Сам Харон бежал недолго, когда увидел, что Катрин спокойно шла по кромке воды и при этом напевала какую-то песенку. А заметив Харона, сразу же прекратила и улыбнулась в ответ.

Теперь всё, я улетаю и достаточно скоро, - ответил он, когда Катрин взяла его за руку.

А зачем тебе нужно было, чтобы все думали, что ты мёртв? - спросила она чуть позже, когда оба уселись на песок.

Просто я уже тогда входил в одну из бандгруппировок – и чтобы меня не смогли найти в случае чего, я решил исчезнуть таким незамысловатым образом. Катастрофу устроил именно я, выведя из строя рельсу. Погибло там не так уж много людей, так что много людей за моей душой нет. И с тех пор я стал называться Хароном – в «Цербере» практически никто не знает, как меня зовут по-настоящему.

- А ты сам-то помнишь?

- Помню, помню. Ещё долго не забуду. И тебя я не забыл. Кстати, как муж?

- А ты откуда знаешь, что я замужем? - удивилась она этому вопросу с учётом того, что она ни разу не упоминала того, что вообще состоит в браке.

- Ну, я интересовался твоей судьбой – управляющий сетью ресторанов по всей Баварии при твоём отце. Твой отец умер год назад. Пусть земля ему будет пухом. Я это знаю из своих источников, - выдал ей Харон. Та несколько посмотрела на него взглядом человека, который удивился фокусам карточного шулера, а потом перестала смотреть и взглянула на горизонт.

- Теперь информация – это моё главное оружие. Мои люди – это всего лишь инструменты влияния и помощь в её добывании. Я до сих пор не могу понять, как ты здесь оказалась?

- Мой муж купил здесь домик, потому и оказалась. Он, кстати, и не знает, что со мной произошло тогда, в Клину. И не знаю, как он к этой информации будет относиться.

- А ты ему не говори – ему лучше не знать этого. Я стараюсь держать информацию о членах организации в секрете и тебе советую не распространяться. Тем более когда тебя люди не знают, так легче работается.

- А тебе не пора улетать? - спросила она, посмотрев на время.

- Нет, у меня считай, свободный график. Ну, конечно, летать, куда хочу и когда хочу, я не могу, но имею на это право только по долгу организации.

- Хорошо, хватит тебя расспрашивать, а то ты меня за шпионку будешь держать, - ответила она и обняла Харона. Называла она его «Сашенька» и при том по-русски. Чисто по-русски, как учил её отец.

Через полчаса он летел в гидросамолёте вместе с бойцами «Цербера» и теми, кого они вытащили из тюрем – их осматривало трое врачей.

- Что вы о них скажите?

- Ничего не скажу, кроме как то, что с их здоровьем всё более-менее нормально. Правда, подлечиться им не мешало бы, да и отдохнуть после такой «командировки» тоже. А так всё более-менее нормально.

- Не боись, шеф. Мы выдержали их пытки. Мы теперь действительно бойцы «Цербера» - пожизненно, - ответил один из освобождённых посмеявшись. Что ж, действительно теперь они все бойцы «Цербера» до конца своих дней. Есть надежда, что этот конец не скоро наступит.

Тем временем в НАТО большой переполох был. После того, как напали на их тюрьму в Филиппинах, они подняли всю авиацию в воздух, чтобы словить беглецов, но, наверное, было уже поздно, так как улетели они раньше, чем обнаружили мертвецов на базе. По этому поводу на авианосце Италии «Леонардо да Винчи» встретился капитан американской военной разведки Джон Реблиц и капитан первого ранга Итальянского Флота Доминик Донетто. На той базе Донетто работал его брат, а когда тот узнал о его печальной судьбе, то он пообещал найти тех церберов, совершивших это и расстрелять своими собственными руками. Реблиц же был более спокоен – он совсем недавно был в Афганистане и наблюдал результаты работы «Цербера» своими глазами. И это уже тогда была не первая командировка в «горячие» точки по поводу организации «Цербер».

- Вы понимаете, что они сделали? Они смогли освободить своих людей и перебить всю охрану тюрьмы, а там ведь не дураки сидели.

- Знаю, что не дураки. Если не ошибаюсь, там и ваш брат тоже был? - спросил заинтересованно капитан.

- Да, именно теперь был. Если я найду этих альпийских козлов, то я их всех кастратами сделаю, как минимум, - разозлился прилично Донетто, но Реблиц был непоколебим.

- Ладно, могу вам сказать, что теперь о них знаем намного больше, чем раньше, но это далеко не облегчает работу по поиску их базы расположения, - ответил капитан и положил на стол Донетто папку с грифом «Совершенно Секретно».

- И что тут?

- Данные на этих «альпийских козлов», как вы изволили выразиться. Получены из надёжных источников.

- Насколько надёжных?

- Достаточно, чтобы я им, как минимум, верил. Их, правда, нужно ещё проверить, но похожи на правду, - после чего капитан взял сигарету и закурил её. Он любил кубинские сигары - благо у него были и возможности и средства для этого: он очень долгое время работал в Кубе на базе в Гуантанамо, за что его сослуживцы назвали его «тюремщиком».

- Хорошо, почитаем на досуге, - ответил Донетто и положил папку в сторону.

- Банда очень хорошо организована – в этом наша армия очень скоро убедилась, да и не уверен я в том, что это обычная террористическая организация – они выдвигали пока никаких политических или религиозных требований. Но не в этом дело.

- А в чём же? - всё-таки решил прочесть данные из папочки, так как любопытство одолевало.

- Этот «Цербер» действует не как обычная террористическая организация, а по методу уничтожения вооружённых сил у обоих противников в каком-нибудь надвигающемся конфликте. И так уже было не раз. Но дело, как я сказал не в этом, а в их лидере – так называемом Хароне. О нём никто ничего не знает, кроме как то, что он очень молод и очень жесток. Данные пока таковы. О численности организации могу сказать только приблизительно – до двух-трёх сотен человек. Насколько эта цифра ближе или дальше от реальности – я не знаю. Но у этой организации есть вертолёты, есть танки и артиллерия. Более того, они имеют свои транспортники, которые могут доставить их армию за короткое время. С оружием и боеприпасами у них проблем тоже нет.

- Тут ничего не сказано о главных функционерах организации «Цербер». И не указана структура организации. Она у неё вообще есть?

- Должна быть – но действительно она у них есть или просто она подчиняется одному человеку – об этом я не в курсе. Относительно источников финансирования – весьма возможно, что доходы варьируются от десяти миллионов до двух с лишним сотен миллионов долларов, учитывая, что организация обладает возможностью использовать мощную боевую технику. Только меня одно интересует – как они смогли всё это создать и при том без привлечения постороннего внимания и кто, конечно, спонсирует организацию, так как расходы на содержание такой организации могут быть достаточно приличные.

- Ясно, проще говоря, о них пока известно мало.

- Да, пока мало, но это только пока. Когда будем знать больше, вот тогда и посмотрим, насколько силёнок хватит у «Цербера» с американской армией, - Реблиц и вышел из каюты, когда вдруг авианосец сильно тряхнуло. Потом ещё один мощный грохот, который вообще сбил с ног капитана военной разведки.

- Что происходит? - спросил он бежавшего по палубе матроса.

- На наш корабль напал «Цербер». Около пяти-шести вертолётов так спокойно приблизились к нам, что они полностью расстреливают нашу палубу и все наши истребители, - ответил матрос и побежал дальше.

«Цербер» обнаглел – и это было видно, так как вряд ли какая-нибудь террористическая группировка станет атаковать пусть даже и одинокий, но авианосец. Реблиц достал из-за пазухи пистолет и пошёл в сторону выхода. Но тут раздался такой грохот, что капитана сбросило с ног снова. Но добраться до верхней палубы он всё-таки смог, а когда поднялся по лестнице, то увидел, как не шесть вертолетов, а десять штук обстреливали из своих пушек всю палубу и чуть было не задели американца. И тут вскоре на палубу стали высаживаться церберы в полном боевом снаряжении, после чего они отрыли огонь по всем, кто ходит на двух и более ногах. И его тоже задело. Несколько итальянцев прыгали в воду, чтобы спастись от этого ужаса, а кое-кто пытался сражаться но это было бесполезно, так как вертолёты стреляли буквально во всё. Остальные решили доплыть до берега на своих двоих.

