Так в ориганале.

хлестким, им же придуманным ироническим словом — «бранделясы».

Политической трескотне Розанов противопоставляет бога-тую, гармоническую русскую жизнь, одухотворенный быт, тем самым как бы оправдывая данное ему критиками имя «гениального обывателя».

Полемизируя с Н. Г. Чернышевским, он предлагает свой ироничный, но не лишенный смысла ответ на вечный вопрос «Что делать?»:

— Что делать? — спросил нетерпеливый петербургский юноша.

— Как, что делать: если лето — чистить ягоды и варить ва-ренье; если зима — пить с этим вареньем чай»¹.

Нигилизм и революция были для Розанова однопорядковы-ми явлениями. В революции он видел лишь разрушение на-циональной жизни, «конец России», поэтому не принял ее. Не верил он и в плодотворность социализма. «Социализм пройдем как дисгармонию. Всякая дисгармония пройдет. А социализм — буря, дожць, ветер... Взойдет солнышко и осушит все. И будут говорить как о высохшей росе: «Неужели он (социализм) был»².

Но что бы не творилось в России, он неизменно любил ее страстной преданной любовью, верил в ее будущее. «До какого предела мы должны любить Россию», — спрашивал он. И отве-чал: «До истязания, до истязания самой души своей. Мы долж-ны любить ее до «наоборот нашему мнению», убеждению, го-лове»³.

Многообразные, во многө м парадоксальные мысли В.В. Розанова, конечно, далеко не бесспорны. Но несомненно, что он предложил свое, особое восприятие мира, свое ориги-нальное мышление. Внутренним чутьем он улавливал глубокую противоречивость мира и вместе с тем понимал, что только но-вые и новые попытки осмыслить, почувствовать антиномии природы, духа могут приблизить нас к тайнам мироздания и человеческого существования.

¹ Розанов В.В. Религия, философия, культура. — М: Республика, 1992. — С. 225.

² Розанов В.В. Уединенное. С. 104...,

³ Голлербах Э. Указ.соч. С.89. " ^' ^; *ІІ, -: -,.>.,

5 Основы фнлософских зііаішй 1 29

6.4. Н. А. Бердяев — философия панморализма, свободы и творчества

Каковы осиовиые вехи жизненного и творческого пута Н, А. Бердяева? Какие главные те/лы его фцлософских размышений вы можете назвать?

Николай Александрович Бердяев (1874—1948) — один из наи-более известных русских философов — родился в Киевской гу-бернии, происходил из военной семьи. Не пожелав продолжать традиционную для семьи военную карьеру, он поступил на юридический факультет Киевского университета. Окончить университет ему, однако, не удалось, поскольқ у в 1893 г. за участие в подпольном марксистском кружке он был сослан в Вологду. В ссылке написал свою первую книгу «Субъективизм и индивидуализм в общественной философии», в которой под-верг с марксистских позиций острой критике теории народни-ков.

Но увлечение марксизмом было недолгим. Под влиянием сочинений Ф. М. Достоевского и В. С. Соловьева он прошел типичную для многих фшюсофов Ренессанса эволюцию от марксизма к идеализму и далее — к православию.

После возвращения из ссылки в Петербург в 1903 г. Бердяев принял акгивное участие в религиозно-философских собрани-ях, написал ряд статей и книг, в которых стремился соединить идеи социализма и христианства. Вышедшие в 1907 г. его книги «С точки зрения вечности» и «Новое религиозное сознание и общественность» вьщвинули Бердяева в первые ряды деятелей Ренессанса. Наиболее полно свою религаозно-философскую позицию он изложил в одной из лучших своих книг «Смысл творчества» (1916).

Занятая Бердяевым позиция в отношении религии была весьма своеобразной. Возврат к религиозности он сочетал с вссьма вольным отношением к религиозным догмам и офици-альной Церкви. По его мнению, традиционное богословие че-ресчур унижало человека, сосредоточиваясь на учении о чело-веке как о рабе божьем, и мало учитывало другую сторону хри-стианского учения: раскрытие богоподобия человека. В этих рассуждениях философа, по мнению официальной Церкви, было немало ереси. Поэтому духовенство относилось к нему весьма отрицательно. В 1915 г. он даже был приговорен цер-ковным судом к вечной ссылке в Сибирь за выступления про-тив политики Синода. И только революция помешала привести приговор в исполнение.

