Понятие и признаки хищения 4 страница

Противоправность изъятия прежде всего означает, что оно осуществляется способом, прямо запрещенным уголовным законом (объективная противоправность), при отсутствии которого содеянное может квалифицироваться по иным статьям УК или вовсе не составлять преступления.

Далее, противоправность заключается в отсутствии у виновного какого-либо права на изымаемое имущество (субъективная противоправность). Когда же такое право есть (например, собственник изымает свое имущество у другого лица), когда имеются фактические основания для получения имущества, а нарушается лишь установленный порядок осуществления этого права, такие действия могут быть расценены как самоуправство.⁹⁹

Наконец, противоправность хищения состоит в нарушении свободы лица распоряжаться находящимся у него имуществом. При этом противоправным будет изъятие имущества не только у ребенка, душевнобольного, лица, находящегося в тяжелой степени опьянения, а также у иного не способного выразить свою волю лица, но и у лица, выразившего свое «согласие» на это под влиянием обмана или насилия, коль скоро такое согласие не имеет ничего общего с подлинной волей потерпевшего.

Безвозмездность изъятия наличествует в тех случаях, когда оно производится без соразмерного возмещения стоимости изымаемого деньгами (т.е. бесплатно) либо без предоставления эквивалента в виде труда, равноценного имущества, а также с символическим либо неадекватным возмещением.

Например, получение денежных средств за фактически выполненную работу, хотя и по фиктивным или неправильно оформленным документам, не является хищением, поскольку незаконное завладение имуществом не связано в данном случае с причинением имущественного ущерба, коль скоро виновный компенсирует его трудовыми затратами.

Не столь однозначна оценка ситуаций, в которых происходит частичное возмещение стоимости изъятого. В свое время Верховный Суд СССР указал, что изъятие имущества, вверенного виновному, путем замены его на менее ценное, совершенное с целью присвоения или обращения в собственность других лиц, должно квалифицироваться как хищение «в размере стоимости изъятого имущества».¹⁰⁰

На наш взгляд, частичное возмещение стоимости изъятого не означает отсутствие состава хищения, но может быть учтено при его квалификации и определении размера причиненного ущерба.¹⁰¹ Возможность же такого учета, как представляется, во многом зависит от формы возмещения. Проще всего решается этот вопрос в случае приобретения чужого имущества с неполной его оплатой. Так, если заведующий складом выписал и оплатил 2 тыс. штук кирпича для строительства личного гаража, а фактически вывез со склада 10 тыс. штук, хищение должно признаваться в той части, которая обращается в личную пользу безвозмездно, т.е. в сумме, оставшейся некомпенсированной.

Поскольку за исключением разбоя составы различных форм хищения сформулированы как материальные, еще одним непременным элементом их объективной стороны являются общественно опасные последствия, выражающиеся в причинении собственнику или иному владельцу имущества материального ущерба.

Предложенное в настоящей работе трактовка видового объекта уголовно-правовой охраны в главе 21 УК, которая включает в себя не только отношения собственности, но и другие вещные отношения (абсолютные правоотношения ограниченного вещного права), также нуждающиеся в защите от всех, позволяет, во-первых, дифференцировать характер ущерба, причиняемого собственнику и субъекту ограниченного вещного права, а во-вторых, переосмыслить некоторые рекомендации относительно оценки изъятия имущества, нарушающего права владения, но не нарушающего права собственности.

При хищении, каким бы способом оно ни было совершено, всегда происходит причинение реального урона собственнику в виде уменьшения объема его наличного имущества, и соответственно – незаконное обогащение преступника в размере стоимости изъятого имущества. Реальный ущерб на одной стороне и имущественная прибыль на другой – непременные признаки деяния, связанные с безвозмездным переходом имущества от собственника к несобственнику. Убытки иного характера, причиненные изъятием имущества (например, в виде упущенной выгоды), в содержание ущерба от хищения не входят.

В сущности, также должен решаться вопрос и относительно убытков, причиняемых хищением субъекту ограниченного вещного права с той лишь разницей, что уменьшение объема того имущества, которым он владеет, не сказывается на размере имущественного фонда собственника.

