Глава 5. Неожиданно раздавшийся голос застиг Хейвен врасплох

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Неожиданно раздавшийся голос застиг Хейвен врасплох. Вздрогнув, она обернулась, развернувшись спиной к кухонному окну. В дверном проеме стояла Селия, тепло улыбаясь и смотря на Хейвен бодрствующим взглядом, несмотря на то, что солнце еще только-только начало свой путь по небосклону.

– Эм… с Рождеством, – отозвалась Хейвен. – Доброе утро.

Пройдя к буфету, Селия начала доставать продукты, которые могли понадобиться ей в процессе приготовления рождественского ужина. Она была одета в серое платье с длинными рукавами, к которому была подобрана соответствующая пара туфель. Темные, блестящие волосы Селии струились по ее спине, в то время как ее лицо оттенял свежий макияж. Теперь она выглядела совершенно иначе, чем тогда, когда Хейвен видела ее в последний раз в Чикаго месяц назад. Она вновь светилась изнутри, сочувствие и любовь исходили от нее словно солнечный свет.

Отметив это, Хейвен ощутила вспыхнувшую в ее груди тоску. Это напомнило ей о матери. Как же сильно ей ее не хватало, особенно в подобные дни, когда ей нужно было с кем-нибудь поговорить – с тем, кто по-настоящему знал ее и смог бы помочь ей мудрым советом.

– Кажется, ты жутко рано встала? – спросила Селия.

– Похоже на то, – Хейвен вновь развернулась к окну. Очертания машины Кармина становились все отчетливее в исчезавшем с каждой секундой полумраке. – Мне не спалось. Слишком много в голове разных мыслей.

Хорошее настроение Селии было настолько заразительным, что Хейвен удалось улыбнуться.

– Кармин вернулся вчера очень поздно. Его не было весь день. Он сказал мне, что поехал за покупками, но в итоге домой ничего не привез.

– Ах, покупки, – Селия понимающе вздохнула. – Коррадо тоже пользовался этим предлогом. Но ему, правда, хватало ума заехать в магазин по пути домой, и что-нибудь купить. Как правило, он покупал цветы, надеясь подкупить меня ими. Веришь или нет, но я даже немного скучаю по тем дням. Больше он не утруждает себя подобным.

– Поиском предлогов, детка… хотя, цветы бы тоже не помешали. Давненько их не было.

Хейвен теребила свою футболку, обдумывая слова Селии.

– Поначалу меня это расстраивало. Я жутко злилась на него, считая, что он мне не доверяет. Я сказала ему о том, что мне хочется иметь такие отношения, в которых мы будем обо всем рассказывать друг другу.

– Однажды он всё мне рассказал. И я никогда больше ни о чем не спрашивала, – закрыв глаза и окунувшись в воспоминания, Селия покачала головой. – Думаю, им так проще – оставлять свои дела за пределами дома. Пожалуй, приятно осознавать, что имеется своеобразное святилище, одно-единственное место, в котором они хотя бы ненадолго могут перестать быть mafiosi. Я никогда не смогу забыть всё то, что он мне рассказал в тот день, и то выражение его лица... Я не одобряю того, что мой муж убивает людей, и, несмотря на то, что я все же выбираю из двух зол меньшее, предпочитая его смерти гибель других, я поняла, что не хочу ничего об этом слышать.

– Даже подумать не могу о том, что Кармин будет таким. Это будет не он. Не тот человек, которого я знаю. Он не… убивает.

– Ты права, – согласилась Селия. – Аналогичная ситуация сложилась с Винсентом. Маура боялась того, что тот мужчина, которого она любила, попросту исчезнет, но этого не случится, если у них будет на то причина. В глубине души Кармин всегда будет прежним. Он столкнется с вещами, о которых он пожелает забыть, и его будет снедать чувство вины из-за того, чего контролировать он не может, но разве не все мы такие? В конечном счете, твоя любовь все равно его спасет.

– Ты просто напугана, – сказала Селия, обнимая Хейвен и гладя ее по голове. Этот жест вновь напомнил ей о матери – она делала точно так же, когда Хейвен была маленькой. Засевшая в груди тоска разгорелась с новой силой. – Кажется, вы оба считаете страх однозначно плохой вещью. Но это не так, страх подгоняет нас и охраняет, предупреждая об опасности. Когда страх проходит, ты перестаешь бороться. Теряешь мотивацию. Перспективу. Поверь мне, лучше этого не делать.

