Глава десятая. Толи мастер все так четко рассчитал, толи само так вышло, но к Западным Рубежам троица прибыла на ночь глядя

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Т оли мастер все так четко рассчитал, толи само так вышло, но к Западным Рубежам троица прибыла на ночь глядя, посадив шар в нескольких верстах от города. Садиться на центральной площади не рискнули, мало ли что. Жители Кромстена ни разу не видели летающего пузыря, поэтому запросто могли принять его за дракона и поднять панику, а гвардейцы могут начать палить из аркебуз. Рисковать своим здоровьем никто не хотел, а посему решили пешим порядком добраться до ближайшей таверны, ведь именно в таких заведениях можно узнать все подробности любого происшествия, а уж назавтра можно наведаться и в городскую управу. Оставив свой транспорт у лесной опушки, друзья прошли через вспаханное поле и ступили в пригород.

Броумену до этого населенного пункта было далеко, ибо Кромстен являлся портовым городом и разросся он так, что его просто не реально обнести крепостной стеной, а бывший маленький городок стал своего рода достопримечательностью, где жили государственные служащие, и располагалась таможня и казармы, ну и городская управа, само собой. Зато Кромстен проигрывал Броумену в плане спокойствия: какого только сброда тут не водилось! А убийство или ограбление были обычным явлением. И про электричество тут ничего не слышали.

Сначала тянулись ряды простеньких, деревянных изб, с покосившимися заборами и скромными огородами, засаженными капустой и ревенем, но постепенно срубы стали перемежаться с каменными строениями, пока, в конце концов, последние не вытеснили первых окончательно.

Широкие улицы освещались факелами и масляными лампами, хотя, по большому счету, это и не нужно было. Как ни странно, но тучи практически не появлялись в небе над Кромстеном, поэтому луна давала достаточно своего, пусть и бледного, но света. Порывы ветра блуждали среди домов, заставляя гостей города ежиться и кутаться в плащи от холода. Это местные привыкли, и улыбка на их обветренных лицах сияла, когда они смотрели на приезжих. Воздух тут казался соленым и пах рыбой, и это сильно не нравилось Даниэлю, который морепродукты на дух не переносил с самого детства. А если бы организм не требовал воды, то он бы и пить перестал.

Дело в том, что когда он был еще пацаненком, то пошел с мальчишками на озеро рыбачить. Тайком выбравшись из дома, маленький Даниэль смастерил себе удилище из орешника, занял у друзей снасти, ибо своих не имел, и, насадив на крючок жирного червя, закинул наживку. Чтобы не упустить удочку, как уже не раз случалось, пацаненок предварительно привязал ее к руке кожаным шнурком.

Стояло раннее утро. Луна и звезды только-только собирались покинуть свой ночной пост, уступив место солнечному диску, который уже начал подниматься из-за горизонта. С воды поднимался пар. По зеркальной глади скакали водомерки, где-то квакали невидимые лягушки, притаившиеся на листьях огромных желтых кувшинок. Порывы прохладного ветра раскачивали заросли камыша и осоки. Малышня расположилась по всему берегу и, не отводя взгляда, следила за поплавками. Даниэль ежился, кутаясь в старый отцовский плащ, и зевал, широко открывая рот, а после сплевывал залетевших в него комаров и мошек. В конце концов, сон взял верх и мальчуган задремал. То, что произошло несколькими мгновениями позже, Даниэль запомнил на всю жизнь.

Удило резко изогнулось, и мальчишка открыл глаза. То, что он увидел, поразило его настолько, что он закричал изо всех сил, напугав своих друзей. Прямо из воды на паренька смотрели два огромных желтых глаза, что находились на оскаленной зубастой, чешуйчатой морде. Именно в черный зев уходила жила с рыболовным крючком на конце. Это мало чем походило на рыбу, скорее на некоего подводного монстра. Даниэль дернулся назад, но не тут-то было! Мальчишка посмотрел на руку и пожалел, что согласился на эту авантюру: и рыбы не будет, и дома влетит, если конечно его не сожрет это чудовище.

- Водяной! Водяной! – заорал Даниэль и попытался убежать, но его ноги только скользили по мокрой траве.

И тут озерный монстр ударил своим огромным хвостом, поднял тучу брызг и скрылся под водой, увлекая за собой вопящего мальчонку. Ребятня всполошилась, покидала снасти и припустила на помощь товарищу. Промедли они хоть мгновение и все, упокоился бы Даниэль на илистом дне и стал пищей для раков, что водились здесь в огромном количестве. В этом тонущий пацан сам смог убедится, ибо его глаза лезли из орбит от страха и видели все, что творилось вокруг.

Тут он почувствовал, как цепкие пальцы схватили его за одежду и рванули назад. И вовремя, воздуха в легких уже не осталось, и Даниэль успел нахлебаться вонючей жижи, провонявшей ряской, рыбой и еще бог знает чем.

Жила не выдержала противостояния ребятни и озерного чудовища и лопнула. Ватага повалилась на траву. Даниэль, тяжело дыша, отвязал от руки удилище, отбросив его в сторону, разделся до нага и стал выжимать портки и рубаху. Его примеру последовали и остальные мальчишки. После они набрали хвороста и разожгли огонь. Некоторые жалели, что рыбина-таки ушла. Кто-то смеялся над испуганным пареньком, вспоминая, как тот вопил про водяного. Но Даниэлю смешно не было. Он сидел у костра, пил настойку шиповника, что бурлила над пламенем в котелке, шмыгал носом и молчал, не обращая внимания на злые шуточки. С тех пор он на рыбалку не ходил, стал панически бояться воды, а на рыбу даже не смотрел.

- Где мы остановимся? – поинтересовался писарь. – Я, конечно, не претендую на роскошные апартаменты. Отдельные покои с камином и видом на сад меня вполне устроят.

- Жирно не будет? В таверне комнату одну на всех снимем. Экономить надо. Ты, лично, на полу спать будешь.

Троица вышагивала по выложенным булыжником улицам, толкаясь с такими же гостями главного города Западного Рубежа. Ветер забирался под одежду и заставлял трястись от сырости и прохлады. Шут крутил головой по сторонам, пытаясь увидеть гостиницу, но все здания в городе были высокими, в два-три этажа. За ними даже не видно крепостных шпилей. В конце концов, Прохор остановил прохожего и спросил, где отыскать ближайшую таверну или постоялый двор. Уважаемый, иностранец, если судить по ужасному акценту и корявому произношению, с горем пополам объяснил, куда надо двигаться. Шут поблагодарил незнакомца и в сопровождении друзей отправился на поиски места для ночлега.

Таверна оказалась огромной, в полтора десятка столов на первом этаже и в десяток на балконе второго. На деревянных перилах которого крепились масляные лампы. Такой архитектурной задумке позавидовал бы Йохан из Броумена. Посетители верхнего яруса могли наблюдать за теми, кто гулял ниже их, да и музыкантов видно хорошо, если таковы тут имеются. Единственный минус такого обустройства – падать высоко, если драка начнется, шею запросто свернуть можно. А в том, что буза будет, шут даже не сомневался. Что за гульбище без зуботычин, пары сломанных ребер и десятка выбитых зубов?! Зачем вообще тогда приходить сюда и надираться до поросячьего визга? Драка – это народная забава, без нее никак нельзя.

За столами сидело довольно-таки много посетителей, но и свободных мест хватало. Фрэд и Даниэль заняли места, а Прохор прямиком направился к стойке, за которой плешивый толстяк протирал тряпкой свежевымытые пивные кружки. Глядя на хозяина, шут подумал, что, возможно, всех трактирщиков выращивают на каком-нибудь острове, ибо они все выглядят одинаково: маленькие, толстые и лысые, разнятся они только наличием усов. И, как правило, у них весьма привлекательные жены!

Именно одна из таких пышногрудых красавиц проплыла через трапезный зал, направляясь к новым посетителям, которые заказали три тарелки тушеного мяса и круг хлеба помимо всего прочего. Естественно, не считая обязательного минимума: пива с сухарями.

Прохор проводил женщину взглядом и с улыбкой посмотрел на хозяина заведения. Тот же, наоборот, нахмурился и сдвинул брови, мол, только дай мне повод, я тебе оторву все, что болтается.

- Приветствую, уважаемый, - шут кашлянул в кулак, якобы случайно показывая перстень с королевской монограммой. Этот факт не ушел от внимания толстяка. – Нам бы комнату снять. Вы можете помочь?

- Конечно, - тут же расплылся в улыбке тот. – Моя гостиница – лучшая на всем Западном Рубеже. Не верите – спросите у кого угодно!

- От чего же, верю, - сказал Прохор, подбрасывая в руке кошель. – Значит так: на завтрак мы предпочитаем хорошее вино и жульен с отварным картофелем. Будить нас не надо. Но предупреждаю, встаем мы рано.

Этот факт вновь заставил шута задуматься о своей догадке. Проигнорировав последнюю фразу трактирщика, он вернул к друзьям, которые уже пили пиво, принесенное женой хозяина. Прохор сел и сразу осушил кружку наполовину, после чего смачно рыгнул и утер губы рукавом куртки.

- Сейчас поедим и приступим к сбору информации.

Пока троица, как и прочие посетители, набивали животы, в харчевне появились музыканты. Двое из них играли на мандолинах, двое на скрипках, а трое на рожках. Одеты они были в обычные платья, в которых ходят горожане. Едва зазвучала музыка, Прохор понял, что он вот-вот заснет. На разные голоса артисты запели что-то заунывное, мало того, они еще принялись ходить между столиками, а завсегдатае стали кидать им монеты в кружки, притороченные к поясным ремням. Шут поискал в кошеле деньгу поменьше и подал голосящему мужику с впалыми щеками и трехдневной щетиной.

- Как их еще не убили, - подметил мастер, пережевывая мясо. – От такой музыки может расстройство желудка случиться. У меня уже там бурчать начало.

- Надо им денег дать, чтоб они заткнулись, - сказал писарь, хлебая пиво, которое стекало у него по подбородку и капало на колет.

Шут вытер руки о полотенце, которое прилагалось к заказу.

- В следующий раз надо будет наших сюда привезти, да? – Он посмотрел на своих спутников, и те закивали. – Пусть покажут местным, как играть и петь нужно.

Прохор повернулся в пол оборота и постучал по плечу одного из посетителей, что сидел за последним столиком. Им оказался почтенный гражданин с окладистой бородой, в дорогих одеждах и меховой шапкой на голове. Он только повернул голову и пробасил.

- А какая разница? Если ты что-то имеешь против того, что я не из здешних мест, то говори прямо. Я, в свою очередь, готов тебя переубедить, - и он помахал кулаком, размером с тыкву, перед носом Прохора.

- Дядя, тебе вопрос задали конкретный и надеялись получить прямой ответ, а ты юлить начал, как шпион какой. Не местный, так и скажи, а если у тебя кулаки чешутся – это другой разговор. Я бы поддержал вашу идею, но, к сожалению, у меня дел много, не до этого сейчас. А посему не тратте мое время, отвернитесь и не смотрите в нашу сторону.

Прохор прекрасно понимал, что провоцирует мужика на драку, но по-другому разговаривать он не умел. И если здоровяк ударил хотя бы один раз, то он, шут, собрал бы все столы в кучу и возможно потерял бы сознание. Но бородач тоже не был дураком, к чему неприятности, тем более такой щуплый противник не стал бы борзеть, не имея за спиной какой-либо поддержки. Вон, перстень дорогущий на руке. В общем, драки не случилось, что несказанно расстроило всех, кто слышал разговор и надеялся на обратное.

Шут встал и направился к стойке, за которой очередной Йохан разливал по пиво. Отхлебнув из предложенной кружки и утерев пену с губ, весельчак произнес.

- Скажи мне, любезный, а не слыхал ли ты чего про странный туман, что с моря приходит и накрывает побережье?

Толстяк хмыкнул, ставя кружки на поднос и отодвигая его в сторону. Его благоверная подхватила заказ и стала пританцовывать среди столиков под пристальным взглядом супруга.

- Так весь улов пропадает, у меня рыбы нет, мясо кончается. Цены на свинину и говядину выросли. Вам лучше в артель рыбацкую сходить, может, они вам чего поведают. Сейчас без работы сидят, бояться в море выходить. Скоро траву жрать начнем, да собак бездомных. Такие дела, господин королевский шут. А вы зло забарывать прибыли?

- Сорока на хвосте принесла. Таких перстней, как у вас, раз-два и обчелся. А про ваши подвиги уже легенды слагают и детям на ночь рассказывают.

- Ну да… - хмыкнул рыжий балагур, удивляясь скорости распространения слухов, и вновь приложился к кружке. – Спасибо за помощь.

- Не за что. И ключ от комнаты возьмите. Второй этаж, налево, первая дверь.

Шут еще раз поблагодарил хозяина заведения, спрятал ключ в карман куртки и, прихватив пиво, вернулся к своим друзьям, что уже приговорили мясо и теперь дымили табаком, откровенно скучая. Артисты оставляли желать лучшего, и Прохор твердо решил привезти сюда Броуменских музыкантов. Если местные только и успевают ссыпать заработок в сундучок, то что здесь будет твориться, когда Михась с Дроном затянут свои песни? И подумать страшно! Но на данный момент были дела по важнее.

- Да, - ответили те хором, выпуская клубы сизого дыма в потолок.

Ни есть, ни пить уже не хотелось, да и сна не было ни в одном глазу. Прохор попросил одного из проходящих артистов сыграть что-нибудь повеселее, пообещав в случае удачного исполнения заплатить аж золотой. Музыканты старались, как могли. По мнению друзей, у них получалось коряво, но лучше, чем до этого. Не так скучно и уныло. Появилась даже некая девица, что пела слегка фальшивя и стуча каблуками по полу. Основная масса посетителей уже влила в себя достаточное количество вина и пива, поэтому закрывала глаза на подобные недостатки или попросту ничего не соображала в этом искусстве.

- В общем, так: мы с Фрэдом с утра пойдем, отыщем рыбацкую артель, поговорим с мужиками, узнаем, что к чему, а ты готовь свой воздушный шар. Он может нам понадобиться в любое время, - в этот момент мимо пронесся халдей с подносом, полным тарелок, и случайно толкнул Прохора. Тот пролил на себя пиво, но предельно вежливо сделал замечание торопыге, который одной рукой держал поднос, а другой пытался вытереть куртку шута. – Смотри куда несешься, кривоногий! Когда-нибудь на моем месте может оказаться другой, и ты всю оставшуюся жизнь будешь не бегать, а ходить. И то под себя.

Фрэд с Даниэлем покатились со смеху. Халдей извинился и исчез с глаз долой. Поговаривают, что однажды в какой-то таверне посетитель застрелил из пистоля разносчика, потому что тот был весьма надоедливым и непочтительным. Правда это или нет, никто не знал, но, тем не менее, теперь халдеи стали более учтивыми и боялись лишний раз рот открыть.

Посидев еще некоторое время, троица покинула трапезный зал и отправилась в комнату. Пиво и усталость дали о себе знать.

Проснулись с первыми петухами, а точнее с последним криком бедной птицы, которой повар оттяпал башку. Несчастной суждено было стать основной составляющей обеденного супа. Видимо, осознавая это, петух и верезжал на весь задний двор, но не долго.

Прохор, спавший без задних ног, первый открыл глаза и сел на кровати.

- По сравнению с куром, наше утро задалось, хотя могло быть и хуже.

- Что может быть хуже, чем проснуться вдалеке от родного дома, в какой-то гостинице, кишащей клопами? – вздохнул Фрэд, который спал не раздеваясь. – И белье тут явно не первой свежести, - и он брезгливо, двумя пальцами, откинул одеяло.

- А мне все нравится. Когда еще побываешь тут? – Он посмотрел в окно.

Заря только-только занялась, окрашивая небо. В комнату ворвался свежий ветер. И Даниэль и Прохор одновременно втянули полной грудью солоноватый воздух.

- Хорошо! – закатил от удовольствия глаза шут, стягивая рубаху и оставаясь в одних портках. – Полей-ка.

Он склонился над тазиком, что стоял на табурете в углу. Мастер взял ковшик, зачерпнул воды из бочки, стоящей тут же, и плеснул балагуру на спину. Тот принялся растираться. Брызги полетели в разные стороны. Обтеревшись полотенцем, Прохор поменялся с Даниэлем местами. И только писарь отказался умываться.

- Умойся, слуга пера и папируса, а то грязью зарастешь! – посмеялся мастер, тряся сырой шевелюрой.

- Это мы-то посторонние?! – весельчак округлил глаза. – Стеснительный какой. Ты с бабами такой же смелый?

- А я, вообще, воды боюсь, и ничего, - сказал изобретатель. – Может, мокнуть его?

- Леший с ним, - отмахнулся шут. – Но когда от него вонять начнет, будет спать на улице.

- Не, свиньи разбегутся от вони, лови их потом по всему городу, - хохотнул в кулак рыжий хохмач.

Фрэд не выдержал издевок и стянул с себя всю одежду.

- Да пожалуйста! Тоже мне, чистоплюи выискались!

Он напористо прошел через комнату, зачерпнул воды и вылил ее себе на голову, потом еще и еще, налив на полу огромную лужу.

Хозяин харчевни уже вовсю подгонял поварят, раздавая команды. Его зычный голос звучал где-то в глубине кухни. Едва постояльцы спустились в трапезный зал, как возле них буквально вырос халдей.

- Чего гости дорогие изволят откушать? – и он открыл рот, чтобы перечислить блюда, что готовились на данный момент.

- Йохан все знает, - охолонил его Прохор. - Ступай, любезный, и помни мои слова.

Друзья сели за крайний столик у открытого окна и молча стали ждать. Завтрак подали через три минуты, шут засекал по часам. Расправились с картофелем и жульеном в считанные мгновения, будто их и не приносили. