Сервис онлайн-записи на собственном Telegram-боте

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое расписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
Для новых пользователей первый месяц бесплатно.

Чат-бот для мастеров и специалистов, который упрощает ведение записей:

— Сам записывает клиентов и напоминает им о визите;
— Персонализирует скидки, чаевые, кэшбэк и предоплаты;
— Увеличивает доходимость и помогает больше зарабатывать;

Начать пользоваться сервисом

Как продвинуть сайт на первые места?

Вы создали или только планируете создать свой сайт, но не знаете, как продвигать? Продвижение сайта – это не просто процесс, а целый комплекс мероприятий, направленных на увеличение его посещаемости и повышение его позиций в поисковых системах.

Ускорение продвижения

Если вам трудно попасть на первые места в поиске самостоятельно, попробуйте технологию Буст, она ускоряет продвижение в десятки раз, а первые результаты появляются уже в течение первых 7 дней. Если ни один запрос у вас не продвинется в Топ10 за месяц, то в SeoHammer за бустер вернут деньги.

Начать продвижение сайта

Роуз Кэллоуэй. На улице еще не рассвело, когда мой телефон гудит на прикроватной тумбочке

На улице еще не рассвело, когда мой телефон гудит на прикроватной тумбочке. Потирая свои сонные глаза, я смотрю на часы. 4: 30 утра. В полнейшей темноте я тянусь к телефону, походу сбивая баночку с аспирином. Она стучит о пол, и я оглядываюсь через плечо, проверяя не проснулся ли Коннор.

Но он лежит неподвижно на своей половине кровати.

У нас нет секса. Мы просто спим вместе, как друзья, не делая ничего больше, чем то, что я хочу, хотя, это не совсем так. Скорее, я точно не уверена чего хочу, когда дело касается секса. Я колеблюсь в том, чтобы отдаться Коннору физически, эту часть меня он может воспринять как своеобразный триумф, который следует забрать и исчезнуть.

Осторожно я снимаю блокировку с телефона и прикрывая ладошкой экран, стараюсь скрыть его свечение.

5 месяце и 12 дней до свадьбы – мама.

Спасибо тебе, мама, - я набираю ответ, хоть и знаю, что она не уловит мой сарказм.

Вчера, когда она прислала мне смс с текстом " 5 месяцев и 13 дней ", его открыла и прочла Лили. В результате ей понадобился бумажный пакет, чтобы подышать в него и успокоиться. Лил так сильно хочет жениться, как собака жаждет быть сбита машиной. Планирование свадьбы для нее - смерти подобно, потому-то я и вызвалась сделать это за нее.

Спланировать. Организовать. Подготовить. Это те вещи, в которых я хороша. Я даже стала посредником между запросами матери и пожеланиями Лили. Лили старается минимизировать любые контакты с нашими родителями. Вина за причиненный Физзли ущерб гложет ее, потому она не любит теребить эту тему слишком часто. Таким образом я взяла на себя роль посредника Лили Кэллоуэй, вечно убеждая наших родителей, что она не злоупотребляет частыми встречами с членом Ло.

Хотя, если бы я сказала такое матери, ее бы хватил сердечный приступ.

Но каждый раз, когда я спрашиваю у сестры о музыке или приглашениях на свадьбу, она бледнеет и бормочет что-то о том, что мол выбери сами. Так что я не приблизилась ни на йоту к планированию свадьбы Лили. И это бесит нашу маму. Уверена, сегодня днем она перезвонит мне с лекцией о тайм-менеджменте.

- Все хорошо, а?

Мое сердце подпрыгивает от звука голоса Коннора. Перекатываясь на другой бок, я вижу его сонное лицо, голова упирается в согнутую руку.

- Это просто мама, - говорю я шепотом. - Прости, что разбудила.

Я собираюсь откатиться на свою сторону матраса, когда телефон снова жужжит.

Вышли мне отчеты Кэллоуэй Кутюр за прошлую неделю. Я бы хотела, чтобы их просмотрел мой финансовый консультант, – мама.

Я испускаю раздраженное рычание.

- Она же знает, что я больше не хочу ее вмешательства в свою компанию, - говорю я больше самой себе, чем Коннору. - Почему она не может просто отступить?

Я не отвечаю на это ее сообщение. Из опыта мне известно, что лучше не начинать спор по телефону. Особенно, когда на часах четыре тридцать утра.

- Так ты хочешь поговорить, - говорит Коннор, приподнимая брови.

- Нет, - я моргаю и качаю головой одновременно. - Прости. Сейчас очень рано... - я собираюсь повернуться, но Коннор ловит мою руку.

- У меня есть для тебя время, - говорит он. Я наблюдаю за тем, как он садится, взбивает свою подушку и прислоняется к изголовью кровати. После чего жестом приглашает меня к себе. - Рассказывай.

