Борьба марксизма с религией?

И наконец, еще один недостаток марксовой теории связан с ее взаимоотношениями с религаей. Материалист и атеист К. Маркс делает в своей философской системе уступки как вдеализму, так и религии. Марксизм, по мнению Б. П. Вышеславцева, еще раз до-казал, что проповедники атеизма на деле являются пророками но-вой религии. «Таковы «новые» религии О. Конта, Л. Фейербаха, а также и К. Маркса со своей религией Коммунистического обще-ства». (Вышеславцев Б.П. Философская нищета марксизма. — Франфурт-на-Майне,
1957. - С.97.) И действительно, как мы ввдели, центральная для марксизма идея о неизбежности коммунизма не имеет рациональных корней в самой системе марксизма, а носит, скорее, априорный, доопытный харакгер, основана больше на вере, чем на разуме.

Но как же могло случиться, что такой решительный атеист, как Маркс, вдруг оказался склонным к всре в утопические, не-сбыточные идеалы, к вере, весьма близкой по характеру к ре-лигиозной?!

Отвечая на этот сложный вопрос, Б. П. Вышеславцев пи-шет: «Современная психология со своими открытиями огром-ных, неизвестных областей душевной жизни показывает, что религиозное чувство и религиозный мир, изгнанные из созна-ния и сознательно подавляемые, продолжают жить и действо-вать в бессознательном... Про религию можно сказать: гони ее в дверь, она войдет в окно»¹. Именно таким обходным путем и вошла, по-видимому, религаозная вера в ткань марксистской теории, придав ей со временем отгалкивающий характер рели-гии ненависти, религаи свержения богө в.

Итак, краткий обзор как сильных, так и слабых сторон тео-рии К. Маркса показывает, что эта теория весьма далека от того, чтобы претендовать на совершенство. Наиболее правиль-ным является взвешенный подход к ней, учитывающий как ее достижения, так и недостатки. Именно в таком ключе подхо-дил к оценке значения теории Маркса П.Б. Струве — один из крупнейших ее знатоков в России начала XX вв. Он говорил: «Марксову систему упрекают в различных и глубоких противо-речиях, но я полагаю, что еще не была создана такая великая и богатая содержанием система, которой не были бы присущи научные противоречия или, выражаясь сильнее, — нелепости... Так дело обстоит и с марксовой системой, прекраснейшим соз-данием науки нового времени... Как бы далеко не идти в кри-тике учителя, это не вредит нисколько сознательному благого-вению»².

Какие стороны сойержшия мврксиша были летнизмом? і чем лричины кризиса т& ^ксистско-летнскои советской филосбфии?

¹ Выіиеславцев Б.П. Указ. соч. — С.98.,, •> •? - і '

² Струве П.Б. Марксова теория социалыюго развития. — Киев, 1907. — С.З—4.

Следует, однако, отметитъ, что такое отношение к учителю характерно далеко не для всех его последователей, в том числе и российских. Часть из них использовала не столько сильные стороны наслвдия Маркса, его последовательный материали-стический детерминизм, сколько содержавшиеся в нем слабо-сти и недостатки, веру в чудодейственную силу идей. Именно этими грехами отличается ленинская версия учения Маркса, утвердившаяся на долгә е время у кас в стране.

В отличие от другах российских вариантов марксизма, на-пример, буржуазно-либералъного (П. Б. Струве, М. И. Туган-Барановский), усвоивших позитивное содержание марксизма, его материализм, детерминизм, лвнинизм, наоборот, взял на вооружение самую слабую сторону теории, его революционный радикализм, представление о диалектике как об учении исклю-чительно о противоречиях развития, о классовой борьбе и ре-волюции. Опираясь в основном на эти идеи Маркса, Ленин, по выражению С. А. Левицкого — одного из исследователей мар-ксизма, философа русского зарубежья, «построил марксизм в боевой порядок»¹, превратил присущий ему панлогизм в пан-политизм.

Другими словами, Ленин превратил системную социально-политическую философию Маркса в специализированное уче-ние о стратегии и тактике захвата власти. Если у Маркса эко-номика первична, а политика вторична, то у Ленина первичной стала политика.

