Глава 10. Меня захлестнула паника. Самая настоящая, невыразимая, жуткая

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Меня захлестнула паника. Самая настоящая, невыразимая, жуткая. Я когда тролля, восставшего из могилы, увидела – испугалась куда меньше, можно сказать, вообще не испугалась.

– Госпожа Соули, – попытался встрять маг, но был проигнорирован.

Я выпрыгнула из постели, как заяц, услыхавший гром охоты. Метнулась в поисках халата. Комната плыла перед глазами, колени подгибались, мысли путались, напоминали клубок дождевых червей – такие же склизкие, аморфные и совершенно беззащитные.

Отмахнулась. Сил объясняться не было. О Богиня, я пропала! Если отец застукает Райлена, он меня не то что в монастырь… он, он…

– Госпожа Соули, успокойтесь! – Ночной гость почти рычал. И я не сразу поняла, что это рычание звучит как-то слишком близко, а я не могу сдвинуться с места.

Не послушалась – дернулась, в надежде дотянуться до створки платяного шкафа. Кажется, там уже смотрела, причем не единожды, но… но может, халат все-таки найдется? Иначе буду вынуждена идти вниз в одной сорочке, а там слуги, и отцу точно не понравится, что показалась перед ними в таком виде. А остаться в спальне не могу, потому что тогда папа явится сам. О Богиня!

Меня тряхнуло. Потом приподняло над полом и тряхнуло еще раз. Лишь после этого ощутила невероятный жар, который исходил от рук Райлена – маг держал за талию, словно куклу.

– Успокойтесь! – В этом шепоте звучал приказ.

Райлен осторожно поставил меня на пол, но не отпустил. Склонил голову, заглянул в глаза:

– Вы мне верите? – строго повторил черноглазый.

– Нет, господин Райлен, не верю. Вы просто не знаете нашего отца. Если он застукает…

– Госпожа Соули, – в этот раз мое имя прозвучало совсем странно, почти интимно, – я бы поверил, что ваш отец деспот, но у меня есть веские причины считать его мягким, отзывчивым и не слишком внимательным человеком.

Я непонимающе таращилась на мага, а он выдержал паузу и пояснил:

– Ваши сестры, госпожа Соули. Их своеволие и невоспитанность переходят все мыслимые и немыслимые границы.

– В близняшках кровь оборотней, – попыталась возразить я. – Они почти неуправляемы!

Я замялась и потупилась. Это сложно объяснить, тем более тому, кто ни разу не встречался с господином Анрисом.

– Он по пустякам не вмешивается, а мы… ну понимаете, мы научились вести себя так, чтобы как можно реже привлекать внимание папы. К тому же до недавнего времени самым серьезным проступком было воровство печенья с кухни…

– То есть это я виноват в том, что ваши сестры сорвались с поводка?

– О Богиня! Нет, конечно! То есть… вы не виноваты, но вы… вы причина.

Я не сразу поняла, что брюнет насмехается. Тут же вывернулась из захвата.

Вместо ответа или оправданий мне протянули халат из розового атласа – тот самый, в поисках которого с ног сбилась.

– Все будет хорошо. – На этот раз брюнет не шутил. Говорил убежденно и строго. – Просто не паникуйте, ладно?

Удивительно, но после спора с магом паника в самом деле отступила. Я почти забыла, что впору мылить веревку и искать табуретку. Подумалось – если не дам повода подозревать, что в моей спальне мужчина, то отец нипочем не догадается. По-хорошему ему и в голову не может прийти, будто я способна на столь постыдный поступок.

– Спрячьтесь, – принимая халат, пробормотала я.

Райлен подарил недоуменный взгляд, пришлось пояснить:

– Папа вряд ли сюда зайдет, но риск все-таки есть. – Оглядела комнату и добавила: – Вы можете воспользоваться шкафом, господин Райлен. Там достаточно места.

Скользнула взглядом по высоким резным ножкам, прикидывая высоту и количество пыли – просто Фиска не слишком старательно под кроватями пол моет, я это давно заметила. Впрочем, что такое запыленный камзол в сравнении с папиным гневом?

