Часть 1. Поддельная благодать — такое же распространенное явление, как искусственный мех, фальшивый антиквариат

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Поддельная благодать — такое же распространенное явление, как искусственный мех, фальшивый антиквариат, искусственные драгоценности и хот-доги из опилок.

Искушение этого времени состоит в том, чтобы выглядеть хорошо, не будучи хорошим. Если бы 'ложь во спасение' была уголовно наказуемым преступлением, то мы все оказались бы в тюрьме к концу вечера. Потребовалось много сплоченных усилий, чтобы создать атмосферу, в которой буйным цветом расцвели грехи известных теле-проповедников. Раздвоение между тем, что мы говорим и делаем, настолько проникло в церковь и общество, что мы фактически предпочитаем верить нашим иллюзиям и домыслам, и прижимаем их к сердцу, как плюшевых медвежат.

Скандал, разгоревшийся в Министерстве жилищного строительства и городского развития, и потрясший столицу Америки в прошлом году, заставил Мэг Гринфилд писать в газете Ньюсвик:

" Особенно циничная особенность этого случая заключается в том, что люди, которые сделали карьеру и, надо отметить, довольно успешную карьеру, на том, что безжалостно критиковали коррупцию, неумелое руководство и почти преступную некомпетентность, в которых на самом деле погрязли некоторые большие правительственные учреждения, теперь перешли на сторону тех, кого они критиковали. Скандал в Министерстве жилищного строительства был по-особенному возмутительным, потому что это была подрывная работа и в высшей степени предательство тех самых ценностей, о лояльности которым заявляла их администрация."

Самозванцы в Духе всегда предпочитают внешние признаки действительности. Усовершенствование самого себя начинается со взгляда в зеркало. Нам не нравится то, как мы выглядим на самом деле, поэтому мы пользуемся косметикой, накладываем макияж, делаем правильное освещение и надеваем подходящие аксессуары, чтобы создать приемлемый образ самих себя. Мы полагаемся на элегантную маскировку, которая придала нам респектабельный вид или, хотя бы, помогла нам не видеть себя в истинном свете. Самообман подпитывает нашу греховность и не позволяет нам видеть себя такими, какие мы есть на самом деле — оборванцами.

Одно из моих неизгладимых воспоминаний возвращается в апрель 1975 года, когда я был пациентом реабилитационного центра для алкоголиков в небольшом городе к северу от Миннеаполиса. Мы находились в большой комнате для отдыха, окна которой открывали вид на холм, рядом с которым было небольшое искусственное озеро. Там собрались двадцать пять химически-зависимых мужчин. Наш лидер был умелым консультантом, квалифицированным врачом и главным сотрудником этого заведения. Его звали Шон Мерфи О'Коннор, хотя он обычно объявлял о своем прибытии так: " Это я. Давайте начнем работать."

Шон направил пациента по имени Макс, чтобы тот сел на стул, стоящий в центре нашей группы. Макс был номинальным христианином невысокого роста, худым. Он был женатым и имел пять детей. Он был владельцем и президентом своей компании, богатым, приветливым, и одаренный удивительным самообладанием.

" Как долго ты напиваешься как свинья, Макс? " - начал допрос Мерфи О'Коннор.

Макс недовольно поморщился. " Это довольно несправедливо."

" Мы посмотрим. Я хочу более подробно узнать историю твоего пьянства. Сколько ты выпиваешь в день? "

Макс вновь зажег свою трубку. " Я выпиваю две Мэри с мужчинами до обеда и два Мартина после того, как мой офис закрывается в пять часов. Затем... "

" Что такое Мэри и Мартин? " - перебил его Мерфи О'Коннор.

" Кровавая Мэри: водка, томатный сок, капля лимонного сока, Вустершир и капля острого соуса Табаско. Мартин — это сухой джин Бифитерс, с оливкой и кусочком лимона".

" Моя жена любит выпить перед ужином. Я подсадил ее на Мартина несколько лет назад. Конечно, она называет это рюмочкой перед ужином" — улыбнулся Макс. " В этом ведь нет ничего плохого, джентльмены? "

" Как я уже говорил, мы выпиваем два Мартина до ужина и еще два перед тем, как идти спать".

" Получается, что в общей сложности ты выпиваешь восемь порций спиртного в день, Макс? " - спросил Мерфи О'Коннор.

" Все так. Ни каплей больше, ни каплей меньше".

