Глава 5. Теперь я понимал, почему Джаред топил себя в бесконечных попойках из-за Тэйт

Мэдок

Теперь я понимал, почему Джаред топил себя в бесконечных попойках из-за Тэйт. Отвлечение – полезная штука. Если на уме много всего накопилось, то можно отогнать навязчивые мысли с помощью шума, выпивки, девушек, и двигаться дальше по жизни со скоростью света. Когдамойдругзамедлялсядостаточно, чтобызадуматься, тогда он попадал в переделки. Однако, в конечном итоге, между ними все наладилось. Он давил на Тэйт, она начала давать отпор. Он продолжал давить, и она наконец-то надрала ему задницу.

МысФэллонбылиочень нанихпохожи. Только я не любил ее, а она не любила меня. Когда-тояувлексяею–мне вскружило голову то, что Фэллон позволила воплотить с ней все мои бурные подростковые фантазии – номынебыливлюблены.

Всего лишь два человека из ненормальной семьи, равняющиеся на своих ненормальных родителей.

И ниодинизнаснезнал, какжитьиначе.

Она умчалась к себе в комнату после завтрака, а я принялся готовиться к вечеринке, которая должна была начаться во второй половине дня и продлиться до следующего утра, будь на то моя воля.

Я надеялся, что Фэллон появится, но в то же время хотел, чтобы она находилась подальше от меня.

Фэллонстраннымобразомвлияланамоетело.

" Но лишь потому, что она не такая как все", – сказал себе.

В последний раз я видел ее спящей на кожаном диване в нашем домашнем кинотеатре; из одежды на ней была только моя футболка. Она надула губы и потерла нос во сне; помню, я тогда подумал о том, как терпеть не мог Фэллон в течение дня и как хотел ее по ночам, когда она прятала свой ядовитый язык.

Все в школе считали ее странной. И уж точно думали, что она лесбиянка. Ни один парень не считал Фэллон сексуальной.

Симпатичной? Определенно. Даже несмотря на шапки, вечно покрывавшие ее голову, и очки, скрывавшие ее глаза.

Но не сексуальной. Ее пирсинги их пугали; а из-за ее манеры одеваться любой бы постеснялся назвать Фэллон своей девушкой.

Только я знал правду. Я видел ее без одежды… случайно, разумеется… и знал, что она прятала.

Однако с тех пор прошло два года. Она больше не была сексуальной.

СейчасФэллонбыласмертельноопасна. Невзирая на наследственную ирландскую бледность, ее кожа казалась золотистой, с прелестной россыпью веснушек на переносице и под глазами. Она покрасила волосы. Невзрачный темно-русый уступил место трем различным оттенкам каштанового, в меру разбавленным белокурыми прядями.

Ее зеленые глаза выглядели еще более выразительно, чем раньше. Утром пришлось буквально силой сдерживать себя, притворяясь, будто не пялюсь на нее. Когда Фэллон вошла в кухню в пижаме, с таким видом, словно ее блаженно трахали ночь напролет, у меня кровь закипела.

Нокакаянахренразница. Этот поезд ушел давным-давно; и ей ни за что не искупить нанесенный ущерб.

– Чтобы зарульниктонесадился. – Эдди пригрозила мне пальцем, пока я устанавливал ноутбук и акустическую систему в патио, готовясь к вечеринке.

Вяло отсалютовав, отмахнулся от нее:

– Идипосмотриповторы " Сексавдругомгороде".

Оназакатилаглаза, послечегоподняласьполестницев свою комнату на третьем этаже.

Мы не из претенциозности поселили прислугу вдали от себя. Из всего персонала Эдди единственная жила в доме, а третий этаж больше напоминал отдельную квартиру, с собственной кухней, двумя спальнями, двумя ванными и гостиной. Так было не всегда; отец перестроил его специально для Эдди, когда понял, что в жизни ее не отпустит.

Фэллон куда-то укатила на своем мотоцикле поздним утром и вернулась в районе часа дня. После этого я ее не видел. К половине четвертого у меня дома собрался выпускной класс школы Шелбурн-Фоллз практически в полном составе. Джекс приехал пораньше, чтобы помочь мне с организацией и распределением закусок, доставленных по заказу. Я заметил машину Джареда, припаркованную у бокового подъезда, значит, они с Тэйт были у себя в комнате – той самой, которую я отдал им в личное пользование, чтобы могли оставаться " наедине" безнадзора ее отца.

Ну его нафиг. Они были влюблены, а я любил их как собственную семью, так что– mi casa es su casa[исп. Мойдом – твойдом].