– Можно и под кровать. – Я кивнула и решительно направилась к двери. И замерла, услышав насмешливое:

– Нет, госпожа Соули, – уверенно повторил мой ночной кошмар и тоже шагнул к двери. Он первым вцепился в ключ, провернул. После чего галантно распахнул створку и отстранился, пропуская вперед. – Прошу!

Я хлопала ресницами и никак не могла понять – мне мерещится или… или он действительно отказывается помогать?

Не знаю, как у него, а у меня эти самые ножки подгибаться начали.

– Видите ли в чем дело, госпожа Соули… Прятаться в шкафу или под кроватью – прерогатива любовников, а я не любовник, я всего лишь маг. – И столько сожаления в голосе, столько грусти…

Секундная пауза, а после Райлен рассмеялся. Тихо, но очень весело.

– Господин Райлен! – Паника, вызванная внезапным возвращением отца, отступила. На смену пришла злость.

– Простите, госпожа Соули. Не удержался, – продолжал веселиться черноглазый. – Просто вы так напряжены… были.

О Богиня! А я еще считала его воспитанным и благородным, а он… клоун! Пошляк! Шантажист!

Дожидаться, пока ночной гость отсмеется, не стала. Просто ухватила за запястье и потащила в коридор.

– Ну что вы… – продолжал веселиться маг. – Знакомство – это не к спеху, можем до утра отложить.

– Госпожа Соули, а в вас точно крови оборотня нет? – не унимался наглец.

Я тоже не унималась – уверенно тащила вниз по лестнице.

Нет, ну это же надо! Притворился спасителем, а сам… Негодяй! Прелюбодей! Развратник! Да я лучше отцовский ремень вытерплю, чем это!

– Не обсуждается! – вернула слышанную от Райлена фразу.

Мы миновали короткий коридор и прихожую – наследник герцога Даорийского не сопротивлялся. Но едва тишину прорезали голоса близняшек, замер. Увы, мне тоже пришлось остановиться – запал не кончился, нет… просто пересилить Райлена не смогла.

– Госпожа Соули, вы уверены? – Брюнет по-прежнему веселился.

Коварная усмешка, рывок и… О Богиня! Ну почему? За что?

– Даже вообразить не мог, что под маской благочестия может скрываться настолько страстная натура, – прошептал Райлен. Прижал крепче и склонился к губам… Но я оказалась проворней.

Хлесткая пощечина, удар коленкой в пах, а после, когда согнулся, той же коленкой по зубам. И ничего, что ладонь загудела, а коленную чашечку пронзила боль… Ничего! Это того стоило!

Я же едва удержалась от контрольного удара по голове.

И, не дожидаясь ответа, гордо шагнула в гостиную, откуда доносились голоса близняшек и раскатистый бас отца.

Да, наша семья не имеет ни званий, ни титулов, но род Астиров довольно известен, особенно в среде аристократов. Известен и уважаем! Просто наш отец единственный заводчик лошадей дарайхаркской породы в Верилии, а лошадки эти очень ценятся. И дело не только в иссиня-черной переливчатой шерсти и серебряных гривах… Дарайхарки на порядок умней обычных лошадей – они понимают человеческую речь, беспрекословно выполняют команды и могут постоять не только за себя, но и за хозяина.

Стоят гривастые умницы невероятно дорого, но абы кому их не продают. Чтобы получить дарайхарку, нужно сперва пройти очень жесткую проверку у отца. Этакое собеседование, в ходе которого господин Анрис определяет характер и наклонности покупателя. И это не блажь влюбленного в породу заводчика, а жизненная необходимость – от того, какими качествами наделен человек, во многом зависит исход кровной привязки, которую делают жеребятам. Без привязки лошадь никогда не признает хозяина, будет дикой, а если обряд пройдет неудачно и кровная привязка будет отторгнута – жеребенок умрет.

Судить аристократов… На самом деле это сложно. Каждый отказ непременно выливается в скандал. Отец бы не продержался и года, если бы не покровительство королевского дома.

