Слишком большая плата

Риччи, спотыкаясь, выбежал из небольшого перекособоченного дома на пыльную пустынную улицу, давясь от слез и мысленно проклиная себя за каждое сказанное Тейлору слово. Ну, зачем? Зачем он наговорил ему столько глупостей?! Чего он этим добивался?! Наверняка теперь управляющий возненавидит Риччи окончательно и бесповоротно. И будет прав! Ведь виноват во всем был он один!
В последний раз взглянув на ставший за столь короткое время по-настоящему родным Тейлоровский пансион, мальчишка шмыгнул носом, но тут же, мотнув головой и тем самым отгоняя наваждение, приказал себе не раскисать и побежал в первую попавшуюся подворотню, твердо решив больше никогда даже близко не подходить к этому злосчастному кварталу.
— Риччи, постой! – послышался голос управляющего за спиной парня. Старший близнец вздрогнул и, не оглянувшись, ускорился. Продолжать разговор с Тейлором ему не хотелось. Парню было слишком стыдно. И страшно. Страшно увидеть в глазах любимого человека гнев, насмешку и разочарование в нем. Все-таки тем, кто действительно подходил брюнету, был Смайл: куда более мягкий, чем Риччи, не такой уверенный в себе, зато нежный и заботливый, менее эгоистичный и более наивный. Чего нельзя было сказать о ершистом и самонадеянном старшем брате, который зачастую из-за своей нетерпеливости и своенравности не только сам влезал в неприятности, но еще и, как неподъемный камень, тащил за собой Смайла на самое дно. А ведь младшенький заслуживал куда более спокойной и размеренной жизни. Жизни с Тейлором. Остаться с ними означало подвергнуть их страданиям, которые неотъемлемо тянулись бы вслед за старшим близнецом. Поэтому следовало уйти. Как можно раньше и как можно быстрее, не оглядываясь и не давая себе лишний раз думать о том, как он будет жить один, впервые без Смайла? И без заботы Тейлора.
Риччи бежал и бежал, чувствуя, как раскаленный воздух раздирает легкие, как дыхание сбивается из-за забитого носа, как по щекам градом текут соленые капли. Он пытался уверить себя в том, что поступает правильно, что его действия обусловлены гордостью, частичку которой, таким образом, он сумел сохранить. Ну и что, что было невыносимо? Что глотку сдавливала безысходность, а в груди пульсировала жгучая боль, из-за чего Риччи казалось, что он вот-вот умрет. Все это было неважно, не достойно внимания. Главное бежать. Наплевав на усталость, безвыходность, не зная куда, но не оглядываясь и не смея даже думать о возвращении.
— Черт возьми, остановись же! – размышления подростка были прерваны возгласом уже порядком разозлившегося Тейлора.
— И не подумаю! – выкрикнул близнец, хотя получилось это жалко и плаксиво. Голос его дрожал, и ему казалось, что он скорее умрет, чем сбавит ход и позволит догнать себя. Но судьба распорядилась иначе. Внезапная вспышка боли заставила парня не просто остановиться, а еще и, болезненно застонав, упасть на асфальт. В голове зазвенело. Риччи показалось, что он врезался во что-то или быть может кого-то, но когда парень открыл глаза и огляделся, он так и не нашел то, что могло бы сыграть роль преграды.
- Осторожнее, мелкая тварь, - послышалось чье-то разозленное шипение. Но обладателя этого голоса Риччи так и не увидел, и от этого по спине у него побежали мурашки. Невидимка?
Зато Тейлор, воспользовавшись заминкой парня, догнал его и, не дав опомниться, схватил за шкирку, одним грубым рывком поднял на ноги, а затем прижал к холодной стене кирпичного дома.
— Там… Там было что-то странное… Невидимое?! — забормотал растеряно Риччи.
— Прекрати, наконец, вести себя так безответственно! – Тейлор не слышал его тихого лепетания, да и не хотел слышать. Удерживая мальчишку за ворот футболки, он наклонился к нему настолько близко, что старший близнец почувствовал его дыхание на своих губах. И от этой легкой близости парень тут же размяк и моментально потерял контроль над своими чувствами, ощущая, как по щекам вновь катятся слезы, и появляется жгучее желание разрыдаться в голос…
— Я просто… — выдавил он через силу, но не договорил, начиная хлюпать и хныкать. Все слова им позабылись, и он так и не смог выразить тот букет эмоций, что сейчас ощущался им. Здесь была вина, желание, любовь, ненависть, беспомощность, страх и, что хуже всего, слабость.
