Из дневника Навани Холин, джесесес[1], 1174 г.

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Шаллан зажала в пальцах тонкий угольный карандаш и нарисовала несколько прямых линий, расходящихся от сферы на горизонте. Эту сферу нельзя было назвать солнцем, но ни на одну из лун она тоже не походила. Облака, обведенные углем, казалось, стремились к ней. И море под ними... Рисунок не мог передать странной природы океана, наполненного не водой, а маленькими бусинами из полупрозрачного стекла.

Девушка задрожала, вспомнив то место. Джасне было известно о нем гораздо больше, чем она рассказывала своей подопечной, и Шаллан не знала, как лучше спросить. Разве можно требовать ответы после ее предательства? Прошло всего несколько дней, и она до сих пор понятия не имела, как будут строиться дальше ее отношения с Джасной.

Палуба покачнулась, когда корабль изменил курс, огромные паруса захлопали над головой. Чтобы не потерять равновесие, Шаллан пришлось схватиться за поручень закрытой безопасной рукой. Капитан Тозбек говорил, что до сих пор море вело себя не так уж плохо для этой части Долгобрового пролива. Однако ей, возможно, придется спуститься в каюту, если волны и качка усилятся.

Шаллан выдохнула и постаралась расслабиться, пока корабль успокаивался. По палубе гулял холодный ветер, и спрены ветра проносились мимо в невидимых воздушных потоках. Каждый раз, когда море волновалось, Шаллан вспоминала тот чужеродный океан из стеклянных бусин.

Она опустила глаза на свой рисунок. Ей удалось только мельком увидеть то место, и ее набросок не идеален. Он...

Шаллан нахмурилась. На бумаге появился узор, похожий на тиснение. Как это вышло? Узор занимал почти весь лист — последовательность сложных линий с острыми углами и повторяющимися стрелообразными формами. Был ли это эффект от рисования того странного места, которое Джасна называла Шейдсмар? Шаллан нерешительно протянула свободную руку, чтобы прикоснуться к рисунку, и почувствовала на бумаге неестественные выпуклости.

Узор сдвинулся, скользнув по листку, как щенок громгончей под простыней.

Шаллан вскрикнула и подпрыгнула на своем сидении, уронив папку с набросками на палубу. Свободные листки посыпались на доски, дрожа и разлетаясь по ветру. Стоящие поблизости моряки — тайленцы с длинными белыми бровями, зачесанными за уши, — бросились помогать, хватая рисунки, пока те не сдуло за борт.

— Вы в порядке, юная барышня? — спросил Тозбек, отвлекшись от разговора с одним из матросов.

Низенький и полный, Тозбек был одет в красно-золотую куртку с широким поясом и сочетающуюся по цвету шляпу. Свои брови он зачесывал вверх и придавал им форму веера над глазами.

— Со мной все в порядке, капитан, — сказала Шаллан. — Я просто испугалась.

— Ну да, — ухмыльнулся молодой моряк. — Я практикуюсь в модных словечках. Они помогают парням добиться надлежащего женского внимания. Знаете, таких леди, от которых не слишком плохо пахнет и у которых осталось еще по крайней мере несколько зубов.

— Чудесно, — проговорила Шаллан, принимая листки. — Ну, в зависимости от твоего определения чудесного, во всяком случае.

Она подавила дальнейшие колкие замечания, подозрительно уставившись на пачку листков в своей руке. Рисунок Шейдсмара оказался сверху, на этот раз без странных выпуклостей.

— Что случилось? — спросил Йалб. — Вы увидели выползшего из-под вас крэмлинга или что-то в этом роде?

Как обычно, моряк был одет в открытый спереди жилет и свободные штаны.

— Ничего особенного, — тихо ответила Шаллан, засовывая листки обратно в сумку.

Йалб слегка отсалютовал ей — она не имела понятия, почему он взял привычку так делать — и вернулся к связыванию такелажа вместе с другими моряками. Вскоре девушка уловила взрывы смеха среди окружавших его мужчин и, посмотрев в ту сторону, увидела, как вокруг головы Йалба затанцевали спрены славы. Они выглядели как маленькие светящиеся шарики. Очевидно, моряк очень гордился только что рассказанной шуткой.

Шаллан улыбнулась. Так удачно получилось, что Тозбек задержался в Харбранте. Ей нравился этот экипаж, и она была рада, что Джасна выбрала его для их путешествия. Шаллан уселась обратно на ящик, который капитан Тозбек приказал привязать рядом с бортом, чтобы она могла наслаждаться морем во время плавания. Ей следовало остерегаться брызг, не слишком полезных для набросков, но пока море оставалось спокойным, возможность любоваться им стоила усилий.

Наблюдатель на мачте что-то прокричал сверху. Шаллан прищурилась, посмотрев в указанном им направлении. Они двигались в пределах видимости отдаленной суши, плывя параллельно берегу. И даже провели прошлую ночь в порту, чтобы укрыться от налетевшего сверхшторма. Во время плавания всегда желательно находиться недалеко от порта. Было бы самоубийством безрассудно отправляться в открытое море, когда на тебя неожиданно мог обрушиться сверхшторм.

На севере маячило темное пятно — Замерзшие земли — большая ненаселенная область в южной части Рошара. Время от времени Шаллан удавалось разглядеть более высокие скалы на юге. Тайлен, великое островное королевство, образовывал здесь еще один барьер. Пролив располагался между ними.

Наблюдатель заметил что-то в волнах прямо к северу от корабля. Покачивающийся объект, на первый взгляд похожий на огромное бревно, оказался гораздо больше и шире. Шаллан встала и прищурилась, пока он приближался. Это была куполообразная коричнево-зеленая раковина размером с три шлюпки, связанных вместе. Когда они проплывали мимо, раковина подплыла к кораблю и каким-то образом начала двигаться параллельным курсом, выдаваясь из воды примерно на шесть-восемь футов^{^[2]}.

