Да… дела! - покрутил головой ошеломленный Ваня.

- Кто трогал мою кофточку? – шутливым тоном мишутки из известной сказки, пропищала Лена, добегая до своей одежды.

- Кто не трогал мои джинсы? – тоном медведицы поддержал ее игру Стас.

- А кто меня не побоится тронуть? – баском медведя папы, докончил Ваня, падая на песок.

- Странно, но я действительно ее так никогда не складываю! – уже серьезно, с недоумением посмотрела на Стаса Лена. – И юбка совсем не так лежит!..

- Да мало ли – может, ветром с пенька сдуло, вот кто-то и позаботился! – предположил тот.

Лена пожала плечами и уложила свою одежду по-своему.

- Главное – все ценные вещи целы! Значит, тревога ложная и можно спокойно отдохнуть! – проверив карманы, подвел итог разговору Ваня.

Стас лег на теплый песок, подгреб его себе побольше под грудь, и, дождавшись, пока друзья удобно примостятся рядом, торжественно начал:

- Я пригласил вас, господа, чтобы сообщить вам преприятнейшее известие!

- Знаем-знаем! – лениво махнула рукой Лена – К нам едет ревизор!

- А вот и не угадала! Никто к нам не едет! – улыбнулся ей Стас. - Я просто хочу, наконец, объяснить вам, почему приехал таким, что ты, Ваня назвал меня малосольным, а ты, Лена, все время видела мрачным.

Стас оглядел своих друзей и, наслаждаясь тем, что, наконец-то, я него появилась возможность поговорить с ними от главном, начал:

- Все дело в том, что после того, как я сдал последний экзамен, и наступило, наконец, реально то время, когда нужно было уже не делать выбор, а подавать документы в институт, я вдруг задумался…

Стас несколько мгновений помолчал и, глядя на студентов, которые продолжали резвиться в реке, сказал:

- Казалось бы, все давно уже было решено. История – и никаких вопросов.

- Конечно! А что, разве… - удивленно начал Ваня, но Стас жестом остановил его:

- Вот и я тоже думал, что никаких «разве» нет, и не может быть. Но тут меня просто начало разрывать между наукой и литературой, если точнее – поэзией. Честно скажу, снова стал писать стихи, … их даже опубликовали сразу несколько журналов…

- А что же ты мне сразу их не прислал? – ахнула от огорчения Лена.

- Видишь ли… с виноватой улыбкой посмотрел на нее Стас. - Они ведь были не о любви, хотя, конечно же, мысленно посвящались тебе и ты, так сказать, была их незримой музой…

- А о чем же? – не понял Ваня.

- Это были – баллады. Такие маленькие исторические рассказы в стихах… Я писал их, а сам готовился к экзаменам на исторический факультет. И это мне тоже нравилось не меньше, но… и не больше! Все кончилось тем, что я приехал сюда, даже не решив, как мне быть, и оставив все документы дома…

- Как! Ты даже еще не сдал документов?! – уставился на него Ваня.

- Да разве это главное? Времени еще более, чем достаточно! – успокоил его Стас. - Тут важно было семь раз отмерить, прежде чем резать. Вот я и мерил, то есть ходил мрачным и малосольным… И вдруг, когда, помните, мы читали драму и ты, Ваня, сказал, что понял из нее историю лучше, чем из всех учебников, и даже попросил у меня серьезную ученую книгу…

- Наш Ваня?! Ученую книгу?! – с нескрываемым изумлением уставилась на брата Лена.

- Было дело! - кивнул ей тот, строгим взглядом прося не перебивать Стаса.

Но Стаса уже невозможно было сбить с мысли.

- Тогда меня словно осенило, чему я должен посвятить свою жизнь, и по какому пути направляться!

Стас посмотрел на недоуменно моргавшего Ваню, на начавшую уже догадываться обо всем Лену и подытожил:

- По пути популяризации нашей родной истории, как у нас в стране, так и за рубежом. Популяризация, - пояснил он Ване, - происходит от латинского слова популюс, то есть народ!

- Ну, и… каким же ты образом ты собираешься это делать?

- Теперь уже знаю точно. Я буду поступать в литературный институт, чтобы научиться писать об истории России увлекательные, правдивые художественные книги. Причем, такие, чтобы их читали у нас и в других странах, ставили по ним кинофильмы… Разумеется, чтобы все это не было, как говорит Владимир Всеволодович, стилизацией под старину, или просто профанацией, мне одновременно или чуть позже придется поступать и на исторический. Правда, скорее всего, уже заочно.

- Да… дела! - покрутил головой ошеломленный Ваня - А Владимир Всеволодович уже знает?

- Нет, я хотел сообщить ему об этом, но это было как раз в день похищения плиты, и он сказал, что не время и не место пока для разговоров на эту тему.

- И ко мне ты подходил в том день, а я тебя…

Лена стукнула кулачком о песок и умоляюще посмотрела на Стаса:

- Стасик, прости! Я ведь сама, если разобраться, виновата перед тобой, причем еще больше… - начала она, но тут Ваня потянул Стаса за локоть, и тот не дослушал вторую половину фразы: - …ты мне можно сказать, как к самому близкому человеку самое наболевшее пришел открывать, а я…я…

Ваня даже не успел задать изумивший его вопрос, как это можно учиться сразу в двух институтах, когда и от одного-то голова может не выдержать, как Лена неожиданно громко заплакала.

- Да что это с тобой? – удивился он.

Стас тоже потянулся к девушке, желая успокоить ее, но та, всхлипывая и повторяя: «Виновата! Виновата, и нет мне прощения!» – бросилась умывать лицо к речке.

Когда Лена, успокоенная, казалось, самой рекой, снова радостная и счастливая вернулась к парням, к ним подошел Александр.

- Может, пойдем, скопируем плиту на твой компьютер? - предложил он Стасу. Тот с готовностью поднялся, но вдруг посмотрел на Лену и отрицательно покачал головой:

- Слушай, давай как-нибудь в другой раз! У нас тут еще кое-какие дела есть!

- Ну ладно, как знаешь, - почему-то с разочарованием в голосе отозвался Александр и, не настаивая больше, отошел в сторону.

Дела? Какие еще дела?.. – вопросительно посмотрела на Стаса Лена, и тот, загадочно улыбаясь, ответил:

- А вот пошли и узнаешь!