя их согласно своим желаниям! Вряд ли ямогу привести лучший пример, но он искренне верит (вы мне простите безумиеэтих слов; безумец не я), что суровость, с какою он высказал свое мнениетеперешней его жене по одному поводу, быть может ей памятному, - это былоеще до прискорбной кончины миссис Скьютон, - произвела ошеломляющеевпечатление и в тот момент совершенно ее укротила! Эдит засмеялась. Незачем говорить - как резко и немелодично. Достаточносказать, что он рад был услышать ее смех. - Сударыня, - продолжал он, - я с этим покончил. Ваши убеждения стольглубоки и, в этом я не сомневаюсь, столь непоколебимы, - последние слова онпроизнес медленно и очень выразительно, - что я почти опасаюсь снова вызватьваше неудовольствие. Но я должен признаться, что, невзирая на его недостаткии полную мою осведомленность о них, я постепенно привык к мистеру Домби инаучился уважать его. Верьте мне, я это говорю не для того, чтобы хвалитьсячувством, столь чуждым вашему и отнюдь не вызывающим вашей симпатии, - о, как это было отчетливо, ясно и выразительно сказано! - но для того, чтобыуверить вас, каким преданным вашим слугой являюсь я при столь печальныхобстоятельствах и с каким негодованием отношусь к той роди, какую менязаставляют исполнять! Она как будто боялась оторвать от него взгляд. Теперь оставалось развернуть последнее кольцо! - Уже поздно, - помолчав, сказал Каркер, - а вы, по вашим словам, утомлены. Но я не должен забывать о том, что у меня есть к вам еще однодело. Я вам должен посоветовать, я должен умолять вас - для этого у меняесть веские причины. - настойчиво умолять, чтобы вы были осмотрительны, проявляя свое участие к мисс Домби. - Осмотрительна? Что вы хотите этим сказать? - Старайтесь не обнаруживать чрезмерной привязанности к этой молодойледи. - Чрезмерной привязанности, сэр? - воскликнула Эдит, нахмурив свойширокий лоб и привстав с места. - Кто может судить о моей привязанности илиизмерять ее? Вы? - Не я это делаю. - Он был смущен или притворялся смущенным. - Кто же? - Неужели вы не можете угадать, кто? - Я не желаю угадывать, - ответила она. - Сударыня, - сказал он после недолгого колебания, так же, как ираньше, они не спускали глаз друг с друга, - я нахожусь в затруднительномположении. Вы мне сказали, что не желаете получать через меня никакихуведомлений, и вы запретили мне возвращаться к этому предмету; но эти двапредмета, как я увидел, столь тесно связаны, что - если вас не удовлетворитнеясное предостережение, исходящее от того, кто сейчас имеет честьпользоваться вашим доверием, хотя ему пришлось предварительно навлечь насебя вашу немилость, - что я должен нарушить наложенный вами запрет. - Вам известно, что вы можете это сделать, сэр, - сказала Эдит, -Нарушайте его. Какая бледная, какая трепещущая, какая взволнованная! Так, стало быть, он не ошибся в своих расчетах! - Его распоряжения, - сказал он, - возлагали на меня обязанностьуведомить вас, что ваше поведение по отношению к мисс Домби ему не нравится; что оно влечет за собою сравнения, неблагоприятные для него; что он желаетсовершенно изменить положение дел, и, если вы относитесь к этому серьезно -он уверен, что оно изменится, - ибо, постоянно проявляя свою привязанность кней, вы не принесете ей добра. - Это угроза, - сказала она. - Это угроза, - повторил он беззвучно, а вслух произнес: - Но онанаправлена не против вас. Горделивая, статная, величественная - такой она стояла перед ним, смотрела на него широко раскрытыми сверкающими глазами, улыбаласьпрезрительно и горько; и вдруг поникла, как будто земля под ногами у нееразверзлась, и упала бы на пол, если бы он не поддержал ее. Она оттолкнулаего, как только он к ней прикоснулся, и, отступив назад, снова стояла передним невозмутимая, с вытянутой рукой. - Пожалуйста, оставьте меня. Ни слова больше сегодня! - Я понимал, сколь важно это поручение, - продолжал Каркер, - иботрудно сказать, что может последовать в скором времени, если вы не будетеосведомлены о состоянии духа вашего супруга. Сейчас, как мне известно, миссДомби огорчена увольнением своей старой служанки, а это увольнение является, быть может, одним из наименее серьезных последствий. Вы не осуждаете меня замою просьбу о том, чтобы мисс Домби не присутствовала? Могу я на этонадеяться? - Я не осуждаю вас. Пожалуйста, оставьте меня, сэр. - Я знал, что вы, чувствуя к этой молодой леди искреннюю и глубокуюсимпатию, будете чрезвычайно огорчены... вы станете терзаться мыслью, чтоповредили ее положению и погубили ее надежды на будущее, - быстро, но сжаром сказал Каркер. - Больше ни слова сегодня! Оставьте меня, прошу вас. - Я буду заходить сюда постоянно - навещать его, а также и по делам.Разрешите мне повидаться с вами еще раз, посоветоваться, что делать, иузнать ваши желания. Она указала ему на дверь. - Я даже не могу решить, сказать ли ему, что я уже говорил с вами, илипусть он считает, что я отложил этот разговор за неимением удобного случая, - или по какой-нибудь другой причине. Необходимо, чтобы вы поскорее дали мневозможность посоветоваться с вами. - Когда угодно, только не сейчас, - ответила она. - Вы поймете, когда я захочу увидеть вас, что мисс Домби не должна приэтом присутствовать и что я прошу о свидании как человек, который имеетсчастье пользоваться вашим доверием и приходит, чтобы оказать вам посильнуюпомощь и, быть может, отвратить беду от нее, и не одну беду? По-прежнему смотря на него и явно опасаясь хотя бы на секунду отвестипристальный взгляд, она ответила утвердительно и снова попросила его уйти. Он поклонился, словно подчиняясь ее воле, но, уже дойдя до двери, вернулся и сказал: - Я объяснил свою провинность и получил прощение. Можно ли мне - во имямисс Домби и во внимание ко мне самому - коснуться вашей руки, прежде чем яуйду? Она протянула ему затянутую в перчатку руку, которую ушибла накануне.Он взял ее в свою, поцеловал и удалился. Закрыв за собой дверь, он помахалрукой, которой прикасался к ее руке, и прижал ее к груди.
Данная страница нарушает авторские права?