Была она

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Была она

Глава четырнадцатая, в которой Анечка-невеличка и Соломенный Губерт не могут сделать ни шагу

руку.— сказал Соломенный Губерт, стоя у большого шкафа и раскачиваясь, точно паяц на ниточках.

Анечка попыталась протянуть руку, но это почему-то не получилось, и она сказала:

— У меня почему-то не получается. Вы лучше подойдите ко мне!

Анечка попыталась сделать и это, но и это не получилось: ноги её не отрывались от земли. Тогда Анечка потянулась рукой к руке Губерта, но тут же потеряла равновесие и тоже закачалась, точно паяц на ниточках.

— Вы что это вытворяете? — крикнул Соломенный Губерт.

— Вы что, хоть на минутку остановиться не можете? У меня же голова закружится! —
резко сказал Соломенный Губерт и зажмурился.

Анечка расставила руки и, удержав равновесие, перестала качаться. Зато Соломенный Губерт с зажмуренными глазами раскачивался и раскачивался, точно паяц на ниточках.

— А я остановилась. Откройте глаза и увидите. Вы руки расставьте и тоже остановитесь!

Соломенный Губерт открыл глаза, расставил руки и сразу же перестал раскачиваться.

— Что это?! Ой! — крикнула вдруг Анечка-Невеличка.— Видите?!

То, что они увидели, хоть и было удивительно, но было на самом деле. Откуда ни возьмись, появились два сапожка и преспокойно стали расхаживать. Таких сапожков Анечка никогда не видела. Были они до колена, не выше, а расхаживали как ни в чём не бывало.

Потом, откуда ни возьмись, появилась вторая пара сапожков, за ней — ещё несколько пар, и тоже стали расхаживать как ни в чём не бывало, хотя были тоже до колена, не выше.

— Как страшилы бегают! — сказал Соломенный Губерт.

— Тише! —испугалась Анечка.— Вы их обидите, и они могут на нас напасть...

— Я бы тоже. Я бы им советовала бегать, как цыплята.

— А что толку, если они будут бегать, как цыплята?

— Я их позову, и они, может быть, подбегут! — сказала Анечка и позвала: — Цып-цып-
цып, цыплятки! Не бойтесь! Цып-цып, идите сюда! Сапожки сразу же подошли близко-
близко. Стоило протянуть руку, и можно было их поймать. Анечка потянулась было, но
покачнулась, точно паяц на ниточках, и чуть не стукнулась головой об пол. Однако она
успела схватить в каждую руку по сапожку, вернее сказать, не схватить, а просунуть в
один сапожок одну руку, а в другой — другую.

И тут случилась поразительная вещь: Анечка побежала на руках, словно руки её превратились в ноги!

Соломенный Губерт вздрогнул и сразу же закачался, точно паяц на ниточках. И хотя качаться было очень неприятно, он бы предпочёл стоять и качаться, чем видеть, как Анечка-Невеличка бегает на руках, словно на ногах.

— Остановитесь! — крикнул он, когда Анечка пробегала мимо.

Вдруг какой-то громкий голос, словно бы где-то заговорило радио, только громче, намного громче, приказал:

Что-то щёлкнуло, и все сапожки — до колена, не выше — остановились. Вместе с остальными остановились сапожки, которые были на Анечкиных руках, и она во весь рост шлёпнулась на пол, причём сапожки сразу же соскочили с её рук.

— Не плачьте! —крикнул Соломенный Губерт.— Надо действовать.

— Как же мне действовать? Встать, может быть?

— Потому что у вас ноги опять прилипнут к земле.

— Верно. А левый — на левую! Анечка-Невеличка так и сделала.

— Теперь встаньте! — посоветовал Соломенный Губерт, раскачиваясь, точно паяц на
ниточках.

Анечка-Невеличка встала на ноги, а встав, так обрадовалась, что даже подпрыгнула. Когда она подпрыгнула, ей показалось, что она легче перышка. Опустилась она тоже

легче перышка, а опустившись, опять подпрыгнула и опять опустилась. Внезапно где-то заиграла музыка, и оказалось, что Анечка, прыгавшая и опускавшаяся легче перышка, танцует.

Тогда она принялась ещё и напевать и запела вот что:

Ты неси меня, перо, В облачное серебро. Выше крыш и чердачков, Выше лёгких паучков.

Унеси над башнями, Словно птиц над пашнями, Словно лист в осеннем лесе, Словно звёзды в поднебесье.

Унеси, как бабочку, Как сухую травочку, Словно с тополя пушинку, Словно с поля порошинку.

Унеси ты в сны меня, Я проспать могу полдня. Просыпаться не проси, А неси меня, неси!

Потом музыка перестала играть, Анечка — танцевать и петь, а Соломенный Губерт перестал качаться, точно паяц на ниточках, и сказал:

— Я могу лишь посоветовать. Вы намереваетесь ещё танцевать?

— Тогда вам необходимо проверить, сможете ли вы ходить.

Анечка проверила и стала ходить. Ходила она взад и вперёд, и ходилось ей прекрасно.

— Надо полагать, вы уже нагулялись! — крикнул Соломенный Губерт и хотел топнуть от
злости, но тут же потерял равновесие и стал раскачиваться, точно паяц на ниточках.
Анечка подошла к нему, придержала обеими руками, и он перестал раскачиваться.

