Сентября 1942 г.(публикуется впервые)

Все тяжелее осознавать, что мы никогда не можем выйти на улицу. И

испытывать постоянный страх, что нас обнаружат и расстреляют. Не очень

веселая перспектива!

Воскресенье, 12 июля 1942 г.

Дорогая Китти!

Как все были ласковы ко мне месяц назад, в день моего рождения! А

сейчас я чувствую каждый день, как отдаляюсь от мамы и Марго. Например,

сегодня я много работала, и все не могли мной нахвалиться, а пять минут

спустя я им снова чем-то не угодила.

С Марго обращаются совсем по-другому, чем со мной! Вот, например, по

вине Марго сломался пылесос, и к тому же мы целый день сидели без света. А

мама всего лишь сказала: " Ах, Марго, ты не привыкла к уборке, откуда тебе

знать, что пылесос нельзя тянуть за шнур". Марго что-то ответила, и история

на этом закончилась.

А я сегодня хотела переписать заново мамин список покупок, ведь у нее

такой неразборчивый почерк. Но мамочка этого не пожелала и задала мне

основательную взбучку, и все ее поддержали.

Я чужая в своей семье, особенно в последнее время. Они так

сентиментальны друг с другом, а мне лучше всего одной. При этом они часто

повторяют: как уютно нам вчетвером, как хорошо вместе. Им и в голову не

приходит, что я так вовсе не думаю. Только папа иногда понимает меня, но

чаще он заодно с мамой и Марго. Не могу вынести, когда они в моем

присутствии рассказывают что-то обо мне посторонним, например, что я недавно

плакала или какая я разумная. Или, что ужаснее всего, говорят о Морши. Мне

очень не хватает Морши -- ежедневно, ежеминутно, и когда я думаю о нем, то

часто не могу сдержать слез. Я так люблю милого Морши, что иногда строю

несбыточные планы его возвращения к нам.

Мечтаю я здесь порой славно, ну а действительность такова, что сидеть

нам в Убежище до окончания войны. Мы и думать не смеем, чтобы выйти на

улицу, и можем лишь принимать гостей: Мип Гиз, Беп Фоскейл, господина

Фоскейла, господина Куглера, господина Кляймана, да еще его жену, но она

никогда не приходит, потому что боится.

сентябрь 1942 г. (публикуется впервые)

Папа всегда такой милый. Он полностью понимает меня, и так хотелось бы

откровенного разговора с ним, который бы не закончился, как обычно, моими

слезами. Вероятно, виноват мой возраст. Об этом я могла бы много написать,

да скучно.

До сих пор я записывала в дневнике свои мысли, и никак не доходят руки

до забавных рассказов, которые когда-то будет приятно зачитывать вслух. С

этих пор постараюсь быть не такой сентиментальной и больше писать о нашей

повседневной жизни.