Эпиграммы на Эрота Праксителя.

«Силу изведав мою, представил Пракситель Эрота,

Образ любви отыскав в собственном сердце своём.

Отдан я Фрине – Любовь за любовь. Без стрел и без лука

Я проникаю в сердца тех, кто глядит на меня»

(№ 1032). (Псевдо-Симонид № 56 (АП XVI 204),

пер. М.Л.Гаспарова [Эпиграмма 1993, с.24-25],

пер. Л.В.Блуменау см. [Лирика 1968, с.337])

«В Феспиях чтут одного лишь Эрота, дитя Афродиты,

И признают только тот образ Эрота, в каком

Бога познал сам Пракситель, в каком его видел у Фрины,

И, изваяв, ей как дань собственной страсти принёс»

(№ 1033). (Леонид № 89 (АП XVI 206),

пер. Л.В.Блуменау [Эпиграмма 1993, с.149])

«Видя на Книде скалистом вот эту Киприду, ты скажешь:

«Камень способна зажечь, хоть и из камня сама».

В Феспиях, видя Эрота, невольно промолвишь: «Не камень,

Но и холодную сталь этот способен зажечь».

Создал такими Пракситель богов. Но чтоб всё не сгорело

От двойного огня, порознь он их поместил»

(№ 1034). (Антипатр Сидонский № 44 (АП XVI 167),

пер. Ю.Ф.Шульца [Эпиграмма 1993, с.205])

«Статую создал Пракситель Эрота паросскую, облик

Сына Киприды самой в это творенье вдохнув.

Ныне Эрот оживил прекраснейший статую эту

И, представляя себя, нам он Праксителя дал,

Пусть этот смертных чарует, а бог обольщает на небе!

Страсти пусть правят равно на небе и на земле!

О счастливейший город меропов, который Эрота

Богорожденного вновь, юных вождя, воспитал!»

(№ 1035). (Мелеагр № 110 (АП XII 56),

пер. Ю.Ф.Шульца [Эпиграмма 1993, с.253])

«Древний ваятель Пракситель прекрасную статую создал,

Но без души, лишь придав внешние камню черты,

Облик глухой и немой. А теперь им волшебно изваян

Одушевленный в моем сердце коварный Эрот.

Общее имя у них, а в жизни он лучше гораздо,

Он и не камень, – души преобразующий дух.

Пусть изваяет теперь ваятель во мне мою душу,

А после этого пусть храм возведет в ней Эрот»

(№ 1036). (Мелеагр № 111 (АП XII 57),

пер. Ю.Ф.Шульца [Эпиграмма 1993, с.253])

Македония

Филипп

(№ 1037). «Мальчиком он [ Филипп ] жил в Фивах у Паммена и на этом основании считался ревностным последователем Эпаминонда» (Плутарх. Пелопид 26, пер. С.П.Маркиша [Плутарх 1994, т.1, с.333])

(№ 1038). «…Александра, пасынка Аррибы, брата жены своей Олимпиады, красивого и чистого нравами юношу, Филипп вызвал в Македонию якобы по просьбе сестры. Всеми способами, то обещая юноше царскую корону, то притворяясь влюбленным, Филипп склонил юношу к преступной связи с ним. Филипп рассчитывал, что впоследствии Александр будет ему вполне покорным либо из чувства стыда, либо из чувства благодарности за [обещанное] благодеяние, царскую власть. Поэтому, когда Александру исполнилось двадцать лет, Филипп, несмотря на его юный возраст, передал ему отнятое у Аррибы царство, совершив, таким образом, преступление по отношению и к тому и к другому. Ибо в отношении того, у которого отнял царство, он нарушил право родства, а того, которому он отдал царство, развратил, прежде чем сделать его царем» (Юстин. Эпитома Помпея Трога VIII 6, 5-8 [Юстин 2005, с.73])

(№ 1039). «В сорок девятой книге он [ Феопомп ] так говорит о Филиппе: «Людей благопристойных и бережливых Филипп отвергал, а любил и хвалил тех, кто жил привольно и тешился пьянством и игрою. Он не только давал им в этом полную волю, но и позволил состязаться во всем дурном и мерзком. Каких гнусностей в них не было? И что хорошего в них было? Взрослые, они брили и выщипывали себе волосы; бородатые, влезали друг на друга, каждый из них таскал с собой двух-трех распутников и сам был готов служить другим. Поэтому верно было бы сказать, что они – не гетайры, но гетеры, не воины, но подонки, по натуре злодеи, по привычкам блудодеи» (Афиней VI 260d-f [Афиней 2003-, т.1, с.326])

(№ 1040). «Филипп брал сыновей знатных македонян в свою свиту не для того, чтобы, как говорят некоторые, бесчестить или унижать их, а с целью закалить юношей в трудах и приучить к несению необходимых обязанностей. К тем же, кто был склонен к изнеженности и лености, он, как передают, относился беспощадно» (Элиан. Пёстрые рассказы XIV 48 [Элиан 1963, с.121])

(№ 1041). «…когда же после битвы [ при Херонее ] Филипп, осматривая трупы, оказался на том месте, где в полном вооружении, грудью встретив удары македонских копий, лежали все триста мужей, и на его вопрос ему ответили, что это отряд любовников и возлюбленных, он заплакал и промолвил: «Да погибнут злою смертью подозревающие их в том, что они были виновниками или соучастниками чего бы то ни было позорного». (Плутарх. Пелопид 18, пер. С.П.Маркиша [Плутарх 1994, т.1, с.329])