Когда они прибыли на тот пляж, с которого должны были улететь, то увидели два морских самолёта, которые загружались людьми. 10 страница

Вскоре в воздух поднялось три самолёта типа Ил-76. Но они были чёрного цвета и имели несколько антенн на крыльях. Они были нужны для того, чтобы сильно снизить радиолокационную видимость для радаров России и для радаров НАТО и тех же исламских стран, через которые этим самолётам придётся лететь. Один самолёт предназначался чисто для эвакуации части группы, которая не была взята в плен, а два других помимо бойцов держали при себе бронеавтомобили, которые в случае чего должны помочь. Лететь до Филиппин нужно было около двенадцати часов. У Харона не было уверенности в том, что захваченные в плен церберы не станут говорить о самой организации и её лидере филиппинским (читай, американским) спецслужбам, потому-то он и летел так скоро к ним.

Вскоре они пролетели сначала российские воздушные границ, а потом и китайские. Но ни на одной из них не обнаружил три самолёта. Сама тюрьма находилась на одном из островов, который с воздуха выглядит, как весь покрытый лесами. Собственно, там их и высадили в скором времени с высоты более четырёх километров. А третий самолёт полетел дальше, так как не схваченная часть группы находилась достаточно далеко от «тюремного» острова.

Сам остров малоизвестен людям и носит настолько длинное название, что его может произнести только местные и родившиеся здесь люди. Но он знаменит только тем, что тюрем на этом острове будет побольше, чем в любом государстве – их здесь более двух десятков. Плюс – военно-морская база Филиппинского Флота. А на самом острове живёт от силы человек две-три тысячи и то скоро они, наверное, тоже вымрут.

Кстати, сюда с некоторого времени стали пускать европейцев, так как климат в этих местах практически не меняется – одно сплошное лето и при том круглый год, а пляжи здесь очень замечательные. По крайней мере, мне так кажется. Одной из таких европеек этот остров изменит, очень круто изменит жизнь.

Домик на берегу моря – что может быть лучше? А, главное, очень красивая и достаточно небедная пара поселилась здесь. Они оба были из Германии и владели сетью ресторанов быстрого питания по всей Тирольской и Баварской Земле (административная единица ФРГ). А домик они приобрели за несколько миллионов евро около месяца назад – как будто кризис для них и не наступал. Обжиться они здесь как следует не успели, так что им здесь всё было в диковинку. Несколько раз вместе с проводником сходили в тропический лес (именно лес, так джунглями его можно было бы назвать с очень большой натяжкой), а также поели местной еды. Но молодая девушка, лет двадцати (ресторанный бизнес она унаследовала от умершего отца), была очень удивлена, хотя уже и не должна, когда увидела чёрные точки, которые спускались вниз на землю, а потом они слышали звуки пролетающих самолётов. Они – её муж проснулся от этих самых звуков.

- Что происходит и на что ты смотришь? - спросил ей муж, когда та пристально вглядывалась в небо и в те чёрные точки, которые спускались на землю.

- Не знаю, но что-то мне подсказывает, что день сегодня будет непростым, - ответила девушка и стала одеваться. Её звали Хеленой, хотя муж её называл Катрин (видимо, Хелена это её новое имя). А мужа звали Ганс Реббель. Он быстро остановил свою жену, когда стала одеваться:

- Ты куда собралась?

- Выяснять, что тут только что было. Ты ведь меня знаешь – я очень любопытна, - ответила она и убрала его руку, после чего продолжила одеваться.

- А не проще полицию вызвать? Они совсем тут сами прекрасно справятся – и, главное, без нас, - но Хелена была упорной девушкой и никогда не считалась с мнением мужа, если речь шла о её безопасности, потому-то она даже не отреагировала на эти слова.

Ей хотелось приключений, а не легких будней в постели с мужем. Да и вообще Хелена никогда не была типичной немкой. Её мать – сотрудница службы безопасности Министерства Иностранных Дел Германии, а отец – мало того, что владелец сети ресторанов быстрого питания, так ещё и советский эмигрант, которого в своё время лишили советского гражданства, хотя он никогда не сказал не единого плохого слова про СССР. Это она от него получила те «экстремальные» гены, так как отец в СССР работал инструктором по скалолазанию, чему он её научил спустя тридцать лет, когда ей самой было только двенадцать. Мать её погибла во время теракта, который совершили бывшие сотрудники Штази, в 1993году у посольства Российской Федерации в знак мести за то, что Россия помогла уничтожить ГДР. А когда отец умер год назад, то она вышла замуж за управляющего всей этой сетью Ганса Реббеля. Благословения отца и матери, как бы это ни цинично не звучало, не понадобилось.

