Часть 1. Многие люди в возрасте от тридцати до шестидесяти лет, независимо от их положения в обществе и личных достижений

Многие люди в возрасте от тридцати до шестидесяти лет, независимо от их положения в обществе и личных достижений, проходят через то, что можно назвать вторым путешествием.

Человек может собрать внушительный багаж из долларов и заслуг, попасть на страницы какого-нибудь журнала, рассказывающего об успешных людях, а затем проснуться однажды утром и спросить: «Стоит ли оно того?» Компетентные учителя, врачи и священники могут подняться до вершины карьерной лестницы, только чтобы понять, что их работа больше не приносит им радость. Подниматься выше уже некуда. Они страшатся застоя и спрашивают: «Могу ли я начать другую карьеру? Может быть, мне стоит снова пойти в институт?»

Второе путешествие Гейл Шихи началось в тридцать пять лет, когда она писала статью в северной Ирландии. Она стояла рядом с молодым человеком, когда пуля разнесла ему лицо. В то кровавое воскресенье в Лондондерри она почувствовала, что стояла перед лицом смерти и столкнулась с тем, что она назвала «арифметикой жизни». Она внезапно осознала: «Со мной никого нет. Никто не может сохранить меня от опасности. Нет человека, который никогда не покинет меня». То кровавое воскресенье выбило у нее почву из-под ног и накинулось на нее шквалом болезненных вопросов о цели ее жизни и ценностях.

Второе путешествие необязательно начинается с пули. Тридцатипятилетняя жена узнает о неверности своего мужа. Сорокалетнему директору компании зарабатывание денег вдруг начинает казаться абсурдным. Сорокапятилетний журналист попадает в ужасную автомобильную аварию и становится инвалидом. Как бы это ни происходило, такие люди чувствуют себя озадаченно и даже растерянно. Они больше не могут поддерживать свою жизнь в рабочем состоянии. Они отчуждены от привычных и полюбившихся шаблонов и им приходится сталкиваться со странным кризисом. Это их второе путешествие.

Героиня романа Энн Тайлер " Уроки дыхания", получившего Пулитцеровскую премию, едет по пригородной дороге в машине со своим мужем, который сидит за рулем. Вдруг эта женщина средних лет восклицает: «Айра, что же мы будем делать с остатком нашей жизни?» Это вопрос второго путешествия.

Вторые путешествия обычно спокойно заканчиваются тем, что человек приобретает новую мудрость и приходит к истинному самосознанию, которое высвобождает в его жизнь огромную силу. Эта мудрость - мудрость взрослого, который вернул себе равновесие, стабилизировался и нашел новую цель и новые мечты. Это - мудрость, которая оставляет некоторые вещи, позволяет некоторым вещам умереть и принимает человеческие ограничения … Это мудрость, которая понимает: я не могу ожидать, что кто-то будет полностью меня понимать. Это мудрость, которая признает неизбежность старения и смерти.

Это мудрость, которая встретилась лицом к лицу с болью, причиненной родителями, супругом, семьей, друзьями, коллегами, деловыми партнерами, и действительно простила их, и признала с неожиданным состраданием, что эти люди - не ангелы и не дьяволы, а всего лишь люди.

Второе путешествие начинается тогда, когда мы понимаем, что не можем прожить остаток жизни так же, как и ее начало. Мы осознаем, что у нас осталось не так много времени, чтобы сделать то, что действительно важно. И это осознание помогает нам увидеть то, что действительно важно, что действительно имеет значение. Это убеждение дает нам новую точку отсчета. И мы разделяем мнение Джона Генри Ньюмана, который, подходя к концу своего второго путешествия, направляется домой и ощущает, что «для меня еще есть работа в Англии».

У христианина второе путешествие обычно начинается между тридцатью и шестидесятью годами и часто сопровождается вторым призывом от Господа Иисуса. Второй призыв приглашает нас к серьезному переосмыслению природы и качества нашей веры в евангелие благодати, нашей надежды на новое и то, что еще не произошло, а также нашей любви к Богу и людям. Второй призыв – это зов к более глубоким, более зрелым отношениям веры, в которой первый пыл, наивность и непроверенный идеализм юности закалены болью, отвержением, неудачами, одиночеством и самопознанием.

Этот призыв спрашивает: действительно ли ты веришь в то, что Бог по уши влюблен в тебя? Я верю, что этот вопрос находится в основе нашей способности развиваться и духовно расти. Если в своем сердце мы не верим, что Бог любит нас такими, какие мы есть, на нас все еще влияет ложь о том, что мы можем что-то сделать, чтобы заставить Бога любить нас больше, и мы отвергаем весть креста.

Что нам мешает ответить на этот второй призыв? Я вижу три препятствия: кризис веры, надежды и любви. Позвольте мне объяснить.

Представьте, что Иисус призывает вас сегодня. Он во второй раз приглашает вас принять любовь Его Отца. И, может быть, вы отвечаете: «О, я уже знаю это. Для меня это не новость. Я начал читать эту книгу с отчаянным желанием, чтобы ко мне пришло озарение. У меня нет огня в сердце. Я буду слушать все, что Ты мне скажешь, поэтому давай, удиви меня. Скажи мне новое слово. Старое я уже слышал».