Но Бердяева преследовали и в годы революции, поскольку в это время он занял резко антибольшевистскую позицию. Его несколько раз арестовывали, а в 1922 г. вместе с другами вы-дающимися философами и учеными выслали за границу. Уст-роившись в Берлине, он создал религиозно-философскую Ака-демию, а в 1925 г. переселился в Париж.

Творческая деятельность Бердяева за границей была очень активной. В течение 1923—1924 гг. вышли в свет четыре его крупных работы, наибольшую известность из которых приобре-ла книга «Новое средневековье», посвященная теме кризиса современной цившшзации. Бердяев стал пользоваться большой популярностыо во всем мире. Он принимал деятельное участие в духовной жизни Запада, читал лекции, участвовал в дискус-сиях, написал много книг и статей. Лучшей из них была книга «О назначении человека. Опыт парадоксальной этики» (1931). Последняя книга «Самопознание», автобиографического харак-тера, вышла в свет уже после смерти автора, прследовавшей в марте 1948 г.

Популярность великого русского философа была столь ве-лика, что даже немцы, оккупировавшие Францию в 1940 г., не нанесли Бердяеву никакого вреда, несмотря на его открыто ан-тифашистскую позицию. Более того, его квартира в Париже стала местом частых визитов интеллигентов из числа немецких офицеров, желавших посмотреть на гениального русского фи-лософа.

Изложить философские идеи Бердяева очень трудно. В его построениях много противоречий, мысли часто отрывочны, фрагментарны. Он с пренебрежением относится к философ-ской систематике, откровенно признаваясь в своей автобио-графии: «Я ничего не могу толком развить и доказать». Литера-турная манера Бердяева такова, что часто трудно уловить связь между отдельными фразами. Но он силен в чеканке отдельных формул, в создании ярких афоризмов, запоминающихся на-всегда. Сильной чертой философского стиля Бердяева является его публицистичность, проповеднический тон. Он всегда учит,

наставляет, обличает, зовет. Эта пророческая сторона творчест-ва Бердяева, по-ввдимому, особенно способствовала его миро-вой известности.

Для него характерны чрезвычайная широта и разносторон-ность философских интересов, умение привлечь и синтезиро-вать различные фшюсофские идеи. На его творчество оказали сильное влияние И. Кант и Г. Гегель, а также А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, средневековый немецкий мистик Я. Беме. Из рус-ских мыслителей — Ф. М. Достоевский и В. С. Соловьев, Д. С. Мережковский и В. В. Розанов. Но какие бы идеи не рас-сматривал Бердяев, он всегда видел их крайне субъекгавно, через призму своих собственных переживаний, чувств, оценок.

Своеобразие стиля философствования Бердяева состоит также в том, что он постоянно опирается на религиозные идеи, христианскую догматику. Его мировоззрение является своеоб-разньш сплавом христианских идей и внехристианских, свет-ских философских начал.

Весьма проницательную характеристику творчеству Бердяе-ва дает В. В. Зеньковский: «Широкий ум, огромная эрудиция, несомненный философский дар определяли его внутренний мир, но в каком-то смысле все его книги есть повесть о себе самом, о своих сомнениях и трагических конфликгах. Чуткая совесть, глубокая человечность, жажда идеала — немедленного и бескомпромиссного — сообщали мысли Бердяева глубину, тонкость, — и все же он везде и всегда остается самим собой. Когда он пришел к религии, то сейчас же прежде всего отде-лился от религиозной традиции... Потребность положить на все печать своей индиввдуальности бьша слишком сильна в Бер-дяеве»¹.

Но при всей субъективности, фрагментарности философии Бердяева, в ней ясно просматриваются несколько основных, ведущих тем.