– Давай, чувак. Поторапливайся, – подстегнул Джекс, неся кран для кега, пока я тащил упаковку пластиковых стаканов. Народ перемещался из дома к бассейну и обратно, наслаждаясь приятнымвечером.

– Джеймисон, –крикнуля Бену, который кадрил Кендру Стивенс в бассейне. – Даже не думай об этом, старик. Ятамужебыл, – поддразнил его.

– Заткнись, Мэдок. Размечтался, – возмутилась Кендра, шлепнув рукой по воде, в попытке меня обрызгать.

– Эй, тыбылахороша, детка. – Я пожал плечами, следуя за Джексоном. – Для толстушки, даже особо не вспотела.

У Бена округлились глаза, а она заорала, топнув стройной ногой по надувному плоту и разлив свой напиток:

– Мэдок!

Я догнал Джекса, который хохотал про себя так, что у него лицо покраснело.

Сняв предохранители и установив разливной кран, он высыпал около пяти пакетов льда в емкость, где стоял кег; я же начал сливать первую порцию пены.

– Привет, Мэдок. – Ханна и ее подружка Лекси подошли ко мне. – Джекс. – Они обе кивнули ему. Он тоже ответил лишь кивком.

– Что нового, дамы? – спросиля, отпивпива.

– Хорошо летопроводишь, Мэдок? – поинтересовалась Ханна, как будто мы не виделись прошлой ночью.

– Нетослово. Ты?

– Довольно неплохо, – ответила она, положив руки на талию и еще больше выпятив грудь. – А ты как, Джекс?

– Лучше быть не может, – пробубнил он, до сих пор пересыпая лед.

– О, мне кажется, может.Гораздо. – Ханна провела ладонью по его спине; я заметил, как Джекс напрягся. Еенамекбылочевиден. – Еще увидимся, – дразняще пообещала она, после чего они с Лекси ушли.

Я хмыкнул и сделал еще один глоток.

Джекс получал все больше знаков внимания. Учитывая то, что Джаред был занят, а я собирался уехать в колледж, у меня не оставалось сомнений – он справится с объемом работ. Хотя все зависело от его настроения. Порой Джекс напоминал хищника, действовавшего по принципу " найти-и-уничтожить". А временами вел себя так, словно с большим удовольствием вырвал бы себе ногти, чем поговорил с определенной девушкой.

– Сопротивлятьсябесполезно, Джекс. – Яхлопнулегопоспине. – Не позволяй им себя запугать. Просто наслаждайся.

– Отвали. – Онвыпрямился, выкинувпустойпакет. – Я начал заниматься сексом раньше тебя. Мнепростоненравятсятакогородаженщины. – Джекс окинул взглядом купавшихся в бассейне людей. – Они видят во мне игрушку.

Явручилемустаканпива.

– И что в этом плохого?

Его челюсти сжались; он тихо ответил:

– Мне просто это не нравится.

Джексон никоим образом не боялся девушек. Хоть я и был в курсе о его тяжелой жизни, временами все-таки гадал, а известно ли мне на самом деле, что представляла собой " тяжелая жизнь". Сложив вместе обрывки информации, я догадался, что отец Джареда и Джекса, который в данный момент сидел в тюрьме, их избивал. Джексу досталось больше, ведь он вырос с этим человеком, в то время как Джаред провел с ним только одно лето.

Мрачные настроения Джареда были более заметны и выражались более вспыльчиво, чем у его брата. У Джекса тоже бывали такие моменты, но я редко их видел. Он обычно исчезал, пропадал где-то полночи, однако на следующий день показывался в школе вовремя. Братья несли в себе много злобы, но по-разномус ней справлялись.

Если доведешь Джареда– получишь кулаком в живот. Если доведешь Джекса– он взломает городскую базу данных и выпишет ордер на твой арест.

ЕслиударишьДжареда–онсделаетизтебяотбивную.

Джексаниктонеосмелитсяударить. У него всегда при себе есть нож.

– А вот эта – уже другое дело, – произнес вдруг Джекс, указав своим стаканом в сторону. – Она выглядит как библиотекарша из порнографического книжного магазина. Кто это, черт возьми?

Я проследил за его взглядом в направлении дверей, ведущих из дома в патио, откуда вышла Фэллон.

Господь Всемогущий. Какого черта?

Фэллонникогда неоголяласвоетело, не красилась, не укладывала волосы.

Какогодьяволаонасделалавсеэтосейчас?

Тэйтподошлакней, взялазаруки, улыбаясь. Затем подвела к одному из столиков, по всей видимости, представляя ее Джареду.

НоДжаредбыл знакомсФэллон.

ОткудаеезналаТэйт?