Макс невозмутимо ответил: " Я притворюсь, что не слышал этого. Я занимаюсь бизнесом в течение двадцати с лишним лет и построил свою репутацию на правдивости, а не лжи. Люди знают, что мое слово — кремень".

" Ты когда-нибудь прятал бутылку в своем доме? " - спросили Бенджамин, индеец навахо из Нью-Мексико.

" Не будьте посмешищем. У меня в гостиной есть бар размером в задницу огромной лошади. Ничего личного, мистер Мерфи О'Коннор". Макс почувствовал, что к нему снова вернулась уверенность. Он снова улыбался.

" Ты держишь какую-нибудь выпивку в гараже, Макс? "

" Естественно. Я должен пополнять запас. Человек моей профессии уделяет много внимания развлечению своих гостей у себя дома". К нему снова вернулась развязность.

" Я не знаю, сколько там точно. На вскидку я бы сказал, что там стоит два ящика водки, ящик джина Бифитерс, несколько бутылок бурбона, виски и ликера".

Допрос продолжался в течение еще двадцати минут. Макс изворачивался и увиливал от прямых ответов, преуменьшал и рационализировал, оправдывая свое пристрастие к выпивке. Наконец, загнанный в угол непрестанным перекрестным допросом, он признал, что хранил бутылку водки в прикроватной тумбочке, бутылку джина в чемодане для поездок, еще одну в шкафчике в ванной в лекарственных целях, и еще три в офисе для того, чтобы развлекать клиентов. Он несколько раз поморщился, но не терял свою показную уверенность.

Макс усмехнулся: " Господа, я полагаю, что все мы хотя бы раз оступались в жизни". Под этими словами он подразумевал, что только настоящие мужчины могут позволить себе роскошь шутить над самими собой.

" Не надо быть мстительным, Чарли, " - ответил Макс. " Вспомните пример из Евангелия от Иоанна о соринке в глазе брата и о бревне в собственном глазу. И пример из Евангелия от Матфея о горшке, который корил котел за сажу".

(У меня было побуждение сказать Максу, что пример с соринкой и бревном находится в Евангелии от Матфея, а не Иоанна. И что высказывание о горшке и котле — это мирская пословица, которой нет в Евангелии. Но я почувствовал, что во мне говорил дух самодовольства и духовного превосходства, которые окутали меня, как густой туман. Я решил упустить эту возможность братского исправления. В конце концов, я находился в Хазелдене, не для того, чтобы проводить исследования для очередной книги, а был таким же разбитым пьяницей, как и Макс).

" Принесите мне телефон, " - сказал Мерфи О'Коннор.

В комнату принесли телефон. Мерфи О'Коннор перелистывал страницы своего блокнота, чтобы найти там нужный телефон. Затем он набрал номер в другом городе. Это был город, в котором жил Макс. Мы включили громкую связь, чтобы все могли услышать собеседника на другом конце провода.

" Меня зовут Шон Мерфи О'Коннор. Я работаю консультантом в реабилитационном центре для алкоголиков на Среднем Западе. Вы помните покупателя по имени Макс? (Пауза). Хорошо. С разрешения его семьи я исследую историю его запоев. Вы работаете барменом в том баре, не так ли? Не могли бы вы сказать мне, сколько Макс выпивает каждый день? "

" Я хорошо знаю Макса хорошо, но у вас действительно есть его разрешение задавать мне вопросы? "

" У меня есть его письменное показание под присягой. Говорите."

" Он - адский парень. Мне он действительно нравится. Он оставляет здесь по тридцать баксов каждый день. Макс выпивает шесть мартини, покупает еще несколько напитков и всегда оставляет мне чаевые. Хороший парень".

Макс вскочил на ноги. Вызывающе подняв в воздух свою правую руку, он разразился бранью, достойной портового грузчика. Он ругался на предков Мерфи О'Коннора, подверг сомнению законнорожденность Чарли и порядочность всего реабилитационного центра. Он впился пальцами в диван и плюнул на ковер.

Затем во мгновение ока он возвратил свое самообладание. Он снова сел на стул и со знанием дела отметил вслух, что даже Иисус вышел из себя в храме, когда увидел, что саддукеи продавали там голубей и пирожные. После импровизированной проповеди группе на тему оправданного гнева он погасил свою курительную трубку и был готов закончить этот допрос.

" Вы когда-нибудь были жестоки со своими детьми? " - спросил Фред.