Вскоре бой прекратился, а бойцы «Цербера» изредка постреливали, видимо, замечая ещё живых матросов или офицеров. Вскоре этот авианосец исчез с радаров, а там, где он был – остались плавать тела и кучи обломков от истребителей и от самого авианосца, как память от того, что здесь произошло или могло произойти.

Чуть позже в новостях Лера Родоман узнала о том, что было совершенно нападение на авианосец Италии и что организацией, которая совершило это, называлась…

- «Цербер», - тихо произнесла Лера, допивая сок. Она чувствовала, что надо как-то помочь организации, но чем – не знала. Да и не знала она, как искать «Цербер». Тем более что на неё объявлена охота организацией, в случае если она их выдаст.

С тех пор, когда она последний раз была на базе, а потом и на пустыре, на котором и была эта самая база, ничего сильно не изменилось, кроме как то, что за ней перестали следить (или просто агенты поменялись и всё). Она уже привыкла к этому, а тут такое внимание и забота. Она решила съездить к родителям Харона, так как хотела с ними поговорить по душам, тем более что она до сих пор любила этого парня, вне зависимости от отношения к его организации.

Но тут когда она вышла из Ленинградского вокзала, то к ней подошла молодая девушка и спросила её, а где живёт Тихонов Александр.

- Я не знаю. Уже. Он совсем недавно уехал и куда – неизвестно. Он на меня обиделся, да так сильно, что он на меня своих церберов наслал, - ответила Лера (и, в принципе, не врала, но кто не знает сути дела, тот вряд ли сможет догадаться, о ком она ведёт речь), - а вы вообще кто? И почему именно меня спрашиваете? - и прислушалась к речи девушки – она не русская, а немка, если судить по тональности языка. А по-русски она говорила с едва заметным акцентом.

- Я просто узнала о том, что вы его бывшая одноклассница и что вы едете сюда. Я так и не отблагодарила его за то, что он помог мне почти два года назад, потому и ищу.

- А чем он вам помог?

- Спас меня от насильника и чуть было не убил его, - ответила немка и показала фотографию Харона, - я его имела в виду, если что.

- Я тоже. Пройдемте со мной – я вам укажу человека, который поможет вам найти Харона, так как найти его сама я не только не в силах, но мне и нельзя этого делать. Он сможет – я знаю, - ответила она и повела в линейное отделение милиции при Ленинградском вокзале. Там стоял высокий парень в кожаной куртке и в джинсах. На ногах были меховые сапоги и он что-то весело рассказывал дежурному, когда к нему подошла немка.

- Вам что-то нужно? - спросил он её. Но на лице и так всё читалось.

- Да, мне нужен Харон, - ответила она вполне нормальным голосом, но этот парень быстро отвёл её в сторонку, чтобы её никто не слышал, ну и не видел тоже.

- А вы потише могли говорить – я бы услышал?

- Мне он нужен и всё тут. Чего тут тише говорить?

- Просто вы не бывали в России – вам вряд ли удастся понять, что он здесь не только опасный человек, но и самый разыскиваемый, хотя его никто в лицо не видел, - ответил парень, а потом закурил.

- Я это знаю – я слышала, что происходило здесь, в России, с появлением его организации. Но я всё равно хочу его увидеть, - ответила немка, насев на этого парня.

- Хорошо, я ему сообщу об этом. Поселитесь в какой-нибудь гостинице. В какой – не важно. Он вас всё равно найдёт, раз вы его зовёте. Всё, мне нужно идти, а вы тоже идите. Он вас найдёт – не сомневайтесь в этом, - ответил этот парень, после чего быстро удалился. Сама немка вскоре тоже вышла из здания ЛОМ, где у выхода её ждала Лера.

- Ну и как? - поинтересовалась она.

- Сказала, что он меня найдёт. Это что реально?

- Вполне. Я знаю Харона – он обычно свои слова всегда держит.

В семь часов вечера в гостинице «Метрополитен» в дверь номера 39, в котором поселилась Катрин, постучали три раза несильным, но и неслабым стуком.

- Кто это? - спросила она, подойдя к двери.

- Тот, кого вы вызывали, - ответил знакомый мужской голос. Да, теперь она убедилась в том, что Лера, как минимум, её не обманула. Она открыла дверь и увидела Харона вместе с тем самым немцем и с англичанином Родсоном (он был негром и вообще родился не в Англии, а в ЮАРе, но достаточно быстро получил английское гражданство). Ни того, ни другого она не знала, да и не хотела знать. Она спокойно пропустила гостей в номер и закрыла плотно за собой дверь, чтобы никто не имел возможности ни подслушать, ни подсмотреть (эту гостиницу очень не любят шпионы, так как для этого она не приспособлена вообще).

- Не буду спрашивать, как ты меня нашёл – мне это неважно. Я хотела тебя увидеть в более мирной обстановке. И как видишь, всё пока прошло нормально. Меня на тебя Лера навела, твоя подружка.

- Она мне больше не подружка. Более того я могу сказать, что она не имеет право сейчас вообще появляться там, где работают агенты «Цербера» - иначе они её уничтожат. Вот и все дела относительно её. А относительно мирной обстановки – я мог бы тебя в Германии навести. Тем более что там безопаснее, чем здесь, в России.

- И всё же я прибыла именно сюда. Хотела повидаться с тобой, когда ты не в форме «Цербера». Тем более что нам нужно о многом поговорить.

- О чём например?

- О том, что ты в свое время не сообщил, что ты жив. Знаешь, сколько я нервов себе истратила – меня отец даже к психологу водил? И в итоге я узнаю, что парень, в которого я влюбилась, как кошка, и который вроде бы, как погиб, оказывается, жив и не просто жив, а руководит организацией, которая занимается, чёрт знает, чем. Да, когда я тогда узнала, что ты живой, то меня чуть удар не хватил.

- Я в свое время не рассчитывал, что буду встречаться со своими старыми знакомыми, в особенности, после смерти, - а потом приказал своим людям выйти из номера, после чего подошёл к окну и спросил Катрин, - что теперь будешь делать?

- Я хочу стать одной из вас, чтобы быть ближе к тебе, - ответила она так спокойно, что теперь самому Харону чуть не стало плохо.

- Ты-то сама понимаешь, о чём ты меня просишь? Разрешить войти в организацию, которая сама убивает и сама теряет своих бойцов. Совсем недавно почтили память восьмерых погибших на Филиппинах, а всего мы потеряли более двух десятков бойцов. Наша организация находится под запретом и вообще это не место для молодой и подающей большие надежды девушки. Сюда идут те, кто уже ни на что не надеется и уже точно не станут долго думать относительно своих действий. Да и идут к нам большей частью именно те, кто уже ни на что не надеется и потерял весь смысл в своём собственном существовании.

- То есть и ты тоже – потерял смысл к существованию?

- Нет, конечно. Эта организация – единственный смысл, на который я ещё надеялся, а теперь есть ещё один стимул к существованию, - а потом подошёл к ней и крепко её обнял, - у меня есть подружка. Точнее не подружка, а считай, что невеста – она беременна от меня и ждёт ребёнка. Теперь эта организация будет жить не только ради наших идеалов, но ради этого ребёнка.

- Значит, ты будущий отец?

- Да, вот именно. Отец. Извини, если что.

- А ничего, ничего, - а потом она отошла от него и достала фотографию матери и показала её Харону, - она моя мать. Как ты знаешь, она погибла ещё в девяносто третьем. Мне тогда было только два годика. Значит, ты хочешь уберечь меня от «Цербера»?

- От «Цербера»? Не знаю, как насчёт него, но от его последствий точно хочу избавить. Ты мне дорога такой, какая ты есть. Я не могу жертвовать кем-либо, даже если они этого хотят.

- Неужели. А если у тебя не будет другого выбора? - подошла она к Харону и обняла его сама.

- Выбор есть всегда – просто не все его осознают. А если такой выбор наступит – то я выберу свою жизнь. Никогда не буду жертвовать другими, если есть возможность самому оказаться на их месте.

