Посмертная слава

В прошлом веке похоро­ны всегда представляли собой весьма эффект­ное зрелище. Погребе­ние Виктора Гюго яви­лось поводом для гран­диозной мизансцены. Один из зрителей при­шел в такой восторг, что упал в Сену и...утонул!

• «День славы настает..> *

Когда стал известен последний пункт завещания, разочарование «прочих наследников» перешло в возмущение. Каждый почувствовал, что его правам нанесен чувствительный ущерб. И это возмущение было тем более бурным, что одним из двух главных наследников оказался министр-вот что вызвало всеобщее негодование. Поднялись крики о взяточ­ничестве, о бесчестных происках парламентариев. Жорж Лейг, который был не менее других удивлен решением «бессмертного Шошара», подвергся бес­численным злобным нападкам.

Тем не менее, эта шумиха, при все своем не­доброжелательстве, как раз и обеспечила самым пышным похоронам века огромный успех, превзо­шедший все надежды покойного. Простые парижане повалили туда толпой, как на ярмарку, смеха ради. С самого рассвета площадь Мадлен была забита до отказа, Чтобы ничего не упустить из интересного зрелища, люди карабкались на деревья и на крыши и платили немалые деньги, чтобы их пустили по­глядеть из окошка. Словом, за прах покойного чуть ли не дрались!

Пышный катафалк, осыпанный орхидеями и за­литый серебряными слезами, производил огромное впечатление. За ним следовали пять колесниц, вле­комых двадцатью лошадьми темной масти, они

•Первая строка «Марсельезы*.

были доверху нагруженны венками и накрыты чер­ными с серебром тканями. Позади катафалка, в строгом церемониальном порядке, вышагивала це­лая армия цилиндров, надетых на прославленные головы деятелей политического мира. Можно было сразу отличить цилиндр Эмиля Лубэ - по белой бороде, от цилиндра Жоржа Лейга - по закручен­ным вверх усам. Далее следовал батальон камерди­неров, делегация главных приказчиков и синдикат прачек-бельевщиц, одетых в черное, ввиду обстоя­тельств. Все они соблюдали истинно республикан­ское достоинство! Великие похороны Шошара всем внушали уважение.

• Дело принимает скверный оборот

Но все испортилось, когда в толпе зевак постепенно стал нарастать шум. Шум этот был сперва незначи­тельным, но, быстро усиливаясь, превратился в вопль негодования. Раздавались насмешливые воз­гласы по поводу «цены ордена», возмущенные жа­лобы на убогую зарплату, которую получали служа­щие в магазине покойного, нападки на неблагодар­ного «дурного богача». Вскоре отовсюду понеслись враждебные крики. Потом полетели тухлые яйца и гнилые помидоры. Прозвучали куплеты на соответ­ствующую тему. Жорж Лейг по выходе из церкви был заулюлюкай толпой. Испугавшись, он залез в одну из колесниц, боясь, что его растерзают. Нако­нец толпа прорвала цепь полицейских и волной разлилась по улицам, увлекая за собой факельщи­ков, сбивая с голов цилиндры, обнажая лысые голо­вы сенаторов и разрывая в клочья вуали лам. В воз­никшей давке женщины падали в обморок, депута­ты переругивались, кто-то из министров даже поте­рял портфель, упавший в водосток. Полицейским пришлось применить силу. Им со смехом бросали в лицо хризантемы, как на карнавале в Ницце. Уже собрались было вызвать войсковую часть, чтобы до­браться до кладбища Пэр-Лашез.

• Пристыженные наследники

События пошли на пользу авторам уличных песе­нок и продавцам шуточных товаров. Нарасхват шли пародийные «сообщения о смерти» и тексты «смеш­ных песенок». В течение какого-то времени в неко­торых кафе, где выступали эстрадные певцы, уста­новилась мода на «потустороннюю тематику».

Что касается прессы, то она в те давние времена была еще свободной и поэтому воспользовалась

Похороны Шошара послужили тому, что была выпущена серияпочтовых открыток, которые и по сию пору идут нарасхват у любителей