" Рад, что ты спросил меня об этом. У меня потрясающие отношения с моими четырьмя ребятами. На прошлый день благодарения я взял их на рыбалку в Скалистые горы. Четыре дня мы бродили по пустыне. Прекрасное время! Двое моих сыновей закончили Гарвард, а Макс младший учится на третьем курсе в …"

" Я спрашивал тебя не об этом. Каждый отец был жесток к своим детям хотя бы раз в жизни. Мне шестьдесят два года и я могу подтвердить это. Приведи нам один конкретный пример".

Последовала длинная пауза. Наконец, он сказал: " Ну, я был немного беспечным с моей девятилетней дочерью на прошлое Рождество".

" Я не помню. Всякий раз, когда я начинаю думать об этом, на меня наваливается какая-то тяжесть".

" Оставьте меня в покое! " - голос Макса повысился в гневе. " Я сказал вам, что не помню. Я не могу избавиться от этого тяжелого чувства".

Незаметно Мерфи О'Коннор снова набрал номер того города и позвонил жене Макса.

" Мэм, это звонит Шон Мерфи О'Коннор. Мы находимся на сеансе групповой терапии, и ваш муж только что сказал нам, что плохо отнесся к вашей дочери на прошлое Рождество. Не могли бы вы рассказать об этом подробнее, пожалуйста? "

Тихий голос заполнил комнату. " Да, я могу рассказать вам об этом. Мне до сих пор кажется, что это произошло только вчера. Наша дочь Дебби хотела пару туфель в качестве подарка на Рождество. Днем 24 декабря мой муж отвез ее в центр города, дал ей шестьдесят долларов и сказал ей купить лучшую пару туфель в магазине. Она так и сделала. Когда она села в пикап, чтобы ехать обратно, она поцеловала его в щеку и сказала ему, что он был самым лучшим папой в целом мире. Макс сиял от счастья и решил отметить это по пути домой. Он остановился около бара " Пробка и бутылка" и сказал Дебби, что скоро вернется. Этот вечер был очень холодным, на градуснике было минус восемнадцать, поэтому Макс оставил мотор включенным и закрыл двери снаружи, чтобы никто не мог забраться в машину. На часах было около трех часов дня и..."

В трубке стали слышны всхлипы. Ее голос стих. Она плакала. " Мой муж встретил в этом баре несколько старых армейских приятелей. Охваченный эйфорией от этой встречи он потерял счет времени, забыл про машину и все остальное. Он вышел из бара в полночь. Он был пьян. Двигатель прекратил работать и окна машины покрылись инеем. У Дебби были сильно обморожены оба уха и пальцы. Когда мы привезли ее в больницу, докторам пришлось сделать операцию. Они ампутировали большой и указательный палец на ее правой руке. Она останется глухой на всю жизнь".

У Макса, казалось, начался сердечный приступ. Он попытался встать на ноги, делая резкие, нескоординированные движения. Его очки полетели направо, а его трубка налево. Он упал на четвереньки и начал истерично рыдать.

Мерфи О'Коннор встал и спокойно сказал: " Давайте разойдемся".

Двадцать четыре выздоравливающих алкоголика поднялись на лестничную клетку с восемью ступенями. Мы повернули налево, встали возле перил и посмотрели вниз. Ни один из нас не забудет то, что он видел в тот день, 24 апреля около полудня. Макс все еще стоял на четвереньках. Его рыдания перешли в вопли. Мерфи О'Коннор подошел к нему и пнул его ногой в бок. Макс перевернулся на спину.

" Ты - ничтожная мразь" — рычал Мерфи О'Коннор. " Справа от тебя есть дверь, а слева от тебя — окно. Убирайся отсюда как можно скорее. Убирайся отсюда, пока меня не стошнило. Я не провожу реабилитацию для лжецов! "

Философия жесткой любви основана на убеждении, что невозможно начать эффективное лечение, пока человек не признает, что он бессилен перед алкоголем и что его жизнь стала неуправляемой. Альтернативой согласия с истиной всегда является какая-то форма самоуничтожения. У Макса были три варианта: сойти в конечном счете с ума, преждевременно умереть или признать правду. Для того, чтобы освободить пленника, человек должен определить, что удерживает его в рабстве. Отрицание Максом своей виновности должно было быть выявлено через беспощадное общение с его товарищами. Его самообман должен был быть разоблачен в своей нелепости.