Еще сложней обеспечить неприкосновенность крови, переданной для обряда привязки – чем родовитей и богаче человек, тем больше у него недоброжелателей, среди которых и маги водятся, и другие субъекты, в чьих руках кровь может превратиться в сильнейшее оружие против того, кому принадлежит.

Так стоит ли удивляться, что характер у нашего папы… мягко говоря, твердый? А тот факт, что заключен этот характер в могучее двухметровое тело с невероятным разворотом плеч и пудовыми кулаками, – небольшой, но весомый штрих к портрету. Как и черные, подернутые сединой кудри и пронзительно-синие глаза…

– Соули! Дочка! – Лицо, покрытое густой щетиной, озарила улыбка. Отец распахнул объятия, шагнул навстречу, но тут же застыл, спросил настороженно: – Что с тобой? Почему ты хмуришься? А почему… хромаешь?

Я шумно втянула воздух. От храбрости, с которой входила в гостиную, мало что осталось. И двойной, затравленный взгляд близняшек ситуацию не улучшил. Вот только отступать уже некуда.

– Отец! Позволь представить тебе… – Я обернулась и простерла руку, указывая на дверь. И тоже застыла, тоже насторожилась.

Райлена не было. Ни в гостиной, ни на пороге, ни за порогом. О Богиня!

– Дочка, что случилось? – В голосе господина Анриса появились грозовые нотки. – И что означает твое «позволь представить»?!

Перевела ошарашенный взгляд на отца и нервно сглотнула.

Кулаки непроизвольно сжались, в горле застрял злой, исполненный обиды крик – трус! Какой же он все-таки трус!

Уже раскрыла рот, чтобы выложить всю-всю правду, но в этот миг в гостиную вплыла мамулечка. Она морщилась, касалась пальчиками виска – значит, мигрень все еще не отступила, но прийти встретить мужа не помешала.

– О дорогой! Наконец-то! Я уже боялась, что ты не поспеешь и нам придется ехать на бал без тебя. – И тут же настороженное: – Соули, что с тобой?

– А ты не помнишь? – удивилась госпожа Далира.

Нет. Из-за этих проклятых магов, умертвий и привидений я не то что о бале, я… я собственное имя вот-вот забуду!

– Соули? – вновь позвал отец. – Я жду объяснений.

– Каких объяснений? – тут же включилась в разговор матушка. – Что происходит?

Я бросила жалобный взгляд на сестер, на родителей. Опять раскрыла рот, чтобы признаться, но тут же захлопнула, потому что на талию легла твердая, удивительно знакомая рука. Спиной ощутила жар чужого тела, вздрогнула.

Сердце ухнуло в бездну, душа провалилась туда же. Я вдруг очень четко осознала – ни ремнем, ни монастырем не отделаюсь. Отец попросту прибьет.

Медленно, словно меня не маг, а ядовитая змея обнимает, повернула голову… И ничего. То есть никого. Пустота.

– Соули, да что происходит! – не выдержал папа.

– Сентиментальный роман, – прошептал Райлен. Его дыхание щекотнуло ухо, по спине побежали мурашки.

– Сентиментальный роман, – повторила, как во сне. А потом сообразила, на что намекает черноглазый, и попыталась объяснить внятно: – Я сентиментальный роман читала. Кажется, замечталась. Там все так ярко описано…

Отец застонал и закатил глаза. Мама хмыкнула.

– А хромаешь почему? – пробасил господин Анрис.

– Коленка болит, – потупившись пробормотала я.

– Как? – воскликнула матушка. Кажется, окончательно про свою мигрень позабывшая. – Тебя же исцелили!

Обстоятельства, при которых вновь повредила коленку, вспыхнули в памяти столь ярко, что… В общем, взглянуть в глаза родителям не смогла.

– Только что. О дверной косяк стукнулась. Случайно. – И добавила, чтобы сомнений не осталось: – Сентиментальный роман. Зачиталась. Замечталась… утратила связь с реальностью.