II

5 часов 15 минут утра второго декабря. Остров Хатана. На берегу пляжа высадилось одиннадцать церберов на трёх бронеджипах. Отцепив парашюты и сложив их машины, они поехали вглубь леса, тем более что эти джипы были переделаны с учётом именно таких условий. Ехать пришлось достаточно медленно, а значит долго – из-за местности, которая скорее танкодром представляла, чем хоть какую-то дорогу. А когда стало ясно, что на джипах ни фига до объекта не доберёшься, то они вызвали гидросамолёт, который должен был доставить эти джипы обратно на базу (такие тоже имелись на вооружении «Цербера» - они же в свое время начали открывать фирмы, которые часть доходов отдавали организации), а сами пошли дальше пешком. До тюрьмы, где содержали шестерых церберов, было четыре километра, как кто-то из бойцов услышал шум листвы, при том нехарактерный для безветренной погоды.

- Стойте, здесь кто-то есть! - прошептал Харон, когда понял по своему церберу, что они здесь не одни. А потом на пальцах показал кому и куда идти. Двое отошли в сторону тихим шагом, чтобы даже они ничего бы услышали, а остальные пошли дальше. Вскоре снова послышался шум листвы и было видно, что она шевелится. Двое церберов потихоньку подошли к этому месту, откуда произошёл шум, а потом попытались схватить того, кто там прятался. Не удалось – один получил удар ниже пояса, а другой по животу и несколько раз по голове, но сама девушка свалилась с того холмика, с которого наблюдала. Это же услышала и вторая группа, которая шла вперёд. Харон оглянулся и увидел, как недалеко от него лежит молодая, совсем юная девчонка. Она была вся в листве, а где и то в грязи и, главное, без сознания. Она была вся в скалолазном снаряжении, хотя скал на этом острове нет, да и не было никогда. Один из бойцов Харона был немцем и про себя, но девушка услышала, проговорил немецкие ругательства. Сама она очнулась от того, что на неё пристально смотрели парни в чёрном. И, главное, со знакомой эмблемой, которую она видела по телевизору в России (она была в нашей стране около четырёх месяцев назад, когда была война в Южной Осетии). Решив, что её скоро убьют, она собралась сдать назад, но не получилось – ноги тех самых церберов, которых она избила, помешали.

- Кто ты такая – местная или русская? - спросил Хелену Харон по-русски, а та ответила ему тоже по-русски только не так хорошо.

- Я есть немецкая гражданка. Кто вы такие и что вы все тут делаете? - и она попыталась встать. Но Харон ей этого сделать не дал. У девушки были знакомые для Харона глаза. А также голос. Что-то ему напоминало ту девушку, которую он вытащил из лап уродов-насильников. Страна героя своего так и не увидела, а сам Хелена вместе со своим отцом пообещали, что как только они смогут, то вывезут этого парня в Германию, где он жить и работать вместе с ними, а сама она пообещала любить парня. Но узнав два года назад о катастрофе, когда с рельс сошла электричка и там погибло около двенадцати человек, в том числе и Харон, то она пообещала найти мужа, который будет её любить также, как и тот парень из России.

- Тебя зовут Катрин Туманова. Я тебя помню, - ответил Харон ей на чистом немецком (с акцентом Баварии, где родилась и прожила долгую жизнь Катрин). На лице сначала появилось смущение, а потом она не могла ничего понять и странно посмотрела на всех вокруг.

- Ты из ада? - спросила она по-немецки. Харон поднял её за руку. Она почувствовала что-то знакомое – её уже так поднимали однажды – резко и при этом очень легко, чтобы рана, которая она получила в России не усугубилась. А потом Харон снял свой шлем, который он никогда не снимал.

- Нет, мы из чистилища, если верить Библии. А если серьёзно, то это я и есть. Все они, - и указал на бойцов цербера, - мои друзья и, можно сказать, товарищи по оружию. Мы «Цербер», - ответил Харон, подойдя ближе к Катрин (она же Хелена).

Сама она боялась подойти к церберам, потому что слышала, что о них говорили в BBC и DTF. Самая жестокая террористическая организация, которую видел мир. Экстремисты, которые путём оружия пытаются предотвращать конфликты, войны. Организация, участвовавшая в войне против Грузии, за что в Южной Осетии её прозвали «Чёрной Дивизией» (из-за того, что все церберы на это войне были в чёрном камуфляже), а в Грузии «чёрной смертью». Но пока побед у этой организации будет побольше, чем поражений и чем побед спецслужб над ней, что доказывает сегодняшний случай.

- Я боюсь вас и тебя тоже – мёртвые не могут проснуться. Я это знаю, - после чего резко выхватила крестик с Христом (она ведь католичка, как и её отец более чем сорок лет назад) и стала держать их перед собой и перед церберами. Как будто они этого боялись – они же не чёрты, не демоны, да и не дьяволы, в конце концов, хотя американские солдаты в Афганистане считали несколько иначе. Один из церберов чуть не засмеялся.

