Глава X

А потом в один прекрасный день всё закончилось.

Все началось с того, что я забыл о воскресенье. Субботы уже давно стали обычными днями недели. Я проводил их с Джастином - мы не занимались, а плавали, гуляли, читали, спорили, даже позволили Ричарду привыкнуть ко мне, так что к концу августа я мог не только погладить его, но и пару раз прокатился. Но воскресенья я проводил на пляже, или на причале, в ожидании, когда же минует этот день.
А в тот раз забыл, может быть потому, что Джастин не напомнил мне в субботу своим обычным «увидимся в понедельник». Так что я припёрся около семи тридцати, вошел в дом, увидел, что Джастина нет в библиотеке, и отправился на кухню. Он оказался там - пил кофе над книгой, опирающейся на проволочную подставку, стоящую перед ним. Меня удивило то, что он был в белой рубашке с галстуком и в твидовом пиджаке. Я никогда не видел на нём ничего другого, кроме рабочих брюк, или джинсов и свитера, или джемпера.

- С чего это ты так вырядился? - спросил я, не пожелав доброго утра или чего-нибудь подобного.

- Сегодня воскресенье. Или ты забыл? Это твой выходной день.

- Ой.
Я почувствовал разочарование.

- Хочешь молока?

- Да. Спасибо. Я сам налью.

- Не хочу показаться негостеприимным, - сказал он, когда я принес молоко к столу, - но я вынужден буду покинуть тебя через нескольких минут.

- А куда ты идешь?
Это было совсем не мое дело. Думаю, я и не ожидал ответа. Но он ответил, и это меня по-настоящему удивило.

- В церковь. Ты разлил молоко.

Так и было. Переполнился стакан. Я сдернул полотенце со спинки стула.
- Зачем ты идёшь в церковь? - спросил я, вытирая разлившееся.

- Нет, не вешай его снова. Положи в раковину. По обыкновенной причине - участвовать в богослужении.

- Ой.

- Ты никогда не был в церкви?

Я покачал головой.
- Нет.

Джастин сделал последний глоток и встал.
- Я вернусь через пару часов.

Я слышал, как он прошёл через зал, а затем вышел через переднюю дверь. Он был почти у своей машины, когда я догнал его.
- Я могу пойти с тобой?

Он колебался.
- А что скажет твоя мать?

- Мать доверяет людям, делающим свой выбор, - произнёс я благочестиво. Я не добавил - кроме случаев, когда она этот выбор не одобряет, как, например, школу-интернат.

Но Джастин понял, или, вероятнее, догадался.
- Ты не очень хороший лжец, Чарльз.

- Ну, она говорит, что, когда люди достигают... возраста благоразумия, они могут делать то, что считают правильным.

- Я сомневаюсь, что она считает четырнадцать лет возрастом благоразумия, но ты смотришься достаточно благочестиво, для того, чтобы у тебя росли крылья. До тебя доходит, что кто-то может увидеть тебя со мной? Ты скрываешь свои походы сюда, а ведь это может быть тот, кто расскажет твоей семье - и не просто друг.

- Никто из моей семьи не узнает, особенно в такой час в воскресенье утром.

Он рассмеялся.
- Ну, хорошо. Но, вероятно, тебе будет скучно, очень скучно.

Но я уже протиснулся внутрь.
- Я нормально выгляжу? Я имею в виду - как-то не так одет, или ещё что-нибудь?

- Если бы ты выглядел чуточку хуже, было бы лучше – может, это заставило бы их почувствовать, что тебя только что вынесли из огня.
Он завел машину.

- Мне выйти и вываляться в грязи?

- Главное, не переусердствовать.

Большая голова Микки появилась в окне. Джастин погладил его и оттолкнул.
- Нет, Микки.

- Тебе не кажется, что он тоже нуждается в церкви?

- Скорее, церковь нуждается в нём. Он любит присоединиться к хору. Когда приходит время песнопения или псалмов, он начинает подвывать.

- Может быть, у него нет музыкального слуха.

- На мой взгляд, наоборот. Он поёт. Такая вот у него проблема.