Сказала, а в следующий миг ощутила легкое прикосновение к шее. Вздрогнула, разумеется – ведь Райлен шею не руками, губами трогал!

Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет! Он что же, совсем ничего не понял?!

Примерилась ударить невидимку локтем, но в последний миг представила, как этот жест будет выглядеть со стороны и… О Богиня! А он же еще вскрикнуть может, и тогда нас точно поймают.

О Богиня! Чем я думала, когда собиралась представить Райлена отцу и признаться в ночном проникновении в спальню? Ведь явно же не головой!

– Ударилась о косяк? – удивленно переспросил отец.

Я уверенно кивнула, а мамулечка встрепенулась и выпалила:

И стало совершенно ясно, что она вовсе не дверь в виду имеет.

Отец заметно поморщился – магический сленг, которым сыпал Линар, когда приезжал на каникулы, господина Анриса бесил. А мамусечке такие словечки нравились очень, правда, использовала она их редко. В особых, так сказать, случаях.

– Анрис, ты даже представить не можешь, что натворили эти девицы!

Отец не накричал и не выпорол, но все то время, пока мама расписывала выходку близняшек и распиналась о моем попустительстве, глядел так, что хотелось забиться под ковер и никогда оттуда не высовываться.

Знакомство с Райленом виделось так ярко, словно произошло мгновение назад.

Вот я выхожу из шляпной лавки, вижу сестричек в кокетливых белых платьях и прямую, затянутую в темный камзол спину. Маг оборачивается, смотрит пристально – в черных глазах появляется какой-то особый, загадочный блеск. Губы брюнета растягиваются в улыбке, а я подхожу, приседаю в реверансе, руку подаю. А потом Лина вспоминает умертвие и…

О Богиня! Какое счастье, что в тот момент никакой госпожи Флер поблизости не было! Какое счастье, что нас только за это неприличное знакомство песочат!

– Не ожидал, – процедил папа, когда госпожа Далира закончила. – Думал, вы все-таки умней.

О Богиня! Я тоже так думала. Но события сегодняшнего вечера показывают, что все еще хуже…

Вывод господина Анриса был закономерен и ожидаем:

– Чтобы я вас рядом с этим магом не видел. Никогда.

Близняшки, которые все это время притворялись смиренными и покорными, вспыхнули и уставились на отца столь гневно, что тот вздрогнул. Вот только решений папа не меняет, об этом все знают.

– А с тобой… – родительский перст указал на меня, – мы еще поговорим.

Я боязливо поежилась и попыталась отступить. И едва не взвизгнула, наткнувшись на горячую, невидимую преграду. О Богиня! Райлен! За время разговора совсем забыла, что маг здесь! Я, кажется, вообще из реальности выпала…

А мне совсем стыдно стало. И даже тот факт, что разнос закончен, не обрадовал.

– Всем спать, – прогрохотал родитель. – И повторяю, если не поняли, – чтобы я вас рядом с магом не видел!

– Или мага рядом с вами, – чуть слышно прошептал невидимка.

О Богиня! Он еще и шутить пытается? В такой-то ситуации?!

В спальню я вернулась прибитой мухой. Щеки пылали, ноги подгибались, перед глазами стоял туман. Райлен всю дорогу поддерживал под локоток, а я даже не пыталась отказаться от помощи. Просто мне так безразлично стало – одним нарушенным правилом больше, одним меньше… какая разница?

И лишь когда осознала себя в любимом кресле, со стаканом воды в руках, поняла – нет, разница все-таки есть.

– Вы… – глухо выдохнула я. Спорить или отчитывать брюнета сил не было, но промолчать тоже не могла. – Возмутительный, наглый, бессовестный…

Он стоял в двух шагах, важно скрестив руки на груди, и внимательно следил за каждым моим движением.

– Госпожа Соули, вы всегда столь болезненно на нотации реагируете?

Я как раз сделала глоток, а после вопроса брюнета поперхнулась и закашлялась.

– А как я должна реагировать? Наплевать? Отмахнуться?

