Двагодаспустя

– Серьезно? – воскликнул я. – Она может ехать еще медленней? – спросил у Джареда с заднего сиденья G8 его девушки, сцепив руки на макушке.

Тэйт, сидевшая за рулем, обернулась и посмотрела так, словно хотела вонзить нож мне в череп.

– Я преодолеваю резкий поворот со скоростью около 80 км/ч на нестабильной грунтовой дороге! – заорала она. – Это не настоящая гонка. Атренировка. Ятебеужеобэтомговорила! –отчитала она меня с каменным лицом.

Уронив голову на подголовник, вздохнул. Джаред сидел на пассажирском сиденье, упираясь локтем в дверцу и уткнувшись лбом в ладонь.

Сегодня суббота, а значит, до первой реальной гонки Тэйт на нашем местном импровизированном треке, Петле, оставалась неделя. ВотужетричасамыторчалинаПятойтрассе. Каждый раз, когда эта мелкая врединапонижала передачу слишком быстро или поздно выжимала газ, Джаред молчал… но не я.

Он не хотел ранить чувства своей девушки, а вот мне было параллельно. Зачемснейосторожничать? Янепыталсязалезтьейподюбку.

Большенепытался, во всяком случае.

В старших классах Тэйт и Джаред большую часть времени ненавидели друг друга. Сражалисьспомощьюслов ипровокационныхвыходок. Это была самая длинная прелюдия, какую я только видел. Сейчас же они были безумно влюблены, прям как Ромео и Джульетта. Порно-версия.

Джаредобернулся, однаков глаза мне смотреть не стал.

– Вылезай, – распорядилсяон.

– Что? – выпалиля. Уменяглазаокруглились.– Но… но… – произнес, запинаясь, и заметил триумфальную улыбку Тэйт в зеркале заднего вида.

– Без " но", – рявкнул Джаред. – Бери свою машину. Она может с тобой погонять.

Япочувствовалвыбросадреналинаотперспективынастоящеговеселья. Тэйт без сомнения могла одолеть девицу, которая понятия не имела, что делать, но ей еще многому предстояло научиться, набраться смелости.

И тут вступаю я.

Хотел улыбнуться, но не стал, а только закатил глаза.

– Что ж, будет скучно.

– Ох, ты такой забавный, – съязвила Тэйт, еще крепче сжимая руль. – Из тебя получается отличная двенадцатилетняя девочка, когда ты начинаешь ныть.

Яоткрылзаднюю дверь.

– Ксловуонытье… хочешьпоспоритьнато, ктобудетплакатьвконце дня?

– Тыбудешь, – ответилаона.

– Нет.

Тэйт схватила упаковку салфеток и швырнула мне.

– Вот. На всякий случай.

– О, смотрю, у тебя запас наготове, – парировал я. – Потому что часто плачешь, да?

Она резко обернулась.

–Tais-toi! Jevousdé tes… [фр.: Заткнись! Я тебя ненави…]

– Что? – перебил ее. – Что ты сказала? Я – секси, итыменялюбишь? Джаред, тызнал, чтоунееестьчувства…

– Довольно! – заорал он, заткнув нас. – Черт бы побрал вас обоих. – Джаред вскинул руки вверх, переводя взгляд с меня на Тэйт, словно мы были нашкодившими детьми.

Мы с ней молчали несколько мгновений, затем она прыснула от смеха, и я тоже расхохотался, не сдержавшись.

–Мэдок? – процедил Джаред, практически не разжимая зубов. – Выйди. Сейчас же.

Подхватив свой телефон с сиденья, сделал, как было сказано, только потому, что знал – мой лучший друг уже достаточно натерпелся.

Я весь день подначивал Тэйт, шутил, пытался отвлечь Джареда. Онанаконец-тодолжнабылавыступитьпротивсерьезногооппонента. Хоть мы с Джаредом и работали с ней, все равно прекрасно понимали, что на треке всякое случается. Постоянно. Но Тэйт настаивала, что справится.

АеслиТэйтчего-тохочет, онаэтополучает. Мой друг прочно попал под каблук этой девчонки.

Япошелобратноквъездунадорогу, где мой серебристый GTO стоял у обочины. Одну руку сунул в карман за ключами, а второй вытер лоб.

