Главная страница Случайная страница
Разделы сайта
АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!
Только не уходи! – вдруг испугался Стас.
|
|
Стас с закрытыми глазами лежал на той самой койке, где лежал когда-то отец Тихон, а потом – сказавший, что ему незачем больше разлеживаться тут, Владимир Всеволодович, от его руки наверх светлым ручейком убегала трубочка капельницы, возвращавшая ему жизнь и, закрыв глаза, шептал:
Князь от князя живет, особится.
Время горше полынь-травы.
Год за годом - междоусобица
Век за веком «Иду на вы!»
То не солнце к закату клонится,
Не от ягод багровый склон:
В чистом поле рубится конница -
Русский стяг с обеих сторон!..
Слабость русская – сила вражия:
Богатырь лежит бездыхан,
А из дикого заовражия
Подымается Бату-хан.
О дву-конь он идет, торопится,
Избегая лесов, болот…
И роняет междоусобица
Из-под сабли кровавый плод!
Даже с закрытыми глазами чувствовалось, что за окном – быстро темнело. Неужели так время быстро пошло? А собственно, так оно и идет - день за днем… Век за веком…
Теперь Владимир Всеволодович сидел у его койки и молча следил за капельницей.
Дверь тихонько открылась. Закрылась… Стас почувствовал какое-то новое движение рядом. Но открывать глаза не хотелось. В том времени ему было лучше…
И тут робкий голос: «Стасик…», сразу вернул его в сегодняшний день, лучше и счастливее которого для него теперь не было и не могло быть!
Он мгновенно открыл глаза и вместо Владимира Всеволодовича увидел сидевшую возле его койки… Ленку!
- Ты?! – только и смог прошептать он.
- Я, Стасик, я…- утирая слезы, закивала Лена.
- Только не уходи! – вдруг испугался он и услышал:
- Да куда же я теперь от тебя уйду? Даже если ты сам гнать будешь…
- Ты это… взволнованно зашевелился Стас, но Лена нежно положила ладошку на его руку. - Прости меня, за то, что я тебе нет поверил…
- Да забыто уже все, забыто! Главное, ты поскорей выздоравливай! Ведь совсем скоро – спектакль, и вообще…
- Хорошо… Горислава! – с улыбкой кивнул ей Стас.
- Что? – испуганно взглянула на него Лена, подумав, что у Стаса начался бред, но тут же все поняла и ответила словами пьесы:
Слава Тебе, Господи! Услышал молитву мою! Отвел беду от любимого!..
По пьесе, в отличие от самой повести, в этом месте следовал введенный Молчацким, совсем невинный, как он объяснил, поцелуй, и они смущенно замолчали.
За дверью сразу послышались голоса медсестры и академика.
- Да, - сокрушенно вздыхая, говорил Владимир Всеволодович. – Я думал времена коварного обольстителя Дон Жуана, погубившего Дездемону Яго, матери Гамлета давно миновали, а оказывается, нет – они и сегодня живут и продолжают творить зло!
- Бедная девочка! Я уже начала всерьез опасаться за нее. Да и Стасику тоже досталось! – вторила ему медсестра. – Хотя, конечно, мог бы сначала и поговорить с ней, расспросить обо всем…
- Ничего, он свое уже получил за то, что любимой девушке не поверил! – остановил ее академик. - А этим, - с такой угрозой в голосе пообещал он, что Лена со Стасом даже переглянулись. – Я такой зачет в зачетку их жизни поставлю – чтобы навсегда эту историю запомнили!
Владимир Всеволодович с медсестрой замолчали, и теперь у Стаса с Леной снова нашлись слова:
- А что за стихотворение ты шептал, когда я только вошла? Честно говоря, сначала я решила, что у тебя бред…
- «Междоусобица»...
- Почитай?..
- Хорошо! – с радостью согласился Стас, готовый исполнить любую просьбу, любое желание любимой девушки, но в последний момент вдруг передумал:
- Но только лучше другое… Называется: «После набега». Ладно?
Лена согласно – она тоже все, что угодно готова была сделать для Стаса, кивнула, и тот начал:
Пахнет избами горелыми,
Горько от печаль-туги:
Снова огненными стрелами
Одождили Русь враги.
То ль монголы, то ли половцы -
Шлем и латы до колен…
Пали в сече добры молодцы,
Верных жен погнали в плен.
Что не выжжено – изрублено.
Полетел по миру слух:
Все в Руси навек погублено,
Угасает русский дух!
Но из ям, где воды алые,
Из кустов, из лебеды
Выползают дети малые,
Спрятанные от беды.
Долго маму безответную,
Плача, детвора зовет…
В этом плаче песнь победную
Мир услышал: «Русь живет!»
- «Русь живет», здорово! – повторив, восторженно прошептала Лена.
За окном стало совсем темно.
Вошедшая медсестра посмотрела на дочь, взглядом спросила, как Стас, и, увидев одобрительный кивок, сняла капельницу. Но при этом предупредила, что хоть, к счастью, все и обошлось, но ему еще нужно лежать, как минимум до вечера.
- А уже и так вечер! – кивая на окно, усмехнулся Стас: Как говорится: «За окошком вечер, за окошком – ветер!»
- Ну, раз шутишь, и за Есенина взялся, то значит, и правда, можно скоро вставать! – улыбнулась ему медсестра и пробормотала. – Только не многовато ли стихов за последнее время? Хотя… когда твой отец – обращаясь уже Лене мечтательно вздохнула она, - ко мне женихался и тоже стихи читал, я словно бы над землей поднималась… Но сейчас, кажется уже и я заговорить ими готова…
И, громко продекламировав: «Будет буря, мы поспорим!» – она со словами: - «А на улице и правда, такое… такое сейчас творится. Пойду посмотрю!» - вышла.
Стас с Леной, не зная, что и сказать, долго-долго смотрели на закрытую дверь. Слов больше не была. Была только щемящее ощущение счастья и переполнявшая душу нежность, которая заставила их, не сговариваясь, потянуться друг к другу… Словно вечный миг продолжалось это движение, но, наконец, губы их встретились, приоткрылись… И в тот же миг за окном вспыхнула невероятно яркая молния, а потом раздался страшный, оглушительный раскат грома.
- Ничего себе поцелуй… - с трудом отрываясь от губ девушки, смущенно пробормотал Стас.
- И почему на свадьбах кричат всегда горько? – провела ладошкой по лбу, словно бы опьяневшая Лена - Это же так сладко! - Одно слово - мёдпункт
- А обещала, что больше не будешь слова ломать – не зная, что и говорить-то положено в подобных случаях, помнил ей Стас.
- Ничего сейчас можно! Ведь это же у меня – первый раз в жизни…
- Думаешь у меня второй?
- Правда?!
- Ну ведь мы же с тобой обещали всегда правду друг другу говорить. А после обручения и вовсе обязаны будем.
- Правду… всегда… обручение… - эхом отозвалась Лена. – Как же я люблю тебя, Стасик!
- Думаешь, я тебя не люблю? – тоже эхом откликнулся тот.
А за окном ревело, трещало… с грохотом повалилась, наверное, лет сто, не меньше, выдерживавшая грозы и сильные ветры, огромная липа…
- Вот это ураган! – с восхищением показал на окно Стас, - Смотри, что творится!
Но Лена даже не посмотрела в ту сторону.
- Ну и пусть! С тобой мне ничего не страшно…- шептала она, положив голову на плечо Стаса, и тот свободной рукой гладил ее мягкие золотистые волосы…
|
|