Я немного приподнимаюсь, подтягиваю ноги и натягиваю поверх коленей свою ночную рубашку из синего королевского шелка.

- Когда я сказала ей, что хочу организовать реалити-шоу и помочь таким образом Физзли и Кэллоуэй Кутюр, первое что она ответила было " лучше бы это сработало, иначе после этого шоу у меня будет не одна, а две дочери, погубившие славное имя Кэллоуэй ", - я смотрю на простыни и качаю головой. - Кто говорит такое своей собственной дочери?

Коннор молчит, позволяя мне выговориться. Обычно я жду до сеанса терапии, и уже на нем разряжаю свое раздражение. Но в конце этих сессий врач всегда назначает мне анти-тревожные препараты, тогда как Коннор после таких разговоров успокаивает большую часть моих беспокойств.

Я продолжаю, размышляя о ее смсках.

- И даже несмотря на то, что я сто раз ей говорила, что свадьба Лили у меня под контролем, она все равно настаивает на своем вмешательстве в этот процесс. " Ты не сможешь найти нормальный торт Красный бархат, Роуз. Сделай основным цветом свадьбы золотой, такой как в логотипе Физзли, Роуз. Это помещение слишком маленькое для проведения банкета, Роуз. О, а это слишком большое ", - я поднимаю руки, после того как спародировала маму. - Я не могу сделать ничего правильно.

- Ты пыталась игнорировать ее? - спрашивает Коннор.

Он знает, что я не прибегала к этой тактике. Я рассыпаюсь на части от маминой настойчивости. И от того, что знаю, что даже когда она становится властной и доводит меня до края, какой-то части меня, все еще нравится, что она беспокоится о своих детях. Она же тратит время, думая о своих дочерях, а не на всякие ненужные переживания.

- Я люблю ее, даже если ненавижу, - говорю я, не совсем отвечая на его вопрос.

- Парадокс, - размышляет вслух Коннор. - Я люблю такое. Они делают жизнь интереснее.

Мой взгляд поднимается к нему. Подобные разговоры по душам для нас не так уж частые. Обычно мы весело спорим о сексиских теориях Фрейда. Но пару раз мы обсуждали отношения Коннора с его матерью. Ей не свойственны холодность или материнский инстинкт. Она просто такая как есть. По крайней мере именно то, как Коннор описывает всегда Катарину Кобальт. Словно она просто его босс.

Я бы хотела познакомиться с ней, но в течение последнего года Коннор постоянно лжет мне, что она занята. По какой-то идиотской причине он не желает нас знакомить, и хоть он и не говорит мне почему так, я все равно уважаю его мнение. Так что когда она позвонила мне пару дней назад, я отшила ее, используя то же оправдание, что и Коннор. Я слишком занята для кофе и, безусловно, слишком занята для позднего завтрака. Это было грубо, но если она прислушается к сплетням светских львиц и всяким домыслам, то узнает, что я немного сука.

- Все матери слегка безумны, - говорит Коннор, слабо улыбаясь. Он просто процитировал Селинджера. И теперь ждет моего ответа. Но я сжимаю губы, словно мне нечего сказать. Улыбка Коннора гаснет. - Д.Д. Селинджер.

- Серьезно? Большинство матерей - интуитивные философы, - выпаливаю я.

Он снова усмехается.

- Гарриет Бичер-Стоу. И я не могу не согласиться.

- Я не пытался сбить тебя с толку, так что не злорадствуй, - я хочу услышать правду, а не просто чьи-то слова. - Скажи мне что-то настоящее.

И в одну секунду он хватает меня за лодыжку и тащит по матрасу так, чтоб я оказалась лежащей плашмя. Ночная рубашка поднимается к животу, выставляя на обозрение мои черные хлопковые трусики. До того как я успеваю ее поправить, Коннор поражает меня, упираясь руками по бокам от моего тела и нависая надо мной. В его взгляде таится вызов. Оставаться неподвижной. Не бояться его.

Я вдыхаю, и внутри меня вспыхивает пламя. Я не ерзаю, не тянусь к своей рубашке; сужая глаза, я обращаюсь к своей воинственной стороне.

- Ты не ответил мне.

Его взгляд порхает по чертам моего лица.

- Тебе все равно не понравится то, что я скажу.

- Это не имеет значения. Просто скажи мне что угодно.

- Хочешь что-то настоящее?

- Да.

Он улыбается.

- С чего бы мне начать? - его рука скользит по моей голой коже от колена к бедру. - Знаешь, я хотел бы сделать с тобой кое-что настоящее прямо сейчас и завтра, и до конца своей жизни, надеюсь, когда-то это произойдет, а еще надеюсь, что стану свидетелем того, как ты будешь круглеть... - он целует мой живот чуть ниже пупка, в опасной близости от линии моих трусиков. -... и я буду держать тебя в своих руках... каждую... - он прокладывает дорожку из поцелуев поверх ткани, -...каждую... ночь.