- Интересный взгляд на вещи.

- Да, и пока он не меняется. Родсон, тот негр, которого ты видела, потерял всех своих родных одиннадцатого сентября 2001года, они рядом с башней находились, когда она обрушилась. С тех пор, мне редко приходится его заставлять что-либо делать, в особенности, связанное с ликвидацией террористических организаций. А тот немец, которого ты видела – Курт Вассель – он пришёл в мою организацию, когда увидел, как Германия до сих пор преклоняет колени перед американцами и их союзниками. И с помощью моей организации пытается добиться того, чтобы всё было наоборот. А твоей причины вхождения в «Цербер» я не вижу.

- Потеря матери благодаря спецслужбам. При том не важно какой, а именно то, что я потеряла мать из-за них. Я за всю свою жизнь ни разу не сотрудничала с BND. И когда что-то случается, то я стараюсь вообще находиться в стороне. Тем более что я, несмотря на беременность твоей «подруги», до сих пор люблю тебя и уходить я не собираюсь.

- Ладно, что-нибудь придумаю. А так – только запомни, что из этой организации намного труднее выйти, чем войти. Этому есть много причин, - ответил нехотя Харон, за что он получил более-менее крепкий поцелуй. А потом она что-то ему прошептала, после чего она прошла в ванную, а Харон вышел из номера и вскоре группа из трёх человек села в фургон и уехала, как можно дальше.

Part 1.7

I

Сегодня 20 марта 2009года. Прошло чуть больше трёх месяцев с последних событий, произошедших на Филиппинах и с тех пор о «Цербере» говорят всё чаще и чаще. База снова переехала, но только из России подальше. В Африку – там затеряться легче. Мало того, там начали появляться военные заводы и предприятия, которые вскоре станут производить оружие и боевую технику для собственных нужд. Мало того, сюда переехала большая часть подразделений «Цербера», а именно более двух с лишним тысяч бойцов.

Харон смотрел на разливающуюся реку и думал о том, что ему удалось сделать за те два года, которые он пробыл во главе организации. А ведь не так уж много, кроме как то, что лозунги, которые провозгласил «Цербер», выполняются с точностью, да наоборот. Хотя им и удалось спасти немногочисленные жизни, но загубленных намного больше.

Мало того, из идеалистических организаций «Цербер» превратился в военизированную. Кто-то их считает террористами, но пока никто не может понять – в чём их политические требования. Или экстремистами, но убивает «Цербер» одинаково всех – и белых, и чёрных, и азиатов, и европейцев. Вообще их организация оказалось единственной в своём роде – у неё нет ни политической программы, ни программы по какому-либо захвату власти.

Но никаких подвижек в сторону миролюбивости точно не пошло – всё стало гораздо хуже – вместо того, чтобы сократить военные расходы, они только их увеличивают. Катрин вошла в их организацию и в Германии начала проводить мирные инициативы «Цербера» через одну из молодёжных радикальных организаций, но пока и в этом направлении тоже без особых успехов, но теперь хотя бы в направлении миролюбивости у «Цербера» есть результаты в Европе – никто не хочет мира, а потому все предпочитают воевать. Так, по крайней мере, ясно, исходя из результатов работы в Германии.

У него с некоторого времени стали работать испанцы в организации и они стали продвигать инициативы по регулированию конфликта с ЭТА (испанская террористическая организация) и уменьшения расходов на оборону через одну из баскских партий в парламенте страны. Результатов и в этом направлении тоже немного – они только начали переговоры с этой террористической организацией, а по расходам на оборону – решение было однозначным – его даже не вынесли на обсуждение парламентом.

Но были кое-какие подвижки в африканской области – они по факту захватили власть в небольшой африканской стране и поставили там марионеточного правителя, который быстро (к удивлению даже американцев) расправился с повстанцами, а тем, кто сдавался сам, даровали жизнь и свободу, мало того, гарантировали работу (может непрестижную, но она давала хоть какой-то шанс на выживание). Помимо всего прочего, этот президент начал социальные реформы и сокращение численности армии, так как это государство собирается стать нейтральным – то есть не будет участвовать ни в каких либо конфликтах, но и держать на своей территории базы любой из развитых (а может и не очень) стран тоже никому не позволит. Порядок здесь навели относительно быстро – преступность исчезла, зато заработали школы и больницы. Начали строить первую библиотеку, которая могла бы помочь в образовании детей. Стали также изымать оружие у населения – ведь президент объявил программу демилитаризации страны, а значит, должен сделать его как можно более безопасным для всех, кто будет сюда приезжать.

В общем, под указкой Харона здесь стало идти всеобщее благоденствие – и это всего лишь десять недель назад началось. Быстро всё началось. Но он это проводил не только с целью оправдать организацию «Цербер», но и с целью её обезопасить – по этой стране столько вооружённых племен шаталось, что неизвестно – напали бы они на базу «Цербера» или нет.
Не хотелось бы проверять. А так имеется реальный шанс проверить, на что способна демилитаризованная экономика и при этом нейтральное государство (во всех отношениях).

Катрин была в это время в Германии, а Настя отправилась на Филиппины выяснять что и как с «Цербером» (выяснить настроения в обществе и во власти, связанное с «Цербером»). Сергей с Анатолием планировали расширение базы и создание мощного ВПК организации, в то время как сам «Цербер» пропагандирует отказ от убийств и отказ от оружия, способного убить человека.

- Привет, это я Катрин. Тебя нет дома, а жаль – я была в поликлинике и узнала, что теперь у меня будет тоже ребёнок, как и у твоей Насти. Пока не знаю – брат или сестра, но то, что так именно дело и идёт – это даже хорошо. Ты же сам говорил, что дети, воспитанные идеалами «Цербера» будут лучшими проводниками их идей. Ладно, я не только за этим позвонила – я выяснила, что стало с мужем. Помнишь, я три недели назад рассказывала о том, что у меня муж исчез. Так вот, на Кипре его нашли с проломленным черепом и без денег и документов. Он умер вскоре, но мне сообщили, что его нашли в квартире одной из местных проституток и вполне возможно, что та это и сделала (бабки были нужны – вот и всё), - ответила она, посмеиваясь понемногу, - ладно, позвоню в следующий раз – только будь на этот раз дома.

Катрин недолго переживала по поводу смерти мужа (на людях она, естественно, показывала обратное) – в омут с головой вошла в ресторанный бизнес и начала через него пропагандировать антимилитаристские взгляды «Цербера» (само собой ясно, она не указала автора этих взглядов). Вроде как посетителей больше стало, но, так или иначе, это хоть, но подействовало.

Позвонила и Лера, но в её голосе слышался плач и горесть утраты что ли.

- Знаешь, прошло полгода с того времени, когда ты ушёл от меня. Я думала, что мои переживания уйдут скоро в прошлое, что я смогу начать нормальную спокойную жизнь, а совсем недавно поняла, что на это я уже не способна. Извини ещё раз за то, что я тогда наговорила своему однокласснику ещё с Воскресенской школы о тебе. Просто я была на взводе – ребёнок, ты, «Цербер» - это всё и сделало свое дело. Если ты меня простил или хотя бы перестал обижаться – позвони мне или приди ко мне домой, если ты вообще интересуется моей жизнью. Врачи мне сказали, чтобы я поменьше волновалась – но как это возможно, когда единственный человек, которого я люблю, отвернулся от меня и не желает меня даже видеть. Ребёнку нужен отец, но ему нужна и мать. Я буду счастлива, если ты приедешь перед родами или хотя бы посетишь меня. Я понимаю, что для тебя это будет нелегко, но постарайся. Я буду ждать – хотя бы во имя нашего ребёнка. Кстати, я выяснила – у меня будет девочка. Назову в честь твоей матери – Олей. Хоть какую-то память я о твоих родителях сохранила. Я люблю тебя. Целую, пока, - и сообщение на этом кончилось. Что ж, ради ребёнка стоит приехать – но только ради ребёнка. Да и то всего лишь на два-три дня – у него и так куча работы. Он смог с трудом смог создать два Корпуса Цербера, которые и должны выполнять все те функции отрядов, которые были до этого. Теперь организационные дела нужно привести в порядок.

Но вскоре приходит ещё одно сообщение, но только оно не было похоже на первое только потому что в нём слышался голос отчаяния.

- Извини меня, что я снова звоню, но я прошу тебя срочно приехать. У меня проблемы и они связаны с моим ребёнком. Помнишь того одноклассника с Воскресенской школы – его Вадимом зовут – так он мне угрожать стал, что он убьёт меня, если я не сделаю аборт – он считал, что ребёнок от тебя мне не нужен. А если я это сделаю, то знаешь, что будет, - после чего послышалось всхлипывание и вытирание слёз, - ладно, но не в этом дело. Он работает в одной бандитской конторе и они решили на моём ребёнке подзаработать. На твоём ребёнке. Я ответила, что подумаю, но ты сам понимаешь, что я никогда его никому, кроме как тебе, не отдам. Приезжай поскорее, а то ещё неизвестно, что он ещё придумает. Ты спрашиваешь, как он его собирается использовать – он собирается его продать кому-нибудь, а лучше будет, если богатой семье, которой нужен ребёнок. Но я никому его никогда не отдам – ради тебя, ради себя и ради этой девочки больше никому не отдам. Иначе что я за мать, которая не заботится о своём ребёнке? Приезжай поскорее – я не могу без тебя, никак не могу, - после чего сообщение прервалось громким плачем, на чём оно, собственно, и закончилось. Да уж, теперь точно нужно приехать, иначе этот «вор в законе» сделает с ней всё, что захочет и в особенности при помощи своих дружков.

Но не успел Харон как следует собраться – он собирался брать в эту поездку Холта и Манкуева (он один из охранников базы) и вместе с оружием перебраться в Россию, чтобы поработать над имиджем Вадима – как пришло новое сообщение, но на этот раз от родителей Леры.

- Я Наталья Родоман, а рядом со мной сидит Валерий Валерьевич Родоман. Мы родители Леры, если вы ещё не забыли. Мы с трудом смогли найти человека, который бы согласился найти ваш телефон и при этом нашёл его. Я не знаю, как вам сказать, но Леру похитили. Похитили – и я не знаю зачем, не знаю почему, но теперь мы получаем письма с угрозами относительно того, что наша дочь находится у «них». У кого это «у них» - я не знала, но они предупредили, что если мы позвоним в полицию, то они убьют Леру. Я слышала, что у вас с ней был разлад, но я прошу, нет, я умоляю вас – спасите нашу дочь и вашу будущую дочь тоже. Мы не можем этого сделать, а вам вполне по силам. Помогите нам – мы больше не знаем, к кому нам обратиться. Помогите, прошу вас! - закричала мать Леры, после чего зарыдала и сообщение прервалось. Харон решил собираться по-быстрому и собрал всех тех, на кого можно положиться в трудную минуту.

- Что случилось? - спросил Харона Холт, когда он узнал, что они улетают уже через час.

- Я только что узнал, что Леру похитили – с какой целью неизвестно, но то, что они её не пожалеют и не пожалеют её ребёнка – это я знаю точно. Теперь у нас очень мало времени - нужно собрать всех, кого можно собрать и лететь в Россию.

- Ладно, я просто спрошу – это вы из-за Леры или из-за ребёнка?

- Из-за ребёнка. Я не хочу никого терять, - после чего у ангара собралось около полусотни бойцов и несколько групп вертолётчиков.

На следующий день Харон вместе с двумя церберами прошёлся сначала по Лериной комнате – тут было чистенько, гладенько и без малейшего намёка на грязь. А потом пришёл к родителям Леры – у них нужно было узнать как можно больше.

- Её похитили около четырёх дней назад, но позвонили только вчера – они сказали, что Лера и её ребёнок у них и что теперь, если те вздумают заявить в милицию, то Лере очень сильно не поздоровится, а её ребёнок будет убит ещё до рождения. Вот мы и позвонили вам, тем более что она нам дала номер вашего телефона. Она нам сказала, что только вы сможете помочь в случае чего. И как видите, не напрасно. Вы сможете ей помочь?

- Я думаю, что смогу. Можете мне показать её комнату, где она жила в последнее время?

- Да, конечно, - ответил отец Леры и отвёл Харона в её комнату, а Холт начал успокаивать мать девушки.

Комната была обставлена весьма недурно, но одну деталь он приметил точно – ни одной её фотографии и вообще чьей-либо он не увидел в комнате. Потом он осмотрел её компьютер (он не был под паролем, потому Харон вошёл в него без проблем) и увидел один небольшой заводик, точнее развалины заводика и они явно были не в Клину.

- А это где снимали? - спросил он отца Леры, показав фотографию.

- Это я не знаю. Не я снимал. Нужно у Наташи спросить, - после чего он вышел из комнаты и вернулся уже со своей женой, - узнаёшь, где это могли снимать?

- Не знаю, так как я тоже снимала. Я не знаю этого места.

- Ясно, - ответил Харон и стал смотреть другие файлы. Он случайно наткнулся на фотографии беременности Леры. И всё же все женщины, а в особенности и девушки, очень красивы, когда в положении. Что ж, по её лицу он увидел только одно – укоряющий взгляд одинокой и несчастной девушки.

- Что-нибудь нашёл? - подошёл к нему немец.

- Нет, здесь пусто, но этот заводик найти не мешало бы. Сможешь найти?

- Если он в радиусе тысяча километров, то найду, - ответил Холт, после чего стал просматривать фотографии в Яндексе на своём коммуникаторе и сравнивать тамошние старые заводы – с этим.

- Зря я её одну оставил. Сглупил, как всегда, - ответил Харон чуть позже, когда начал читать дневник Леры. Она его начала писать очень давно – лет семь назад. Это, конечно, негоже делать, но другого выбора нет – надо выяснить, где был сделан снимок. Тем более что у Харона с этим зданием появились нехорошие предчувствия.

- Всё, нашёл. Это, в общем, недалеко от Калуги. Бывший оружейный завод. Его закрыли около тридцати лет назад, но так его никто и не снёс – оттуда даже оборудование никто не выносил. Хотя я почти уверен, что охотники за цветными металлами там уже побывали.

- Хорошо, сообщи нашим агентам там, чтобы они просмотрели этот заводик и узнали что к чему. Если там что-то будет, то пусть звонят в любой время дня или ночи, - ответил Харон, не отвлекаясь от дневника, который она писала.

«Сегодня пятница, последний день этой чёртовой недели. Я пыталась дозвониться до Саши, но он берёт трубку. Он даже разговаривать со мной не желает. Настолько он зол на меня. Надеюсь, он сообщение, которое я ему пришлю, прочтёт. Как тяжело-то стало в последнее время. Я эти женские консультации стала часто посещать. Представляю, что будет, когда я рожу. Хорошо, что это будет девочка – мальчика труднее воспитать. И интересно – приедет он или нет. Очень хочется, чтобы он приехал. Я его так люблю, так люблю. Интересно, как он там без меня – наверное, тоже скучает, жалеет о своём решении. Нет, наверное, нет – не жалеет, иначе давно бы приехал. С немкой и со своей Настей развлекается. Хотя нет – чего я такое пишу. Совсем без ума от него. Ой, сейчас родители придут. Прерву ненадолго запись»- прочитав это, Харон уверился только в одном – он полный дурак, раз оставил её здесь одну.

- Командир, они обнаружили этот заводик, но только там точно не безлюдно, - ответил Холт, что-то слушая по телефону.

- В каком смысле – не безлюдно?

- В прямом – там стоят сразу несколько джипов и неплохая охрана – неонацисты что ли там расположились? - добавил Холт, во что-то вслушиваясь. А Харон продолжил читать дневник.