Что же касается оценки изъятия имущества, нарушающего права владения, но не нарушающего права собственности, то рассматривая вопрос о квалификации перемещения имущества из одной государственной организации в другую, некоторые авторы в свое время подчеркивали, что «при хищении происходит реальное уменьшение объема материальных ценностей не только отдельных организаций, а всего фонда социалистической собственности в целом. Имущество изымается из владения государственных или общественных организаций и переходит во владение отдельных лиц, вследствие чего и уменьшается фонд социалистического имущества. Если же имущество из одной государственной или общественной организации незаконно перемещается в другую, то уменьшения фонда социалистического имущества не происходит и, следовательно, отсутствует такой признак хищения, как изъятие из социалистических фондов». ¹⁰²

Для того периода времени, когда государственная собственность составляла единый фонд, а государство было конституировано в качестве единого собственника всего «казенного» имущества, в чьем бы ведении оно ни находилось, изложенное утверждение справедливо. Однако ныне, когда в Конституции (п. «д» ст. 71, подп. «г» п. 1 ст. 72 и др.) и гражданском законодательстве (см., напр., ст. 212, 214 ГК) закреплен многоуровневый характер государственной собственности, подразделяемой на федеральную и принадлежащую субъектам федерации, тезис о единстве ее фонда сохраняет силу лишь в отношении того субъекта, которому она принадлежит.¹⁰³ Следовательно, при незаконном перемещении государственного имущества из одной организации в другую по меньшей мере необходимо устанавливать их имущественный статус – федеральный или республиканский (областной и т.д.), чтобы констатировать наличие или отсутствие преступного причинения материального ущерба соответствующему собственнику. Нельзя забывать и об «отпочковании» от государственной муниципальной собственности (п. 2 ст. 8 и п. 2 ст. 9 Конституции РФ, ст. 212, 215 ГК, Закон РФ «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации»¹⁰⁴), множественность субъектов которой также не исключает единства ее фонда лишь в пределах того собственника, которому она принадлежит.

Кроме того, в составе государственной и муниципальной собственности следует различать, с одной стороны, средства соответствующего бюджета и иное имущество, не закрепленное за предприятиями и учреждениями и составляющее имущество казны (государственной или муниципальной), а с другой, – имущество, находящееся (в соответствии со ст. 294, 296 ГК) в хозяйственном ведении или оперативном управлении государственных и муниципальных предприятий и учреждений как не связанных непосредственно с казной самостоятельных юридических лиц (п. 4 ст. 214, п. 3 ст. 215 ГК). При этом в отношении имущества первого вида право собственности осуществляется самим носителем этого права, тогда как к осуществлению права собственности в отношении имущества второго вида «подключается дополнительное и притом вполне самостоятельное звено – в виде юридического лица, выступающего не от имени собственника, а от своего имени и наделенного на закрепленное за ним имущество либо правом хозяйственного ведения, либо правом оперативного управления», ¹⁰⁵ носящимися к числу ограниченных вещных прав лиц, не являющихся собственниками.

Отсюда в качестве хищения может рассматриваться и незаконное безвозмездное перемещение имущества из хозяйственного ведения или оперативного управления одного функционирующего на началах имущественной обособленности юридического лица в ведение или управление другого, хотя и не связанное с нарушением права собственности, но посягающее на вещные права титульного владельца.¹⁰⁶

Материальный характер составов хищения предполагает установление не только факта ущерба, но и правильное исчисление его размера, который определяется общественно значимой ценностью изъятого имущества. Последняя непосредственно определяется его номинальной денежной стоимостью (если речь идет о деньгах, как особом товаре, выражающем цену любых других видов имущества), либо стоимостью в денежном выражении, хотя в отдельных случаях могут учитываться и другие показатели, например, историческая или культурная ценность, которая, впрочем, также имеет свой денежный эквивалент.