Сейчас только начало июня, но погода уже стояла жестокая. Температура пока поднималась не слишком высоко, однако влажность все усугубляла. Моя мама приглашала меня в Новый Орлеан на лето, на что я ей категорично ответил " черта с два".

Да, мне бы так понравилось истекать потом, пока ее муж пытался бы научить меня ловить креветок в Заливе.

Нет уж.

Я любил маму, однако возможность получить дом в безраздельное пользование, пока папа оставался бы в своей квартире в Чикаго, бесспорно, выглядела куда заманчивее.

В ладони защекотало от вибрации. Я опустил взгляд на свой телефон.

Помяни дьявола.

– Эй, что случилось? – спросил у отца, подойдя к своей машине.

– Мэдок. Рад, чтотыответил. Тыдома? – Егоголоспрозвучалнепривычно обеспокоенно.

– Нет, но скоро собираюсь туда. А что?

Папаредкопоявлялся в Шелбурн-Фоллз; практически жил в Чикаго, так как адвокатские обязанности в серьезных судебных процессах делали его график ненормированным. Онпостоянноотсутствовал, но зато так с ним было проще находить общий язык.

Отец мне нравился. Но я его не любил.

Моя мачеха пропадала неизвестно где весь год. Путешествовала, навещаладрузей. Ееяненавидел.

Ещеуменябыласводнаясестра… где-то.

ИздомашнихялюбилтолькоЭдди, нашудомработницу. Онаследилазатем, чтобы я ел овощи, подписывала разрешения от родителей для школы. Она – моя семья.

–Эддизвонилаутром, – пояснилпапа.– Фэллон объявилась.

Уменяперехватилодыхание; яедваневыронилтрубку.

Фэллон?

Упершись ладонью в капот, опустил голову, пытаясь разжать челюсти.

Моясводнаясестравернулась. Почему? Почему сейчас?

– И? – огрызнулсяя. – Какоеотношениеэтоимееткомне?

– Эдди собрала твои вещи. – Он проигнорировал мой вопрос. – Я переговорил с мамой Джареда. Ты останешься у них на несколько недель, пока я более-менее не разберусь с делами. Тогда ужевернусьдомойивсеулажу.

Чего-чего? Ястакойсилойсжалтелефон, чтоон безмалогонетреснул.

–Что? Почему? – выкрикнул, тяжелодыша. – Почему я не могу остаться в собственном доме?

Скакихпоронаполучилаправораспоряжаться? Ну, Фэллонвернулась. Подумаешь, великоесобытие! Пустьпошлетеенавсечетырестороны. Почемуссылают меня?

– Ты знаешь, почему, – ответил отец угрожающим тоном. – Не возвращайся в дом, Мэдок.

Ионсбросилвызов.

Язамернаместе, изучаяотражениедеревьевнакапотемоеймашины. Мне приказали остаться у Джареда, куда Эдди привезет мою одежду, и не возвращаться домой впредь до следующего распоряжения.

Ивсвязисчем?

Зажмурившись, покачалголовой. Язналпричину.

Онавернулась, анашимродителям все было известно. Все, что случилось два года назад.

Но это не ее дом. Никогданебыл. Япрожилв немвосемнадцатьлет. Фэллон же провела там гораздо меньше времени после свадьбы наших предков и исчезла пару лет назад.

Япроснулсяоднаждыутром, аееиследпростыл. Ни прощания, ни записки, ни весточки с тех пор. Родителизнали, гдеона, нонея. Мнебылозапрещеноспрашивать оместонахожденииФэллон.

Меняоновлюбомслучаенеинтересовало.

Нояопределеннохотелпровестилетовсвоемсобственномдоме, чертвозьми.

***

Два часа спустя я сидел в гостиной Джареда с его братом Джексом, выжидая, когда их мать перестанет следить за нами, словно ястреб. Чемдольшеждал, темсильнеемнехотелось на что-нибудьотвлечься.В комнатеу Джареда было припасено море выпивки, которую я утащил из погреба отца. Пришла пора начать разминку перед субботним вечером. Джекс играл в видео-игры, развалившись на диване, а Джаред поехал делать новую татуировку.

– Это не выход из сложившейся ситуации, Джейсон, – послышался громкий шепот Кэтрин Трент с кухни.

Моибровивзметнулисьвверх. Джейсон? Этожемойотец.