— Ты решил взять всю вину на себя и сбежать? Думаешь, что этой жертвой накажешь себя за содеянное? Или сможешь спрятаться от собственной совести? - тихо заговорил Тейлор. – Вот только бегством ничего не решить. А прощение надо зарабатывать иным способом, - с этими словами управляющий вытащил из кармана носовой платок и начал вытирать им мокрые щеки Риччи.— Давай, высморкайся, — приложил он мягкую ткань к носу парня.
— Хватит обращаться со мной, как с ребенком! – недовольно забормотал близнец. Правда, в этот раз запала хватило всего на одну фразу, после которой он снова поник плечами.
— Я обращаюсь с тобой так, потому что ты И ЕСТЬ ребенок! – подарив Риччи несильный подзатыльник, нахмурился Тейлор.— Ты ребенок, а я взрослый. Поэтому тебе следует слушать меня, ясно?
— Тоже мне, взрослый… Опыта на младенца не хватит… — не сумел сдержаться от ехидного смешка мальчишка.
— Ну все, мелкий, — сжимая кулаки, прошипел Тейлор, — достал!
Риччи инстинктивно вжался в стену, ожидая удара. Но вместо боли почувствовал… Невесомость? Открыв до того зажмуренные глаза, парень осознал, что Тейлор просто закинул его на плечо головой вниз, словно мешок картошки, и теперь тащил паренька обратно к дому. Про себя Риччи отметил, что брюнет удивительно силен, раз умудряется так быстро передвигаться, неся на себе взрослого парня. Но через секунду его взгляд упал на зад управляющего, и все мысли обратились в иное русло…
****
Когда Прайт проснулся, солнце уже стояло высоко над горизонтом и приятно грело все, что попадалось под его мягкие лучи. Медленно сев на кровати, парень сладко зевнул, потянулся и только после этого соблаговолил посмотреть на часы. Время, указанное ими, блондина, видимо, не слишком обрадовало, потому что он тут же вскочил с кровати и как угорелый понесся в ванную, а оттуда вернулся в комнату и начал суетиться, размышляя над тем, что же ему надеть. Меньше чем через полчаса к нему должен был прийти ценный информатор, и, захочет ли он поделиться важными данными или нет, напрямую зависело от внешнего вида парня. После недолгих размышлений, Прайт натянул на себя белую шелковую рубашку, темно-синие подчеркивающие стройность ног брюки, а волосы собрал в хвост и завязал черной шелковой лентой. Чувствовал себя Прайт по-идиотски, но информатору подобные вещи нравились. Когда юноша наконец-то полностью привел себя в порядок, часы показывали без трех минут назначенное время.
«Кажется, успел…» — без особого энтузиазма подумал блондин. Сколько бы раз он ни встречался с этим человеком, плата за его услуги, по мнению Прайта, была слишком завышена. И тот факт, что все это делалось во благо королевства, не слишком приободрял блондина. Наоборот, вызывал раздражение и желание все бросить, наплевать на судьбу миллионов людей, уехать на край страны, построить себе избушку и жить в ней до конца своей жизни, наслаждаясь одиночеством. Блондин напрочь позабыл о том, что одиночество ему теперь в любом случае не грозило. Правда, возня в самом темном углу комнаты всколыхнула его память и заставила вспомнить о том, что было им позабыто. И одновременно с этим в дверь постучали.
«Фоби?!» — Прайт побледнел, но, взяв себя в руки, в несколько шагов преодолел расстояние от себя до слуги и, схватив все еще не до конца проснувшееся создание за шкирку, бесцеремонно запихнул его в большой шкаф. Мальчишка еще и проснуться толком не успел.
— Сиди здесь и не высовывайся! – прошипел Прайт растерянному ребенку.— И что бы ты ни услышал, не смей выходить, все понял? Не выходи отсюда! – предупредил он и, захлопнув дверцу шкафа, выдохнул, постарался принять как можно более невозмутимый вид и нарочито медленно направился к входной двери.
— Примите мои глубочайшие извинения за ожидание, мистер Тик, — официально извинился Прайт перед мужчиной, который все это время стоял у порога. Незнакомец был чуть ниже блондина, худой и статный, в дорогом классическом костюме, с надменным взглядом, моноклем на левом глазу и тростью в руках. На вид информатору было лет тридцать пять, и лишь седина, что теперь почти полностью затмевала когда-то темно-русые волосы, давала понять, что ему много больше.
В ответ на извинения, Тик молча улыбнулся парню и прошел в комнату, жонглируя тростью.