В этом отношении установление стоимости того имущества, которое похитил виновный, имеет решающее значение для определения характера хищения как административного либо криминального деликта.¹⁰⁷

Несмотря на то, что Уголовный кодекс не ограничивает ответственность за хищение какой-либо минимальной суммой, сопоставление его с Кодексом об административных правонарушениях позволяет заключить, что суммой, минимально необходимой для уголовной ответственности за кражу, мошенничество, присвоение и растрату является один минимальный размер оплаты труда, установленный законодательством (ст. 7.27 КоАП). На квалифицированные виды указанных выше хищений, а также на грабеж и разбой этот критерий не распространяется.

Значение установления действительной стоимости похищенного объясняется также необходимостью определения степени общественной опасности криминального хищения. Чем больше стоимость изъятого имущества, выраженная в денежной сумме, чем больший материальный ущерб причиняется, тем выше степень опасности совершенного преступления. Во многих составах хищений это обстоятельство приобретает квалификационное значение в силу того, что размер причиненного материального ущерба предусмотрен в качестве квалифицирующего и особо квалифицирующего признака. В связи с этим хищения подразделяются на: мелкое (ст. 7.27 КоАП), в значительных размерах, хищение причинившее значительный ущерб гражданину (ч. 2 ст. 158-160 УК), крупное (ч. 3 ст. 158-160, п. «д» ч. 2 ст. 161, ч. 3 ст. 162), особо крупное (ч. 4 ст. 158-160, п. «б» ч. 3 ст. 161) и хищение предметов, имеющих особую ценность (ст. 164 УК). Что касается разбоя, то по причине усеченности его состава речь идет не о реальном, а потенциальном причинении материального ущерба, в силу чего выделяется разбой, совершенный в целях завладения имуществом в особо крупном размере (п. «б» ч. 3 ст. 162 УК).

Вменение материального ущерба от хищения предполагает установление причинной связи между изъятием имущества и наступившими вредными последствиями – образованием недостачи имущества в фондах собственника, за счет которой и происходит приращение фонда расхитителя.

Способы изъятия чужого имущества исчерпывающим образом определены в УК: кража (ст. 158), мошенничество (ст. 159), присвоение (ст. 160), растрата (ст. 160), грабеж (ст. 161), разбой (ст. 162). Только этими способами может быть совершено и хищение предметов, имеющих особую ценность (ст. 164).

Таким образом, с объективной стороны хищение представляет собой противоправное безвозмездное изъятие чужого имущества из фонда собственника, сопряженное с его обращением в пользу виновного или других лиц, причинившим ущерб собственнику, а приобретение права на чужое имущество - противоправное безвозмездное изъятие чужого имущества из владения субъекта ограниченного вещного права, сопряженное с его обращением в пользу виновного или других лиц, причинившим ущерб владельцу этого имущества.

Сопряженность изъятия чужого имущества с обращение последнего в пользу виновного или других лиц предопределяет и логику определения момента окончания хищения. Если признаком объективной стороны хищения является причинение ущерба собственнику или иному владельцу имущества, оно считается оконченным с момента изъятия имущества и получения виновным реальной возможности пользоваться или распоряжаться им по своему усмотрению.¹⁰⁸

Подавляющее большинство составов хищений сконструированы таким образом, что для признания хищения оконченным требуется причинение реального ущерба. А такой ущерб наступает только тогда, когда собственник лишен возможности распорядиться своим имуществом, что корреспондирует с обретением такой возможности похитителем.

Вопрос о том, с какого момента у похитителя появляется реальная возможность пользоваться или распоряжаться изъятым имуществом, – вопрос факта, решаемый с учетом обстоятельств конкретного дела.

Более или менее определенные критерии на этот счет выработаны лишь в отношении хищений с охраняемых объектов и территорий (складов, баз, предприятий и т.п.), связанных с системой пропусков, проходных и т.п. Решение вопроса о моменте окончания хищения в данном случае зависит от характера похищенного имущества и намерений виновного. Если предмет хищения таков, что им можно распорядиться (в частности, употребить) без выноса с территории и виновный имел такое намерение, то хищение считается оконченным с момента завладения этим предметом и появления возможности распорядиться им на месте; в остальных случаях - с момента выноса имущества за пределы охраняемой территории.¹⁰⁹

Необходимость обретения виновным реальной возможности по своему усмотрению пользоваться и распоряжаться имуществом, которым он завладел, важна и для признания оконченными хищений, совершаемых из жилищ, помещений либо иных хранилищ. Вот несколько характерных примеров, иллюстрирующих позицию судов по этому вопросу.