— Надеюсь, вы не плачете? — спросила она, так как ей показалось, что он плачет.

— Никогда! И никому бы не советовал так думать!

— Однако вы советуете мне кое-что похуже! — крикнул Соломенный Губерт.— Вам
угодно, чтобы мои ноги не отлеплялись от пола, пока вы танцуете, прохаживаетесь взад-
вперёд и дразните меня.

— Тогда могли бы принести мне сапожки! Анечка принесла ему сапожки, и Соломенный
Губерт спросил:

Стоило Соломенному Губерту обуться, и он высоко подпрыгнул от радости, а когда опустился, опять подпрыгнул. Он подпрыгивал и опускался, а между тем где-то забарабанил барабан, и Соломенный Губерт, подпрыгивая и опускаясь, стал приговаривать:

Потом Соломенный Губерт перестал подпрыгивать и опускаться, но зато с удовольствием принялся расхаживать взад-вперёд, топая и приговаривая:

Топ-топ-топ, сапожки! Пять грибов в лукошке: Первый звался мухомором, Мухи дохнут на котором, А второй — волнушкой, Розовой ракушкой. Третий был груздь. Груздь? Какая грусть!

А четвёртый — рыжик, Он вкусней коврижек. Пятый — боровик. К этим я привык!

Потом Соломенный Губерт заявил, что, когда топаешь, неплохо ещё и притопывать. Он топнул, а потом проговорил:

И один раз притопнул. Едва он притопнул, стеклянный шар, висевший под потолком, загорелся и тут же погас. Соломенный Губерт снова топнул, снова притопнул и снова проговорил:

Не успел он сказать это, как послышался голос, словно где-то заговорило радио, только громче, намного громче. Голос приказал:

Что-то щёлкнуло, и сразу все сапожки — до колена, не выше — понеслись рысью и галопом, а с ними вместе и сапожки, в которые была обута Анечка-Невеличка, и те, в которые был обут Соломенный Губерт.

Стало быть, Анечка тоже припустилась рысью и галопом, и Соломенный Губерт — тоже. Бежали они, не зная куда.

Глава пятнадцатая, в которой появляется непонятный Страж Дверей

БЕЖАЛИ ОНИ ДОЛГО. СПЕРВА ПО ровному месту, потом по лестнице, потом снова по ровному месту. Потом был поворот, за которым оказались большие двери.

— Ворота после поворота! — крикнул Соломенный Губерт и вместе с Анечкой-Невеличкой
внезапно остановился.

Большие двери сразу же распахнулись, и в них появился высокий человек. По виду этот человек не совсем был человеком, потому что вместо рук у него были рачьи клешни.

— Приготовьте входные билеты! — сказал странный человек.

— У вас есть билет? — спросил Соломенный Губерт Анечку.

— Приготовьте билеты! — снова сказал высокий человек, у которого были рачьи клешни.

— Нам придётся вернуться за ними, — ответил Соломенный Губерт.

— И не думайте! — сказал непонятный человек и добавил: — Приготовьте, пожалуйста,
билеты в Зоологический Сад!

Соломенный Губерт стал шарить по карманам. Входного билета он не нашёл, зато нашёл носовой платок.

— Не задерживайте публику и предъявите билет! — сказал строгий человек.
Соломенный Губерт протянул платок, и человек пробил платок клешнёй, а затем спросил:

Человек ещё раз пробил рачьей клешнёй носовой платок и пропустил Соломенного Губерта, а за ним Анечку-Невеличку.

Соломенный Губерт так обрадовался этому, что стал распевать:

«Рыцарь я — Рогдай Дубравный, Забияка своенравный. Выиграл я турнир И приполз на пир».

Но дрожит осина всё же: «Твой удел в лесу, похоже?» «Верно, Возле пня Замок у меня».

«Знаем этот край разбойный! Раз ты, рыцарь, Любишь войны, Марш отсюда в лес! Ишь куда залез!»

— Я? — спросил Соломенный Губерт и перестал петь.
— Вы!

— Но здесь нигде не написано, что петь запрещается.

— Я не знал, что петь против ветра запрещается!

— Я не сказал вам «запрещается», я сказал, что вы пели против Ветра.

— А это не рекомендуется, потом узнаете почему! Скажите «а-а-а»!

— Чтобы я мог удалить вам гланды! — сказал непонятный человек и защёлкал
клешнями.

— И всё-таки вернитесь! — приказал высокий человек.

— Я? — спросила Анечка-Невеличка, испугавшись, что Человек С Клешнями захочет
удалить ей гланды.

— Не позволю, чтоб меня отключали! — гордо сказал Соломенный Губерт.

— Потому что будете то бежать, то останавливаться.

— А меня отключите, — сказала Анечка-Невеличка.— Я не хочу то бежать, то
останавливаться. Мне хочется всё увидеть.

Человек С Клешнями — чик-чик! — и отключил Анечку. Сделал он это, прокусив клешнёй печать на каблуке сапожка, обутого на ее правую ногу.

А поскольку — чик-чик! — и всё было готово, причём Анечка-Невеличка даже не пикнула, Соломенный Губерт захотел, чтобы и его отключили. Тогда странный Человек С Клешнями отключил и его. Сделал он это, прокусив клешнёй печать на каблуке сапожка, обутого на его левую ногу.