Сантид! Шаллан перегнулась через борт, заглядывая вниз. Моряки возбужденно переговаривались. Некоторые присоединились к ней и высовывались, чтобы рассмотреть существо. Сантиды встречались настолько редко, что многие из ее книг утверждали, будто они вымерли, а все современные сведения о них недостоверны.

— Вы приносите удачу, юная барышня! — со смехом воскликнул Йалб, проходя мимо с веревкой. — Мы не видели сантида много лет.

— Вы и сейчас не видите, — ответила Шаллан. — Только верхушку его раковины.

К ее разочарованию, море скрывало все, кроме уходящих в глубину теней, которые могли оказаться длинными конечностями, спускающимися вниз. Истории гласили, что животные, бывало, сопровождали судно несколько дней, ожидая в море, когда корабль заходил в порт, и плывя следом, когда корабль его покидал.

— Кроме раковины ничего не увидеть, — сказал Йалб. — Страсти, это хороший знак!

Шаллан схватилась за свою сумку. Она сохранила воспоминание об этом существе рядом с кораблем, закрыв глаза и зафиксировав образ в уме, чтобы нарисовать его как можно более точно.

«Хотя что рисовать? — подумала девушка. — Выступающий из воды горб?»

В ее голове начала формироваться идея. Она произнесла слова вслух прежде, чем как следует подумала.

— Принеси мне вон ту веревку, — сказала Шаллан, повернувшись к Йалбу.

— Ваша светлость? — вопросительно проговорил он, остановившись на месте.

— Завяжи на одном конце петлю, — продолжила она, бросив сумку на сидение. — Мне нужно взглянуть на сантида. Я никогда раньше не опускала голову под воду в океане. Из-за соли трудно видеть?

— Потому что я не штормовой дурак! Капитан с меня голову снимет, если...

— Позови друга, — сказала Шаллан, не слушая его, и взялась за веревку, пытаясь завязать один из ее концов в маленькую петлю. — Вы спустите меня вниз, а я взгляну на то, что находится под раковиной. Ты понимаешь, что никто никогда не мог нарисовать живого сантида? Все выброшенные на берег были сильно разложившимися. И из-за того, что моряки считают плохой приметой охотиться на них...

— Еще какой! — ответил Йалб, его голос стал еще более высоким. — Никто не посмеет его убить.

Шаллан закончила петлю и поспешила к борту корабля. Ее рыжие волосы взвились вокруг лица, когда она перегнулась через бортик. Сантид по-прежнему плыл за кораблем. Как он успевал за ними? Плавников видно не было.

Она оглянулась на Йалба, который держал веревку и ухмылялся.

— А, ваша светлость. Это расплата за то, что я болтал о вашей заднице с Безнком? Я просто пошутил, но вы заставили меня поволноваться! Я... — Он замолк, встретившись с ней глазами. — Шторма. Вы серьезно.

— У меня больше не будет такой возможности. Наладан охотилась за подобными существами всю жизнь, но так и не смогла как следует рассмотреть ни одного сантида.

— Нет, это наука! Не знаю, насколько хорошо будет видно под водой, но я должна попробовать.

— У нас есть маски. Они сделаны из черепашьего панциря, в выдолбленных спереди отверстиях стекло, а по краям полости, чтобы не заливалась вода. В такой маске вы сможете опустить голову под воду и все рассмотреть. Мы их используем, чтобы проверять корпус судна в доке.

— Конечно же, мне нужно сходить к капитану за разрешением взять одну из них...

В любом случае маловероятно, что ей удастся все провернуть без ведома капитана.

— Что произошло с вами в Харбранте? Во время первого путешествия с нами вы были так напуганы, выглядели, как будто готовы упасть в обморок при одной мысли, что придется уплыть из родного дома!

— Свеситься с движущегося корабля и засунуть голову под воду? — спросил Йалб. — Ну да. Немного.

— Как ты думаешь... можем мы остановить корабль?

Йалб засмеялся, но убежал поговорить с капитаном, оценив ее вопрос как знак того, что она все еще намерена осуществить свой план. Так и было.

«Что со мной случилось?» — удивилась Шаллан.

Ответ был прост. Она все потеряла. Совершила кражу у Джасны Холин, одной из самых могущественных женщин в мире, и это не только отняло у нее шанс учиться, но и обрекло ее братьев и ее дом. Шаллан проиграла, целиком и полностью.

Случившееся не прошло даром. Доверие Джасны к ней оказалось подорвано, а сама Шаллан чувствовала, что практически бросила свою семью. Однако что-то в тех событиях, когда она украла преобразователь Джасны, все равно оказавшийся подделкой, и после, когда ее чуть не убил мужчина, который, как казалось, испытывал к ней нежные чувства...

Что ж, теперь Шаллан лучше понимала, насколько плохи могут быть дела. Как будто... раньше она боялась темноты, а теперь вступила в нее. И пережила кошмары, поджидавшие ее там. Какими бы ужасными они ни были, теперь Шаллан знала, с чем имеет дело.

«Ты всегда знала, — прошептал голос глубоко внутри. — Ты выросла с кошмарами, Шаллан. Просто не позволяешь себе вспоминать о них».

— Что происходит? — спросил Тозбек, приблизившись вместе со своей женой, Эшлв.

Миниатюрная женщина не имела привычки много болтать; она была одета в блузку и ярко-желтую юбку, головной платок полностью покрывал ее волосы, за исключением двух белых бровей, которые она завивала и оставляла ниспадать по обеим сторонам лица.

— Юная барышня, — продолжил Тозбек, — вы хотите поплавать? Не могли бы вы подождать, пока мы не зайдем в порт? Я знаю несколько хороших мест, где вода не слишком холодная.

— Я не собираюсь плавать, — ответила Шаллан, покраснев еще больше.

Что она наденет для плавания, когда вокруг столько мужчин? Неужели кто-то на самом деле занимался подобными вещами? Она махнула рукой в сторону существа.

— Мне нужно поближе взглянуть на нашего спутника.

— Юная барышня, вы же понимаете, что я не могу разрешить что-либо, настолько опасное. Даже если мы остановим корабль, что, если чудовище причинит вам вред?

