Понедельник, 27 марта 1944 г.

Дорогая Китти,

Вообще, значительная часть описания нашей жизни в Убежище должна быть

посвящена политике. Поскольку эта тема меня не так уж интересует, я все

откладывала ее в сторону. Но сегодня мое письмо будет об этом.

По вопросам политики мнения часто расходятся. Это естественно, так же

как и то, что в трудные военные времена об этом говорят больше, чем обычно.

Но глупо, что разговоры о политике часто приводят к ссорам! Пусть заключают

пари, смеются, спорят, рассказывают анекдоты, но только не ругаются, ведь

ссоры обычно заканчиваются плохо.

Люди с воли часто приносят ложные вести, но радио нас еще никогда не

обманывало. Настроение Яна, Мип, Кляймана, Беп и Куглера непрерывно меняется

то в одну, то в другую сторону -- в зависимости от политических прогнозов. У

Яна, пожалуй, меньше, чем у других.

Здесь, в Убежище, политическая атмосфера всегда одинаковая. Во время

наших многочисленных дебатов о наступлении, военных бомбардировок,

выступлениях министров слышишь самые разнообразные высказывания!

" Невероятно! " " Боже правый, если они только сейчас начинают, на что же они

рассчитывают? " " Дела идут замечательно, лучше нельзя! "

Оптимисты и пессимисты и, прежде всего, реалисты, не устают высказывать

свои суждения и, как водится, каждый убежден в собственной правоте.

Вот, например, одну даму выводит из себя безграничное доверие ее

высокочтимого супруга к англичанам, а некий господин нападает на эту даму за

ее насмешливое и скептическое отношение к его любимой нации!

И так с утра до вечера, и что удивительно -- никому не надоедает. Я

нашла одно безотказное средство, которое никогда не подведет. Представь, что

тебя уколют булавкой -- обязательно подскочишь. И с моим средством так же.

Начни разговор о политике -- всего один вопрос, слово или предложение - и

вся семья включается, как один!

Как будто не достаточно было сообщений немецкого командования и

английского Би-би-си, так недавно настроили еще канал " Воздушная волна".

Прекрасно, конечно, хоть новости часто удручающие. Англичане врут, подобно

немцам, утверждая, что совершают воздушные налеты круглосуточно.

Итак, радио включается в восемь утра, если не раньше, и потом каждый

час до девяти, а то и десяти-одиннадцати вечера. Это подтверждает то, что

наши взрослые -- весьма терпеливые тугодумы (касается лишь некоторых, и я

никого не хочу обидеть). По-моему, одной или двух сводок в день вполне

хватило бы. Но старые гуси... впрочем, о них я уже высказалась. Слушают все

передачи подряд, а если не сидят перед радио, не едят и не спят, то говорят

о еде, сне и политике. Как бы от такой рутины самой преждевременно не

состариться!

А вот идеальный пример: речь нашего любимого Уинстона Черчилля.

Воскресенье, девять вечера. Чайник под колпаком стоит на столе, входят

гости. Дюссель усаживается слева от радио, господин Ван Даан перед ним,

Петер рядом. Мама с другой стороны от Ван Даана, за ней его супруга. Мы с

Марго сзади, Пим за столом. Кажется, я не очень ясно описала, в какой

последовательности мы сидим, но это не так уж важно. Мужчины курят, у Петера

от напряжения слипаются глаза. Мама одета в длинную ночную рубашку, она и

госпожа Ван Даан вздрагивают от гула самолетов, которые все же летят по

направлению к Эссену, что бы там не говорил Черчилль. Папа потягивает чай,

мы с Марго тесно прижались друг к другу, потому что на наших коленях спит

Муши. У Марго в волосах бигуди, моя пижама слишком короткая. Мирно, спокойно

уютно, но я с волнением ожидаю окончания выступления. А они, кажется, не

могут дождаться конца и дрожат от нетерпения в предвкушении диспута. Словно

мышка, выглядывающая из норки, дразня кошку, они провоцируют друг друга и

готовы спорить до бесконечности.

Анна