Это прежде всего моральная тема, волновавшая мыслителя в течение всей жизни и занявшая центральное место в его творчестве. Другим важнейшим направлением философских раздумий Бердяева была проблема сущности и существования человека, антропологическая проблематика. И наконец, третьей ведущей темой бьша историческая проблематика, тема исторш и судеб России. Зеньковский В.В. История русской философии. Т.2. 4.2. — Л.: ЭГО, 1991. — С.63.

Конечно, этими основными темами не исчерпывается творчество Бердяева. Кроме них, был и рад других, так сказать, вспомогательных тем. Например, он неоднократно высказывал-ся по проблемам гносеологии и онтологаи, но и эти традици-онные философские темы имели для него вторичное, вспомо-гательное значение. Гносеология и онтология у Бердяева очень гибки, они послушно следуют за всеми вопросами, которые его в данный момент волнуют, подчинены основным темам, и прежде всего теме нравственной природы человека.

В чем заключается содержание трех зтапов развития мо-рали в этической кощепции Бердяева? Какова роль в этой кощепции идеи соббрноспм?

Бердяев был прежде всего философом-моралистом. Именно разработкой нравственной проблематики более всего объясня-ется его мировое признание. Поэтому логачно начать рассмот-рение фшюсофских взглядов Бердяева с этической темы.

Подходя к анализу сущности морали с точки зрения ста-новления и развития, философ вьщеляет три ее основные исто-рические формы: этику закона, этику искупления и этику твор-чества.

Этика закона есть исторически первая и низшая, хотя и не-обходимая, ступень морального сознания. Она адресована не столько к отдельной личности, сколько ко всему человеческому роду и носит по преимуществу запретительный харакгер, вы-ражается в своде определенных «вето», «табу». Поддерживае-мые чувством религиозного страха, эти запреты необходимы людям, чтобы удерживать их от рецидивов животных инстинк-тов. Однако недостатком первичной морали является то, что она носит отвлеченный, безличный, неиндивидуализированный характер, а потому порождает в процессе ее пракгического применения лицемерие и ханжество, деспотизм, и даже, по вы-раженшо Бердяева, «коііімар злого добра», явления фанатизма, садизма. Соприкасаясь с личностыо, мораль закона иногда ка-лечит ее.

Чтобы вскрыть садистские элементы в нормативной этике, нечистые, подсознательные источники некоторых моральных требований, Бердяев ссылается на открытия теории психоана-лиза 3. Фрейда, его указания на садистскую основу моральных норм. Он разоблачает моральный фанатизм, выражающийся в лицемерной заботе о «дальнейшем» за счет «ближнего» своего, указывает на отсутствие в таких установках истинной любви к людям и на ее подмену любовью к абстрактным теориям, про-граммам, которые и держатся только гордыней их авторов и сторонников.

Поэтому следующей необходимой ступенью развития мора-ли является этика искупления. В отличие от формальной этики закона, она наполнена всепрощением, терпимостью, любовью и состраданием. Она обращена не к абстрактным людям вооб-ще, а к отдельным конкретным личностям, и в первую очередь к грешникам, преступившим законы узаконенной морали. В морали искупления, считает фшюсоф, с особой яркостью про-является благодатная сила Бога. Ею преодолевается безлич-ность, формализм первой ступени этики, центром ее внимания становится отдельная личность.

Однако этика всепрощения, возвеличивая отдельного чело-века, порождает опасность возникновения и развития эгоизма, пренебрежения к ближнему. В связи с этим поступательное развитие морали предполагает третью, высшую ступень ее раз-вития— этику творчества. Творец забывает о себе, преодолева-ет эгоизм, он заинтересован в самом процессе и результате своего творчества. Поэтому человек-творец уподобляется Богу, он любит прежде всего свое творение, как Бог любит создан-ный им мир.

Бердяев находит самые яркие слова для характеристики высшей формы морали. Это подлинный апофеоз человеку-творцу: «Творчество стоит как бы вне этики закона и вне этики искупления и предполагает другую этику. Творец оправдывает-ся своим творчеством... Творчество означает переход души в иной план бытия... Творческое горение, эрос божественного побеждает похрть и злые страсти... Творчество есть благодатная энергия... есть первожизнь... оно обращение к вечному». («О назначении человека. Опыт парадоксальной этики»).