— Они настолько редкие, можем ли мы быть полностью уверены? Кроме того, в море есть и другие животные, которые могут вам повредить. Багровники точно охотятся в этих водах, и возможно, мы в достаточно мелком месте, чтобы опасаться хорнаков. — Тозбек потряс головой. — Простите, но я просто не могу разрешить такое.

Шаллан прикусила губу и обнаружила, что сердце предательски забилось. Ей хотелось быть более настойчивой, но твердость в глазах капитана заставила ее отступить.

— Я возьму вас с собой посмотреть на ракушки в порту Амидлатна, когда мы остановимся там, юная барышня. У них отличная коллекция!

Шаллан не знала, где это, но, судя по куче слепленных вместе согласных, решила, что на тайленском берегу. Там же располагалось большинство городов так далеко к югу. В Тайлене почти так же холодно, как в Замерзших землях, но людям, похоже, нравилось жить там.

Конечно же, с головой у тайленцев немного не в порядке. Как еще описать таких людей, как Йалб и остальные, не носивших рубашек, несмотря на холодную погоду?

«Но это не они намеревались окунуться в океан», — напомнила себе Шаллан.

Она снова смотрела за борт судна, наблюдая, как волны разбиваются о раковину мирного сантида. Кем он был? Монстром с огромной раковиной, как ужасающие скальные демоны Разрушенных равнин? Или больше походил на рыбу, или, вероятнее, на черепаху? Сантиды так редки, а случаи, когда ученые видели их вживую, так нерегулярны, что все теории противоречили друг другу.

Шаллан вздохнула, открыла сумку и занялась раскладыванием листков, большинство из которых представляли собой повседневные наброски моряков в разных позах, работающих над управлением массивных, натянутых против ветра парусов. Отец никогда не позволил бы ей провести день, сидя и наблюдая за группой темноглазых без рубашек. Как же сильно изменилась ее жизнь за такое короткое время.

Шаллан работала над наброском раковины сантида, когда на палубу поднялась Джасна.

Как и Шаллан, Джасна носила хаву — воринское платье особого кроя. Подол платья доходил до ступней, а горловина — почти до подбородка. Некоторые тайленцы, когда думали, что она не слышит, называли такую одежду чопорной. Шаллан не могла согласиться: хава была не чопорной, а элегантной. На самом деле шелк туго обхватывал тело, особенно в районе бюста, и вид, с которым моряки таращились на Джасну, говорил о том, что одеяние им по нраву.

Джасна обладала привлекательностью. Пышная фигура, загорелая кожа. Безукоризненные брови, накрашенные темно-алым губы, волосы, заплетенные в толстую косу. Несмотря на то, что Джасна была вдвое старше Шаллан, ее зрелая красота восхищала, даже вызывала зависть. Как женщина могла оставаться настолько идеальной?

Принцесса игнорировала взгляды моряков. Не то чтобы она не замечала мужчин. Джасна замечала все и всех. Казалось, что ее просто никоим образом не волновало, как мужчины ее воспринимали.

«Нет, это неправда, — подумала Шаллан, пока Джасна шла к ней. — Она бы не тратила время на прическу или макияж, если бы не придавала значения тому, как ее воспринимают».

В этом Джасна оставалась загадкой. С одной стороны, она казалась ученым, интересующимся только своим исследованием. С другой стороны, она воспитала в себе уравновешенность и достоинство королевской дочери и время от времени пользовалась ими как дубинкой.

— Вот ты где, — сказала Джасна, подходя к Шаллан.

Капли воды из-за борта корабля улучили этот момент, чтобы обрызгать принцессу. Она нахмурилась, проследив взглядом, как они скатываются по шелковому платью, снова посмотрела на Шаллан и подняла бровь.

— Возможно, ты не заметила, но на корабле имеются две очень хорошие каюты, которые я сняла для нас за немалые деньги.

— Большую часть своей жизни я провела взаперти.

— И так же ты проведешь еще больше времени, если хочешь стать ученым.

Шаллан прикусила губу в ожидании приказа сойти вниз. Странно, но его не последовало. Джасна сделала Тозбеку знак подойти, и он поспешил приблизиться, все время кланяясь и держа шляпу в руке.

— Я бы хотела второе такое... сидение, — сказала Джасна, рассматривая ящик Шаллан.

Тозбек быстро отправил одного из своих людей привязать второй ящик в том же месте. Ожидая, пока приготовят сидение, Джасна махнула Шаллан, чтобы та передала ей свои наброски. Принцесса изучила рисунок сантида, потом посмотрела за борт.

— Неудивительно, что моряки подняли такой переполох.

— Это к удаче, ваша светлость! — сказал один из них. — Хороший знак для вашего путешествия, как думаете?

— Я приму любую дарованную мне удачу, Нанхел Элторв, — ответила Джасна. — Благодарю за сидение.

— Вы думаете, что они суеверные глупцы, — тихо сказала Шаллан, наблюдая, как уходит моряк.

— Исходя из моих наблюдений, — ответила Джасна, — эти моряки являются людьми, которые нашли цель в жизни и теперь принимают ее простые удовольствия.

— Многие получают от жизни гораздо меньше. У капитана Тозбека хорошая команда. Ты поступила мудро, обратив на него мое внимание.

— Ты не задала вопрос, — сказала Джасна. — Эти наброски, как всегда, искусны, Шаллан, но не полагалось ли тебе заниматься чтением?

— И поэтому ты поднялась на палубу, — произнесла принцесса, — чтобы делать наброски молодых мужчин, работающих без рубашек. Ты ожидала, что это поможет тебе сконцентрироваться?

Шаллан покраснела, а Джасна остановилась на одном из листков бумаги в стопке. Шаллан терпеливо сидела — к этому ее хорошо приучил отец — до тех пор, пока Джасна не развернула его к ней. Рисунок Шейдсмара, конечно же.

— Ты уважительно отнеслась к моему приказу не соваться опять в это место? — спросила Джасна.

— Да, ваша светлость. Этот рисунок я сделала по памяти моей первой... ошибки.