Маг стремительно приблизился, бесцеремонно отнял стакан. Потом столь же бесцеремонно склонился, ухватил за подбородок и уставился в глаза.

Мое возмущение было проигнорировано. Более того – герцогский сынок заставил запрокинуть голову и поочередно оттянул оба века. Галантный, ничего не скажешь.

– Не кричите, – шикнул нахал. Все-таки отпустил подбородок и задумчиво хмыкнул: – Повышенное эмпатическое восприятие, усиленное усталостью.

– Вы упоминали, что всю ночь провели в компании призрака. Стало быть, почти не спали. Эффект обусловлен именно усталостью.

– Какой эффект? – Я попыталась встать, но не смогла.

– Дурнота, госпожа Соули! Даже при таком уровне эмпатического восприятия дурноты не бывает. Субъект остается полностью вменяем, моторика и способность к мышлению не нарушаются. Вы же до сих пор пребываете на грани обморока, что неестественно.

Все. Ничего не поняла и окончательно запуталась.

– Какое еще восприятие? Какая эмпатия? Вы о чем?

Брюнет смерил сердитым взглядом, присел на корточки. Я не сразу сориентировалась, какое-то время еще таращилась вверх и удивлялась – почему вместо лица мага вижу потолок и кусочек темной гардины.

– Госпожа Соули, вы обладаете повышенными эмпатическими способностями. Это специфическое свойство, родственное магическому дару.

У меня от такого заявления глаза округлились, а Райлен продолжал:

– Эмпатия – это способность очень точно улавливать эмоции другого индивида. В большинстве случаев эмпатическое восприятие сопровождается осознанным сопереживанием. Но порой сопереживание бывает настолько сильным, что субъект воспринимает чувства другого индивида как свои собственные.

О Богиня! Если после встречи с отцом перед глазами стоял туман, то после пояснений Райлена напала мигрень. Маг, кажется, понял и сжалился. Вернее, почти сжалился…

– Только что вы испытали сильнейший эмпатический контакт, госпожа Соули. Вы уловили всю гамму чувств, испытанную господином Анрисом, неосознанно согласились с его точкой зрения и пообещали себе никогда не делать того, что вызвало такую ярость. Вы будете послушной, чтобы не допустить повторения эмоциональной атаки.

– Откуда знаете, что я согласилась и решила?

– Обычная реакция на такого рода связь. – И добавил с усмешкой: – Зато теперь ясно, почему вы считаете отца строгим и стараетесь быть примерной девочкой. Почему придаете всему, что происходит, гораздо большее значение, чем… чем ваши сестры, например. И ваш отец, судя по всему, об этом свойстве знает и с большим удовольствием использует.

Эти слова показались настолько обидными и неправильными, что я даже отстранилась, вжавшись в спинку кресла.

– Вы осуждаете нашего отца, господин Райлен?

Улыбаться маг перестал, да и сам ответ прозвучал крайне серьезно:

Черноглазый поднялся и снова пожал плечами.

– А зачем вы пытались меня поцеловать? Почему настаивали на знакомстве с отцом, но в последний миг притворились невидимкой? Зачем вы… – Я нервно сглотнула, вспоминая недавние события, вот только сказать про поцелуй в шею так и не смогла.

– Госпожа Соули! – Нахальный аристократ снова повеселел. А я вдруг почувствовала себя подопытной мышкой. Все верно – Райлен намеренно провоцирует на эмоции. Раз за разом! – Госпожа Соули, я не мог остаться в вашей спальне.

Я картинно заломила бровь и скривила губы в усмешке. Надменной, разумеется – иной Райлен не заслуживал.

Меня смерили новым внимательным взглядом. Ответ, как ни странно, прозвучал тепло:

– Потому что я нахожусь под покровом вашей ауры, госпожа Соули. Мне нельзя отходить от вас далее чем на десять шагов – иначе связь разорвется, маскировка рассыплется, а призрак вашей тетушки…

Договорить Райлену не удалось – в спальне резко похолодало, а из темноты, укрывавшей половину комнаты, донеслось недружелюбное «кхе-кхе».