— Мне через час надо быть на конференции, поэтому, как вы понимаете, у меня, а значит, и у вас, время ограничено, — проговорил мужчина, медленно прогуливаясь по комнате и не переставая жонглировать длинной черной тростью, когда в шкафу послышался звук падающей одежды. Мистер Тик шарахнулся от него и вопросительно посмотрел на Прайта.
— Плохие вешалки, часто падают, — не смог придумать парень отговорки получше и, чтобы отвлечь внимание информатора от злосчастного шкафа, в котором сидел этот треклятый мальчишка, оттопырил ворот рубашки и призывно расстегнул верхнюю пуговичку. – Но вы же пришли сюда не ради моего шкафа? – ухмыльнулся он, приподняв брови. Мистер Тик снова заулыбался.
— Приятно иметь дело с понимающим человеком! – проговорил он слащавым голосом.
«Вам приятно иметь не дело, а тело… Ублюдок…»
****
Наконец-то очухавшись ото сна, Фоби неуклюже попытался принять более удобное положение чем то, в котором он оказался, когда его силком запихнули в шкаф. При этом мальчишка зацепился локтем за ткань пиджака, что висел над ним и тот свалился прямо на него, порядком испугав слугу. Мальчик замер, ожидая, что двери шкафа вот-вот распахнутся, и на него обрушится хозяйский гнев, но ответом Фоби была тишина. Тогда мальчишка, осмелев, осторожно выбрался из-под пиджака и с любопытством прильнул к щели между дверьми шкафа, желая узнать, что же такое там делает его хозяин. Первое, что он увидел, был мужчина средних лет с тростью в руке – видимо это он стучался в дверь. Гость опасливо озирался. Фоби он тут же не понравился, уж слишком фальшивым выглядит сей субъект.
— Плохие вешалки, часто падают, — послышался уже знакомый голос Прайта. Фоби поменял угол, под которым смотрел в щель до этого, и теперь увидел своего хозяина. К ужасу подростка, тот призывно расстегивал только что надетую рубашку. Так они, что же, любовники? Нет… тут что-то другое. Сделка? Вполне вероятно.
— Приятно иметь дело с понимающим человеком! – на лице мужчины появилась настолько противная улыбка, что мальчика передернуло. С таким же выражением лица на него смотрел каждый из тех богатеев на торгах. Наверное, единственным, кто таким взглядом не обладал, оказался Арлекин, что стоял за остальными покупателями и колоритно выделялся среди толстопузов высокой фигурой в черной неброской форме и плаще. В действительности, находясь на небольшом пьедестале и ежась под взглядами десятков похотливых козлов, мальчик увидел эти светло-голубые глаза в прорезях белой маски и мысленно пожелал, чтобы именно этот человек его и купил. И он был действительно рад тому, что его желание исполнилось. Вот только хозяину об этом знать было не обязательно.
Прайт, тем временем, успел снять рубашку. Блондин впечатлял не только лицом: изгибы его тела и пропорции, цвет ровной кожи, перекатывающиеся мышцы. Фоби сглотнул. Неудивительно, что ценой было его тело. Хотя мальчику оставалось только гадать, почему Прайт, показавшийся ему таким гордым и независимым, согласился на столь унизительную плату. Неужели то, чем обладал этот мужчина, было так необходимо парню? Но что же это?
Рубашка Прайта уже валялась на полу. На теле же парня, кажется, не было ни единого изъяна. Мужчина медленно подошел к блондину ближе, явно любуясь им. Его трость взметнулась вверх, ее острая часть мягко прошлась от широких плеч по груди и плоскому животу Прайта, выписывая на его теле невидимые узоры, пока не уперлась в его пах. Шероховатая поверхность прошлась по ширинке, мягко поглаживая ее. Тем временем свободной рукой мужчина с нежностью провел по собранным в хвост волосам, поймал кончик черной ленты и потянул ее на себя, развязывая нетугой узел и наблюдая, как густые серебристые волосы рассыпаются по плечам и струятся по груди и спине. Незнакомец поймал пару освободившихся из плена ленты прядок, погладил их и… На его губах заиграла злая ухмылка. А в следующее мгновение в нем незримо изменилось абсолютно все. Лицо осклабилось, движения стали резче. Пальцы, что поглаживали пряди волос, внезапно сомкнулись и мужчина со всей силы дернул их на себя, из-за чего Прайт невольно подался к информатору. При этом трость ударила блондину прямо в пах, из-за чего парень сдавленно болезненно застонал. Это и ознаменовало для мужчины начало интересной игры. С садистской улыбкой, он швырнул корчащегося от боли парня на кровать, одним махом содрал с него брюки до колен, а затем навалился на блондина и начал яростно кусать его шею, ключицы и грудь, оставляя после себя кровавые следы. Пальцы его настолько сильно впивались в светлую кожу Прайта, что оставляли после себя краснеющие борозды, на которых выступали красные капельки крови. Гость не просто собирался трахнуть блондина. Он хотел измываться над ним, видеть гримасу боли на его красивом лице, истязать это идеальное тело. И Прайт позволял ему делать это с собой. Несмотря на все действия мужчины, он продолжал лежать на кровати, терпеливо снося побои и унижения.