Джасна опустила листок. Шаллан показалось, что она увидела намек на какую-то эмоцию в выражении лица принцессы. Возможно, Джасна спрашивала себя, может ли она доверять слову Шаллан?

— Полагаю, именно это тебя беспокоит? — спросила Джасна.

— Думаю, в таком случае мне следует все тебе объяснить.

— Эта информация кажется значительной, — пояснила Шаллан. — То, как вы запретили мне... Я решила, что знание об этом месте является тайным или, по крайней мере, что его не следует доверять кому-то моего возраста.

— Я поняла, что отказ раскрывать тайны молодым людям заставляет их только настойчивее стремиться к неприятностям. Самое малое. Твои эксперименты доказывают, что ты уже столкнулась со всем этим лицом к лицу, так же, как и я однажды, чтобы ты знала. Мне знакомо, из собственного неприятного опыта, насколько опасен может быть Шейдсмар. Оставив тебя в неведении, я буду винить себя, если тебя там убьют.

— Значит, вы рассказали бы о нем раньше во время нашего путешествия, если бы я попросила?

— Скорее всего, нет, — признала Джасна. — Хотелось посмотреть, насколько ты согласна подчиняться мне. В этот раз.

Шаллан сникла и подавила желание напомнить о том, что раньше, когда она была прилежной и покорной ученицей, Джасна не раскрывала и близко столько тайн, сколько теперь.

— На самом деле это не какое-то определенное место, — проговорила Джасна. — Не в том смысле, в котором мы обычно думаем о месте. Шейдсмар здесь, везде вокруг нас, прямо сейчас. Все вещи существуют там в какой-либо форме так же, как они существуют здесь.

Джасна подняла палец, чтобы заставить ее замолчать.

— Все вещи состоят из трех частей: души, тела и разума. То место, которое ты увидела, Шейдсмар — то, что мы называем когнитивной реальностью, — место разума. Все, что ты видишь вокруг, относится к физическому миру. Ты можешь дотронуться до него, увидеть его, услышать его. Таким образом твое физическое тело воспринимает мир. В свою очередь, Шейдсмар — это способ, который использует твоя когнитивная часть — твоя бессознательная часть — для познания мира. С помощью скрытых чувств, относящихся к той реальности, ты делаешь интуитивные шаги в логике и формируешь надежду. Скорее всего, с помощью этих дополнительных чувств ты, Шаллан, творишь искусство.

Вода плеснула в нос корабля, пересекшего гребень волны. Шаллан вытерла каплю соленой воды со щеки, пытаясь со всех сторон обдумать сказанное Джасной.

— Для меня это практически не имеет никакого смысла, ваша светлость.

— Надеюсь, что так, — сказала Джасна. — Я провела шесть лет, исследуя Шейдсмар, и до сих пор с трудом понимаю, что он из себя представляет. Мне придется сопровождать тебя несколько раз, прежде чем ты сможешь понять, хотя бы немного, настоящее значение этого места.

Джасна скривилась от подобной мысли. Шаллан всегда удивлялась, когда замечала ее явные эмоции. Эмоции были чем-то, вызывающим ощущение близости, чем-то человеческим. У Шаллан мысленный образ Джасны Холин больше походил на почти божественный. Если подумать, странный способ относиться к убежденной атеистке.

— Послушай меня, — сказала Джасна. — Мои собственные слова выдают мое невежество. Я сказала тебе, что Шейдсмар не является каким-то определенным местом, и в следующую секунду я называю его таковым. Я говорю о его посещении, хотя он всегда вокруг нас. В нашем языке просто нет подходящих терминов, чтобы его обсуждать. Давай я попробую объяснить по-другому.

Джасна встала, и Шаллан поспешила за ней. Они прошли вдоль борта корабля, ощущая, как палуба раскачивается под ногами. Моряки уступали Джасне дорогу, торопливо кланяясь. Они смотрели на нее с таким же почтением, как смотрели бы на короля. Как она это делала? Как контролировала окружающих, не делая, как казалось, совсем ничего?

— Загляни в океан, — сказала Джасна, когда они дошли до носа. — Что ты видишь?

Шаллан остановилась у бортика и уставилась на синие, пенящиеся волны. Здесь, на носу, она видела высоту волн. Бескрайний простор, раскинувшийся не только вширь, но и вглубь.

— Слова художника, — проговорила Джасна. — Корабль плывет по неизведанным глубинам. Под этими волнами находится шумный, яростный, невидимый мир.

Джасна наклонилась вперед, схватившись за бортик одной открытой рукой и второй, покрытой безопасным рукавом. Она посмотрела вдаль. Не в глубины и не на землю, виднеющуюся в отдалении и с северной, и с южной сторон, а на восток. Туда, откуда приходили шторма.

— Существует целый мир, Шаллан, — продолжила принцесса, — которого наш разум касается только поверхностно. Мир глубоких, абсолютных мыслей. Мир, созданный глубокими, абсолютными мыслями. Видя Шейдсмар, ты погружаешься в его глубины. В каком-то смысле это чужое для нас место, но в то же время мы формируем его. С некоторой помощью.

— Что представляют собой спрены? — спросила Джасна.

Вопрос застал Шаллан врасплох, но теперь она уже привыкла к требующим размышлений вопросам Джасны. Она поразмыслила некоторое время и сформулировала ответ:

— Никто не знает, что из себя представляют спрены, хотя у многих философов есть разные мнения на...

Шаллан подняла взгляд на пару спренов ветра, крутящихся в воздухе. Они выглядели как крошечные ленты света, мягко сияющие, танцующие один вокруг другого.

— Что? — спросила Шаллан, подпрыгнув. — Я не права?