По делу Бугреева, осужденного за оконченную кражу Верховный Суд РФ признал правильной переквалификацию его действий на покушение на кражу, поскольку виновный, отжав с помощью «фомки» дверь, выбил ее ногой и проник в квартиру, из которой попытался изъять имущество, но распорядиться им не успел, поскольку был задержан сотрудниками милиции при выходе из квартиры.¹¹⁰

Задержание лица сразу же за воротами дома с изъятым имуществом до получения им возможности распорядиться этим имуществом также было признано покушением на совершение кражи.¹¹¹

Итак, отсутствие у субъекта реальной возможности распоряжаться или пользоваться изъятым имуществом исключает состав оконченного хищения. В подобных случаях содеянное надлежит квалифицировать как покушение на хищение.

При уяснении рассматриваемого критерия не стоит также забывать, что речь идет именно о возможности пользоваться или распоряжаться похищенным имуществом, а не о фактической реализации этой возможности, находящейся вне рамок объективной стороны хищения.

Важным моментом для признания хищения оконченным является осуществление умысла на изъятие имущества в определенном размере. Если умысел виновного был направлен на завладение имуществом в крупном размере, но не был реализован по независящим от него обстоятельствам, содеянное надлежит квалифицировать как покушение на хищение в крупном размере, независимо от количества фактически похищенного.

Исключение из общего положения о времени окончания хищения составляет разбой, который в соответствии с законодательной конструкцией его усеченного состава должен считаться оконченным с момента нападения, безотносительно к его результативности.¹¹²

В действительности, несмотря на своеобразие объективной стороны мошенничества, оно не выбивается из общего ряда хищений, оставаясь подчиненным требованиям признания его оконченным с момента получения возможности пользоваться или распоряжаться чужим имуществом. Изюминка состоит лишь в том, что при хищении путем обмана или злоупотребления доверием эту возможность обеспечивает не только фактическое завладение данным имуществом, опосредствующее презумпцию законности владения, но и юридическое завладение, приобретающее вид юридически обеспеченной возможности владения и распоряжения данным имуществом.

Юридическое завладение посредством мошенничества прежде всего характерно для хищения объектов недвижимости. Однако при определенных обстоятельствах подобным образом может быть похищено и движимое имущество (например, при обманном завладении складскими свидетельствами, когда у лица, завладевшего данным документом противоправным образом, с момента этого завладения появляется возможность в полной мере распорядиться товаром во время его хранения на складе без необходимости физического завладения им (продать, заложить и т.д.) либо взять его со склада и пользоваться им как своим собственным.

Немаловажное значения для признания хищения оконченным имеют и положения гражданского законодательства относительно момента возникновения права собственности на то или иное имущество при его переходе от одного субъекта к другому. Так, в случаях хищения объектов недвижимости посредством приобретения незаконным путем полномочий псевдособственника на недвижимость, хищение должно считаться оконченным в момент государственной регистрации такого права, что прямо вытекает из гражданского законодательства.

Если же речь идет о мошенническом приобретении права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, нарушающем ограниченные вещные права, то последнее следует считать оконченным с момента обретения такого права. Так, незаконное приобретение прав землевладельца, владеющего и пользующего земельным участком на праве пожизненного наследуемого владения, посредством, например, фальсификации свидетельства о праве на наследство, может быть квалифицировано по ст. 159 УК с момента государственной регистрации перехода данного права по наследству на основании указанного свидетельства, безотносительно к намерениям и дальнейшим действиям субъекта относительно реализации им права на бесплатное приобретение в собственность оказавшегося в его владении участка.

Субъектом хищений могут быть любые вменяемые лица, достигшие установленного законом возраста, который дифференцирован в ст. 20 УК применительно к различным способам хищений: в отношении кражи, грабежа и разбоя он равняется 14-ти, а в отношении мошенничества, присвоения и растраты – 16-ти годам.