- Я никогда не умирал. А та катастрофа два года назад – это так фикция. Там нашли не моё обгоревшее тело, а тело одного из моих врагов. Он был чем-то похож на меня, потому ему и приписали мою смерть. Сейчас он спокойно лежит в своей могиле. А чтобы доказать, что я хоть и не святой, но всё-таки человек, дай мне этот крестик, - ответил Харон, после чего взял спокойно этот католический крестик и стал передавать его церберам. А они передавали друг другу. Тот, который немец, даже поцеловал крестик, так как тоже считал себя католиком, но только радикальным. После этого крестик вернулся в руки Катрин. Она была несколько смущена после этого.

- Как видишь – никто из нас не растворился в воздухе, не сгорел, как свеча или как фитилёк или не задымился, как обычно в таких случаях полагается. Ты мне веришь, что это именно я, а никто другой? - спросил он её и подошёл к ней ещё ближе и начал прижимать её к себе.

- Да, верю, Саша, - ответила она и поцеловала его в губы. Но фамилию она его произносить не стала, так как плохо её помнила.

- Не хочу прерывать вашей милой беседы, но по-моему у нас работы сегодня достаточно, - заметил цербер-немец.

- Ладно, мне действительно пора – увидимся. Я надеюсь, - после чего надел шлем и пошёл дальше вместе со всеми церберами.

- А вы куда?

- Нам нужно своих людей освободить из тюрьмы – так что я пока не могу ничего сказать, - ответил Харон и продолжил путь. Когда они были уже не близко, то она ответила, что ждёт их на пляже у пирса.

Сама же группа добралась до тюрьмы и оценила ситуацию.

- Так стены достаточно высокие и весьма прочные. На внешних постах человек десять – не меньше, а внутри и того больше. Весело. Два поста с пулёметами. Плюс башни с пулемётами – они полностью перекрыли дорогу и в случае чего быстро предпримут меры. Здесь нужен обходной путь. Где-то надо добыть чертежи тюрьмы.

- А где по-твоему это надо делать – чего-то я не вижу тут домиков с надписью – продаётся чертёж тюрьмы – заходите все сюда, - пошутил другой цербер.

- Ладно, дождёмся момента, когда оттуда будут выезжать машины. Нужно взять эти машины на абордаж, а то хрен они мы чего добьёмся, - ответил Харон и стал наблюдать тюрьму в бинокле.

Наблюдать пришлось достаточно долго – видимо, тюрьма, работала на полуавтономном режиме и потому машин вообще много из этих мест не выезжало. Но тут им пришёл на помощь такой сюрприз, которого они совсем не ждали.

Всё дело в том, что к тюрьме ехало три грузовика в сопровождении джипов. Харон приказал Дмитрию Хоркину (его лучший снайпер в «Цербере») стрелять по колесам переднего джипа, а двум другим бойцам засесть у ущелья и приблизиться к заднему джипу и по-тихому разобраться с их пассажирами. Сам Харон с парочкой бойцов будет играть главную роль.

- А что делать с преступниками?

- В таких машинах перевозят военных преступников – они, как правило, совершали теракты и массовые убийства, а значит, о пощаде речь и не идёт. Преступников на тот свет, а их место займут наши люди.

Операция прошла быстро – стоило только остановиться джипу, в колеса которого попали две пули (снайперка с глушителем), как по заднему джипу прошёл небольшой шум. А в передний попали ещё две пули – но один в голову водителя, а другой в голову его пассажира. Потом быстро Харон с тремя бойцами прошёлся по грузовикам, уничтожая водителей. После этого они открыли дверцы в этих грузовиках и увидели, что это женщины в кандалах здесь везли.

- Бог мой, что это такое? Что происходит?

- Рабство – вот, что это такое. Их везли на утеху офицерам тюрьмы и те, видимо, об этом знают, - ответил Харон и присмотрелся в лицо одного из водителей – он не был филиппинцем, скорее европейцем.

- Интересно, а они ведь не то, что не местные, но по-моему и не азиаты.

- Это я уже понял. Вопрос только в том, кто эти такие и откуда они сами, - после этих слов Хоркин достал из трупа «европейского» филиппинца документы гражданина Италии Джузеппе Грани. У других двух европейцев, которые были водителями, тоже были итальянские паспорта.

- Командир, тут не все девушки азиатки. Европейки тоже есть, - ответил немец и вытащил из толпы девушек нескольких. Харон одну из них спросил, говорит ли она по-русски, по-английски или по-немецки. Та молча подошла и обняла своих спасителей, сначала немца, который стоял рядом, а потом Харона, а уж потом и остальные женщины начали обнимать своих спасателей.