— Вот лучшее, что я смогла придумать: спрены — это элементы когнитивной реальности, ускользнувшие в физический мир. Они являются общими идеями, которые получили частицу разумности, возможно, из-за человеческого вмешательства. Представь часто сердящегося человека. Представь, что его друзья и семья могли бы относиться к его гневу как к зверю, как к вещи, которая властвует над ним, как к чему-то внешнему. Люди обычно персонифицируют объекты и явления. Мы говорим о ветре, как будто он имеет свою собственную волю. Спрены — это такие идеи, идеи коллективного человеческого опыта, каким-то образом ожившие. Шейдсмар — место, где это происходит в первый раз, и это место принадлежит им. Хотя мы его создали, они придали ему форму. Они живут там; правят в своих собственных городах.

— Да, — ответила Джасна, снова обращая взгляд на океан. Она казалась обеспокоенной. — Спренов огромное количество. Некоторые так же разумны, как люди, и создают города. Другие похожи на рыб и просто плывут по течению.

Шаллан кивнула. Несмотря на то, что, по правде говоря, ей тяжело было понять все сказанное, не хотелось, чтобы Джасна останавливалась. Шаллан нуждалась в этом знании, жаждала его всей душой.

— Это имеет отношение к вашим открытиям? Насчет паршменов и Несущих Пустоту?

— Я пока что не смогла определиться. Спрены не всегда общительны. Иногда они не обладают знанием. Иногда они мне не доверяют из-за нашего древнего предательства.

Шаллан нахмурилась и посмотрела на наставницу.

— Они рассказали мне об случившемся, — ответила Джасна, — но не уточнили деталей. Мы нарушили клятву, и это их очень сильно оскорбило. Думаю, некоторые спрены умерли, хотя мне непонятно, как может погибнуть концепция.

Джасна повернулась к Шаллан с торжественным выражением лица.

— Я понимаю, что ты ошеломлена. Тебе придется это изучить, все целиком, если собираешься помогать мне. Ты все еще хочешь?

— Сомневаюсь. Ты преобразуешь самостоятельно, без помощи фабриала. Ты такая же, как я.

Шаллан стала смотреть на волны. Такая же, как Джасна. Что это значило? Почему...

Она замерла, моргая. На мгновение ей показалось, что она увидела тот же узор, что и прежде, тот самый, заставивший ее листок покрыться выпуклостями. На этот раз он виднелся в воде, нанесенный на поверхность волны, как бы немыслимо это ни звучало.

— Ваша светлость... — проговорила Шаллан, схватив Джасну за руку. — Мне показалось, я увидела кое-что в воде, только что. Узор из острых линий, похожий на лабиринт.

— Он был на одной из волн, мы уже проплыли мимо. Но думаю, что видела его и раньше, на одном из моих листков. Значит ли это что-нибудь?

— Скорее всего, да. Должна признать, Шаллан, что нахожу совпадение нашей встречи потрясающим. Подозрительно потрясающим.

— Они в этом замешаны, — сказала Джасна. — Они привели тебя ко мне. И, похоже, все еще за тобой наблюдают. Так что, Шаллан, теперь у тебя нет выбора. Возвращаются старые времена, и я не вижу в этом знака надежды. Спрены поступили подобным образом ради самосохранения. Они чувствуют грядущую опасность, поэтому возвращаются к нам. Теперь наше внимание должно переключиться на Разрушенные равнины и древние остатки Уритиру. Пройдет много, много времени, прежде чем ты вернешься домой.

Шаллан чувствовала себя предательницей по отношению к братьям, которые зависели от нее. Она написала им и объяснила, не вдаваясь в детали, что ей пришлось вернуть украденный преобразователь и теперь она была обязана помогать Джасне в ее работе.

Ответ Балата оказался, в некоторой степени, позитивным. Он радовался, что по крайней мере один из них избежал надвигающейся на их дом судьбы. Балат полагал, что оставшиеся — три ее брата и его невеста — обречены.

Возможно, они правы. Не только отцовские долги сокрушат их. Было еще то дело, связанное со сломанным преобразователем отца. Одолжившие его люди хотели получить устройство обратно.

К сожалению, Шаллан не сомневалась, что поиски Джасны крайне важны. Несущие Пустоту скоро вернутся. На самом деле они не были какой-то отдаленной угрозой из сказок, а жили среди людей веками. Послушные, тихие паршмены — идеальные слуги и рабы — на самом деле являлись разрушителями.

Остановить катастрофу возвращения Несущих Пустоту было намного более важным обязательством, чем даже защитить братьев. До сих пор больно это признавать.

— Относительно твоей семьи, Шаллан. Я приняла кое-какие меры.

— Меры? — переспросила девушка, беря высокую женщину за руку. — Вы помогли моим братьям?

— Некоторым образом, — ответила Джасна. — Подозреваю, что богатство не решит проблему по-настоящему, хотя я и отправила небольшой подарок. Исходя из рассказанного тобой, проблемы твоей семьи зависят от двух вещей. Во-первых, Кровьпризраки хотят вернуть свой преобразователь — он сломан. Во-вторых, ваш дом не имеет союзников и по уши в долгах.

— Это, — продолжила она, — из разговора с моей матерью, состоявшегося сегодня утром через самоперо.

Шаллан пробежалась глазами по тексту, замечая объяснение Джасны насчет сломанного преобразователя и ее просьбу о помощи.

«Подобное происходит гораздо чаще, чем ты могла бы представить, — отвечала Навани. — Поломка, скорее всего, связана с перекосом отверстий для драгоценных камней. Привези мне устройство, и мы посмотрим, что можно сделать».

— Моя мать, — сказала Джасна, — прославленный изготовитель фабриалов. Подозреваю, она сумеет заставить твой преобразователь заработать снова. Мы сможем послать его твоим братьям, а они вернут его владельцам.

— Вы позволите мне сделать это? — спросила Шаллан.

Во время плавания она осторожно выискивала дополнительную информацию о секте, надеясь понять отца и его мотивы. Джасна заявляла, что очень мало знала о Кровьпризраках, кроме того факта, что они хотели получить ее исследование и ради него были готовы пойти на убийство.

— Я не особенно хочу, чтобы они получили доступ к такому ценному устройству, — ответила Джасна. — Но сейчас у меня нет времени защищать твою семью напрямую. Это приемлемое решение проблемы, если твои братья смогут продержаться еще немного. Скажи им правду, если потребуется — что ты, зная, что я являюсь ученым, пришла ко мне и попросила починить преобразователь. На какое-то время это их удовлетворит.