Что касается хищения предметов, имеющих особую ценность (ст. 164 УК), то несмотря на то, что оно может совершаться любым из перечисленных способов, в том числе и теми, ответственность за которые наступает не с 16-ти, а с 14-ти лет, способность в указанном возрастном диапазоне определить реальную значимость предметов (а тем более – документов) с точки зрения их исторической, научной, художественной или культурной ценности вызывает серьезные сомнения. Поэтому в случаях совершения подростками хищений таких предметов целесообразнее квалифицировать содеянное в соответствии с их представлениями как кражу, грабеж или разбой, за которые ответственность наступает с 14 лет.

С субъективной стороны хищение является преступлением, совершаемым только с прямым умыслом и корыстной целью.

Предумышленный характер хищения следует из его понятия, указывающего на целенаправленность завладения чужим имуществом. Как считается в теории, указание в составе на цель, всегда является показателем прямого умысла.

Применительно к хищению данный вид умысла означает осознание лицом того, что в результате его действий чужое имущество незаконным и безвозмездным образом переходит в его обладание, предвидение, что тем самым будет причинен материальный ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества, и желание наступления таких последствий либо осознание неизбежности их наступления.

Осознание социальной упречности своего поведения прежде всего предполагает понимание виновным того, что он завладевает чужим для него имуществом. При этом понимание виновным принадлежности данного имущества к собственности другого лица, а равно осознание отсутствия какого-либо права у себя на изымаемое имущество отражает (хотя бы в основных чертах) его субъективное представление о свойствах объекта посягательства.

Интеллектуальная сторона умысла при хищении охватывает также и осознание субъектом всех тех юридически значимых фактических обстоятельств, которые образуют объективную сторону хищения, в частности, безвозмездность изъятия, его способ и т.д.

Поскольку почти все формы хищений имеют материальный состав, в интеллектуальное содержание умысла входит не только осознание фактически совершаемых действий, но и предвидение их общественно опасного результата, т.е. нанесения определенного имущественного ущерба. При этом определение содержания умысла предполагает и установление его направленности на совершение хищения в том или ином размере, юридически значимом для дифференциации ответственности по видам хищения, в том числе для констатации особой исторической, научной, художественной или культурной ценности похищенных предметов или документов (ст. 164 УК).

При установлении направленности умысла следует также иметь в виду, что вина – сложный психический процесс, имеющий свою динамику. Поэтому следует обращать внимание не только на первоначальные намерения похитителя, но и на их возможное изменение под влиянием различных обстоятельств объективного и субъективного свойства (сопротивление собственника или лица, охраняющего имущество, вмешательство третьих лиц и т.д.).

Одним из проявлений трансформации умысла являются случаи, когда в ходе реализации первоначально возникшего намерения на совершение менее тяжкого хищения (например, кражи) содержание и направленность его изменяются, перерастая в умысел на совершение более тяжкого хищения (например, грабежа или разбоя). Точно так же умысел на мелкое хищение может перерасти (следуя правилу: аппетит приходит во время еды) в умысел на хищение в значительном или крупном размере. В этих случаях содеянное следует квалифицировать в соответствии не с первоначально возникшими намерениями, а с фактически совершенным деяниям, в котором был реализован новый умысел.

Естественно, что в умышленно совершаемом преступлении сознанием субъекта должны охватываться и обстоятельства, квалифицирующие хищение (совершение его в составе группы, с насилием соответствующей интенсивности, с проникновением в помещение или жилище и т.д.), если таковые объективно имеют место.

Волевой момент умысла характеризуется направленностью воли лица на изъятие материальных ценностей, чтобы получить имущественную выгоду для себя или других лиц. Причем подтверждением прямого умысла – желания извлечь материальную выгоду – является цель виновного обратить чужое имущество в свою пользу или в пользу других лиц, поставить себя или этих лиц на место собственника.

Реальный ущерб имеет место и при уничтожении, порче, поломке, износе либо использовании чужого имущества не по назначению, однако понятием хищения охватываются лишь случаи причинения такого ущерба, который образуется в результате изъятия чужого имущества с намерением обратить его в свою пользу или в пользу третьих лиц. Этим хищение отличается от завладения чужим имуществом по другим, некорыстным (например, хулиганским) мотивам.