И Бог отвечает: «Именно это ты и не знаешь. Ты не знаешь, как сильно Я тебя люблю. В тот момент, когда ты думаешь, что ты понимаешь – именно тогда ты не понимаешь. Я – Бог, а не человек. Ты рассказываешь другим обо Мне, что Я – любящий Бог. Твои слова поверхностны. Мои слова записаны кровью Моего единственного Сына. В следующий раз, когда ты будешь проповедовать о Моей любви с такой оскорбительной фамильярностью, Я могу прийти и сорвать все твое молитвенное собрание. Когда ты приходишь ко Мне с напускным профессионализмом, Я выставлю тебя полным непрофессионалом. Когда ты пытаешься убедить других, что ты понимаешь, о чем ты говоришь, Я скажу тебе закрыть рот и пасть на лицо. Ты заявляешь, что ты знаешь о Моей любви.

Знаешь ли ты, что каждый раз, когда ты говоришь Мне, что любишь Меня, Я говорю тебе спасибо?

Становится ли тебе печально и грустно от недостатка доверия твоего сына, когда он приходит к тебе и спрашивает: «Ты больше любишь мою сестру, из-за того, что она лучше катается на коньках и потому что она девочка?» Знаешь ли ты, что ты делаешь то же самое по отношению ко Мне?

Знаешь ли ты, что происходило между Мной и Иисусом, когда Он удалялся в пустынные места или проводил ночь на склоне горы наедине со Мной? Знаешь ли ты, откуда пришло Его вдохновение омыть ноги двенадцати ученикам? Понимаешь ли ты, что твой Бог стал слугой в той горнице, побуждаемый только любовью?

Огорчился ли ты, читая о божественном повелении Аврааму принести своего единственного сына на горе Мориа? Испытал ли ты чувство облегчения, когда вмешался ангел и остановил руку Авраама, чтобы эта жертва никогда не была принесена? Забыл ли ты, что в ту пятницу ни один из ангелов не вмешался? Эта жертва была принесена, и Мое сердце было разбито.

Понимаешь ли ты, что Я был должен воскресить Иисуса из мертвых в то Пасхальное утро, потому что Моя любовь вечна? Имеешь ли ты спокойную уверенность в том, что Я воскрешу и тебя, дитя Мое?»

Вера означает, что вы хотите Бога и больше не хотите хотеть ничего другого.

Когда мы воспринимаем Божью любовь как само собой разумеющееся, мы загоняем Его в угол и лишаем Его возможности любить нас ПО-НОВОМУ и НЕПРЕДСКАЗУЕМО, а наша вера начинает увядать и гаснуть. Когда я становлюсь настолько духовно «продвинутым», что Авва становится для меня старой новостью, тогда Отец отходит на второй план, Иисус для меня уже «закадычный друг», Дух Святой загнан в рамки моего понимания, а огонь Пятидесятницы был угашен. Евангелическая вера – это полная противоположность «теплости». Она всегда приводит к огромному недовольству своим нынешним состоянием.

В вере есть движение и развитие. Каждый день происходит что-то новое. Вера христианина должна обновляться, то есть, она должна жить и возрастать. Она не может быть статичной, законченной, удобно устроившейся. Когда чтение Писания, молитва, поклонение и служение превращаются в рутину, они становятся мертвыми. Когда я прихожу к выводу, что теперь я могу справиться с огромной любовью Бога, я отправляюсь на мелководье, чтобы избежать погружения на глубину. Мне было бы легче вместить Ниагарский водопад в чашке, чем понять неудержимую и безудержную любовь Божью.

Уж если нашу веру и будут критиковать, то пусть ее критикуют за правильные вещи. Не за то, что мы недостаточно эмоциональны, а за то, что мы слишком эмоциональны. Не за то, что у нас нет рвения и пылкости в служении Богу, а за то что у нас слишком сильная страсть. Не за то, что нам не хватает глубокой, страстной и бескомпромиссной влюбленности в Иисуса Христа, а за то, что мы слишком сильно любим Его.

Несколько лет назад я провел тридцать дней в безмолвном уединении на заснеженных холмах штата Пенсильвания. Лишь одна фраза звучала и отдавалась эхом в моем сердце весь этот месяц. Иисус не произносил ее на Голгофе, хотя и мог бы, но Он говорит это сейчас: " Я умираю, чтобы быть с тобой. Я действительно умираю, чтобы быть с тобой". Для меня это прозвучало как второй призыв. Я понял, что все мои знания, накопленные мною до того момента, были ничего не значащей ерундой. Я едва мог разглядеть это и никогда даже не мечтал, что Его любовь может быть такой. Господь все больше и больше вводил меня в это уединение, и я не искал в нем языков, исцелений, пророчеств или каких-либо мистических переживаний, когда молился. Но я хотел понимать и искать чистое и страстное Присутствие.