Еще одним ярким свидетельствсш резкого расхождения Ле-нина с К. Марксом явилось обоснование им своего учения о «героях и толпе». Так, Маркс настойчиво доказывал, что «освобождение рабочего класса должно быть завоевано самим рабочим классом»². Ленин в одной из главных своих работ «Что делать» (1902) обосновал идею о неспособности масс самостоя-тельно, без интеллигенции прийти к социализму. Именно эта ң цея легла затем в основу теории и практики дикгатуры проле-тариата в Советской России. Опасность данной теории заметил уже Г. В. Плеханов, называвший Ленина за эту теоретическую ревизию марксова учения «великим инквизитором марксизма».

Тем не менее следует отметить, что пракгика, соответст-вующая этой ленииской теории, коренящаяся не столько в

¹ Левицкий С.А. Очерки по истории русской философии. — М., 1996. — С.430.

² Маркс К. и Энгелъс Ф. Соч. — Т.16. — С.12.

марксизме, сколько в ң деях нечаевшины и бакунизма, в тоі или иной форме продолжается в России до сих пор.

Следующей особенностью ленинской версии марксизма яв ляется провозглашение им принципа партийности философии> Суть его сводилась к утвержцению, что истинной, самой вер ной является только та фшюсофия, которая исходит из пар-тийной веры в коммунистическую вдею, якобы изначально укорененную в историческом развитии. С этих позиций любая другая философия оказывалась изначально ложной. Именно из этой посылки проистекала крайняя нетерпимость, присущая так называемой марксистско-ленинской философии, а также коммунистическим партиям и государствам.

Идея партийности наиболее ясно выражена в известной ле-нинской формуле: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно».

Под влиянием принципа партийности философии ленин-ский вариант марксизма в годы советской власти приобрел ко выраженные черты воинствующей веры. Характеризуя со-ветский марксизм, Б. П. Вышеславцев не без оснований указы-вал, что «атеистическая религия коммунизма имеет своих про-роков, отцов церкви, свои иконы, гробницы, мощи, священные писания, догмы, патристику, имеет свои ереси, свою ортодок-сию, свой катехизис, свои преследования еретиков, свои по-каяния и отречения, наконец, свою прекрасно организованную инквизицию»¹.

Таким образом, Маркс создал социальную философию мар-ксизма, Ленин обострил ее недостатки, пределыю политизиро-вал, а их последователи в Советской России крайне вульгари-зировали эту теорию, превратив ее в разноввдность религиоз-ной веры, чем и довели до глубочайшего кризиса.

Но почему же на российской почве вырос и укрепился именно такой, а не какой-либо иной вариант марксистской философии? Можно предположить, что именно подобный ва-риант соответствовал конкретно-историческим условиям Рос-сии конца XIX — начала XX в., ее экономике, социальному развитию, культуре и философии.

Для того чтобы разобраться в этом вопросе, следует рассмот-реть особенности русской философии конца XIX — начала XX в.

¹ Вышеславцев Б.П. Философская нищета марксизма. — Франфурт-на-Майне, 1957. - С.98.

'. Русская проблемы
всеединства, богочеловечества,

Квковы основные особемноста $> усской филосафии и ее ыввные напрввлетя? Кто входит & число ее основнш

История русской философии насчитывает более тысячи лет. Возникла она вместе с появление христианства на Руси (988), которое к X в. уже опиралось на развитуіо систему философ-ских знаний.

Однако история русской философии исследована еще не-достаточно, она остается для нас своего рода «неведомой зем-лей». Недостаточная изученность отечественной философской мысли имеет ряд конкретных причин.

Одна из них связана со своеобразной формой ее существо-вания. Отечественная философия долгө е время существовала не в форме специальных философских трудов, а в виде религиоз-ных, литературно-художественных произведений, была рассре-доточена по всему спектру разнообразных проявлений культур-ной жизни, включая живопись, архитектуру, музыку. Говорят, русская философия долгое время как бы пребывала в своего рода шапке-невидимке, что и затрудняло ее исследования, ана-лиз.

Скрытая форма существования в свою очередь была обу-словлена жестокими гонениями, которым на протяжении всей своей истории подвергалась русская философия. Взаимоотно-шения ее с властями всегда бьши напряженными. «Вред от фи-лософии очевиден, а польза сомнительна», — так выразил от-ношение к ней царской власти один из членов правительства Николая 1. Советское правительство, признавая только офици-альную философию, жестоко преследовало все другие ее виды, выслав из страны вскоре после революции почти всех крупных представителей религиозно-идеалистического направления в русской философии. Подлинная история философии искажа-лась, замалчивалась. Именно поэтому лучшие книги по исто-рии русской философии созданы не в России, а на Западе.