Шторма. Если бы она обратилась к Джасне с самого начала, как только стала ее ученицей, насколько все было бы проще? Шаллан взглянула на листок, заметив, что разговор продолжался.

«Что касается другого дела, — писала Навани, — мне пришлось по душе твое предложение. Думаю, я смогу убедить мальчика хотя бы подумать над ним, так как его последнее увлечение закончилось достаточно неожиданно — что для него обычное дело — ранее на этой неделе».

— Что за второе дело? — спросила Шаллан, подняв взгляд от бумаги.

— Если мы всего лишь удовлетворим Кровьпризраков, то не решим проблем твоего дома, — проговорила Джасна. — Ваши долги слишком велики, особенно учитывая действия светлорда Давара, заставившие многих от вас отвернуться. Вместо этого я организовала для твоего дома сильный союз.

Джасна глубоко вдохнула. Похоже, ей не хотелось объяснять.

— Я предприняла начальные шаги, чтобы обручить тебя с одним из моих кузенов, сыном моего дяди Далинара Холина. Его имя Адолин. Он привлекателен и хорошо воспитан.

— Обручить? — спросила Шаллан. — Вы обещали ему мою руку?

— Я начала процесс, — уточнила Джасна с нехарактерной тревогой. — Хотя временами ему недостает благоразумия, у Адолина доброе сердце, так же, как и у его отца, который, возможно, является лучшим человеком, которого я когда-либо знала. Адолин считается самым достойным женихом в Алеткаре, и моя мать давно хотела его женить.

— Это чудесно! — воскликнула девушка, сжав руку Джасны еще сильнее. — Так просто. Если я замужем за кем-то, настолько могущественным... Шторма! Никто в Джа Кеведе не посмеет нас тронуть. Решатся многие наши проблемы. Ваша светлость Джасна, вы гений!

— Да, что ж, решение действительно показалось приемлемым. Тем не менее я гадала, не оскорбишься ли ты.

— Почему, во имя ветров, я могла оскорбиться?

— Из-за ограничения свободы, которое подразумевает брак, — ответила Джасна. — Или потому, что предложение было сделано без твоего ведома. Мне требовалось понять, существует ли вообще такая возможность. Дело зашло дальше, чем я предполагала, когда моя мать подхватила идею. У Навани... есть тенденция поражать.

Шаллан с трудом представила, что кто-то может поразить Джасну.

— Отец Штормов! Вы волновались, что это меня оскорбит? Ваша светлость, я провела всю жизнь взаперти в отцовском особняке и выросла с мыслью, что отец выберет мне мужа.

— Да, и я была так мудра в своем выборе отношений, — ответила Шаллан. — Первый же мужчина, которого я выбрала, оказался не только ардентом, но и наемным убийцей.

— Это совсем не тревожит тебя? — спросила Джасна. — Мысль быть связанной обязательствами с другим человеком, особенно с мужчиной?

— Меня же не в рабство отдают, — со смехом ответила Шаллан.

— Нет. Полагаю, что нет. — Джасна встряхнулась, ее уравновешенность вернулась. — Что ж, я передам Навани, что ты согласна с помолвкой и что нам следует устроить причинную помолвку на месте через день.

Причинная помолвка — условная помолвка в терминах воринской религии. Шаллан окажется во всех отношениях обручена, но помолвка не будет иметь законной силы до тех пор, пока ее официально не подпишут и не подтвердят арденты.

— Отец мальчика говорил мне, что никогда не станет принуждать Адолина к чему бы то ни было, — объяснила Джасна. — Хотя он и одинок с недавних пор, умудрившись оскорбить очередную молодую леди. Независимо от этого, Далинар предпочел, чтобы вы встретились перед тем, как укреплять отношения. В политическом климате на Разрушенных равнинах произошли... изменения. Армия моего дяди понесла большие потери. Еще одна причина поспешить туда.

— Адолин Холин, — сказала Шаллан, слушая вполуха. — Дуэлянт. Фантастический дуэлянт. И даже Носитель Осколков.

— А, так ты уделяла внимание чтению о моем отце и моей семье.

— Верно, но я знала о вашей семье задолго до этого. Алети являются центром общества! Даже девушки из сельских домов знают имена принцев алети.

И Шаллан солгала бы, отрицая девичьи мечты встретить одного из них.

— Но, ваша светлость, вы уверены, что будет мудро заключить такой союз? Я хочу сказать, меня не назовешь самой влиятельной невестой.

— В общем, ты права. Дочь другого кронпринца могла бы больше подойти Адолину. Но, судя по всему, он сумел оскорбить каждую из достойных женщин своего уровня. Мальчик, скажем так, немного пылкий, когда дело касается отношений. Ничего такого, с чем бы ты не справилась, я уверена.

— Отец Штормов, — произнесла Шаллан, почувствовав, как слабеют ноги. — Он наследник княжества! В очереди на престол самого Алеткара!

— Третий в списке, — ответила Джасна, — после сына-младенца моего брата и Далинара, моего дяди.

— Ваша светлость, я должна спросить. Почему Адолин? Почему не младший сын? Мне... мне нечего предложить ни Адолину, ни его дому.

— Напротив, — сказала Джасна, — если ты та, кто я думаю, то сможешь предложить то, чем не обладает никто другой. Кое-что более важное, чем богатство.

— Кто же я по-вашему? — прошептала Шаллан, встретившись взглядом со старшей женщиной и в конце концов задав вопрос, на который не осмеливалась прежде.

— Прямо сейчас ты всего лишь обещание, — ответила Джасна. — Куколка с великолепным потенциалом внутри. В прошлом, когда люди и спрены были объединены, результатом становились женщины, танцующие в небе, и мужчины, которые могли уничтожать камни прикосновением.

Шаллан не могла переварить все это. Помолвка, Шейдсмар и спрены, а теперь еще ее загадочная судьба. Одно дело знать, но разговоры о чем-то подобном...