Фоби, наблюдавший все это, отскочил от щели и прижался к стенке шкафа. Мальчика трясло, к горлу подкатил комок. Он больше не хотел этого видеть. Это было слишком страшно и жестоко. Настолько, что Фоби того не заметив, тихо сдавленно заплакал. Отчего-то в груди появилось жгучее чувство обиды. Обиды за Прайта.
****
«Это все ради королевства… Это все ради…» — про себя повторял Прайт, чувствуя как холодные руки прикасаются к его телу, как зубы Тика смыкаются на его шее, принося невыносимую боль, ощущая его стояк, который был вызван именно этой садистской сценой, а вовсе не обнаженным парнем. Тик любил прелюдии такого рода. Чтобы жертва под ним извивалась и хрипела от причиняемой им боли. Но Прайт был слишком вынослив, и не мог подарить ему того блаженства, которое испытывал мужчина, когда его умоляли о пощаде. Прайт никогда бы никого ни о чем молить не стал. Он не забывал о своей гордости даже в такие моменты, и его отстраненный слегка высокомерный взгляд до ужаса бесил Тика. Вот и теперь, взглянув в глаза блондина, мужчина поморщился, выругался сквозь зубы, одним рывком перевернул несопротивляющееся тело со спины на живот и без подготовки ввел в парня конец трости. Конечно же, подобное не смогло бы доставить удовольствие человеку, если только он не являлся мазохистом. Любой другой на месте Прайта наверное уже кричал на всю гостиницу. Но с губ блондина сорвался лишь тихий шипящий стон, после которого парень уткнулся в подушку и больше не издал и звука. Тик взбесился. Дрожащими от злости и возбуждения руками он расстегнул ширинку, после чего на смену трости пришел член Тика. Парень вскрикнул повторно.
— Я знаю, что в действительности тебе это нравится, сучка! — начиная резко двигаться, зло зашипел мужчина на ухо парню, после чего до крови прокусил его мочку. Прайт, стиснув зубы, терпел. Мистера Тика возбуждал вид крови и только он. А если она была еще и на таком красивом, на все согласном ради информации парне! Настоящая мечта!
Мужчина чуть привстал на руках и начал яростно вбиваться в податливое тело. Прайт же лишь кусал нижнюю губу, дабы не заорать благим матом от того, что сейчас чувствовал. К счастью, терпеть ему предстояло не слишком долго, потому что Тик никогда не выдерживал больше десяти минут. Вот только эти десять минут для блондина длились целую вечность.
Словно прочитав мысли Прайта по поводу того, чтобы все это поскорее закончилось, мужчина решил предать и без того нестандартному сексу еще большую остроту. Он вновь вцепился в свою трость и ударил ею парня по спине. Следующие несколько ударов пришлись на его бока, а затем посыпался настоящий шквал ударов по пояснице. Когда же Тик дошел до пика, он отбросил трость, вцепился пальцами в шею Прайта и начал его душить до тех пор, пока его тело не содрогнулось от удовольствия.
«Наконец-то…» - мысленно выдохнул блондин, в тысячный раз обдумывая тот факт, что с подобной работой пора завязывать. Тик тем временем слез с парня, застегнул ширинку, поправил свой пиджак и, самодовольно хмыкнув, направился к выходу.
— Вы ничего не забыли? – зло прошептал Прайт. Из уголка его рта текла струйка крови.
— Ах да! – сделав вид, что только что вспомнил, Тик вытащил из кармана маленькую ампулку. Парень протянул руку, чтобы забрать желаемое. Но мужчина, ухмыльнувшись, толкнул его обратно на постель и, раздвинув его ноги, вставил ампулу Прайту прямо в задний проход, протолкнув ее в глубину с помощью все той же трости. Блондин поморщился, но не сказал ни слова. Лишь тихо проводил взглядом уходящего информатора.