Позднее в тот же день Макс умолял о том, чтобы получить разрешение на продолжение лечения и он получил его. Он продолжил претерпевать самое поразительное изменение индивидуальности, которое я когда-либо видел. Он стал честным и стал более открытым, искренним, уязвимым, и нежным, чем кто-либо еще в нашей группе. Жесткая любовь сделала его настоящим, и истина освободила его.

Развязка к его истории: в ночь перед тем, как Макс ушел из реабилитационного центра, закончив лечение, Фред проходил мимо его двери. Дверь была приоткрыта. Макс сидел за своим столом, читая роман под названием «Уотершипский холм». Фред постучал и вошел. В течение нескольких секунд Макс сидел, уставившись в книгу. Когда он поднял взгляд, по его щекам текли слезы. " Фред" - сказал он хрипло, " я только что впервые в жизни помолился". Макс был на пути к познанию Бога.

Существует тесная взаимосвязь между стремлением к честности и искренностью. Макс не мог принять истину о живом Боге, пока он не столкнулся с алкоголизмом. С библейской точки зрения Макс был лжецом. В философии противоположностью правды является ошибка. В Священном писании противоположностью правды является ложь. Ложь Макса состояла в попытке быть кем-то, кем он не был — пьющим только по большим праздникам. В его случае правда заключалась в признании действительности — что он был алкоголиком.

Лукавый - великий иллюзионист. Он маскирует правду и поощряет нечестность. " Если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас" (1 Иоанна 1: 8). Сатана побуждает нас придавать значение тому, что не имеет никакого значения. Он наряжает безделушки в блестящие фантики и обманом уводит нас от настоящего. Он заставляет нас жить в мире заблуждения, нереальности и теней.

Жан Даниэлу писал: " Правда состоит в уме, которые придает вещам то значение, которое они имеют на самом деле". Настоящей реальностью является Бог. Когда Макс признал и принял правду о своем алкоголизме, он переступил через порог признания Божьей суверенной реальности и заявил: " я только что впервые в жизни помолился".

Скрытая опасность христианской жизни заключается в искушении потерять свое внутреннее " я", сохранив при этом оболочку поучительного поведения. Это случается, когда мы служим жертвам СПИДа, чтобы улучшить свое резюме. Или когда мы отказываемся от мороженого на время Великого поста, чтобы сбросить пару лишних килограммов. В своем разговоре я намекаю на важность размышления и созерцания, чтобы создать о себе впечатление, что я муж молитвы. В какой-то забытый мною момент я потерял связь между внутренней чистотой сердца и внешними делами благочестия. В самом оскорбительном значении слова я превратился в законника. Я стал жертвой того, что Т.С. Элиот называет самым большим грехом: делать правильные вещи из неправильных мотивов.

" Остерегайтесь книжников … сии, поядающие домы вдов и напоказ долго молящиеся" (Марк 12: 38, 40). У Иисуса не было наивного взгляда на молитву. Он знал, что ее можно подделать духовной самовлюбленностью, лицемерием, многословием и чувственностью. Полуденного беса не испугаешь временными границами. (Полуденный бес — дух лености или скрытое искушение. Псалом 90: 6 - Примеч. переводчика)

Послание Иакова советует: " Признавайтесь друг пред другом в проступках" (Иаков 5: 16). Эта благотворная практика направлена на то, чтобы мы приняли свой статус оборванцев, но, как заметил Дитрих Бонхоффер, " Тот, кто находится наедине со своими грехами — действительно совершенно одинок. Может случиться так, что христианин, несмотря на совместные богослужения, молитвы и общение с другими людьми в служении, все равно остается в одиночестве. Настоящее общение не складывается у него потому, что хотя он имеет общение с другими людьми, как с верующими и набожными людьми, у него нет с ними общения, как с необращенными людьми и как с грешниками. Набожное общение никому не позволяет быть грешником. Поэтому все должны скрывать свои грехи от себя и от других. Мы не осмеливаемся быть грешниками. Многие христиане ужасно пугаются, когда среди праведных вдруг обнаруживается настоящий грешник. Поэтому мы остаемся наедине со своим грехом, живя во лжи и лицемерии. Ведь факт остается фактом: мы — грешники! "

На воскресном богослужении, как и в каждом измерении нашего существования, многие из нас притворяются, что верят в то, что мы грешники. Следовательно, все, что мы можем сделать — это притворяться, что мы верим в то, что мы были прощены. В результате вся наша духовная жизнь — это псевдо-раскаяние и псевдо-блаженство.