Конечно, и специфическая форма существования русской философии, и напряженные взаимоотношения с властями были в значительной мере обусловлены ее своеобразным, самобыт-ным содержанием.

• Одной из важнейших особенностей русской философии является острота, жизненность, злободневность ее содержания. Главным объектом ее внимания были не столько отвлеченные проблемы онтологии или гносеологии, сколько проблемы жиз-ни человека, тайны человеческой души, поиски социальной правды, путей переустройства общества на основах добра и справедливости, ответа на вопрос о судьбах России, ее месте в мире.

• Жизненность русской фшюсофии, ее устремленность к проблемам человека и общества, судеб страны обусловшш и другую ее характерную черту — почти полное отсутствие в ней грандиозных, всеохватывающих, громоздких систем, подобных платоновской шш гегелевской. Даже такая развитая система, как фшюсофия В. С. Соловьева, представляет собой, скорее, план системы, далекий от полного завершения.

Русская философия доказала, что развитая фшюсофская мысль может существовать не обязательно в форме системы, что система лишь оболочка философии, но не ее сущность. Системность не является обязательным признаком развитой философии.

• Отсутствие тяжеловесных логических систем обусловле-но и другой особенностыо русской философии — ее глубокой эмоциональностью, наполненностью чувствами. Русская филосо-фия не столько продукт холодного ума, сколько плод горячего сердца. По мнению одного из исследователей, С. Л. Франка, отечественные философы «... иногда умственно беспомощны и слабы; вся сила и значительность их заключается в напряжен-ности чувств и в оригиналыюсти их непосредственной интуи-

ции, их общего духовного отношения к жизни, которое им иногда лишь с трудом удается выразить в точных понятиях... Получается почти впечатление, что они мыслят не умом, а ка-ким-то другим, более первичным и стихийным духовным орга-ном, каким-то «нутром» своей души»¹.

• Однако «нутряной характер» русской философии, как и отсутствие в ней развитых систем, не помешали ей разрабо-тать ряд важных, стержневых философских понятий, которые пополнили сокровищң ицу мировой фшіософской мысли. К числу таких понятий относятся, например, глубоко разработан-ные русскими философами религаозно-идеалистического на-правления категории «соборности», «всеединства», «богоче-ловечества», «цельного знания» и др. О содержании этих поня-тий речь пойдет ниже.

• Жизненность русской философии, ее включенность в социально-политические процессы России, в острые социаль-ные столкновения, политическую борьбу обусловшш и ее рез-кую разделенность на два полярно противоположных направ-ления: религиозно-идеалистическое, славянофильское, реформист-ское, с одной стороны, и материалисттеское, атеистическое, западническое, революционно-радикальное — с другой.

Два этих полюса представлены: с одной стороны, такими крупными фштософами — идеалистами, как А. С. Хомяков, В. С, Соловьев, Н. А. Бердяев, П. А. Флоренский, а с другой — не менее известными фшюсофами — материалистами, марксис-тами А. И. Герценом, Н. Г. Чернышевским, М. А. Бакуниным, П. Л. Лавровым, Г. В. Плехановым, В. И. Лениным.

Между представителями этих двух крайних направлений шла постоянная острая борьба, в ходе которой верх брала то одна, то другая партия.

• И наконец, своеобразие русской философии выражено и самой личностью русского фшюсофа, некоторыми типичными чертами его духовного. облика.

Среди русских философов мало дипломированных специа-листов, чисто академң ческих ученых. Многае из них были ли-цами без философских дипломов, профессорских званий и дрлжностей. Но русский философ был чем-то большим, чем

Фрат С.Л. Из истории русской философской мысли конца XIX - начала XX в. - Нью-Йорк, 1965. - С.14,

просто профессионал. Это, как правило, проповедник, «властитель дум». Для русского философа заниматься филосо-фией означало находиться в особом состоянии сознания, духа, вести особый образ жизни, т.е. быть фшюсофом — значит, осознать личную ответственность за судьбы страны, своего на-рода.

Именно благодаря этим личностным чертам, а не только своеобразию своих философских взглядов многае русские фи-лософы стали известны России и всему миру.