«Я сегодня встретилась с сестрой Саши. Она в отличие от него не верит в мою виновность и старается поддерживать со мной отношения. Она мне сказала, что сейчас он больше увлечён работой и наведением порядка в «Цербере». Я узнала, что он очень скучает и по России и по всем, кого раньше знал, но больше возвращаться сюда не хочет. Она мне сказала, что теперь он готов принять меня и простить, но не сейчас, а со временем. Хотя девочка моя не застала то время, когда я с её отцом были в ссоре. Ей будет плохо без отца, как и мне сейчас плохо без Саши. Его сестра мне сказала по секрету, что он по ночам плачет, только неизвестно от чего – из-за разлуки со мной или от погибших церберов. Как хотелось бы, чтобы он вернулся – я ему прислала ещё сообщение. Его сестра ответила, что он их читал и что скоро планирует приехать. Как хорошо – нужно приодеться как следует, чтобы он был без памяти от меня, тогда, наверное, и вернётся окончательно. Опять родители не вовремя…»- не успел дочитать это сообщение, как Холт добавил к своим словам ещё одно:

- Она там. Мои люди прослушал разговоры между охраной и узнали это из их слов о пленнице. Мы готовы выдвинуться прямо сейчас.

- Хорошо, готовьте ударные вертолёты – они будут нашей огневой поддержкой. Также выдели пять-шесть бойцов, которым ты лично доверяешь и которым мог бы и я доверять, - после чего Харон, когда Холт вышел из комнаты, компьютер и взял Лериного медвежонка, - пригодится как-нибудь.

II

Ночь того же дня. Пригород Калуги. Место, которое не обозначено на карте города – один из пороховых заводов, который в своё время давал порох во время Великой Отечественной Войны нашей армии. А потом в 1977-78году военные от него отказались, так как он вообще ничему не соответствовал, да и перестраивать это место собирались. Завод само собой расформировали, но вот здание никто не снёс и оборудование за собой тоже никто не стал увозить, посчитав, что его будет до поры охранять солдаты ближайшей мотострелковой дивизии. В итоге от того завода осталось только здание, помещение, немного оборудования, кучу металлолома и всякой другой хрени, которой навалом в таких местах. Но почему-то когда агенты нашли это место, то здесь было сразу несколько джипов и грузовиков, а охрана здесь была такой, что любой ЧОП позавидовал бы – автоматы, пулемёты, а где-то и бронеджипы.

Главарем банды, в чьих руках был этот завод, был некий Павловский. Среди своих его звали Талер, так как мог удавиться даже из-за ста рублей. Он кого-то из-за этого даже «замочил» (сто баксов кто-то ему был должен вот и всё). По другой легенде его так назвали, так как своё состояние он начал наживать на продаже римских талеров (древнеримские монеты). Отсюда, наверное, и прозвище. Его ФСБ и ещё несколько спецслужб мира разыскивает, а тут он здесь вполне себе припеваючи живёт – вот, что деньги сделать могут. Мало того, он организовал свою банду и теперь неплохо зарабатывает на том, что зарабатывает шантажами, а где-то и похищениями людей. Тут к нему, кстати, привели одну девчонку, которая была в положении.

- Вообще-то я стараюсь с такими пленницами не связываться. Не хочу брать грех на душу, - хотя у Талера за душой было столько грехов за душой – хватило бы на всех и ещё осталось бы.

- Ты просто не понимаешь – за её ребёнка можно выручить некоторое количество баксов. Найти богатых родителей и продать им её младенца за крупную сумму.

- И кто на это согласился? - Талер терпеть никогда не мог дела, которые хоть и приносят много денег, но достаточно мерзки, даже с его точки зрения – он вообще терпеть не мог дел с новорождёнными и детьми вообще.

- А ты подумай хорошо. Это довольно-таки неплохие деньги.

- Я знаю, что плохие – но я не сторонник зарабатывать деньги самыми мерзкими способами.

- И это мне говорит человек, которые замочил столько людей, сколько я бутылок водки не выпью, - с укором заметил этот молодой человек, которого, собственно, и видел Харон тогда в парке. И из-за которого он и поссорился с Лерой. А теперь этот парень сидит здесь под хорошей, как ему казалось, охраной.

- Дело не только в том, сколько я людей замочил, но и в том, что это были за люди. Я ни одного ребёнка даже пальцем не тронул – для меня это табу. Потом проблем с этим делом ещё не оберёшься. Не хватало только, чтобы потом меня зэки (если я всё-таки попадусь) за детей на парашу не опустили (простите, что выражаюсь уголовным жаргоном, иначе я не смог бы изобразить уголовника), как последнюю суку. Вот и думай. Тем более что ты говоришь, что за ней раньше стоял «Цербер». Мне вообще не нравится, что ты похищаешь девчонок из этой организации – не потому что мне жаль, а потому что ещё неизвестно, чем это может для нас закончиться.

- Ничем плохим точно не закончится, - ответил этот одноклассник Леры, как послышались крики из дальних коридоров завода.

- Что произошло? - крикнул Талер одному из своих охранников, но он вскоре полетел вниз вслед за другим. Явно он падал не по своей воле.

А потом послышались вертолётные винты, как обычно бывает при штурмах зданий спецназом милиции. Вскоре весь завод осветили очень мощными прожекторами.

- Чёрт возьми! - крикнул Талер и отпрыгнул в сторону вместе с «виновником» торжества. Вскоре заработал два мощных многоствольных пулемёта с одного из вертолётов и убили сразу же двоих охранников.

Тем временем группа из пяти церберов продвигалась к подвалу, где и содержалась Лера, через трупы охранников (которые появлялись после встречи с бойцами этой организации). Продвигались они не быстро – сопротивление было ожесточённым. Но и остановить церберов тоже было практически невозможно – если они и останавливались, то только чтобы переступить труп. Дойти до подвала им попытался не позволить пулемётчик, который встал перед входом в подвал. А он стрелял по всему, что двигалось и выходило на открытый коридор.

- Как его вынести отсюда? - крикнула Тина, белоруска, которая вошла в отряд благодаря Харону и которая по идее должна была заменить Настю – сама она занялась другими делами, но пока она здесь.

- Гранаты не помешали бы, но мы их все истратили на этих колбасников снаружи и тех, кто был впереди, - ответил Харон, проверяя свой пояс – на нём гранат действительно не было.

- У меня одна осталась, только я её приберёг для особого случая, - ответил Холт, но Харон просто не стал дожидаться ответа и прыгнул через весь открытый коридор в сторону этого пулеметчика, стреляя в него из своего автомата. Свалило сразу. Потом Харон встал и взял пулемёт у трупа, и открыл дверь подвала. Тут он был устроен, как тюрьма – закрытые, не решётчатые, камеры. Да, собственно, это и есть тюрьма.

Харон прыгнул на пол подвала, так как лестницы здесь не было, после чего стал выбивать замки у камер. А в самих камерах женщины и молодые парни. Они были измотаны и измучены – это было видно по их измождённым лицам.

- Боже мой, что эти ублюдки сделали с ними? - заметила Тина и помогала вставать пленникам. Но Харона они не интересовали. Где-то в этих камерах сидела Лера. Он её может и не любил, но вытащить был обязан. Однако ни в одной из камер её в итоге не оказалось.

- Её здесь нет, - сказал Харон, просмотрев последнюю камеру.

- Как нет? Мои агенты сообщили, что она здесь. Этого быть не может! - ответил Холт, сам посмотрев в последнюю камеру.

- Может и ещё как. Видимо, она в каком-то другом месте, - ответил Харон и пошёл в сторону выхода, - выведи всех людей отсюда. Я пойду искать её в одиночку.

Быстро поднявшись на второй этаж завода, он увидел трёх или четырёх охранников, которые были недалеко от самой дальней двери и там, главное, горел свет. Харон решил выйти вперёд и при том неожиданно, чтобы они ничего сделать не успели – так оно и случилось, собственно, когда он вышел и открыл огонь из пулемёта по ним. Валил одного за другим, не давая даже малейшего шанса на сопротивление. А потом просто делал контрольный выстрел в голову. Потом он выбил дверь и увидел Леру – она лежала в углу, забившись в него, как затравленный зверёк. Она мгновенно встала и схватилась за Харона. Он нежно обнял и стал гладить по голове. Она в свою очередь заплакала.

- Всё хорошо, всё хорошо, моя милая, - успокаивал её Харон.

- Как мне было без тебя плохо. Знаешь, что они хотели сделать с ребёнком? - Лера плакала и ревела. Харон чуть не возненавидел себя за близорукость.

- Ладно, мне говорить не надо. Я не хочу этого знать, - ответил Харон и взял её на руки. После чего побежал из этих мест. И тут раздался взрыв сзади Харона, отчего тот отлетел в сторону лестницы. Он инстиктивно отбросил Леру на пол, а сам полетел на стальные ступеньки лестницы. Сильно врезавшись об одну из них, он отлетел в сторону и полетел вниз напрямую на пол. Там он снова врезался, но только уже об какую-то стальную балку. После этого он окончательно приземлился, но уже без сознания.

Практически сразу в это же время сюда ворвалось сразу четверо церберов, только Лера их не знала. Они сначала посмотрели в сторону Леры – один из них подбежал к ней и помог идти. А потом и в сторону Харона – тот лежал без сознания – двое церберов подбежали к нему и проверили пульс.

- Он ещё дышит, - заметила девушка.

- Хорошо, поднимите его и донесите до наших врачей и вертолётов. Нужно всех отсюда вывести, - приказал другой цербер. Вскоре они выбегали из этого заводика, который со всех сторон обстреливали вертолёты, вынося Леру и Харона (последнего вперед головой, а девушка была в сознании).

Очнулся Харон только через три дня. У него был звон в ушах и он чувствовал, что не может пошевелить ногами. В глазах, помимо всего, была какая-то муть. Недалеко стояло двое врачей (они имели значки «Цербера», а потому опасаться было нечего) и что-то обсуждали, когда он попытался встать. Один из докторов подбежал к нему и снова его уложил:

- Вам нельзя вставать. У вас многочисленные переломы костей и ушибы. Вам нельзя вставать.

- Это не аргумент, - отмахнулся от них Харон, всё равно пытаясь встать.

- Лежи и всё. Врачи говорят правду – ты сейчас в очень плохом состоянии, чтобы не то, что управлять «Цербером», но и вообще даже идти. Так что лежи и не рыпайся, - ответила стоящая на пороге палаты его старшая сестра Настя (не та девушка с тем же именем, а именно его сестра). Она улыбнулась на то, как врачи пытались помешать встать Харону.

- Что с Лерой, что со всеми? - он прохрипел в ответ и успокоился. Один из врачей вколол ему какое-то лекарство или обезболивающее – чёрт его знает.

- С ними всё хорошо. Лера уже родила девочку. Она её назвала Александрой, в твою честь. И сейчас в отличие от тебя спит, как и дочка. Все наши бойцы уже вернулись и они все живы. Я за это ручаюсь – лично проверила. Так что тебе беспокоится не о чем. Кстати, мы уничтожили всю банду в этом заводе, а его самого взорвали. Теперь там одни сплошные развалины. Всех пленников мы вывели отсюда и вызвали милицию – пусть они разбираются здесь со всем.

- Хорошо, ты правильно поступила. А мне действительно нужно отдохнуть, - зевнул Харон и очень быстро заснул. Значит, это было снотворное.

На следующий день он проснулся и увидел, что в палате заснула Настя (уже не сестра, а просто девушка) и Тина (она сама не боготворит Харона, но лично ему предана). Недалеко стоял Холт, который мог достаточно долго не спать. Первым пробуждение Харона заметил именно он:

- Ну, что шеф, как вы?

- Очень плохо – мне встать не разрешают, а сейчас именно кипа работы у «Цербера», - заметил Харон, немного приподнявшись.

- Этой кипой сейчас занимается твоя сестра на пару с Серёгой, - ответил Холт, когда проснулась Настя и Тина. Последняя его сразу же обняла, когда увидела, что он в сознании.

- Ей, полегче. Он сейчас несколько ослаб, - рявкнул вполне спокойно Холт чуть позже.

- Я просто хочу убедиться, что он жив, - заметила Тина.

- Я жив – можешь не сомневаться. Вряд ли ударная волна от взрыва сможет отправить меня на тот свет, - ответил Харон, поцеловав Тину. Она этого как будто и не заметила. И тут её по рации вызывают.

- Это меня, - ответила она и отошла на небольшое расстояние.

- Я знала, что ты будешь живым. Я это чувствовала и мой ребёнок тоже. К счастью, он не знает, что всем нам пришлось пережить. И Лерина девочка тоже. Её, кстати, в твою честь назвали, - произнесла с трудом Настя, подсев поближе к постели Харона.

- Я об этом уже знаю. Скажи, я никакой бред не нёс, когда меня сюда везли?

- Нет. По крайней мере, я бы запомнила и сразу бы тебе сказала. А так – я удивляюсь, как ты вообще остался жив – и врачи тоже этому удивлены. Но теперь всё хорошо – и как минимум, с недельку, ты отлежишься здесь в больнице. А может и больше, - улыбнулась Настя, чего нельзя сказать о Хароне. Он сразу же попытался снова встать.

- Вам же врачи в прошлый раз вроде бы сказали, что вам вставать нельзя в ближайшее время, - сказал Холт. Он помог Насте не дать Харону встать.

- Холт прав – тебе нельзя вставать. А если хочешь чем-нибудь заняться, то можешь начать читать доклады наших агентов в Восточной Европе, - после чего она дала ему планшет с докладами – там их поместилось штук двести. Плюс видео и аудиоприложения.

- Тина нам любезно их предоставила, - посмотрел в сторону этой девушки Холт, на что она улыбнулась и помахала ручкой, после чего она вышла из палаты. Видимо, разговор серьёзный и нетелефонного характера.

- Хорошо, хоть чем-то займусь, - ответил Харон и взял планшет, который Настя ему положила на живот. Докладов, как он заметил, было до 228 штук и часть их предстояло, как минимум, прочесть половину.

- Ладно, можешь спокойно читать, - ответила она и стала выходить вместе с Холтом, но потом чуть-чуть позже вернулась и спросила:

- Ты действительно любишь Леру или между вами всё уже прошло?

- Тебе это зачем?

- Просто хочу знать. В конце концов, как и ты, я человек не всегда постоянный. Мне просто нужно знать, чтобы подумывать о последующих действиях в будущем.

- И о каких, например?

- Лучше ответь ты на мой вопрос, а на твой я как-нибудь потом отвечу.

- Ну, ладно. Леру я спасал только из-за ребёнка. Больше между нами ничего такого нет - можешь не беспокоиться. А её ребёнка в случае чего я буду воспитывать сам.

- И когда же происходит это «в случае чего»?

- Поживёшь – узнаешь.

- Хорошо, отдыхай, - после чего Настя не быстрым шагом ушла из палаты.

III

Директор ФСБ слушал эти новости с удовольствием. Новый директор ФСБ. Старого как раз после этого случая со старым заводом и уволили. А могли ведь и арестовать с санкции Генпрокурора. Что ж, теперь у нового директора куча проблем и одна стала иметь такое название «Цербер».

Было ясно только одно – эта акция не показательная – здесь проводилось что-то вроде спецоперации. Только её проводили не спецслужбы, а организация, за голову руководителей которых могут выплатить несколько миллионов долларов. Но это мелочи по сравнению с теми проблемами, которые его люди «откопали» на месте взорванного заводика.

А именно трупы трёх детей депутатов Государственной Думы. Каким образом они там оказались – вопрос второстепенный, так как начальники повыше ему сразу дали понять, что если он не ликвидирует организацию в ближайшее время, то его самого «ликвидируют». Невесёлая задачка, в особенности по исполнению.

Что ему было известно про «Цербер». Если говорить о мифологии – то это трёхголовая собака, охраняющая вход в Тартар (подземный мир по греческой мифологии), с множеством кусающихся змеек вместо шерсти и с «кусающимся» хвостом. А если серьёзно, то тут перед ними встаёт другая «собака» только не кусающаяся, а уже реальная. И от этой собаки столько проблем, что удивительно, как президент не объявил в Подмосковье режим ЧС (чрезвычайная ситуация).

К нему на доклад зашел начальник оперативного управления ФСБ генерал-лейтенант безопасности Юрий Юрьевич Самохин. Вскоре вошёл и начальник аналитического управления ФСБ генерал-лейтенант безопасности Анатолий Иванович Зубов.