Услышав раздавшийся позади них шум, Селия выпустила Хейвен из своих объятий и обернулась, напрягшись. Прислонившись к дверной раме, Коррадо скрестил на груди руки.

Хейвен опустила взгляд. Она не видела Коррадо с момента их прибытия. Все свое время он проводил наверху, избегая остальных членов семьи.

– Разумеется, помешал, – ответила Селия. – Мы тут секретничали.

– Так я и подумал, – сказал Коррадо. – Я думал, мы договорились о том, что ты не будешь в это вмешиваться.

– А я думала, что ты знаешь меня куда лучше, – парировала Селия. – Нельзя быть таким простаком, Коррадо.

Хейвен с удивлением посмотрела на Селию, ошарашенная тем, что она могла разговаривать с Коррадо в подобном тоне.

– Прощу меня простить за то, что я понадеялся на то, что ты хотя бы раз прислушаешься к здравому смыслу, – ответил Коррадо. – Вмешательство в личную жизнь других людей…

– …не принесет ничего, кроме боли, – закончила Селия, перебив его. – Я в курсе. Ты повторяешь это в миллионный раз, но, ради всего святого, они же всего лишь дети.

– Они – взрослые люди, – сказал Коррадо. – И то, что они считают нужным делать в своей личной жизни, нас совершенно никак не касается.

– Никак не касается? Ты забыл о том, что поручился за нее?

– Это не значит, что теперь я должен распоряжаться ее судьбой! – резко ответил Коррадо, бросив на Хейвен такой взгляд, от которого у нее по позвоночнику пробежал холодок. Никогда еще ей не доводилось видеть, как он повышает голос.

– Я знаю о своих обязанностях, – холодно ответил Коррадо. – Я присмотрю за ней.

– Точно так же, как и за Маурой? – спросила Селия, приподняв брови. – Ты и тогда просил меня не вмешиваться, заниматься своими делами. И что из этого вышло?

– Я не отвечал за Мауру. За нее отвечал Винсент.

– Ты прав, – ответила Селия, – но ты отвечаешь за Хейвен.

Коррадо промолчал, смотря на свою жену с непроницаемым выражением лица. Селия ни на мгновение не дрогнула под его взглядом, несмотря на нараставшую с каждой секундой напряженность. Ощутив воцарившуюся в кухне атмосферу, Хейвен занервничала. Повысившееся давление вызвало у нее головокружение.

– Я… думаю, я здесь лишняя, – прошептала она, разворачиваясь к выходу. Выйдя в фойе, она услышала твердый голос Коррадо, заставивший ее остановиться.

Обернувшись, она увидела, что Коррадо прошел следом за ней. Мельком взглянув на нее, он направился в гостиную. На мгновение растерявшись, Хейвен медленно проследовала за ним.

Несмотря на солнце, видневшееся над кронами деревьев, комната была наполнена зловеще тусклым светом. Не издавая ни звука, Хейвен присела на диван и сосредоточила все внимание на своих руках, намеренно избегая проницательного взгляда Коррадо.

– Ты знаешь, что такое поручительство, Хейвен? – спросил он, нарушив повисшую в комнате тишину, окутавшую гостиную словно густой, ядовитый туман.

Хейвен решительно кивнула, по-прежнему не смотря на Коррадо.

– Кармин сказал, что у Вас будут проблемы, если я когда-нибудь заговорю о своем происхождении, но, клянусь, этого никогда не случится.

Подняв руку, Коррадо призвал Хейвен к тишине, пресекая ее попытки оправдаться.

– Дело не только в этом. Важно не только то, что и кому ты говоришь… но и то, что ты делаешь. Люди, подобные мне, каждый день берут на себя ответственность за других – за соратников, друзей, членов семьи. Мы клянемся в том, что это хорошие люди, которые никогда нам не навредят. Мы клянемся в том, что им можно доверять. Если же мы ошибаемся, то это означает, что мы солгали. Это означает, что своим существованием в этом мире, своими жизнями они не приносят нам никакой пользы. Несмотря на то, что теперь ты вольна сама распоряжаться своей жизнью, я не могу допускать каких бы то ни было сомнений, поэтому сложившиеся обстоятельства диктуют нам некоторые ограничения.