По мнению философа, именно в творчестве человек становится как бы соучастником сотворения мира, «меньшим братом божъим».

Таким образом, моральная проповедь Бердяева наполнена пафосом высвобождения божественных начал в человеке. Причем моральное возвышение, спасение людей не может быть делом одиночек, а достигается только путем объединения, пре-одоления изолированности. Спасение, считал философ, может быть лишь соборным. Идея соборности, столь характерная для русского религиозно-философского сознания, постоянно зву-чит в этической концепции Н. А. Бердяева. Ад, в представле-нии философа, есть не что иное, как абсолютное одиночество.

Очевидно, что этическая теория Бердяева по своему основ-ному содержанию является религаозно-идеалистической. Признавая, что моральный закон предназначен «для мира сего», для земных людей, Бердяев вместе с тем считал свое происхож-дение «не от мира сего», он сотворен Богом.

Бердяев уделял особое внимание этическим проблемам по-тому, что считал нравственный опыт основой всей фшюсофии. Не без оснований его философию иногда называют философией панморализма. Тем не менее вряд ли можно согласиться с мнением, что темой морали и ограничивается его вклад в диа-лектику русской мысли, а все остальное — лишь «мимолетные заметки». (Зеньковский В.В. Указ. соч. С.80.)

В человеке состоит своеобразие трактовки проблемы сущности человека Бердяевым? В чем смысл его концепции «персоналистического» социализма?

Тема морали теснейшим образом связана с другой важнейшей проблемой его творчества - темой человека. Философия Бердяева является подлинным гимном человеку, ярким выражением абсолютного поклонения ему. В ней воплощено «...царственное чувствование человека, религиозное осознание
Антропоса как божественного Лика».

По мнению философа, человек является абсолютным центром не только данной замкнутой планетной системы, но и центром всего бытия: «Все внешнее, предметное, материальное есть лишь символизация совершающегося в глубине духа, в Человеке». (Бердяее Я.А. Философия свободы. Смысл творчества. - М., 1989. - С.261.) Идее личности, считает Бердяев, должно принадлежать центральное место в новом религиозном сознании.

Стремясь возвысить человека и ограничить роль Бога, Бердяев доказывает, что само творение человека явилось результатом двух источников: Бога и свободы. Человек есть дитя Божие, но и свободы, над которой бессилен Бог. Человек, согласно Бердяеву, дитя не только Бога-создателя, но и Бога-свободы - ничто, небытия. Отсюда вывод, что Бог не властен над человеком, над мерой в нем добра и зла, он не всемогущ и не всеведущ, а может лишь помочь людям устремлять свою волю к добру и отвращать их от зла. Право свободного выбора остается за человеком. Как можно легко заметить, критика Бердяевым религиозной традиции по своей сути сводится к возвышению человека и сужению роли Бога. По его мнению, не только человек нуждается в Боге, но и Бог нуждается в человеке, поскольку жизнь Бога осуществляется через человека. Л. И. Шестов в своей статье о Бердяеве справедливо отмечает, что чем больше в философии Бердяева растет человек, тем сильнее умаляется и беднеет Бог.

Творческая деятельность человека как бы дополняет божественную жизнь, обнаруживает божественное в человеке.

Личность, согласно представлениям Бердяева, не только со-поставима с Богом, но имеет и безусловный приоритет перед обществом. Она представляет собой большую ценность, чем общество, нация, государство. Поэтому право человека и его долг состоит в том, чтобы защищать свою духовную свободу от государства и общества. По его учению, не личность есть часть общества, а скорее, общество есть часть личности. Однако в существующем реальном мире эта иерархия ценностей нарушена, и личность становится предметом игры безличных сил, приносится в жертву общему.

Из этой концепции человека вытекает и отношение Бердяева к теории социализма. Он не враждебен, как можно было бы полагать, идеям социализма и коммунизма вообще. Бердяев отождествлял социализм с идеей социальной справедливости и поэтому считал себя не противником, а сторонником социа-лизма, но не массового, а особого типа. Он называл свой социализм «персоналистическим», понимая под ним такое общество, в котором социальная справедливость поставлена на службу идее достоинства личности и сама личность исполняет свой высший долг - свободное творчество.

