Ствол мозга 5 страница

1. В первую группу попадают надындивидуальные подсознательные явления, которые описывались разными авторами как «врожденные идеи» (Р.Декарт), «архетипы коллективного бессознательного» (К.Г.Юнг)², «коллективные представления» (Э.Дюркгейм) и т.п. С точки зрения школы А.Н.Леонтьева, эти явления представляют собой прижизненно усвоенные индивидом (как членом той или иной социальной общности) образцы поведения и способы познания, характерные для этой общности. Таким образом, надындивидуальные надсознательные явления, присутствуя в психике субъекта, имеют социокультурное происхождение. Несмотря на то что их влияние на деятельность субъекта не осознается и не контролируется последним, они играют огромную роль в упорядочивании сознательных явлений и организации опыта субъекта. Формой, в которой эти образцы существуют объективно, выступает, по мнению А. Г. Асмолова, «система значений» (как мы помним, они могут быть словесными, предметными, операциональными, ролевыми).

Усваивая в онтогенезе эти «образцы», ребенок создает свою индивидуальную систему значений, которая характеризует его как члена данного общества. На наш взгляд, образцы поведения предстают в форме не только объективированной системы значений как обобщенного опыта человечества, но и системы столь же объективно представленных смыслов, которые также выступают как заданные ребенку в культуре «программы развития». Эти идеи плодотворно развивались и продолжают развиваться в школе Д. Б. Эльконина, разрабатывавшего идеи деятельностного подхода в основном применительно к онтогенетическому развитию человека, а также в работах Д.А.Леонтьева.

С точки зрения Д. Б.Эльконина, идеи о «заданности» в культуре «аффективно-смысловых» образцов поведения человека (в виде произведений искусства или других каких-либо произведений материальной и духовной культуры) разрабатывались еще Л. С. Выготским, который использовал для обозначения подобного рода образцов словосочетание «идеальные формы». Эти объективно-заданные «идеальные формы», которые каждый конкретный человек застает при рождении, могут быть усвоены им (сначала в детстве в совместной деятельности со взрослыми людьми), и тогда идеальные формы становятся собственными «реальными формами» данного человека и он, войдя в культуру, может, в свою очередь, создавать уже новые «идеальные формы» [139]. Согласно Д.А.Леонтьеву, подобного рода «образцы», существующие как смысловые модели, смысловые перспективы мировосприятия личности (носителем которых может выступать не только живой человек, но и произведения искусства), могут вступать в конфликт с имеющейся у человека смысловой перспективой. В случае оценки им чужой смысловой системы как более адекватной возможна качественная перестройка системы его смысловых образований [67]. Усвоенные образцы, став достоянием психики субъекта, не осознаются им актуально, хотя и выступают мощным регулятором его поведения и осознанного отражения мира.

2. Неосознаваемые побудители деятельности (неосознаваемые мотивы и смысловые установки личности). Данные бессознательные явления побуждают человека к деятельности, придают ей смысл, при отсутствии условий для немедленного осуществления деятельности обеспечивают постоянную готовность к совершению соответствующих действий, придают личностный смысл важным событиям в жизни человека, меняют пространственные и временные характеристики образов того или иного объекта или ситуации и др.

3. Неосознаваемые регуляторы способов выполнения деятельности (операциональные установки и стереотипы). Возникают, развиваются и стабилизируются в процессе решения различных задач (перцептивных, мнемических и др.) и выполняют функции обеспечения успешного достижения целей при повторяющихся условиях действия, аккумулируют прошлый опыт поведения субъекта в подобных ситуациях, переработку информации на разных уровнях и одновременное выполнение множества мелких действий и движений без обязательного контроля сознания. Эти бессознательные регуляторы, обеспечивающие автоматическое выполнение осуществляемых действий (операций), часто называются автоматизмами.

Принято выделять два класса автоматизмов, называемых первичными и вторичными. Первичные автоматизмы не осознавались с самого начала их возникновения. К таковым, например, относится ходьба, формирующаяся у детей, как правило, к возрасту около года, когда у них еще нет сознания³. Вторичные автоматизмы происходят из вполне сознательных действий, которые для своего построения и осуществления требуют вначале сознательного контроля, однако по мере «отработки» данного действия оно преобразуется в навык, контроль за которым осуществляется уже на бессознательном уровне. При затруднении в процессе выполнения навыка может происходить осознание осуществляемого действия. В отечественной психологии и физиологии проблему формирования навыка решали не столь примитивным образом, как в бихевиоризме, где навык считался формируемым весьма механистически путем «проб и ошибок». Проблемами формирования двигательных навыков занимался Н. А. Бернштейн (см. главу 9). Он любил повторять, что при формировании сложного двигательного навыка «повторение происходит без повторения», т.е. на самом деле каждый раз отрабатываемое движение имеет свой «рисунок» (оно «живое») и рано или поздно достигается оптимальная для решения той или иной задачи «двигательная формула».