- Что ж, господа, не думаю, что вам нужно объяснять причину вашего вызова. Я хочу знать, что мы будем делать – мне ясно дали понять, что ни все вы, ни я точно не останемся на своих постах, если «Цербер» не будет ликвидирован. На нас не только наши давят, но и америкосы тоже. Считайте, что это приказ сверху. Выкладывайте, что вам известно про «Цербер» и её лидера.

- Очень немного. Наш отдел может вот так высказывать предположения, а точных фактов у нас пока нет. Но есть некоторые факты, которые трудно оспорить – у них очень хорошо поставленная разведка. Весьма вероятно, что они имеют агентов в нашем ведомстве, отчего идут утечки и мы лишаемся возможности их обнаружить.

- Эти агенты вычислены? - спросил директор.

- Нет, пока ещё. Я же говорю – хорошо поставленная разведка, мало того, мы лишаемся агентов, которые обязаны внедриться в банду. Они узнают о них раньше, чем мы и их ликвидируют раньше. Но если агент не устраняется, то ему сливают «дезу», которую нам в итоге приходится проверять. В итоге куча потраченного времени, а результатов ноль. Но кое-что нам удалось выяснить об этой организации. Примерная численность бойцов – от двух до трёх тысяч бойцов, но я говорю примерная, так как нам точно она неизвестна.

- Около двух-трёх тысяч?

- Вот именно, это можно выяснить по тому количеству конфликтов, в которых «Цербер» принял участие, - ответил Зубов, - причин их участия мы не знаем, но это возможно борьба за сферы влияния в Африке, так как континент считается недооцененным. Они активно используют боевую технику и при том уже не в маленьких количествах, что говорит не только о финансовой мощи организации, но и остаточных серьёзных военных возможностях.

- Насколько серьёзных?

- По нашим подсчётам – около сотни-полторы единиц бронемашин. Возможно, что больше, но пока нам это неизвестно. Мало того, у них имеется авиация, но, скажем сразу, она в таком количестве, что задаётся один вопрос – сколько она у них действительно. Примерная численность – тоже примерно сотня вертолётов и до десятка-два истребителей. Мало того, они возможно обладают собственной производственной базой и способны производить технику самостоятельно.

- Вот этого ещё не хватало, - заметил Самохин.

- Продолжай, - посмотрел строго на генерал-лейтенанта Самохина директор, после чего продолжил слушать Зубова.

- А что продолжать. Их база примерно находится в Африке, где-то в районе пустынь или оазисов, где легче спрятаться. У нас есть, кстати, такое предположение, что их база находится в Центрально-Африканской Республике.

- И на чём оно базируется?

- На том, что там не было в течение последних трёх месяцев никаких революций или переворотов. Новый президент там навёл порядок так быстро, что теперь об этой стране можно слышать только в экономических сводках, чем на военных или геополитических. Мало того, они почему-то начали сокращать армию, что может говорить о присутствии там ещё одной боевой группировки, не имеющей отношения к современным террористическим организациям. Но это только предположение – наши агенты уже начали там работать. Сведения скоро начнут поступать. А пока на этом всё. По крайней мере на организации, - ответил Зубов, но было ясно, что хоть и ответ развёрнутый, но он мало подходит директору столь серьёзного учреждения.

- А что вам известно про некоего Харона, их лидера? Я-то слышал, что этот парень очень серьёзная личность и крайне опасная для некоторых высших гослиц, - спросил Зубова директор ФСБ, но тот лишь пожал плечами.

- Если бы нашему отделу не приходилось оперировать предположениями, то он был бы давно пойман. Но кое-какие сведения у нас имеются. Этот парень именно молодой. При том очень молодой. Он обладает серьёзными лидерскими качествами. Профессиональными качествами убийцы и профессионального наёмника. Но нам известно, что он никогда не служил в армии и до поры до времени оружия в руках не держал. Семьи у него нет, по крайней мере, официальной. А что до остальных моментов – сколько ему лет, как его зовут и так далее – это нужно оперативников напрягать.

- А чего сразу оперативников? - возмутился Самохин и подал ноутбук, в котором были указаны имена пятнадцати сотрудников ФСБ, которые могли работать под прикрытием, но просто не попали по месту назначения – не успевали, - здесь имена и фамилии моих оперативников, которых «Цербер» уничтожил. Тела некоторых мы до сих пор найти не можем. Так что оперативный отдел делает всё возможное. Мы и милицию подключили по полной программе и другие спецслужбы. Работаем также тесно (в пределах разумного, конечно) с американским ЦРУ, с французским департаментом общественной безопасности, с немецким BND и с канадской конной полицией. Но у них сведений и того меньше, чем у нас. В одном я с Зубовым соглашусь – их разведка поставлена лучше, чем у нас, - а потом в кабинет вошёл начальник научно-технического отдела ФСБ генерал-майор Коборин. Его вызвали раньше всех, но из-за пробок он прибыл поздновато.

- Пробки, - ответил Коборин. А потом он достал из сумки символ «Цербера» и их автомат.

- И что это? - спросил Зубов, заинтересовавшись автоматом.

- Оружие нашего потенциального противника. По нему можно сказать, что они обладают солидной производственной базой, так как оружие изготовлено автоматикой. Мало того, есть такое предположение, что у них есть неплохие инженеры и есть свои разработки примерно такого же характера, только в отличие от государства они не тратят кучу времени на испытания, а сразу же пускают их в ход, если есть такая возможность. Кстати, этот автомат весьма неплохо изготовленный. Это говорит ещё и том, что у них весьма неплохо поставлен контроль качества.

- И это единственное оружие, которое удалось добыть?

- Нет, конечно. У нас до шести единиц этого автоматического оружия лежит. Мало того, мы изучаем патроны их вооружения и осколки от их гранат и ракет. Скажем честно – ни американские, ни наши образцы с ними точно не сравнятся, - ответил Коборин и вернул автомат в портфель.

- Значит, у нас более серьёзный противник, чем мы думаем, - заметил директор в итоге. Когда подошел начальник Департамента Контрразведки, то он выгнал всех начальников отделов, а его спросил:

- Ну что? Каковы результаты?

- Никаких абсолютно. Кроме как то, что мы ловим мелких агентов или вообще подставных лиц, которых не жалко оставить нам. Они и знают мало и сообщить тоже могут мало. Так удобно и надёжно.

- Что ж, значит никаких результатов и здесь. Куда не сунешься – везде полное отсутствие результатов, - заметил директор. А потом потянул сигарету и взял доклад контрразведчика.

- Но у меня есть один план, но только о нём должны знать только вы и я. Больше никто, - успокоил его Рябыкин (его так зовут – главного контрразведчика). А потом включил какую-то кнопку на столе – глушилка, наверное.

- Хорошо, говори.

- Итак, мы не можем внедрить агентов в их организацию только потому, что они обладают достаточно не хилой разведкой и контрразведкой и агентами в нашем ведомстве. Насчёт последних я могу сказать определённо – тут работает не один человек, а целая информационная сеть. И достаточно хорошо информированная. Мы отсеяли те отделы и подотделы, которые непосредственно не занимаются «Цербером» и вообще не подключены к нему, а также отсеяли тех, кто не имеет того доступа, который нужен для получения подобных сведений.

- Продолжай, - ответил директор. Он заинтересовался работой контр-разведчика в этой области, тем более что за весь сегодняшний день это первый более-менее конструктивный доклад.

- Мы также проверили тех, кто так или иначе имел последний раз имел доступ к этим сведениям за всё последнее полугодие. Отсеяв их, мы решили заняться создания «дезы», на которую клюнет только один или несколько агентов «Цербера» сразу.

- Она уже разрабатывается?

- Да. Практически готова. Пока нужно как следует подкорректировать некоторые данные и детали «вручения» этой самой «дезы» шпионам «Цербера».

- Хорошо, действуйте по своему усмотрению. Хотелось бы получить побыстрее эти сведения.

- Когда всё будет – я не знаю, так как даже нам пока это неизвестно. Но примерные сроки – одна-две недели, - ответил контрразведчик и вышел из кабинета. Что ж, теперь есть хоть какие-то подвижки, а не просто простые предположения.

IV

5апреля 2009года. База «Цербера» в ЦАР. Сама база была под землей, но учитывая, что здесь был холм, то вполне возможно, что он мог быть под ним. Но ничего такого, чтобы выдавало базу – здесь ничего этого не было. Только прилетали грузовые и боевые вертолёты – они отличались только размерами и количеством нацепленного вооружения. Открывался люк, они опускались вниз, после чего люк закрывался и больше никто никого не видел. Местные жители здесь не ходят, так как до ближайшего поселения – километров пятнадцать, а кому охота идти на такое расстояние.

В это время Харон продолжал лежать в своей постели. Лера стала его навещать, хотя он этого и не просил. Тем более что у неё есть ограничения по передвижению по базе. О том, где они находятся, никто здесь старается не распространяться – приказ самого Харона.

- Зачем на этот раз пришла? - спросил Леру Харон, когда она вошла в его палату. Сам руководитель «Цербера» лежал и думал о том, что скоро родятся ещё двое детей и им нужна нянька, но только не роботизированная, а настоящая, а Лера больше всего для этого подходит.

- Я просто пришла тебя навестить. Мало того, я хотела спросить – ты из-за моего ребёнка рискнул пойти на мое спасение или из-за меня тоже? - села она недалеко от Харона. Тот не обратил на это даже внимания.

- Если хочешь знать, то я тебе скажу честно – только из-за ребёнка. И пока я терплю тебя на этой базе только из-за ребёнка. Когда я смогу встать и самому воспитывать своих детей, то я верну тебя твоим родителям, тем более что мои люди предупредили, что ты проходишь у нас курс реабилитации. Тем более ты им часто названиваешь по одному из наших телефонов, - ответил Харон и улыбнулся – странно, что при всём том, что он сумел сделать против Леры, она до сих пор его любит. Это более чем удивительно. Но возможно, что этому есть какое-то разумное объяснение – оно, конечно, найдётся не сегодня, но точно найдётся. Харон в этом просто уверен. И это объяснение, наверное, точно не касается любви.

- А что я не должна этого делать?

- Почему же – должна, но только я предупреждаю – мои люди обычно сканируют ту информацию, которую передаёшь через эти телефоны. Если им что-то не понравится, то считай, что это твой последний день на этой базе, - ответил Харон, но подметил, что уходить от него она и не собирается.

- Хорошо, как скажешь. Я только одно хочу спросить – моя дочь останется со мной или с тобой?

- Не знаю. Это мы посмотрим в ближайшие несколько дней. Конечно, если она останется здесь, то и ты тоже останешься, но если придётся тебя отправить подальше от этой станции, то я найду кем тебя заменить. А пока в этом нет необходимости.

- Ты сам будешь решать, с кем оставаться или позволишь это сделать мне?

- Нет, само собой, мы это будем делать вместе. Но как я сказал – всё зависит от ситуации. И, конечно, от тебя самой.

- Ты гарантируешь, что не тронешь её, если я что-нибудь сделаю против тебя? - спросила она, когда выходила.

- Могу тебя уверить, что если ты что-то против меня и сделаешь, то это будет грозить проблемами только тебе и всё, а дочь останется здесь, тем более что есть кандидатки на твоё место и уже давно, - и Харон приказал вывести её из палаты. Но она не дала приблизиться к себе и вышла с гордо поднятой головой.

Тем временем в России, в Москве, в одном из дорогих ресторанов обедали два весьма респектабельных джентльмена. Выглядели они, как солидные клиенты, и обслуживали их, как солидных. Один был молодым парнем, а другой человек более старшего возраста. Он авторитетнее выглядел, но разговор начал молодой человек, пока его более возрастной собеседник поедал какой-то там из салатов.

- Я хотел бы знать гарантии того, что после нашего разговора меня не схватят люди Харона и отправят к праотцам, - заговорил он повелительным тоном. Его пожилой собеседник посмотрел на него и ответил:

- Всё это зависит от тех ответов, которые вы дадите на наши вопросы. И вообще всё зависит от степени вашего сотрудничества, - его собеседником был полковник ФСБ Юрий Таранов, а молодым человеком – один из агентов Харона. Он решил «вовремя» смыться, так как считал, что дни его организации сочтены.

- А в какой степени оно необходимо?

- В достаточной – нам нужны сведения о тех агентах, которые работают в нашем ведомстве. Вы понимаете, что для нас такие сведения представляют особую важность. И хотелось бы получить эти сведения немедленно. Или поскорее – как вам будет угодно.

- Насчёт этого пока не могу ничего сказать. Но есть сведения другого рода и они представляют даже большую ценность, чем вы думаете, - ответил молодой человек и, дождавшись пока официант нальёт в их бокалы вино, продолжил, - многие не знают, кто такой Харон и как он выглядит, а знаю. Вот его фотографии, - после чего он дал полковнику несколько фото с изображением Харона и ещё нескольких церберов, - здесь также изображён некий Сергей – нас его больше никак не называют, а это Холт и Тенерсон. Один немец и австралиец соответственно. Сам же Харон – его полного имени я не знаю, но есть информация, что его зовут Александр Тихонов и что он когда-то жил в Клину, где начали происходить основные события. Ему где-то в районе восемнадцати лет и он влюблён в несколько девушек. На этих фотографиях только одна, - после чего показал на брюнетку, - её зовут Настя. Фамилии я не знаю, но что мне точно известно, так это то, что она беременна от своего шефа.

- Откуда вам известны такие подробности? Вот в нашем ведомстве такое точно никогда не узнаешь, - улыбнулся полковник, мало веря в такую «беспечность» «Цербера» в хранении такой информации, но вспомнив, что творилось некоторое время назад в его ведомстве - улыбаться перестал.

- Просто у нас шептаются об этом и довольно-таки часто. А дым, как известно, без огня не бывает. Но есть ещё одна девушка, которую он когда-то любил. Мне известно и имя и адрес, так как в своё время мне приказали следить за ней.

- А по конкретнее?

- Её зовут Валерия Валерьевна Родоман. Ей примерно около 18 лет, живёт в Клину у своих родителей. Адрес я позже напишу. Она недавно родила ребёнка – девочку – и все у нас говорят, что опять же наш дорогой шеф был на коне и в этом случае.

- Это интересно. Он, что бабник что ли?

- Не знаю, но девушек у него предостаточно и в нашей организации. Не знаю, чем он их там привлекает, да мне это и неинтересно. То, что у него отношения с девушками своеобразные – признаю, а насколько своеобразные – мне на это наплевать.

- Ясно. Нашего шефа интересует точная численность вашей организации и количество боевой техники.

- С этим пока будут проблемы – данные сведения никогда не были в открытом доступе, а сейчас уж тем более. Агентам вообще запрещено этим заниматься, так как нас могут очень сильно вздрючить за это.

- Хорошо, а где ваша база, вы не знаете?

- Это информация тоже засекречена, потому я вряд ли смогу что-либо вам объяснить. Пока у меня нет к ней доступа, но я постараюсь его получить в ближайшее время.

- Хорошо. Надеюсь, что ваша информация достоверна, иначе вы пожалеете, что связались с нами. Я думаю, что теперь можно провести неплохо сегодняшний вечер и без всякого «Цербера», - ответил полковник, хотя был уверен, что часть из этой информации – липа. Но посмотрим, к чему это всё приведёт.

Тем временем в Берлине Катрин заходила к одному из агентов «Цербера», чтобы получить задание от Харона и очень удивилась, увидев там Харона. При том собственной персоной. Это было 10 апреля.

- Что ты здесь делаешь? Я слышала, что сильно ранен. Это правда? - радостно обняла Харона немка. Она была ещё более счастлива, чем кто-либо, так как у неё были уже свои агенты в Берлине, которые следили за BND – собственно, по этой причине Харон и прилетел, но и ещё, чтобы повидать Катрин.

- Я тебя тоже рад видеть. Как ты – не скучаешь по старой жизни – до встречи со мной?

- Нет, ни сколечко. А когда твоя организация сильно разозлила сильных мира сего, то теперь совсем не скучно. Кстати, меня встревожили сообщения, которые идут от германской разведки.

- Что-то не так? - спросил её Харон, когда она подошла к окну в этой квартире (она вообще считалось квартирой одного из агентов «Церб