- Нет, ну этого я никак не ожидал – это не входит в наши планы, - ответил немец чуть позже, с трудом сдерживая женщин.

- Планы вообще имеют привычку рушиться. Нужно будет сообщить нашим, что придётся эвакуировать не только наших людей и нас, но и толпу пленниц, - а потом указал Рейнхарду (штатный связист отряда), чтобы он сообщил на базу о том, что сначала пусть эвакуируют этих женщин, а потом и они сами как-нибудь эвакуируются. Мало того, он приказал двум своим людям отвести женщин в безопасное место, так как неизвестно будут ли их искать.

Остальные заняли места двух водителей в двух грузовиках (на третьем женщин везли в безопасное место), а в кабинах по четверо бойцов. Харон занял место водителя – к счастью, он неплохо знал итальянский (в «Цербере» двое итальянцев работают – по технической части), потому вряд ли они будут проверять его более-менее серьёзно.

Через пятнадцать минут грузовики снова ехали, но уже в одиночестве. Трясло в них по местным дорогам более чем прилично – представляете, каково было женщинам ехать по этим дорогам около десятка километров (кстати, женщины были только в первом грузовики, остальные два были пустые). Но трястись долго не пришлось, так как они уже подъезжали к тюрьме.

- Стой! - произнёс по-итальянски офицер НАТО, встав на пути грузовика. Чёрт возьми, так тюрьма-то не филиппинская, а НАТОвская. Теперь-то понятно, почему среди охраны они не нашли ни одного не то, что филиппинца, вообще азиатов.

- Куда едем? - спросил Харона другой офицер. Сам Харон передал им документы на провоз груза.

- К вам еду. Если не хотите, как хотите – я их могу предложить кому-нибудь другому, - ответил Харон, озираясь то на одного, то на другого офицера НАТО.

- Ладно, ладно, проезжай. Всё равно внутри вас проверят, - ответил он и приказал проезжать обоим грузовикам.

Два грузовика остановились на большом плацу перед одноэтажным зданием. Выглядело оно так, как будто советские казармы, которые опустели двадцать лет назад и при этом их

никто не посетил и не отремонтировал ни разу. Всё обветшало по полной программе. Единственное, что здесь было новым, так это здание штаба тюрьмы, которое отстроили около года назад. Но оно находилось достаточно далеко. Стоило только охране начать открывать двери грузовика, как на их головы обрушилось несколько мощных ударов от прикладов автоматов.

Вскоре послышалась стрельба – одиночными выстрелами выносили одного за другим охранника задолго до того, как они успеют что-либо сообразить. Трое бойцов вместе с Хароном сразу же помчались в штаб, так как именно там находился узел связи. Двоих охранников, стоящих у дверей они практически не заметили (их нашли с проломленными головами недалеко от входа), а потом началась стрельба по штабу. Достать пистолеты или автоматы они просто не успевали, так как церберы им не давали такого шанса – стреляли сразу и во всё движущееся. А когда они нашли кабинет начальника тюрьмы, то обнаружили его застрелившимся – он сидел в своём кресле, а на столе только что потушенная сигарета. Дуло пистолета было в горле этого человека.

Один из церберов совершенно случайно обнаружил не только телефонный узел, но и радиоузел. А потом он стал его расстреливать из автомата и при этом бросив гранату. От узлов ничего не осталось. Бойцы Харона безжалостно расстреливали охранников, а кое-где и заключённых (последние подонки и мерзавцы, как позже выяснится). Бойня сама по себе продолжалась не более двенадцати-тринадцати минут. На большее просто охранников не хватило. Тем временем Харон в документах начальника тюрьмы нашёл документы на тех шестерых церберов, которые были пойманы и доставлены вчера сюда. По пути им попались несколько охранников, которых они расстреляли и не дали им даже стволов автоматов поднять. А потом побежали в сторону небольшого домика, похожего на амбар, но он был длинным и из кирпича. Там и содержались шестеро церберов. Когда дверь этой «камеры» выломали, то они увидели изрядно избитых, очень грязных, но несломленных парней.

- Кто-нибудь хочет прервать командировку или он предпочитает побыть здесь? - спросил весело Харон, после чего они все побежали к машинам. Через пятнадцать минут никого из них уже здесь не было.

II

Когда они прибыли на тот пляж, с которого должны были улететь, то увидели два морских самолёта, которые загружались людьми.

Идите, я скоро вернусь, но только отдельно, - ответил Харон и побежал в совершенно другую сторону, но по пляжу. Немец ответил, что здесь у него подруга детства живёт – к ней решил зайти.