Надо отметить, что подобного рода автоматизмы могут существовать и быть сформированными не только в двигательной сфере, но и в области перцептивных процессов (в области восприятия). Знаменитый немецкий физиолог Герман Гельмгольц (Helmholtz, 1821 — 1894), учитель В. Вундта, выступил в свое время с концепцией «бессознательных умозаключений» в восприятии. Он ~ придерживался мнения, что каждый раз, когда мы совершаем акт. восприятия, в нем используется не только актуальная, здесь и теперь имеющаяся информация о происходящем — в нем используется накопившийся опыт восприятия субъектом подобных ситуаций. Например, когда мы практически в полной темноте перемещаемся по знакомой нам комнате, прошлый опыт помогает нам увидеть книгу на полке шкафа (мы много раз брали ее с полки ранее). Здесь непосредственное чувственное впечатление комнаты сливается с образами той же комнаты, хранящимися в памяти. Без этого прошлого опыта увидеть книгу на полке было бы просто невозможно. Или, предположим, накопившийся опыт восприятия пространства может привести к иллюзорному восприятию плоского изображения как объемного (что бывает, например, при рассматривании написанной в реалистическом духе картины, на которой изображены уходящие вдаль железнодорожные рельсы). Наше восприятие как будто бы решает следующий силлогизм:

Уходящие вдаль рельсы видятся все более и более сходящимися по мере увеличения расстояния от наблюдателя.

На данной картине рельсы постепенно сходятся.

Значит, вон та точка железнодорожного полотна на картине находится дальше от меня, чем эта.

При этом подобные умозаключения происходят бессознательно, так что человек, как правило, не в состоянии воспрепятствовать работе этого механизма.

Столь же бессознательной является умственная работа человека, когда, например, он решает в уме сложную задачу, пользуясь знанием формул сокращенного умножения и т. п., — человек просто хорошо «отработал» эти умственные навыки, которые когда-то были вполне сознательными и развернутыми действиями.

4. Неосознаваемые резервы органов чувств. Речь идет о восприятии человеком не осознаваемых им в обычных условиях подпороговых (слабых) раздражителей, которые тем не менее влияют на его ориентировочную деятельность в мире, обеспечивая «преднастройку» на лучшее восприятие ситуации. Физиолог Г. В. Гершуни предложил называть совокупность подобного рода раздражителей «субсенсорным диапазоном (субсенсорной областью)». То, что субъект, не осознавая подобный раздражитель, реагирует на него, можно установить по объективно наблюдаемой реакции (например, по расширению или сужению зрачка). При приобретении данным раздражителем сигнального значения (пример этого процесса приведен нами в описании рассмотренных выше экспериментов по формированию светочувствительности кожи) он способен стать осознаваемым.

Подобного рода бессознательные процессы (к ним относится, вероятно, и экстрасенсорное восприятие) еще довольно мало изучены. На наш взгляд, этот класс процессов следует расширить за счет включения в него других физиологических по внешнему виду процессов, смысл которых тем не менее определяется психологическими задачами, решаемыми субъектом. Это, например, идеомоторные движения, о которых говорил еще В.Джемс, — непроизвольное выполнение субъектом движения, о котором он лишь подумал. Имеются и иные формы неосознаваемых психофизиологических процессов, выступающих индикаторами тех или иных значимых для человека переживаний (вегетативные реакции организма, мимические движения и др.). Поэтому данный класс бессознательных процессов, имеющих психофизиологический характер, следует назвать неосознаваемыми психофизиологическими механизмами реализации движений и действий.

Почти так же этот последний класс бессознательных процессов называется в работах Ю. Б. Гиппенрейтер, автора другой классификации бессознательных процессов, которая пересекается с вышеупомянутой, но не тождественна ей. Приведем эту классификацию без обсуждения входящих в нее составляющих. Все неосознаваемые процессы могут быть разделены на три больших класса: 1) неосознаваемые механизмы сознательных действий, 2) неосознаваемые побудители сознательных действий, 3) «надсознательные» процессы. В первом классе, в свою очередь, выделяются а) неосознаваемые автоматизмы, б) явления неосознаваемой установки, в) неосознаваемые сопровождения сознательных действий.