Я увидел, как она ходила по кухне с телефоном у уха.

Кэтринназывала моегоотцаДжейсоном? Полагаю, ничегоудивительного. Его так зовут. Новсеравностранно. Немногимбыло позволенообращатьсякотцупоимени. Обычновходшли " мистерКарутерс" или " сэр".

Поднявшисьсдивана, прошелвстоловую, прилегавшуюккухне.

– Это твой сын, – сказала Кэтрин. – Ты должен приехать и все уладить.

Засунуврукивкарманы, яприслонилсяспинойкстеневозледвери. Она замолчала на несколько мгновений; был слышен лишь звон посуды. Похоже, Кэтрин разгружала посудомоечную машину.

– Нет, – сновапослышался ее голос. – Одна неделя. Максимум. Я люблю Мэдока, но дело касается твоей семьи, и им нужен ты. Тебенеотвертеться. Уменяужеестьдватинэйджера. Знаешь, что они делают, когда я пытаюсь назначить комендантский час? Смеются надо мной.

Я разрывался между желанием улыбнуться и раздраженно сжать кулаки.

– Яздесь, – продолжилаКэтрин. – Я хочу помочь, но он нуждается в тебе!

Еешепотбыл бесполезен. Моимотцомневозможнопомыкать, неповышаяприэтомголоса.

Глянув на Джекса, заметил, что он поставил игру на паузу и наблюдал за мной, приподняв бровь.

Покачав головой, Джекс шутливо произнес:

–В жизни не соблюдал комендантский час. Хотя ее попытки весьма трогательны. Я люблю эту женщину.

Джекс – сводныйбратДжареда. У них один отец, но разные матери. Большую часть жизни он провел со своим папашей-садистом, который сейчас сидел в тюрьме, или в приемных семьях. ПрошлойосеньюмойпапапомогКэтрин забрать Джекса к себе. Всехотели, чтобыбратьявоссоединились.

Особенносамибратья.

Мы с Джаредом дружили с девятого класса, но теперь, когда он нашел родственную душу и любовь всей своей жизни, я виделся с ним не так часто, как прежде. Поэтому сблизился с Джексом.

– Пошли. – Я дернул подбородком. – Прихвачу бутылку из комнаты Джареда, и валим отсюда.

***

– Покажи мне ваши самые большие шары, – распорядился я, максимально понизив голоси прищурившись. Затем пришлось сжать зубы, чтобы не рассмеяться.

Тэйт выпрямилась, медленно обернулась, глядя на меня исподлобья. Помню, мама смотрела на меня так же, когда я в детстве написал в бассейн.

– Ого, ничего более остроумного в жизни не слышала. – Ее глаза округлились. – Что ж, сэр, у нас есть довольно тяжелые шары, но чтобы с ними управиться, нужно использовать три пальца. Вамхватит ловкости? – произнесла она с таким выражением лица, будто мы обсуждали домашнее задание, но я все равно заметил, как уголки ее рта приподнялись.

– Еще как хватит, – поддразнил я. Внезапно язык показался чересчур большим для моего рта. – Ты умрешь от зависти, когда увидишь, что я могу сделать с этим шаром.

Тэйт закатила глаза, подойдя к прилавку. Она работала в боулинг-аллее с прошлой осени. Найти работу ей пришлось чуть ли не по назначению суда. Ну, не совсем. Назначение суда появилось бы, если бы Джаред выдвинул обвинения. Эта малявка со своими 54 кг веса и 173 см роста разгромила ломом машину бойфренда во время одного из своих знаменитых приступов ярости. Зрелищебылодовольноужасноеидовольнопотрясающее. ВидеопопалонаYouTube, практическипородило новоефеминистскоедвижение. Людисделалисобственныевариацииролика, добавивмузыку. Назвалиего " НуиктотеперьБосс? ", так как Джаред водил Мустанг Босс 302.

Хотя причиной всему стало недоразумение, поэтому Тэйт оплатила ремонт. Онаповзрослела. МысДжаредомповзрослели. Исейчасвсекрепкодружили.

Разумеется, ониспалидругсдругом. Мнетакихпривилегийнедосталось.

– Мэдок, ты пил? – Тэйт положила ладони на стойку, глядя на меня, словно мамаша.

– Какой глупый вопрос.

Естественно, я пил. Онакакбудтопервыйдень менязнает.

Вздернув голову вверх, Тэйт перевела взгляд на игровуюзону позади меня. Я побоялся, что ее огромные голубые глаза вывалятся из глазниц, если она выпучит их еще сильнее.

– ТыиДжексанапоил! – сосуждениемвоскликнулаона, явнорассердившись.

Я обернулся посмотреть, что ее так возмутило.Зацепившись ногой за стоявший рядом стул, пошатнулся, но из горла все равно вырвался крик:

– Юхууууууууууууу! – Увидев то, что видела Тэйт, поднял вверх бутылку Джека Дэниелса. Перед одной из дорожек собралась кучка посетителей. Смеясь, они наблюдали за тем как Джекс, разогнавшись, плюхался на живот и катался по гладкому покрытию. – Черт, да!

Кто-то выхватил бутылку их моих пальцев. Повернувшись обратно, обнаружил, что Тэйт спрятала выпивку под стойку. Она хмурилась, злобно поджав губы.

– Куда делся виски?! – спросил я, имитируя капитана Джека Воробья, и постучал кулаком по столешнице.

Тэйтзашагалаквыходу, ведущемувигровойзал.

– Тебекрышка, когдаявыберусьиз-заприлавка, – сообщила она громким шепотом.

– Тыменялюбишь. Самажезнаешь! – Я засмеялся и побежал к Джексу, лавируя между лабиринтом столиков и стульев, расставленных вокруг буфета. Парадругихпарнейприсоединиласькразвлечениюнарадостьтолпе. В столь поздний час тут уже не осталось семей, так что веселились все, за исключением нескольких стариканов, которые наверняка большую часть жизни провели в стенаниях по поводу своих пивных животов и того, насколько им повезло избежать женитьбы. Они просто смотрели на нас, качая головами.

'Фэллон здесь. Не приходи домой.'

Я сглотнул, сдерживая виски, грозивший вернуться наружу тем же путем, и запрокинул голову назад.

– Иииихааааа! – заорал, после чего плюхнулся на живот и покатился по игровой дорожке из светлой древесины.

Сердце громыхало, радостное возбуждение зародилось в груди. Черт побери! Этидорожкитакиескользкие. Я просто рассмеялся, не заботясь о том, что Тэйт взбесиласьили что кулак Джареда оставит на моем лице фингал за провоцирование беспорядка на рабочем месте его девушки. Меня заботило лишь то, что поможет день простоять, да ночь продержаться.

Янемогувернутьсядомой.

Зрителикричали, поощряяменя, некоторые дажеподпрыгивали. Я понял это, ощутив вибрацию пола под собой. Когдаостановился, моиногизавислинадсоседнейдорожкой. Япростолежал, гадая. НеоФэллон. И не о том, слишком ли я пьян, чтобы сесть за руль.

В конце концов, озвучил интересовавший меня вопрос:

– Как, черт возьми, мне подниматься?

Тутскользко. Какойсюрприз. Я не смогу подняться, иначе поскользнусь. Дерьмо.

– Мэдок, вставай! – рявкнула Тэйт где-то поблизости.

Мэдок. Вставай. Солнце уже взошло. Тебе пора уходить.

– Мэдок! Вставай! – СноваТэйт.

Явыпрямился, проворчав:

– Всенормально. Извини, Тэйт. Тыжезнаешь, чтоятебялюблю, да? – Икнув, сгруппировался и сел. Затем посмотрел вверх, заметив Тэйт, шедшую по разделительной линии между дорожками.

Словно босс.

Она уперла руки в бока, сурово глядя на меня.

– Мэдок. Яздесьработаю.

Япоморщился. Мнененравилосьслышатьразочарованиевеетоне.Всегда хотел, чтобы Тэйт меня уважала.

– Извини, малышка. – Попыталсяподняться, ноопятьрухнул. Задницаотозваласьтупойболью. – Я ведь уже просил прощения, да?

Присев на корточки, она обхватила мою руку обеими ладонями, и потянула меня вверх.

– Чтостобойтакое? Тыжепьешьтольконавечеринках.

Пошатываясь, опустил одну ногу в желоб, пока Тэйт не притянула меня ближе, чтобы я мог перебраться на разделительную линию.

– Ничего. – Улыбнулсяоднимугломрта. – Я шучу, Тэйт. Я… – замолчав, взмахнулрукой, – просто… шут… Шучу, – поспешил добавить.

Она продолжала держать меня, однако я почувствовал, как ослабла хватка ее пальцев под коротким рукавом моей футболки.

– Мэдок, тынешут. – Ее взгляд был все так же серьезен, но немного смягчился.

Ты не знаешь, кто я.

Неотводяотнееглаз, хотелвсеейрассказать. Хотел, чтобы моя подруга… хоть кто-нибудь… увиделанастоящего меня. Джаред и Джекс – хорошие друзья, но у парней нетжелания выслушивать подобную хрень, к тому же мы не такие наблюдательные. Тэйт подозревала что-то неладное, только я не знал, как ей сказать. Просто хотел, чтобы она знала – под всем этим фасадом скрывался не очень хороший парень.

– Яделаюглупости, Тэйт. Тольконанихиспособен. Только в этом хорош. – Протянув руку, медленно заправил несколько прядей, выбившихся из хвостика, ей за ухо и закончил тихо, практически шепотом: – Мой отец знает. Она знает. – Я посмотрел вниз, затем опять ей в лицо. – Ты тоже знаешь, разве не так?

Тэйтнеответила. Просто изучала меня, пока винтики крутились у нее в голове.

Мояладоньопустиласьнаеещеку, и я вспомнил обо всех моментах, когда она напоминала мне о Фэллон. Поглаживая щеку Тэйт большим пальцем, желал, чтобы она на меня накричала. Желал, чтобы она не беспокоилась обо мне. Насколько проще было бы знать, что в моей жизни нет ничего настоящего.

Держа ее милое, ничего не ведающее лицо в руках, склонился ниже, ощутив едва уловимый аромат ее парфюма. Мои губы оказались еще ближе.

– Мэдок? – спросилаТэйт, сконфуженнонаблюдаязамной.

Наклонив голову, мягко поцеловал ее в лоб, после чего медленно отстранился.

Онаобеспокоенносдвинулаброви.

– Тывпорядке?

Нет.

Ну, иногда.

Ладно, да. Чаще всего, полагаю.

Только не по ночам.

– Вау. – Глубоковздохнув, улыбнулся. – Надеюсь, тывкурсе, что это ничего не значило, – отшутился я.– В смысле, я тебя люблю. Ноневтомплане. Скорее, каксестру. – Не успев закончить предложение, расхохотался, закрыв глаза, согнулся пополам и ухватился за живот.

– Янеулавливаюсмыслшутки. – Тэйт нахмурилась.

Звонкий свист пронзил воздух. Мы с ней одновременно подняли головы.

– Какогочертатутпроисходит? –громкий голос Джареда, в духе большого злобного папочки, разнесся по боулингу, отчего у меня заболели уши.

Разворачиваясь к нему лицом, случайно ступил обратно на дорожку.

– Ох, проклятье! – У меня перехватило дыхание, когда я поскользнулся, по глупости перенеся свой вес на Тэйт. Чтодлянееоказалосьслишком. Мы вместе рухнули на жесткий пол. Язавалилсянаспину, аона – мненаколени. Моя задница, скорее всего, превратится в сплошной синяк, зато Тэйт повезло. Онаприземлиласьнаменя. Ясовсемневозражал.

Только когда перевел глаза на своего друга, который стоял у начала дорожки, сверля нас убийственным взглядом, оттолкнул его девушку от себя с отвращением.

– Чувак, она напоила меня виски и пыталась изнасиловать. – Я указал на Тэйт. – Бутылка под стойкой спрятана. Иди, посмотри!

Зарычав, Тэйтперебраласьобратнонаразделительнуюлинию. Ее резинка для волос держалась на честном слове.

– Джекс! – заорал Джаред в сторону дорожки справа от меня, где Джекс тоже пытался карабкаться по скользкому покрытию. – И ты. – Он обернулся обратно ко мне. – Сели в мою машину, сейчас же.

– Ооооох, кажется, Джаред хочет тебя отшлепать, – нараспев сообщил Тэйт, которая разгневанно двинулась по разделительной линии к своему бойфренду.

– Заткнись, дурачок, – огрызнуласьона.