Глава 31. Пиратский корабль.

Дальним постом ударно занялись братья Воронцовы. Младший, Ваня, без устали махал лопатой, перетряхивал доски на перекрытии, вырубал квадраты дерна и обкладывал ими блиндаж. Старший на десять минут Николай руководил, поучал, дополнял работу точными штрихами. Наблюдать за ними всегда было интересно:

Старший был щуплый, весь какой-то узкий. Но упертый – сразу видно. Досталось ему похоже еще до рождения, когда делил он материнскую утробу с братом. Отсюда и характером вышел. Всюду видел Николай работу и без дела сидеть не мог. Но труды, даже законченные успешно и в срок, радости ему не приносили. Никогда не вставал он, подбоченясь и глядя с гордостью на результат, а шел сразу к другому, брошенному кем-то, запущенному, оставленному. И ругался негромко, но зло, а на что – не понятно. Эдакий старик в неполных двадцать лет.

Младший же, Ванюша, был здоров, широк в плечах и голосист, хотя картавил сильно, и лицо его было как - будто мятым от рождения, нескладным. Ванька – балагур, весельчак, не дурак выпить и пожрать. Может и рабочий объект он выбрал с хитрым расчетом – добыть на водопое барана.

Блиндажик у братьев вышел на славу. Не слишком выделялся на рельефе, едва приподнимаясь над краем арыка, но видимость из трех амбразур была достаточная. Снегов укрытие одобрил, но велел сломать лежанку, оставив только узкую лавку, растянуться и задремать на которой было невозможно.

Работалось хорошо и весело. Для себя – оно всегда интереснее, душевнее. Одни только кровати переставляли раз пять и не ругались совсем при этом, а искали – как оно для всех лучше и сподручней. Вывели в окно печную трубу, пустили дым и разомлели от жару. После пяти месяцев житья в палатке даже просто находиться под крышей, которую не болтает ветром, было хорошо, как дома почти. Да и тепло стены держали. Можно было протопить с вечера, и не подбрасывать всю ночь каждые полчаса.

Карнай закатил прицеп полевой кухни под сарай, обустроил там все на свой лад и принялся наедать рожу прямо на глазах. Кормил вовремя, и варево у него получалось более чем съедобным. Да хоть что тебе в котелок плеснут – с улыбкой-то оно всегда вкуснее, чем когда РМТОшник с брезгливой рожей тебе «на отвали» пайку выдаст.

Из деревни пришла мелкая черная собачонка. Крутилась сначала вокруг, шугалась, когда на нее кто-то случайно набредал. Объедков у нас не оставалось почти, пришлось договориться меж собой, что поставим псину на довольствие, чуть урезав свою пайку. Позывной для собаки придумали с тем расчетом, чтобы подошел в любом случае, так как разобрать - кобелек у нас завелся или сучка, со стороны мешала повышенная собачья лохматость, в руки псина пока не давалась, а надобности на виду справлять стеснялась. Звать стали собаку Жулькой. Он или она было не против.

Два дня саперы шарились по окопам вокруг дома и выгребали железо. Артефактов набралось приличная куча. АГСные гильзы в основном, пара гранат ручных, проволока с гвоздями… Каску нашли дырявую. Принялись гадать: была ли в ней голова чья-нибудь, когда дырка образовалась? Таскались с ней какое-то время как с дорогой реликвией, да и потеряли потом где-то.

По железке утром и вечером проходил мимо нас бронепоезд. Ну как – бронепоезд? Маневровый с шестью вагонами. С обоих концов – пустые платформы, вместо тралов видимо. На второй платформе, если с Кизлярской стороны смотреть, лежала брюхом БМП, потом плацкартный вагон, на боках которого изрядно добавилось железа, потом еще один с кухней, потом локомотив, с зарешеченным машинным отделением на случай прилета РПГшного выстрела, потом платформа с ЗУшкой и укрытиями из мешков с песком. Вечером в сторону Моздока задом наперед.

Бронепоезд напоминал пиратский корабль, ощетинившийся стволами. Пираты смотрели на нас с высоты удивленно в первый день, приветливо во второй, а на третий тормознулись знакомиться. Предлагали водку, но такой роскоши мы позволить себе не могли. Хвастались, что могут на заказ привести что угодно: хоть картошки мешок, хоть тушу свиную, хоть русскую симпатичную и трудолюбивую проститутку на денек. Мы переглянулись, повздыхали, отшутились грустно. Сказали, что маякнем если что. Даже для серьезности позывной и частоту спросили.

Когда пиратский корабль удалялся, растворяясь в закатных лучах, хотелось бросить все к черту, бежать по шпалам вслед, запрыгнуть на крайнюю платформу, и уехать домой. Но бронепоезд издевательски стучал своими колесами: «потом, потом».