Рассматривая личность в качестве высшей ценности, Бердяев по праву считал свою философию антропоцентрической, или персоналистический. Его не без оснований относят к числу ведущих философов одного из важных направлений в современной философии - экзистенциализма - философии человеческого существования.

Пропмвоборство каких двух основных сил составляет, по мнению Бердяева, смысл истории, социальной жизни? Как оценивает философ роль идей социализма и коммунизма?

В свете своей этической теории и концепции личности Бердяев подходит и к пониманию истории, к социальной жизни. Исторический процесс для него — сфера иррационального, не-постижимого, зачатого в недрах первичного хаоса. Это сфера борьбы Бога и человека, добра и зла. «История предполагает Богочеловечество, — считает он, — характер исторического процесса предполагает глубочайшие столкновения и взаимо-действия Божества и человека. Если бы действовало только од-но начало... не было бы драмы истории. Чистый монизм по существу своему антиисторичен и склонен всегда к отрицанию человеческой свободы и отрицанию того, что в основе исто-рии... лежит иррациональная свобода зла»¹.

У Бердяева преобладают негативные оценки истории, соци-альной действительности как сферы «обыденности», «мещанства», проявления «неудач духа». Его восприятие хода исторического процесса проникнуто настроениями трагично-сти, неразрешимости противоречий, предчувствием близости неизбежного конца, возвращения истории к первоначальному хаосу, где она и была первоначально зачата.

Когда иррациональное начало, заложенное в человеке, дос-тигает наивысшего развития, общество начинает распадаться, возвращаться к первоначальному хаосу. Революции ничего не могут создавать, они никогда не были творческими. Творчество наступает только в период реакции, которая всегда следует за революцией. Но даже в творческие эпохи люди никогда не дос-тигали целей, которые они ставили перед собой. «Ни один про-ект, разработанный в недрах исторического процесса, не был когда-либо успешньш», — утверждает он в своей книге «Смысл истории».

Во всей всемирной истории наиболее позитивно фшіософ оценивает период Средневековья. Поистине великим достиже-

¹ Бердяев Н. А. Смысл исгории. — М., 1990. — С.29—30.

нием этого периода является то, что иррационалистическая природа человека была уравновешена дисциплиной рыцарей и монастырей. Благодаря средневековой религии человек вырвал-ся из природного хаоса. Но выделился не только из природы. В эпоху Возрождения он также отрешился от Бога. В обществен-ном сознании центр тяжести стал перемещаться из божествен-ного в сущности человека на иррациональное в нем, началось отпадение человека от религии и подлинного гуманизма. Сред-невековое христианство дало человеку понимание близости к Богу, а эпоха Возрождения — осознание своей свободы и ее ценности.

Анализ предшествующих этапов исторического развития помогает понять характер современной эпохи, ее противоре-чий. Причины кризиса современной цивилизации, по мнению Бердяева, в том, что человечество отвернулось от Бога ради мечты о величии человека, но одновременно оно пренебрегло и основой человеческого величия — человеческой свободой — ради мечты о сытом довольстве. Человечество вместо истинной духовной культуры стало создавать механическую цивилиза-цию, самая устремленность которой антирелигиозна и античе-ловечна. Вместо образа и подобия Божия человек становится подобием машины.

Цивилизация развила огромные технические силы, которые по замыслу должны были привести к достиженшо господства человека над природой, но в действительности они сами стали властвовать над человеком, сделали его своим рабом, убили в нем душу. Будто бы предсказывая появление чего-то подобного атомному оружию, Бсрдяев писал, что колоссальной техниче-ской цившіизацией как бы выпущены на свободу все силы зла, мстящие человеку.

По убеждению философа, коммунизм родился как протест против буржуазной цивилизации, хотя он сам оказался зара-женным духом материализма и безбожия. Поклонение матери-альному довольству вместо Бога одинаково свойственно и ка-питализму, и социализму.

