Глава 14. – Соули! Соули, дорогая, просыпайся!

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Я натянула одеяло повыше, зарылась носом в подушку, но это не помогло. Матушка, не стесняясь, уселась на постель и возвестила:

– Соули, ты даже не представляешь, что случилось!

Да, именно. Более того – я и не хочу представлять! Я спать хочу. Очень! Потому что из Вайлеса вернулись только на рассвете, а сейчас, кажется, немногим больше полудня.

– Нет, ну ты послушай, что пишет госпожа Флер! – не обращая никакого внимания на мои стоны, заявила мамулечка. И начала зачитывать: – «Дорогая госпожа Далира! Спешу сообщить удивительную новость! Вы, конечно, помните вчерашний скандал с сыном господина Данреда, с господином Дандом? Так вот, по слухам, сразу после бала наш новый штатный маг и, возможно, ваш будущи… хм… – тут родительница закашлялась, а я окончательно проснулась, – …новый штатный маг поехал в поместье господина Данреда и настоял на осмотре господина Данда. И знаете что? Он обнаружил магическое вмешательство! Я точно еще не знаю, но из того, что удалось разведать, на господина Данда было наложено заклинание, которое заставляло пьянеть от пары глотков вина. Господин маг сказал, что заклинание относительно свежее и, видимо, было наложено на господина Данда перед его отъездом домой. То есть кто-то из жителей Дойлерстра…»

– Города, где господин Данд проходил военную службу, – любезно пояснила мамочка и тут же продолжила: – «…кто-то из жителей Дойлерстра (а мы с госпожой Дюи уверены, что не жителей, а жительниц!) хотел сделать так, чтобы господин военный не смог жить дома и вернулся! Ведь род господина Данда имеет виноградники и винодельню! А владеть винодельней и не пить вина – совсем невозможно!»

– О Богиня! – простонала я и безвольно откинулась на подушки.

– «Мы с госпожой Дюи думаем, что в глазах общества господин Данд будет оправдан! Так что, если вы с господином Анрисом против кандидатуры господина Ра…», а на этом все! – вдруг сообщила мамулечка и вскочила.

Но я услышала достаточно, чтобы издать новый протяжный стон. За что?! Неужели госпожа Флер не понимает – мы с Райленом не пара!

– Он тебе нравится? – спросила мамулечка доверительным шепотом. Знаю, о родителях так говорить нельзя, но все-таки… слабоумие госпожи Флер заразно, да?

Не в силах вынести этот бред, перевернулась на живот и спрятала голову под подушку. Но голос мамы и там достал:

Сказано это было конечно же на весь дом. И, естественно, едва госпожа Далира ушла, в спальню ввалились сестры – еще в ночных сорочках, но уже бодрые. Я встретила их всклокоченной головой и широко распахнутыми глазами – только-только из-под подушки вылезла.

Вчера, после нашего с Райленом танца, девчонки глядели на меня как на дождевого червя. Самого жирного и уродливого. А на все попытки заговорить реагировали возмущенным фырканьем. Поэтому, обнаружив на лицах близняшек по-щенячьи радостные улыбки, я поудобнее перехватила подушку и приготовилась визжать – слишком резкая, слишком подозрительная перемена. Не к добру!

Мила неторопливо прикрыла дверь, обменялась с Линой заговорщицким взглядом. Потом сестрицы дружно шагнули вперед, вытянулись, как кадеты на параде, и младшенькая заявила:

«А…» – хотела сказать я, но прикусила язык. Просто так, на всякий случай.

– Да, – поддержала старшенькая, вздернула подбородок еще выше. – И вообще, мы решили, что… ну…

Лина толкнула сестрицу локтем и та наконец призналась:

Видимо, на моем лице отразилось нечто запредельное, потому что девчонки вдруг посерьезнели, в желтых глазах вспыхнуло неподдельное беспокойство. Или все-таки жалость?

– Соули, да не переживай ты так! – Мила подскочила к кровати. – Мы обязательно справимся с этой потерей. Ну разве что чуть-чуть, самую малость, пострадаем. И все.

– Первая любовь всегда трагична, – философски заметила Лина. – Ну или почти всегда.

– О да! – В голосе старшенькой прорезался восторг. Сестричка схватилась за левую грудь и воскликнула: – Наши сердца разбиты!