Второй призыв ведет нас к более глубокой вере. Нам нужно спросить себя: действительно ли я верю в Благую Весть Иисуса Христа? Слышу ли я Его слово к моему сердцу: " Шалом, мир тебе! Я понимаю."? И каков мой ответ на Его второй призыв, шепчущий мне: " У тебя есть Моя любовь. Тебе не нужно за нее платить. Ты не заработал ее и не можешь ее заслужить. Тебе нужно только открыться для нее и принять ее. Тебе нужно только сказать «да» Моей любви – любви, которая превыше всего, о чем ты можешь подумать или представить".

Второе препятствие, тесно связанное с кризисом в вере, - это кризис надежды. В 22 главе Евангелия от Матфея Иисус описывает Царство Божие как свадебный пир. Действительно ли мы верим в то, что идем на свадебный пир, который уже начался? Испытываем ли мы оптимизм, думая о том, что с нами произойдет в этом мире, или мы испытываем страх и пессимизм? Радуемся ли мы нашему единению с Женихом?

Прошлым летом я отдыхал на побережье Атлантического океана. Однажды вечером я пошел прогуляться вокруг искусственного озера в Белмаре. На другой стороне озера был банкетный зал под названием «Барклай», в котором устраивали вечеринки, съезды, свадебные торжества и тому подобное. Я увидел, что у парадной двери столпились более сотни человек. Они только что приехали на свадебный пир с венчания в церкви Святой Розы. Пир уже начался. Они слышали музыку, смех, звон бокалов и танцы. Какое у них было выражение лиц! Они сгорали от нетерпения, ожидая поскорее занять зарезервированные для них места. Они не могли дождаться, чтобы попасть туда. Они выглядели так, словно они шли на праздничное мероприятие.

Но большинство из нас стоят за дверью банкетного зала, слыша звуки веселья и радости, доносящиеся из-за дверей, втайне надеясь, что там действительно идет пир и что Бог задумал этот мир как один большой праздник. Мы бы хотели попасть туда и праздновать, но минутку! Что, если это ошибка? Что, если там нет никакого пира? Что, если это — уловка?

Почему многие из нас не идут туда сейчас? Потому что мы знаем, что это не совершенный пир, хотя бы потому, что мы все еще живем в промежутке времени между крестом и воскресением. Христианство не отрицает реальность страдания и зла. Помните, когда Иисус сошел с горы Преображения, Он сказал Своим ученикам, что идет в Иерусалим, где Его распнут и где Он одержит победу над смертью. Иисус знал, что Ему не удастся избежать страданий. Он знал, что страдание было необходимо. Но Он был уверен в воздаянии. Наша надежда и наше принятие приглашения на этот пир, основано не на той идее, что мы избавимся от боли и страдания, а на том убеждении, что мы одержим победу над страданием.

Верите ли вы, что вы тоже будете жить? Потому что именно в этом состоит значение надежды христианина. Это не оптимизм Поллианны. Это не то, что уступает унынию, поражению и расстройству. Наоборот, надежда христианина стоит твердо и невозмутимо, проявляя спокойствие даже перед лицом газовой камеры и неизлечимого рака. Какой бы темной и мрачной ни была страстная пятница, мы верим, что впереди будет Пасхальное воскресенье. А что, если мы все же умрем? Иисус тоже умер, и если Он умер, мы верим что сейчас Он живой, и что мы тоже будем жить.

Или это не так? Многие верующие говорили мне, что слышат от своих священников и пасторов обо всем, кроме провозглашения Благой Вести Царства. Они слышат о расовых конфликтах, загрязнении окружающей среды, войнах, абортах, экологии и массе других нравственных проблем. Ни одна из этих тем не мешает провозглашению Евангелия, но ни одна из них не может быть адекватной заменой приглашению людей на брачный пир Агнца. Колеблемся ли мы в том, чтобы посвятить себя роли эсхатологического глашатая, потому что мы больше не уверены, верим ли мы сами в эту роль? Если да, то это лишь подтверждает, что мы никогда в нее не верили. Может быть, мы думаем, что такая роль неуместна, и что люди не будут относиться к такому глашатаю серьезно. Для того, чтобы по-настоящему быть учеником Иисуса, человек должен быть настолько же посвящен вести Царства, как и Сам Иисус, и проповедовать ее независимо от того, находят ли его слушатели эту весть уместной или нет.

Вот проблема, присущая Новому Завету. Если верить в Иисуса и серьезно принимать Его послание, если Бог действительно вмешался в ход событий мира Своей любящей и спасающей милостью, то тогда это послание в высшей степени уместно, и раздача приглашений на свадебный пир – чрезвычайно важна. Но главный вопрос заключается не в том, считает ли мир эту весть уместной, а правдива ли она. А это можно определить, только сделав шаг веры. Невозможно быть учеником без посвященности. И если сегодня мы видим множество колеблющихся учеников, то это потому, что они еще приняли решение посвятить себя вести Евангелия

Второй призыв Иисуса Христа сегодня означает призыв к тому, чтобы сделать новый и более радикальный шаг веры, а также пожизненную приверженность Благой Вести о свадебном пире.