Девушка соскользнула вниз, опершись спиной о фальшборт, не обращая внимания на то, что платье промокло, когда она опустилась на палубу. Джасна позволила ей успокоиться и, что удивительно, сама заняла место рядом. Она сделала это с куда большим достоинством, подоткнув платье под ноги и сев боком. Обе женщины привлекли внимание моряков.

— Они разжуют меня на кусочки, — сказала Шаллан. — Двор алети. Самый безжалостный в мире.

— Это больше пустой шум бури, чем настоящий шторм, Шаллан. Я подготовлю тебя.

— Я никогда не стану похожей на вас, ваша светлость. У вас есть власть, авторитет, богатство. Только посмотрите, как ведут себя с вами моряки.

— И я как-то особенно пользуюсь этими властью, авторитетом или богатством прямо сейчас?

— Разве ты не оплачивала несколько поездок на этом же корабле? — спросила Джасна. — Они обращались с тобой не так, как со мной?

— Нет. О, я им нравлюсь. Но у меня нет вашего веса, Джасна.

— Я предположу, что ты не подразумеваешь обхват моей талии, — сказала Джасна с намеком на улыбку. — Твои доводы понятны, Шаллан. Но они в корне неверны.

Шаллан повернулась к принцессе. Джасна сидела на палубе корабля, как будто это был трон, с прямой спиной, приподнятой головой, повелительно. Шаллан расположилась с подтянутыми к груди ногами, ее руки охватывали их под коленями. Две женщины даже сидели по-разному. Она ни капли не походила на Джасну.

— Есть секрет, который ты должна понять, дитя, — сказала Джасна. — Секрет более важный, чем те, что относятся к Шейдсмару и спренам. Власть — это иллюзия восприятия.

— Пойми меня правильно, — продолжила женщина. — Некоторые виды власти реальны — власть командовать армиями, власть преобразовывать. Ими пользуются гораздо реже, чем тебе кажется. На уровне личности, в большинстве взаимодействий то, что мы зовем властью — авторитетом — существует только в восприятии. Ты говоришь, я обладаю богатством. Это правда, но ты также видела, что я нечасто им пользуюсь. Ты говоришь, я обладаю властью сестры короля. Верно. И в то же время люди на корабле относились бы ко мне точно так же, даже если бы я была попрошайкой, убедившей их в том, что она сестра короля. Моя власть нереальна. Это не более чем пыль, пущенная в глаза, иллюзия. Я могу создать для них иллюзию так же, как и ты.

— Я знаю. Иначе у тебя бы уже все получилось. — Джасна встала и отряхнула юбку. — Скажешь мне, если снова увидишь тот узор, который появлялся на волнах?

— Да, ваша светлость, — растерянно ответила Шаллан.

— Тогда посвяти остаток дня своему искусству. Мне нужно подумать, как лучше обучать тебя знаниям о Шейдсмаре.

Старшая женщина удалилась, кивая в ответ на поклоны моряков, когда проходила мимо, и спустилась в каюту.

Шаллан поднялась, повернулась и схватилась за бортик, одной рукой держась за бушприт. Перед ней раскинулся океан. Набегающие волны, запах холодной свежести. Ритмичное потрескивание разрезавшего волны корабля.

Слова Джасны сталкивались в голове, как небоугри, боровшиеся за одну крысу. Спрены с городами? Шейдсмар, королевство, которое находилось вокруг, но невидимое? Неожиданное обручение с самым завидным холостяком в мире?

Шаллан покинула нос корабля и прошла вдоль борта, касаясь свободной рукой ограждения. Какой ее видели моряки? Они улыбались, махали рукой. Она им нравилась. Йалб, лениво свесившийся со снастей неподалеку, позвал ее и сказал, что в следующем порту будет статуя, которую ей обязательно нужно посмотреть.

— Там одна гигантская ступня, юная барышня. Просто ступня! Неоконченная штормовая статуя...

Шаллан улыбнулась ему и продолжила путь. Хотела ли она, чтобы они смотрели на нее так, как смотрели на Джасну? Всегда испуганно, всегда волнуясь, что возможно сделали что-то не так? В этом заключалась власть?

«Когда я впервые плыла из Веденара, — подумала девушка, добравшись до того места, где был привязан ящик, — капитан продолжал убеждать меня вернуться домой. Он считал мою миссию дурацкой затеей».

Тозбек всегда вел себя так, будто оказывал ей услугу, перевозя вслед за Джасной. Неужели, наняв их, Шаллан должна все время чувствовать себя обузой для него и команды? Да, он предложил скидку, так как в прошлом вел дела с отцом, но она все еще предоставляла ему работу.

Подобное отношение, возможно, являлось отличительной чертой тайленских купцов. Если капитан мог заставить почувствовать кого-то обязанным ему, то такой человек заплатил бы больше. Шаллан нравился Тозбек, но ей хотелось, чтобы их отношения складывались по-другому. Джасна никогда бы не потерпела подобного.

Сантид все еще плыл поблизости. Он походил на крошечный подвижный остров, на спине которого наросли морские водоросли, а из раковины выступали маленькие кристаллы.

Шаллан развернулась и направилась на корму, где капитан Тозбек разговаривал с одним из своих людей, указывая на карту, покрытую глифами. Он кивнул ей, когда она приблизилась.

— Просто предупреждение, юная барышня, — сказал он. — Порты скоро станут менее удобными. Мы покидаем Долгобровый пролив, огибая восточную часть континента, и направляемся в Новый Натанан. Отсюда и до Прибрежных Крипт нет ничего интересного, да и там не на что смотреть. Я бы не послал даже собственного брата по берегу без охраны, а он убил семнадцать человек голыми руками, вот так-то.

— Я понимаю, капитан, — ответила Шаллан. — И благодарю вас. Я пересмотрела свое предыдущее решение. Мне нужно, чтобы вы остановили корабль и позволили мне изучить существо, плывущее около нас.

Тозбек вздохнул и прошелся пальцами по жесткой, колосистой брови — так, как обычные мужчины поступали со своими усами.