– Мила, мы должны страдать! Сделай лицо посерьезней, а?

– Не могу, – прощебетала вторая нахалка. – Я так за Соули рада!

Младшенькая закатила глаза, а я… я завыла. Тихонечко так, в подушку.

– Мы даже козней вам строить не будем, – сообщила Мила.

– Ладно, она, кажется, в самом деле еще не проснулась, – со вздохом заключила Лина. – Пойдем, что ли, чаю пока попьем…

– Ага, – тут же согласилась старшенькая и бодро ринулась к двери.

– Ну… – многозначительно протянула Лина, а Мила пожала плечами и сказала:

– Во-первых, мы так и не придумали, как его делить. Во-вторых, он все-таки староват…

– В-третьих, после вчерашнего о вашей любви весь город шепчется. – Лина заметно поморщилась. – А со сплетнями, знаешь, как трудно бороться? Проще уж все как есть оставить.

– Ага! – радостно поддержала старшенькая и первой выпорхнула за дверь.

Последний довод озадачил не хуже упавшего на голову бревна. Я даже возмутиться не могла не то что вслух – в мыслях! Просто сидела на кровати и ресницами хлопала, все надеялась – еще немного, еще чуть-чуть и… проснусь. Очнусь от самого жуткого кошмара в жизни.

Примерно через четверть часа стало окончательно понятно – нет, не сон. Явь!

Явь, в которой Райлен проявил благородство по отношению к господину Данду, сестры в очередной раз окатили помоями, а толпа городских сплетниц нашла мне если не жениха, то возлюбленного точно.

Я устало откинула одеяло и поднялась с постели. Потянулась, мысленно проклиная всех и вся, и поплелась к комоду. Выдвинула верхний ящик и тут же задвинула… Просто… просто на комоде лежал бумажный журавлик, пойманный на балу.

Раньше я гадальных птичек сразу разворачивала, а вчера испугалась – после всего, что случилось на приеме, я бы не вынесла плохого предсказания. А на хорошее уже не надеялась. Стоит ли надеяться на добрые слова теперь? Понятия не имею… Но не бросать же несчастного журавлика в мусорную корзину?

Привычным движением вскрыла магическую печать, развернула послание и вчиталась в бездушные типографские буквы: «Тот, кто тронул Ваше сердце, любит Вас. Даже не сомневайтесь».

Никогда прежде не чувствовала себя настолько… странно. У меня как будто крылья выросли, только какие-то куцые и слабые. С такими разве что со шкафа прыгать, и то на мягкое. Сердце беспрестанно ныло, душа металась, не в силах разобраться, что происходит, я тоже металась и отчаянно пыталась это скрыть.

Журавлик растревожил сильней, чем все слова и поступки Райлена вместе взятые. Нет, понятно, что гадания – это несерьезно, но что, если он… что, если он в самом деле любит? О Богиня… но это же невозможно. Вернее, только это и возможно. Нас могут связывать чувства, и ничего больше. Может, госпоже Флер и отшибло разум, но я-то еще помню – герцоги абы на ком не женятся. А без свадьбы… Нет, я слишком люблю родителей, чтобы позволить себе поддаться очарованию черных глаз, невероятной улыбки и оказаться во власти таких сильных рук, от одного воспоминания о которых… О Богиня! О чем я думаю?!

– Соули, с каких пор ты кладешь в чай десять ложек сахара?

Я подпрыгнула на стуле и во все глаза уставилась на отца. Это именно он про сахар спрашивал.

– Анрис, прекрати, – благодушно отозвалась мама. – Разве не видишь – девочке не до тебя…

Папа чуть заметно ухмыльнулся и вновь уткнулся в газету. В конце обеда, когда подавали десерт, он всегда развлекался чтением.

Мама в этот раз тоже читала… журавлика. То ли третьего, то ли четвертого. И постоянно подхихикивала, бросая на меня быстрые, недвусмысленные взгляды.

И только близняшки занимались тем, чем положено, – поглощали пирожки и шумно прихлебывали из чашек.

Я с отвращением поглядела на полную ложку сахара, но все-таки высыпала ее в чашку и размешала. После, невероятным усилием воли, нацепила на лицо беззаботное выражение и попробовала напиток. Увы, отец не соврал. Нет, это уже не чай, но пить все равно нужно, чтобы лишних вопросов не задавали. Пусть считают, что так и задумано.

Едва сделала второй глоток, в приоткрытое окно влетел еще один бумажный журавлик и, совершив круг почета, важно опустился на белую скатерть. Четко перед мамой. Госпожа Далира проворно сцапала птичку, взломала печать и погрузилась в чтение. А отец оторвался от газеты, спросил:

– Накануне Дня осеннего равноденствия, – вчитываясь в послание, пробормотала мама.

– А не поздновато? Может, перед Солнцеворотом?

– Нет, – все так же не отрываясь от журавлика, отозвалась мамулечка. – Он же поухаживать должен…

Губы господина Анриса растянулись в невероятной улыбке, а глаза блестели до того хитро, что любой лис позавидует.

– Конечно, в Вайлесе! – возмущенно воскликнула госпожа Далира и таки отлепилась от заветной записки.

Отлепилась, взглянула на папу и покраснела… ну почти как я, когда Райлен коленку «лечил». А отец все-таки не выдержал, прыснул.

Мир содрогнулся от мощного, басистого хохота.

Но папа остановиться уже не мог – хохотал, неустанно смахивая слезы.

– Анрис, перестань немедленно! – Мамулечка даже вскочила, и кулаком по столу стукнула. Ее смущение сменилось злостью, и я, кажется, догадалась почему – мама поняла, что заигралась.

– А дату кто назначил? – продолжал веселиться господин Анрис. – Госпожа Флер? Или госпожа Дюи?

Мама поджала губы и гордо вздернула подбородок.

– А имя первенцу вы уже придумали? – не унимался отец.

– Молчу-молчу! – притворно испугался он, даже руки над головой поднял.

Госпожа Далира чинно опустилась на стул и уставилась в чашку. Отец тоже посерьезнел.

– Далира, объясни пожалуйста, с чего вы взяли, что Райлен женится на Соули?

Родительница бросила строгий взгляд… почему-то на меня. Сказала:

Сердце ухнуло в желудок, а руки… В общем, чай я благополучно расплескала, по белоснежной скатерти поползли уродливые бурые пятна.

– Даже если так, Райлен – аристократ, будущий герцог.

– Но он не только аристократ! Он еще и маг! – Отказываться от надежд на мое замужество госпожа Далира не собиралась. – А магам позволено куда больше, нежели остальным!

– Да. – Отец кивнул. – Но не до такой степени.

– Анрис… – Мама все еще намеревалась сопротивляться.

– Далира, перестань! И не смей потакать сплетням! Ты представляешь, что случится с репутацией Соули, когда он уедет и благополучно женится на какой-нибудь графине или вообще принцессе…

– Он женится на Соули! – упрямо заявила родительница, но спустя мгновение стушевалась и спрятала глаза. – Да, наверное, ты прав…

Воцарившуюся тишину нарушил слаженный изумленный вздох:

О… кажется, близняшки – единственные во всей округе, до кого еще не докатилась эта новость.

– Будущий герцог Даорийский, – шмыгнув носом, с достоинством сказала мама.

Подозреваю, что в этот миг девочки сильно пожалели о недавнем «подарке». Возможно, наоборот – обрадовались избавлению от столь «бесперспективного» жениха. А может, чем Богиня не шутит, посочувствовали сестричке, которую угораздило наступить на такие грабли, в сравнении с которыми прогулка по забитому умертвиями кладбищу – пустячок, да и только.

Не знаю. Близняшек не видела. Родителей – тоже. Никого не видела. И ничего.

Встала, выдохнула тихое «извините» и, не дожидаясь разрешения, пошла прочь. Мне вдруг очень душно стало, а слезы… они уже не жгли, а попросту выедали глаза.

Папа настиг на пороге столовой, аккуратно взял за плечи, развернул к себе.

– Доченька, ты чего? – прошептал тихо-тихо, так чтобы никто другой не услышал.

Поверить он, разумеется, не мог. Никто бы не поверил…

«Да!» – хотела выкрикнуть я, но… от осознания этой мысли так больно стало, так…

– О нет… – пробормотал отец. Прижал к груди, осторожно коснулся волос. Я же закусила губу, чтобы не зареветь в голос. – Доченька, ну почему…

– О Всевышний… Соули, прости. Прости за этот спектакль. Я же был уверен, что ты благоразумная, что ты… Ты же на него весь вечер волком глядела, и я подумал…

Я дернулась, высвобождаясь из объятий. Прошептала, едва сдерживаясь от плача:

Нет, я ни на секунду не забывала, что мы с Райленом не пара и будущего у нас нет. Просто одно дело – знать, а другое – слышать из чьих-то уст. Второе несравнимо больней почему-то.

Остаток дня провела в своей спальне, за чтением сентиментального романа. Он оказался невероятно грустным, так что поплакала вволю. И над судьбой героини, и над собственной. Домашние вызволять из добровольного заточения не пытались. Единственной, кто осмелилась нарушить уединение, была Фиска – она принесла ужин.

Едва на землю ступили сумерки, я облачилась в ночную сорочку и забралась под одеяло. Закрывая глаза, строго-настрого запретила себе думать о Райлене и попыталась сосредоточиться на мысли, что сегодня наконец-таки высплюсь.

О Богиня! Если бы я знала, какие сюрпризы преподнесет эта ночь, я бы вообще спать не ложилась.

Проснулась от уже знакомого ощущения чужого присутствия, но страха не испытала, даже наоборот – в груди вспыхнула жгучая искорка злости. Просто так мечтала выспаться, а тут…

Глаза открывать не спешила, прикидывая, кого могла принести нелегкая. В голове вертелись только два образа – тетушки Тьяны и брюнетистого Райлена. Первой проникнуть в спальню проще простого, да и магу, если вдуматься, закрытые двери не помеха. Он мог пробраться в дом заранее, под личиной невидимости. Или, что тоже вероятно, вскрыть дверь заклинанием. О том, что подобные заклинания имеются в арсенале всех без исключения магов, даже моей Искре известно.

О Богиня! Ну почему мне не хватило смелости признаться родителям? Ведь ясно, что молчание – всего лишь отсрочка. История с кладбищем, мнимой беременностью и явлением мага в мою спальню рано или поздно всплывет. Я все равно получу все, что за такие проступки полагается.

Но, как бы там ни было, сейчас сдаваться нельзя. Нужно выпроводить Райлена или, если это все-таки тетушка, объясниться и попробовать смягчить наказание – уж очень не хочется провести остаток ночи в магическом оцепенении, выслушивая и без того очевидные претензии.

С тяжелым вздохом открыла глаза, села и… и поняла – теперь мне точно конец. Самый что ни на есть настоящий. О Богиня!

От моего крика не то что стекла – стены задрожали. И хотя уже знала, что произойдет дальше, замолчать не могла, ну никак…

Первым в спальню ворвался отец, следом пара слуг с топорами и мощными переносными фонарями. За ними встревоженной наседкой влетела мамулечка, еще несколько слуг во главе с Фиской. Ну и близняшки, куда ж без них.

Собственно, только увидав последних, я сообразила закрыть рот, чтобы услышать закономерное:

– Кошмар приснился! – привычно соврала я. Вскочила, сгребла в охапку одеяло.

– Опять? – обеспокоенно спросила госпожа Далира.

Я истово закивала, подхватила еще и подушку.

– Что, такой же жуткий? – встряла Лина. Голос прозвучал до того жалобно, что даже папу передернуло.

– Хуже! – И, обращаясь уже к родителям: – Я сегодня у близняшек ночую!

Для мамулечки картина была не внове, а вот господин Анрис заметно растерялся. К счастью, спорить и выспрашивать подробности не стал. Я же сделала несколько шагов к двери, потом резко развернулась и помчалась к комоду. Выдвинула верхний ящик, сунула руку под белье и извлекла перевязанную красной лентой пачку – хорошо, что избавиться от нее не успела. Спрятав «подарок» Райлена в складках одеяла, тряхнула головой и, стараясь не стучать зубами от страха, устремилась к выходу.

Толпа спасителей шустро расступилась, освобождая дорогу. Оклик близняшек настиг лишь в середине коридора:

– Что, тетка вернулась? – делая страшные глаза, пискнула Мила.

– И она совсем-совсем злая? – Лина собиралась запаниковать, но дверь прикрыть не забыла. Еще и на ключ заперла.

О Богиня… Я же уже объяснила. Неужели они не слышали?

Одеяло и подушка полетели на первую попавшуюся кровать, я же выхватила бумагу и поспешила к столику для чаепитий.