Специального комментария в данной классификации заслуживает термин «надсознательные процессы». А. Г.Асмолов «надсознательным» называет прежде всего объективно-заданные в культуре «образцы» значений и смыслов, выступающих предметом усвоения для человека, входящего в данную культуру. У Ю. Б. Гиппенрейтер к «надсознательному» относятся прежде всего процессы творчества (в том числе творческого вдохновения, озарения и т.п.), процессы потери и обретения веры, возникновения и развития глубокого чувства, которые часто протекают незаметно, неосознанно [22]. Приставка «над» здесь выбрана неслучайно. С ее точки зрения, надсознательные процессы — результат выхода психического за пределы напряженной и длительной сознательной деятельности, поскольку последняя не может «вместить» все богатство психических содержаний. Подобное мы можем наблюдать, например, в творчестве ученого, когда он «вдруг» приходит к решению проблемы, которая постоянно «мучила» его и никак не решалась. Ученый отправлялся на отдых, отказавшись решать проблему, — и решение «вдруг» всплывало перед ним (именно так, например, известный французский математик Анри Пуанкаре решил важную математическую задачу) или снилось ему в виде готового результата (так случилось с Д. И. Менделеевым, которому приснилась окончательная форма его «периодической системы элементов»).

За этим «вдруг» лежит на самом деле колоссальная работа ученого, которая в ряде моментов протекает для него бессознательно. Приставка «над» означает еще и то, что данные процессы следует отграничивать от тех, которые в основном изучались в психоанализе. Благодаря стараниям психоаналитиков слово «бессознательное» приобрело специфический оттенок «глубинного» и «низменного», тогда как бессознательным для человека может быть и нечто высшее в его психике. Неслучайно З.Фрейд использовал для характеристики высшей инстанции в личности термин «Сверх-Я». Термин «надсознательное», таким образом, подчеркивает «вершинность» рассматриваемых неосознаваемых процессов.

Мы затронули проблему сознания в довольно абстрактном плане, представив сознание как особую форму отражения мира человеком (носителем сознания) вообще. Между тем в онтогенезе мы имеем дело с разными стадиями развития человека как субъекта деятельности и сознания, которые в школе А.Н.Леонтьева даже по-разному называются. Сам А.Н.Леонтьев, например, говорил об индивиде и личности, его последователи и ученики — об индивиде, социальном индивиде и личности как стадиях развития человеческого субъекта в онтогенезе. Именно это и будет предметом особого внимания в следующей главе. Однако перед тем, как приступить к рассмотрению этой темы, очень кратко коснемся еще одной важной проблемы в области изучения сознания.

В последние два десятилетия возник и становится все более популярным термин «измененные состояния сознания» (ИСС). Несмотря на обилие литературы, посвященной изучению различных феноменов ИСС, до сих пор отсутствует общепринятое определение данного понятия, что связано с недостаточной теоретической рефлексией исследований ИСС, проводимых с целью решения, как правило, практических задач. ИСС возникают в особых условиях, таких, например, как длительное пребывание в одиночной тюремной камере, в подземных пещерах, в замкнутом пространстве космического корабля, при приеме некоторых лекарств и наркотиков (в частности, ЛСД), в состоянии гипноза, медитации и пр. Признаками ИСС для многих исследователей являются изменения в протекании различных психических процессов (например, восприятия и мышления), нарушения переживания времени, искажения образа собственного тела, разного рода галлюцинации и пр. Мы не можем в нашем вводном курсе дать сколько-нибудь определенное и структурированное представление об ИСС в силу отсутствия специальной теоретической работы по соотнесению ИСС и связанных с ними понятий «сознание» и «бессознательное», чрезвычайного богатства конкретных эмпирических и практических разработок проблем ИСС при неоднозначных выводах из них. Изучение этих явлений в той или иной форме предусмотрено в других курсах по учебному плану, действующему на факультетах психологии.

1. Поэтому в качестве синонима термина «бессознательное» подчас используется слово «неосознаваемое», хотя (как мы говорили в § 1) неосознаваемыми можно назвать и те процессы вполне сознательного-отражения, о которых человек не отдает себе отчета в данный момент. Впрочем, на наш взгляд, адекватный теоретический анализ этих понятий до сих пор не осуществлен.