Только когда входная дверь за мистером Тиком закрылась, парень наконец-то смог вздохнуть с облегчением. Собрав остатки сил, Прайт медленно встал с постели и поплелся в ванную. Ноги не хотели слушаться хозяина, а сломанные ребра не давали нормально дышать. Но мучения парня не были закончены до тех пор, пока информация находилась внутри него. Включив душ, Прайт зашел под горячие струи и несколько минут просто стоял под ними, приходя в себя. Когда же телесная боль угасла, блондин, желая Тику долгой и болезненной смерти, осторожно ввел в себя два пальца и, тихо матерясь, наконец-таки извлек треклятую ампулу. Он сжал ее в руке, и заклинание, из которого она и состояла, треснуло, а через секунду превратилось в мерцающую пыль, тогда как в руке Прайта остался небольшой клочок бумаги:
" Сбылась первая часть пророчества. В связи с этим по приказу короля Зенона все мальчики в возрасте от 15 до 18 лет с рыжими волосами, находящиеся в столице, через неделю будут отправлены на корабле " Орлиный клюв" в королевскую тюрьму, где их приговорят к смерти", – значилось в послании.
" Мальчики? Неужели этот кошмар снова повторится?! " — хмуро подумал Прайт, вспоминая, как 17 лет назад король приказал таким же образом привести в его Замок всех женщин, находящихся в положении. А началось все с обыкновенного пророчества. Старая ведьма Вилона тогда пришла к молодому королю, дабы рассказать о своем предсказании, напрямую связанном с Зеноном. Ведьма предрекла диктатору смерть через семнадцать лет от руки родившегося в весеннее солнцестояние рыжего мальчика. Последствия этих слов были страшными: все беременные женщины столицы оказались заключены в королевской тюрьме и багряной башне. Те женщины, что родили мальчиков в солнцестояние, были жестоко убиты вместе со своими новорожденными детьми. И, честно говоря, те, кто родили девочек и те, кто были не на последних месяцах беременности, так же были жестоко убиты.
«Но что же это за первая часть пророчества? Никогда о ней не слышал…» — размышлял Прайт, стоя перед зеркалом и наблюдая, как синяки и кровоподтеки на его теле рассасываются прямо на глазах. Ребра же вставали на свои места, царапины на плечах зарастали. Страшно представить, что бы было с блондином, если бы не эльфийская кровь, передавшаяся ему от отца. Из-за нее раны на теле Прайта заживали с нечеловеческой скоростью.
Еще раз перечитав записку, парень скомкал ее и прошептал несложное заклинание. Клочок вспыхнул радужным пламенем и в мгновение ока превратился в пепел. Дело сделано. Прайт облегченно вздохнул. Оставалось только передать эту информацию повстанцам. Размышляя над тем, когда он сможет встретиться с посредником, юноша прошел в комнату и оделся: теперь вещи он выбирал куда менее тщательно, чем перед приходом Тика.
Тут его мысль прервали тихие всхлипы, доносящиеся из шкафа. Вообще-то Прайт собирался наказать мальчика за то, что он чуть не сорвал сделку. Но как только он открыл дверцу шкафа и увидел несчастный комок, закутавшийся в пиджак парня и содрогающийся от тихих рыданий, ни о каком наказании Прайт больше и думать не мог.
— Эй! Ты чего ревешь-то? – присев на корточки, блондин положил руку на виднеющуюся макушку подростка. Фоби медленно высунул голову из-под пиджака и, шмыгая носом, начал что-то сбивчиво говорить. Но получилось у него настолько невнятно, что Прайт не понял ни слова.
— Хватит плакать… – вконец растерялся парень, не зная, что ему делать и куда бежать. Он никогда не умел успокаивать людей, поэтому чужие слезы обычно предпочитал игнорировать. Но сейчас был не тот случай.
— Если ты льешь эти крокодильи слезы, чтобы разжалобить меня, то не надейся. Я говорил тебе сидеть тихо, но ты ослушался. Не думай, что сможешь теперь с помощью слез избежать наказания!
Фоби тут же напрягся:
— Если ты посмеешь сделать со мной что-нибудь подобное тому, что только что делал с тобой тот дядька, то знай, что… — как Прайт и предполагал, мальчик тут же забыл о слезах и приготовился к яростному сопротивлению.
— Подсматривать, между прочим, я тебе тоже не разрешал! – не удержавшись, Прайт рассмеялся.— Твое наказание будет куда страшнее…