Лина тут же метнулась к комоду, порылась в нижнем ящике, куда девчонки складывали все нужное и ненужное, и пропищала:

Руки после пережитого ходуном ходили, поэтому подробности решила не сообщать. Написала просто и ясно:

Мы в спальне близняшек. Окно оставлю приоткрытым.

Журавлик получился невероятно кривым – с перекошенными крыльями и как будто свернутой шеей. Зато магическая печать удалась как никогда. Я зажмурилась, воображая нахальное, но такое притягательное лицо… и коленки ослабли. О Богиня! Как не вовремя!

Слова заклинания выговорила с трудом, осторожно вплела в печать образ Райлена. Мила в это время догадалась открыть окно. Снаружи царила ночь – непроглядная, черная, как его глаза. Я выдохнула и отпустила бумажного посланника. Журавлик трудно взмахнул крыльями и скрылся во тьме.

– Соули, так кто к тебе приходил? – окликнула Лина.

Я помотала головой – нет, пока Райлен не появится, не скажу. Боюсь, узнав, еще громче меня орать будут. Тогда сказкой про кошмарный сон не отделаемся, придется все-все родителям рассказывать.

– Не вздумайте гасить свет, – строго напомнила я.

Взгляд скользнул по комнате, наткнулся на небрежно брошенную шаль. Я тут же подхватила находку и поспешила закрыть щель между дверью и полом – чтобы свет не так сильно заметен был, чтобы мамулечка с ревизией не пришла.

Девчонки страдали не столько от тревоги, сколько от любопытства. Но смиренно уселись на кровать и по-совиному вытаращили глазки.

– Он, наверное, не скоро придет… – грустно вздохнула Лина.

Я тоже вздохнула и, хотя умом понимала, что сестрица права, направилась к окну. Ночная прохлада уже наполнила комнату, но мне даже в одной сорочке жарко было. О Богиня! Что же мы наделали! Во что вляпались?!

Занавеска вздернулась так неожиданно, что я едва удержалась от крика.

– Тихо! – угадав мое желание, прошептал маг. – Тихо, госпожа Соули. Это я.

Очередной черный камзол со сложной вышивкой, шелковая рубашка и уже знакомые, подбитые металлом сапоги. Он легко спрыгнул с подоконника, мазнул взглядом по слегка ошарашенным близняшкам, на меня посмотрел куда пристальней. Уголок его рта чуть приподнялся, а я… Нет, я прекрасно поняла – брюнет иронизирует над ночной сорочкой, которую в прошлый раз старательно от него прятала. Еще понимала – по всем правилам мне положено хотя бы смутиться, но я столько ужасов пережила, что смущаться не хотелось совершенно. Хуже того… Я сделала шаг вперед, еще один, а потом не выдержала и бросилась к нему на шею.

– Ого! – выдохнул тихонечко, в самое ушко. Уверенно обвил рукой талию. – Госпожа Соули, не знаю, кто вас так напугал, но я ему безмерно благодарен.

А у меня от ужаса рассудок повредился, не иначе. Потому что вместо того, чтобы возмутиться и осадить нахала, прижалась крепче и задрожала осиновым листом:

– Что? – Тон Райлена не изменился, ну ни капельки.

– Тролль, – глухо повторила я и лишь теперь осознала, что творю. О Богиня!

Мячиком отлетела от брюнета, и даже его объятия удержать не смогли. Щеки вспыхнули, уши тоже воспламенились. Короткий взгляд на близняшек – сидят с круглыми-круглыми глазами и беззвучно разевают рты.

– Ну что ж… – тихо сказал маг. – Будем разбираться. Госпожа Соули, будьте добры, подойдите ближе. Не бойтесь, не укушу.

Мне подходить не хотелось. Совсем-совсем не хотелось!

– Госпожа Соули… – Райлен устало вздохнул и протянул ладонь. – Тролль, как понимаю, лично к вам пришел. Так что… будьте добры.

– К сожалению, нет. – Ответ сопровождался такой улыбкой, что я едва со стыда не сгорела. – Но если вам хочется…

– Нет! – выдохнула и все-таки сделала шаг навстречу. И повернулась так, чтобы видеть только комнату и девчонок.

Через мгновение над нами зажегся магический светлячок, а два светильника, которые все это время защищали от явления призрачного тролля, погасли. Спальня погрузилась во мрак.

– Ну наконец-то! – недовольно пробасила тьма.