– Да, ограничения, – сказал Коррадо. – Но они куда лучше, чем существующая для них альтернатива.

– Альтернатива заключается в возможности остаться у Сальваторе, – ответил Коррадо. – Или умереть. Не знаю, какая из возможностей кажется тебя худшей, но ни одну из них приятной не назовешь. Поэтому я на стороне ограничений. Ко всему, у каждого из нас они есть. Масса людей ограничена многообразными барьерами – необходимостью пристегиваться, не брать чужого. Католики ограничены заповедями – не желай жены ближнего твоего, не произноси имени Господа всуе. Монахи берут на себя обет безбрачия, юристы и священники соблюдают конфиденциальность, а мы, Хейвен, даем обет молчания и лояльности. Все мы живем в одном и том же аду, только дьявол у нас всех разный.

Сделав паузу, Коррадо поправил свое обручальное кольцо. Не сумев подобрать нужных слов, Хейвен решила промолчать.

– Наш дьявол отвергает презумпцию невиновности, – продолжил Коррадо. – Он сначала стреляет и только затем задает вопросы – возможно и такое, что не задает вовсе. Один взгляд, один неверный шаг – и ты виновен. Осуществление наказания опережает приговор. Наш дьявол не проявляет милосердия. Для него это недопустимо. Ты понимаешь?

– Держись в тени, если хочешь быть в безопасности, – сказал Коррадо. – Занимайся своими делами, держись особняком и никогда не контактируй с полицией. Если случится такое, что коп захочет тебя допросить, то попроси адвоката и позвони мне, независимо от ситуации. И никогда не приглашай полицейских в свой дом. Никогда.

Хейвен побледнела, по ее телу прокатился озноб, когда она вспомнила об офицере Барански.

– К нам приезжал офицер, задавал вопросы про Николаса. Я не знала, что мне нельзя с ним разговаривать. Доктор ДеМарко сказал, что я должна ответить на его вопросы, дабы он оставил нас в покое.

– Винсент попросил тебя побеседовать с полицейским?

Коррадо нахмурился, однако спустя мгновение его лицо вновь казалось непроницаемым.

– Два дня назад, – ответила Хейвен. – Вы были наверху. Это случилось сразу же после вашего прибытия.

В комнате на несколько минут воцарилась тишина. Хейвен замерла, опасаясь реакции Коррадо. Он, в свою очередь, не шевелясь, смотрел в пустоту, и, если бы он не моргал, Хейвен засомневалась бы в том, что он вообще был живым человеком из плоти и крови.

– Ты не знала, что следует делать в подобных ситуациях, – наконец, сказал он. – Никто тебе этого не объяснял, но теперь ты в курсе.

Поднявшись, Коррадо направился к выходу, не сказав больше ни слова. Дойдя до дверей гостиной, он остановился, заметив в фойе Селию. Ее довольная улыбка была явным подтверждением того, что она слышала их разговор.

– Держись подальше от этого, – предупредил ее Коррадо. – Твое вмешательство больше не требуется.

Рождественское утро пролетело незаметно. Кармин казался рассеянным, он наблюдал за собравшимися, словно ожидал некого происшествия. Вместо того, чтобы поучаствовать в праздновании, он погрузился в свои мысли.

Время от времени Хейвен замечала его гневные взгляды и приглушенные, напряженные беседы, сбивавшие ее с толку. Несколько раз она спрашивала у Кармина, что происходит, однако в ответ он только лишь улыбался и просил ее не волноваться.

Не волнуйся. За последнюю неделю он так часто просил ее об этом, что ее начинала беспокоить уже одна лишь только эта фраза.

Посмотрев вечером несколько рождественских фильмов, все начали обмениваться подарками. Хейвен подарили несколько книг, принадлежности для рисования, одежду и новую пару кроссовок «Nike», выполненную в белых и розовых цветах. Празднование Рождества было скромным, практически гнетущим. Казалось, что в воздухе витало нечто неуловимое, отягощавшее атмосферу праздника. Хейвен не назвала бы это горем – скорее, это было чувство вины, смешанное с тоской, замешательством и мрачными мыслями.

