Глава 65

Вместо полета вдоль береговой линии, мы пересекаем полуостров по диагонали и так достигаем залива Сан-Франциско. Отсюда мы держимся кромки воды, наш маршрут повторяет изгибы бухты. Это не самый быстрый способ добраться до Алькатраса, но туман клубится у самой поверхности, а мы на него рассчитывали. Небо сегодня во власти ангелов и скорпионов, и Раффи справедливо рассудил, что нам остается океан.

Воздух насыщен влагой, ветер порывист. Несмотря на пальто, основным источником тепла для меня остается Раффи, и пока мы со свистом мчим сквозь туман, я наслаждаюсь его близостью.

Раффи склоняет голову на бок, будто к чему-то прислушивается.

Он разворачивается и меняет курс, чтобы проверить, в чем дело. Понятия не имею, как Раффи удается ориентироваться в таком густом тумане, но его умение различать даже самые незначительные звуки еще более загадочная штука. Лично я ничего не слышу.

Мы покидаем границы густой пелены и молча скользим вдоль более рассеянных ответвлений тумана, нависшего над заливом. Приглушенный лунный свет мерцает на маслянисто-темной воде.

Приглушенное урчание двигателя я слышу прежде, чем вижу лодки.

Полдюжины моторок пересекает залив. Парома капитана Джейка не видно. Хотя с чего бы ему быть здесь? Как бы то ни было, я продолжаю надеяться, что происходящее внизу является побегом из Алькатраса. Пусть лодки малы, но в каждую войдет с десяток человек.

Неужели Тра и Тру организовали масштабную спасательную операцию?

Если так, то я впечатлена. Чтобы пленники смогли покинуть остров в один заход, им пришлось раздобыть немало плавсредств. А еще ребятам хватило ума воспользоваться преимуществами, дарованными туманом и темнотой – маленькая флотилия огибает побережье, вместо того чтобы плыть напрямик.

Раффи опускается ниже и кружит непосредственно над катерами. Он также озадачен, как и я.

Палубы забиты людьми, жмущимися друг к дружке в поисках тепла. Должно быть, кто-то замечает нашу тень, скользящую по воде. Двигатели моментально глушатся, а лодки продолжают дрейфовать в полной тишине, укрытые темнотой. Я замечаю вооруженных людей, их винтовки нацелены в небо. Нас они точно не видят, и вверх никто не палит.

Надо полагать, этим людям был отдан приказ, открывать огонь только в крайнем случае, даже единственный выстрел может привлечь целое полчище монстров. Заглушенные двигатели не мешают лодкам продвигаться вперед. Должно быть, именно так они и проделали большую часть пути, поскольку плыви они от Алькатраса на полном ходу – давно бы достигли берега.

Ни огонька, ни звука, ни малейшего движения – всё замерло, и только на крыше самого крупного катера, плывущего впереди других, что-то происходит. Лунного света, рассеянного туманом и отраженного от подернутой рябью воды, хватает, чтобы понять – к катеру кто-то привязан.

И это поверженный скорпион.

Кто-то нависает над извивающимся чудовищем. Когда мы бесшумно пролетаем над катером, мне удается всё рассмотреть.

Тело и хвост монстра крепко связаны, во рту кляп, и тем не менее, он злобно шипит, пытаясь ужалить склонившуюся над ним женщину. Та в свою очередь чем-то полностью увлечена и не обращает на нас никакого внимания. Она что-то рисует на груди скорпиона. Я не вижу лица этой женщины, но сразу ее узнаю.

Моя мама цела и, судя по всему, невредима.

Двое вооруженных мужчин заняли позиции с обеих сторон от нее. Накачанные руки одного и щегольской воротничок другого позволяют идентифицировать «Тату» и «Альфу». Видимо, в ходе побега моя мать произвела на них неизгладимое впечатление. В противном случае, они не стали бы ее прикрывать во время художественной росписи по скорпиону.

Мы еще раз пролетаем над лодкой, но темнота мешает мне разглядеть результат маминых стараний.

- На его груди сердце, нарисованное помадой, и внутри она пишет «Пенрин и Пейдж», - шепчет мне в ухо Раффи. Прежде чем отправиться к пирсу, мы делаем еще один вираж. – А теперь рисует цветы на его животе.

Я качаю головой, неосознанно улыбаясь.

Вот теперь мне гораздо легче.

И на мгновение я сжимаю Раффи так сильно, что кто-то бы мог назвать эту слабость объятием.