Кроме того, заметим, что в понятии хищения говорится не о корыстном мотиве, а о корыстной цели, предполагающей стремление к извлечению материальной выгоды за счет изъятия чужого имущества, но не за счет неосновательного сбережения своего. Этим хищение отличается от других посягательств против собственности, корыстных по своей мотивации, но влекущих ущерб в виде упущенной выгоды (ст. 165 УК) или связанных с временным позаимствованием чужого имущества (ст. 166 УК).

Содержательное несовпадение мотива и цели в том и проявляется, что на почве одной и той же мотивации могут формироваться различные цели, равно как и тождественные цели могут иметь под собой различную мотивацию. Не случайно в прим. 1 к ст. 158 УК прямо названа цель хищения, но ничего не говорится о его мотивах.

В основе побудительной мотивации отдельного хищения всегда лежит корысть, но из этого не следует, что исключительно по корыстным мотивам действует каждый соучастник хищения. Корыстные мотив и цель совпадают только в одиночку совершаемых хищениях, тогда как в хищениях, совершаемых в соучастии, нельзя отрицать вероятности случаев, когда корыстная цель у одних соучастников возникает помимо корыстных мотивов, будучи «подсказанной» или даже навязанной другими соучастниками. Собственно, в том и состоит проблема, что мотив преступления, как побудительная причина всегда вызревает внутри, представляя собой некое «состояние души», тогда как цель может быть навязана извне. В этом смысле навязать «чужой мотив» невозможно, но можно принудить человека действовать целенаправленно, подчинив его поведение достижению целей, поставленных другими людьми. Поскольку же корыстная цель отдельных соучастниках хищения не всегда вызывается корыстными мотивами, постольку в законе совершенно правильно не называется в качестве обязательного признака хищения корыстная мотивация, но упоминается в качестве такового корыстная цель.

Содержательно корыстная цель заключается в стремлении виновного к обогащению: а) лично себя; б) близких для него физических лиц, в улучшении материального положения которых он заинтересован; в) юридических лиц, с функционированием которых напрямую связано его материальное благополучие; г) любых других лиц, действующих с ним в соучастии.

Определение корыстной цели как намерения вобрать чужое имущество в сферу своего хозяйственного господства, навсегда поставить его в исключительную зависимость от себя и тем самым получить прибыль сообразуется с описанием объективной стороны хищения как безвозмездного изъятия чужого имущества. Субъективным отражением безвозмездности является корыстная цель, заключающаяся в стремлении виновного безвозвратно обратить чужое имущество в свою пользу или в пользу других лиц и тем самым причинить ущерб собственнику или иному владельцу этого имущества.

Отсутствие подобного намерения исключает возможность признания содеянного хищением, даже если результатом совершения таких действий явилось причинение имущественного ущерба. В частности, не образуют хищения противоправные действия, направленные на завладение чужим имуществом не с корыстной целью, а, например, с целью его временного использования с последующим возвращением собственнику либо в связи с предполагаемым правом на это имущество.¹¹³ Нельзя считать хищением незаконное завладение имуществом с целью его уничтожения или повреждения по мотивам мести, зависти и т.д., если, конечно, субъект не завладел имуществом, чтобы обратить его в свою пользу, а затем вынужден был уничтожить его под давлением каких-либо обстоятельств, например, под угрозой опасности изобличения. Отсутствует корыстная цель и там, где имущество изымается для того, чтобы «подшутить» над потерпевшим, понудить его таким способом к выполнению каких-либо обязательств или действий и т.д.

Следовательно, когда незаконное изъятие имущества совершено при хулиганстве, изнасиловании или других преступных действиях, необходимо устанавливать, с какой целью лицо изъяло это имущество, и только в том случае, если оно преследовало корыстную цель, содеянное в зависимости от способа завладения имуществом должно квалифицироваться по совокупности как соответствующее преступление против собственности и хулиганство, изнасилование или иное преступление.¹¹⁴