2. В силу ограниченности объема курса мы не могли представить сложную систему взглядов К. Г. Юнга. Скажем здесь лишь о том, что — в отличие от З.Фрейда — К. Г. Юнг видел в бессознательном каждого человека кроме его личного еще и «коллективное бессознательное». Это последнее не приобретается в течение жизни человека, а унаследовано от предков человека в форме так называемых архетипов — доопытных образований архаического характера, включающих как по форме, так и по содержанию мифологические мотивы. В чистом виде эти последние проявляются в сказках, легендах, фольклоре и т.п. Каждый конкретный человек, наследуя мозговые структуры от своих предков, приобретает вместе с ними архетипические образы (подробнее см. [142]).

3. Возникновение и развитие сознания в онтогенезе подробно рассматриваются в курсе возрастной психологии.

4. Е.Е. Соколова. Основные положения неклассической психологии А.Н. Леонтьева
Добавлено Psychology OnLine.Net
06.12.2008 (Правка 06.12.2008)

5. § 5. К философским основам деятельностного подхода в психологии

Деятельностный подход в психологии представляет собой слож­ное и многомерное явление. К его созданию и разработке причастны многие отечественные психологи (в последнее время к ним присоединился ряд зарубежных ученых), однако наибольший вклад в его возникновение внесли Сергей Леонидович Рубинштейн (1889 — 1960) и Алексей Николаевич Леонтьев (1903—1979). Каж­дый из них создал свой вариант деятельностного подхода, одна­ко оба подчеркивали значимость разработки категории «деятельность» для психологической науки. Это происходило в том числе и потому, что и С.Л.Рубинштейн, и А.Н. Леонтьев видели в ка­честве философской основы психологии марксизм, в котором категории деятельности (понимаемой прежде всего как предметно-практическая деятельность) уделялось значительное внимание.

В настоящее время по известным причинам марксизм воспри­нимается весьма негативно (многие неправомерно отождествля­ют марксизм с господствовавшей в советское время идеологией), что бросает тень и на деятельностный подход. Во многих зарубеж­ных странах, однако, безо всякого идеологического давления воз­никла и развивается марксистски ориентированная психология, сторонники которой не сомневаются в том, что марксистская философия (конечно, в ее подлинном целостном виде, а не в виде вырванных из контекста цитат, приспособленных для об­основания идеологии) является вполне возможным методологическим фундамен­том психологии. Между тем, не пони­мая марксистской философии, нельзя понять и место категории «деятельность» в психологии. Остановимся поэтому на некоторых положениях этой философии, значимых для психологической науки. Философская позиция К. Маркса и его последователей часто определялась как диалектический материализм. Дадим его краткую характеристику.

В «Тезисах о Фейербахе», написанных в 1845 г., К.Маркс выделяет главный недостаток предшествующего материа­лизма (включая материализм Л.Фейер­баха) — его созерцательность (а не «деятельностность»): «предмет, действительность, чувственность бе­рется только в форме объекта или в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъектив­но» [81, 1]. В отличие от созерцательного материализма, идеализм, напротив, был «деятельностным», однако категория деятельно­сти (активности) субъекта развивалась в нем, как пишет К. Маркс, «абстрактно», в отрыве от реальных форм практической деятель­ности субъекта (говорилось лишь о деятельности сознания, ду­шевной деятельности, которая ничем не объяснялась). В психоло­гии эту позицию мы встречаем, например, в психологической системе Ф. Брентано (см. главу 3). Он понимал психические про­цессы как акты, направленные на внешний мир (психолог дол­жен изучать, например, не представление как содержание созна­ния, а процесс «представливания», в результате которого и воз­никает представление), и рассматривал эти акты исключительно как духовные, не связанные с предметно-практической деятель­ностью человека.

Выход из этой дихотомии К. Маркс видел в «деятельностном материализме». Материя и движение, материя и деятельность — неразделимые категории. Источник движения материи — не внеш­ний по отношению к ней фактор, а противоречия, неизбежно воз­никающие в ходе взаимодействия вещей.

Формы движения усложняются по мере развития и усложне­ния материальных образований. В марксистской философии для характеристики движения материи в неживой природе употреб­ляют термин «движение», про такие живые организмы, как рас­тения, говорят об их активности, а начиная с организмов, кото­рые можно назвать субъектами (животные, ведущие подвижный образ жизни, и человек), говорят об их деятельности. Деятель­ность человека — одна из форм движения, которая имеет ряд особенностей. В главе 1 мы уже определяли деятельность как про­цесс осуществления отношения субъекта к объекту и подчеркива­ли, что без субъекта нет объекта и наоборот. Что дает такой под­ход для психологии, мы рассмотрим на примере деятельностного подхода школы А.Н.Леонтьева, о котором далее и будет идти речь.