— Ваша светлость, это нецелесообразно. Отец Штормов! Если я уроню вас в океан...

— Стало быть, я вымокну, — проговорила Шаллан. — В подобном состоянии я оказывалась пару раз в жизни.

— Нет, я просто не могу разрешить такое. Как я сказал, мы сводим вас посмотреть на ракушки в...

Девушка окинула капитана взглядом, выражающим, как она надеялась, недоумение, рассчитывая, что он не заметит, как сильно сжались руки по ее бокам. Шторма, она ненавидела конфликты.

— Я не знала, что попросила вас о чем-то, что в вашей власти разрешить или не разрешить, капитан. Остановите корабль. Спустите меня вниз. Это приказ.

Шаллан старалась говорить так же убедительно, как это сделала бы Джасна. Казалось, что проще противостоять сверхшторму, чем не согласиться с принцессой.

Тозбек открыл было рот, но не издал ни звука, как будто тело пыталось продолжить возражения, но разум запаздывал.

— С вашим кораблем ничего не случится, — сказала Шаллан. — Давайте все сделаем быстро, капитан. У меня нет желания чрезмерно задерживать наше прибытие в порт сегодня вечером.

Она оставила его, зашагав назад к своему ящику. Сердце колотилось, руки дрожали. Шаллан присела, отчасти чтобы успокоиться.

Тозбек начал отдавать приказы сильно раздраженным голосом. Паруса приспустили, корабль замедлил ход. Шаллан выдохнула, чувствуя себя дурой.

И все же то, о чем говорила Джасна, сработало. Новое поведение Шаллан как-то повлияло на Тозбека. Иллюзия? Как сами спрены, может быть? Частицы человеческих ожиданий, получившие жизнь?

Сантид замедлил движение вместе с ними. Шаллан поднялась, нервничая, в то время как моряки приблизились с веревкой. Они неохотно завязали петлю на конце веревки так, чтобы девушка могла просунуть туда ступню, и объяснили, что нужно крепко держаться за веревку, пока ее будут спускать. Моряки надежно обвязали вторую, более короткую веревку вокруг талии Шаллан, чтобы, в случае чего, вытянуть ее, мокрую и униженную, назад на палубу. По их мнению, это было неизбежно.

Шаллан сняла туфли и вскарабкалась на бортик, следуя инструкциям. Было ли так ветрено раньше? На мгновение у нее закружилась голова, пока она стояла, опираясь о самый краешек пальцами ног, одетых в чулки. Платье заколыхал налетевший бриз. Спрены ветра засновали вокруг и сформировались в лицо с облаками на заднем плане. Шторма, им лучше не пытаться ей мешать. Неужели причиной их озорных привычек стало человеческое воображение?

Шаллан нетвердо ступила в веревочную петлю, как только моряки опустили ее к ногам, затем Йалб передал маску, о которой рассказывал.

Из трюма появилась оглядывающаяся по сторонам Джасна. Она увидела Шаллан, стоящую на бортике корабля, и недоуменно выгнула бровь.

Шаллан пожала плечами и жестами показала, чтобы ее опускали.

Дюйм за дюймом приближаясь к воде, она запретила себе думать о том, что выглядит глупо. Редкое животное покачивалось на волнах. Мужчины остановили спуск в футе или двух над поверхностью воды. Шаллан надела маску, удерживаемую завязками и закрывающую лицо почти целиком, включая нос.

Шаллан подумала, что может ощутить их нерешительность по тому, как вяло опускалась веревка. Ее ступня коснулась воды, обжигающий холод пополз вверх по ноге. Отец Штормов! Но она не приказала остановиться. Шаллан позволила опустить себя пониже, пока ноги не погрузились в ледяную воду. Юбка надулась пузырем, что очень раздражало, и девушке фактически пришлось наступить на ее край внутри петли, чтобы юбка не поднялась до талии и не осталась плавать на поверхности, пока проходило погружение.

Несколько мгновений Шаллан сражалась с тканью, радуясь, что мужчины наверху не видели, как она покраснела. Когда платье намокло, справиться с ним оказалось проще. В конце концов она смогла сесть на корточки, все еще крепко держась за веревку, и погрузиться в воду до уровня талии.

Свет проходил сквозь поверхность мерцающими, сияющими столбами. Здесь кипела жизнь — неистовая, удивительная жизнь. Крошечные рыбки сновали взад-вперед, собираясь под внутренней стороной раковины, затенявшей огромное существо. Шишковатый, словно древнее дерево, с шероховатой складчатой кожей, сантид оказался животным с длинными вислыми голубыми щупальцами, как у медузы, только гораздо толще. Они исчезали в глубине, наклонно следуя за морским гигантом.

Само существо представляло собой морщинистую серо-голубую массу под раковиной. Древние складки окружали единственный со стороны Шаллан глаз, по всей видимости, имеющий близнеца на другом боку. Сантид казался громоздким, но в то же время величественным, с сильными плавниками, как будто движимыми гребцами. Несколько странных спренов в форме стрел перемещались в воде вокруг животного.

Стаи рыб метались неподалеку. Хотя глубины выглядели пустыми, пространство вокруг сантида кишело жизнью, так же, как и пространство под кораблем. Крошечные рыбки собирались под днищем судна. Они плавали между сантидом и кораблем, иногда поодиночке, иногда косяками. Неужели в этом заключалась причина, по которой сантид следовал за кораблем? Дело в рыбе?

Шаллан взглянула на сантида, и его глаз размером с человеческую голову повернулся к ней, фокусируясь, наблюдая. В этот момент она не ощущала холод, не чувствовала себя смущенной. Шаллан смотрела на мир, который, насколько ей было известно, не посещал ни один ученый.

Она моргнула, сохранив воспоминание о животном, запоминая его для дальнейших набросков.

Нашим первым ключом были паршенди. Уже за несколько недель до того, как бросить свои поиски гемсердец, они стали сражаться по-другому. После битв они задерживались на возвышенностях, как будто ожидая чего-то.