Когда ужин был готов, все заняли свои места за обеденным столом. Кармин выдвинул для Хейвен стул рядом с собой, Селия и Коррадо расположились напротив них. Когда доктор ДеМарко приготовился к произнесению молитвы, Кармин взял правую руку Хейвен, в то время как Коррадо протянул ей через стол свою. Заметив это, Хейвен побледнела. Смотря на его руку, она заметила длинный зарубцевавшийся шрам, пересекавший ладонь Коррадо по диагонали. Его ногти были аккуратно подстрижены, его кожа была гладкой, на ней не было ни порезов, ни мозолей. Хейвен не знала, что именно она ожидала увидеть, но его руки удивили ее – они казались невероятно чистыми для человека, лишившего жизни стольких людей.

С осторожностью взяв Коррадо за руку, и стараясь не задеть его шрам, Хейвен склонила голову.

– Господь, благодарю тебя за то, что ты благословил пищу нашу, и за всех людей, собравшихся сегодня за этим столом, – сказал доктор ДеМарко. – Помоги нам не забывать о нуждах других людей и не лишай нас своей любви и прощения, счастья и мира, и, больше всего прочего, мы просим тебя помочь невинным обрести свободу, которой они заслуживают. Во имя Христа, аминь.

– Аминь, – пробормотали собравшиеся, отпуская руки и поднимая головы. Хейвен с любопытством посмотрела на доктора ДеМарко, удивленная его словами. Он мягко улыбнулся, когда их взгляды встретились.

– Dainemicimiguardoiodagliamicimiguardiiddio^{^[1]}, – едва слышно сказал Коррадо, беря вилку.

После молитвы все приступили к еде, в то время как Хейвен только лишь водила вилкой по тарелке. В комнате вновь воцарилась напряженная тишина. Собравшиеся за столом украдкой смотрели друг на друга, избегая взгляда Хейвен. Казалось, что все они хранили какой-то секрет, который, разумеется, был неведом Хейвен. Нервничая, она прислушивалась к звукам лязгающих о тарелки вилок, чувствуя, как тает от тревоги ее аппетит.

Хейвен чувствовала себя за столом настолько некомфортно, что на мгновение она задумалась о том, не покинуть ли ей комнату. Обдумывая свое намерение, она услышала, как Доминик прочистил горло. Раздавшийся звук отразился эхом от голых стен и, казалось, усилился.

– Просто не верится, что прошло уже десять лет.

Кармин напрягся, его рука с вилкой остановилась на полпути, повиснув в воздухе. Поняв, что Доминик имел в виду смерть их матери, Хейвен осмотрелась по сторонам, ожидая вспышки неизбежной ярости.

Опустив голову, доктор ДеМарко закрыл глаза и отложил вилку.

– Кажется, что мы потеряли ее только лишь вчера.

– Мы ее не теряли, – гневно огрызнулся Кармин. – Ты так говоришь, словно это случилось из-за нашей беспечности. Но это не наша вина. Ее отняли у нас… у всех нас.

– Ты прав, – согласился доктор ДеМарко. – Ее у нас несправедливо отняли.

После того, как он произнес эти слова, в комнате внезапно воцарилась куда более приятная атмосфера, словно одной лишь только этой фразы было достаточно для того, чтобы с их плеч свалился тяжкий груз. За столом завязалась беседа, все смеялись, делясь историями из прошлого. Они говорили о Мауре, и вместо того, чтобы замкнуться в себе, доктор ДеМарко предпочел включиться в беседу.

– Она любила Рождество, – сказал он, улыбаясь. – Она покупала мальчикам море подарков. Их было так много, что рождественским утром мы не могли найти для них места.

– Я помню, – сказал Доминик. – Она чертовски избаловала Кармина.

Закатив глаза, Кармин подцепил вилкой зеленую фасоль и кинул ее в брата.

– Это правда, – подтвердил доктор ДеМарко. – Вы получали все, что хотели. И не только на Рождество.

– Я так и не получил велосипед, который мне так хотелось иметь, – посетовал Доминик. – Помните его? Маленький велосипед «Mongoose» с гудком и деревянной корзинкой. Я все просил и просил.

– Купили, – тихо сказал доктор ДеМарко. – Просто ты не знал об этом. Его доставили после того, как… после того, как ее у нас забрали. Она купила тебе его, потому что Кармину мы купили рояль. Она хотела, чтобы все было честно.

В комнате стояла умиротворенная тишина, которую спустя несколько минут нарушил Доминик.

– Черт, – сказал Доминик. – Я бы и сейчас на нем покатался, знаешь ли.

– Знаю, сын, – ответил доктор ДеМарко, усмехнувшись.

Они вспоминали путешествия, то, чему Маура их научила, и книги, которые она читала. Теперь каждое воспоминание сопровождалось улыбками, а не слезами. За этим было приятно наблюдать, любовь к Мауре ни капли не ослабла, несмотря на то, что она погибла более десяти лет назад.

После ужина Хейвен вызвалась помочь Селии с посудой. Они прибирались в тишине, Селия была погружена в свои мысли. Спустя некоторое время она тяжело вздохнула, забирая у Хейвен тарелку.

– Хорошо, – пробормотала Хейвен, вытерев руки и направившись к гостиной. Подходя к комнате, она услышала гневный голос Доминика и его слова, застигшие ее врасплох.

– Ты совершаешь ошибку, Кармин, – воскликнул он. – Ты ведь это несерьезно. Ты не в себе.

– Оставь его в покое, – сказал доктор ДеМарко. – Невозможно понять ситуацию до тех пор, пока сам в ней не окажешься.

– Ты ошибаешься, – ответил Доминик. – Я понимаю, но он пожалеет об этом! Еще не поздно передумать, и, ради всего святого, пожалуйста, не делай этого. Я прошу тебя, бро.

– Поздно, – сказал Кармин. – Я понимаю, что ты не согласен, но ты и не обязан соглашаться. Мне с этим жить, а не тебе.

– А ты сможешь? – с удивлением спросил Доминик. – Сможешь с этим жить?

– Нет, это не так, – сказал Доминик с полнейшей убежденностью в голосе. – Поверить не могу, что кто-то мог счесть это хорошей идеей!

Подойдя ближе, Хейвен остановилась неподалеку от двери. Пребывая в ярости, Доминик расхаживал по комнате, в то время как Кармин стоял поодаль, раздраженно теребя волосы. Винсент и Коррадо наблюдали за ними. Атмосфера в комнате, казалось, накалилась до предела.

– Он – мой сын, – сказал доктор ДеМарко. – Я всегда поддержу его.

– Что за чушь! – яростно воскликнул Доминик.

Хейвен вздрогнула, услышав его слова. Внимание собравшихся в комнате моментально переключилось на нее.

– Все хорошо, – ответил доктор ДеМарко. – У нас возникли некоторые разногласия, но сейчас не время и не место их обсуждать.

Осмотревшись по сторонам и всмотревшись в их лица, Хейвен ощутила охвативший ее страх. Несмотря на заверения доктора ДеМарко, что-то определенно было не так. Развернувшись к Кармину, она приподняла брови, ожидая от него объяснений, однако он только лишь покачал головой.

– Думаю, мне нужно прилечь, – сказала Хейвен, отходя назад.

– Я с тобой, – сказал Кармин, бросив на Доминика сердитый взгляд. Кармин взял Хейвен за руку, и, попрощавшись со всеми, она последовала за ним к лестнице.

– Они злятся из-за того, что ты сделал в Чикаго? – спросила Хейвен, когда они поднялись в спальню.

– Вроде того, – пробормотал Кармин. – Слушай, я не хочу сейчас об этом говорить. Я хочу просто… насладиться покоем. Хотя бы немного.

– Хорошо, – согласилась Хейвен, пытаясь отогнать дурное предчувствие. Кармин опустился на кровать, и она последовала его примеру, ложась рядом с ним.

– La mia bella ragazza, – сказал Кармин, притягивая ее к себе. Хейвен наклонила голову, когда он потянулся к ней и поцеловал ее шею. – Мне так хотелось, чтобы сегодняшний день был идеальным.

– Мы были вместе, – прошептала Хейвен, – благодаря этому, для меня этот день стал идеальным.