В связи с этим Бердяев дает резко негативную оценку Ок-тябрьской революции. «Русская революция есть великое несча-стъе»¹. Однако она не случайность, а продукт длительного про-

Бердяев Н. А. Новое средневековье. Размьшшения о судьбе России и Европы. — л юоі _ г¹ т;

цесса социального разложения, упадка религиознои веры, ос-лабления объединяющих центров социальной жизни. Результа-том революции явился разгул темных сил, усиление мании сво-боды в ее отрыве от Бога, что привело к худшим формам раб-ства, ибо гуманизм, будучи оторван от религиозного первоис-точника, приводит к своей противоположности — к антигума-низму и усилению натиска организованных сил зла, прикрываю-щихся маской вдей равенства и социальной справедливости.

Мыслитель видит причины революционного взрыва в Рос-сии в некоторых особенностях русского народа, своеобразии его национальной психологии. Русский дух, по его мнению, в большей степени, чем западный, сохранил способность к ис-кренней и глубокой вере, он более радикален и последователен в достижении поставленных целей. И определенная степень вины за большевизм падает на эти особенности русского харак-тера. Русский народ может осуществить или братство во Хри-сте, или товарищество в Антихристе. Поэтому Россия сравни-тельно легко «... перешла от остатков старого Средневековья, от старой теократии к новому средневековью, к новой сатано-кратии»¹.

БолыІІевизм, по мнению Бердяева, был силен своей крити-кой лжи буржуазной культуры, но оказался не в силах создать положительной культуры. Болъшевизм силен в разрушении, а не в творчестве. В действительности, он орудие стихийных, темных сил. Он обращен к прошлому, а не к будущему, ибо прикован к нему злобой, ненавистью и местью. Философ про-рочески предвидел будущую трагическую судьбу России, ока-завшейся под властью «новой сатанократии». Он писал: «Силы зла будут возрастать, принимать новые формы и причинять но-вые страдания. Но человеку дана свобода духа, свобода избра-ния пути... Многое зависит от нашей свободы, от творческих человеческих усилий».

Выход из глубокого кризиса, в котором оказалась Россия и вся современная цивилизация, виделся мыслителю в возврате на новом высшем уровне к вечной правде христианства. Если люди не приобщаются к христианству, они погабнут под уда-рами нового варварства. Мобилизации сил зла должна быть противопоставлена консолидация сил добра.

¹ Там же. С. 13.

Вопрос о значении творчества Бердяева в истории русской философии до сих пор остается предметом споров. У него все-гда было много поклонников как в России, так и на Западе. Но было и немало противников. В частности, в церковных кругах его имя вызывало негодование. Нужно признать, что для про-тиворечивых оценок своего творчества он давал достаточно по-водов. Его мировоззрение парадоксально, стиль отрывочен. Однако его писания все же представляют определенную цело-стность, они озарены светом целостной интуиции.

Нельзя отрицать яркой оригинальности мыслителя, его бле-стящего литературного дарования, публицистического характе-ра философии. Именно эти черты и сделали выдающейся лич-ностью в истории русской философии XX в.

В его философии наиболее рельефно выражено моральное направление, она особенно привлекательна своим моральным пафосом, обличением штампов ходячей морали, призывом к высшей духовности, возвеличиванием этики любви, свободы и творчества.

Бердяев вошел в историю философии как поборник тради-ций гуманизма, абсолютной ценности личности, ее неотьемле-мых прав на духовную свободу и достойные условия жизни. Он доказывал, что эти принципы могут быть утверждены только на почве религиозной веры.

Бердяев ярко описывал целостность исторического процесса как борьбы добра со злом, хотя его историософия была песси-мистична, проникнута предчувствием неизбежности трагаче-ского конца человеческой истории. Он остро критиковал со-циализм и коммунизм, как и всякие попытки превращения от-носительных ценностей в абсолютные. С позиций христиан-ского вдеала он критиковал классовую борьбу, социальные ре-волюции.

По меткому замечанию С. А. Левиикого, здание учения, по-строенное Бердяевым, небезупречно, но в нем есть золотые кирпичи.

В историю русской философии и культуры он навсегда во-шел как страстный защитник абсолютной ценности человече-ской личности, как рыцарь свободного духа.