Меня так сильно поглощают его слова, что я реагирую именно так, как он предугадал. Я толкаю его грудь обеими руками, вынуждая занять положение сидя.

Его бровь выгибается.

- Да?

- Ты хочешь детей? - я в полнейшем изумлении. Не уверена в том, чего он на самом деле хочет. Но от самого факта, что он не собирается бросать меня, не собирается разрывать наши отношения, мое сердце начинает биться чаще, чем сто пять ударов в минуту. Я думала, что Коннор - это мужская версия меня. Но сейчас осознаю, что все это время встречалась не сама с собой. Я встречаюсб с абсолютно другим человеком. И в любом случае хорошо, что я это поняла.

- Я уже говорил, что тебе не понравится мой ответ. И ты сказала, что тебя это не беспокоит. Один из нас солгал.

Я хмурюсь.

- Ты хочешь детей.

- То, что ты скажешь это дважды, сделает данный факт более реальным? - спрашивает он, касаясь пальцами своего подбородка. Коннор улыбается, и я люблю то, как он это делает, так сильно.

- Почему ты хочешь детей? Ты - это... ты.

- Ты права. Я - это я. И я хочу восемь орущих детишек, которые будут прыгать на нашу постель по утрам, которые будут умолять тебя заплести им косички, у которых будут твои красивые глаза и блистательный ум. Я хочу все это, Роуз. И в один день дети буду иметь все это тоже.

- Восемь детей?! - я сосредотачиваюсь на этом. - Я не могу представить, что выношу хотя бы одного ребенка, а ты хочешь, чтобы я родила целый род? Я не королева Англии, производящая потомство, чтобы защитить свои империю и обеспечить ей наследника.

Его улыбка переходит в смех, да такой сильный, что я могу видеть почти все его идеальные зубы. Он прижимает меня к матрасу и целует в щеку.

- Но разве ты не хочешь иметь сына и дочь, которые бы унаследовали твои гены, - спрашивает он, - которых ты бы взрастила, передала бы им свое наследие и знала, что оно не будет утеряно еще долго, после того как ты уйдешь с этой земли?

- Это все скорее о тебе, - говорю я, осознавая сейчас все по-новому. - Ты мог бы любить своих детей?

Его улыбка снова угасает, и он натягивает на себя это типичное невозмутимое выражение лица - лицо игрока в покер.

- Я бы любил их.

Мне бы хотелось больше всего, чтобы он попытался не лгать мне. Это злит меня сильнее, чем могла бы разозлить правда.

- Ты любишь лишь самого себя.

- Я люблю тебя, - он практически передразнивает меня.

Я снова отталкиваю его и подтягиваю к груди свои колени. Я тянусь к его уху и, касаясь мочки губами, говорю одновременно пылким и ледяным голосом:

- Я тебе не верю.

Я сдвигаюсь на край кровати, собираясь встать. Но он снова хватает меня за руку.

- Я имел в виду именно то, что сказал, - говорит он серьезно, - до того момента, как ты привнесла любовь в это уравнение.

- Это важно, Коннор, - я освобождаюсь от его захвата. - Любовь всегда должна быть в уравнении, в котором есть дети. Тебе просто повезло, что в уравнении со мной она не обязательна.

Я отхожу от кровати и поправляю свою ночную рубашку.

- Куда ты собралась? - спрашивает он, и его брови сходятся на переносице. Мы часто спорим. А миримся еще больше. Но обычно я не покидаю поле боя.

- Принять душ.

- Сейчас пять утра. Возвращайся в кровать.

- Нет, - говорю я. - Я хочу принять душ, прежде чем кто-то придет в ванную, - я направляюсь к двери.

- Роуз... - начинает он, но останавливает себя от того, чтоб сказать что-то лишнее.

Чувствую себя, словно мне снова восемнадцать.

А Коннор - тот девятнадцатилетний мальчик, который одолжил мне свой блейзер.

Я жду, пока он заговорит, но как и тогда, он просто смотрит на меня своими глубокими суровыми глазами, за синими озерами которых скрыта истина.

Так что я говорю:

- Я не против того, что ты не любишь меня так, как я люблю тебя, - я убираю волосы за ухо. - Спасибо, что ты хотя бы пытаешься.

И я ухожу.

Но он знает, что я вернусь.

В течение десяти лет, которые мы Коннором знакомы, кажется, мы всегда возвращались друг к другу, даже когда оказывались на расстоянии в тысячи миль, на двух различных плоскостях существования, даже когда казалось, что наше будущее предопределенно.

Он может не верить в судьбу, но я верю.

И я знаю, что мне суждено быть вместе с ним.

ГЛАВА 12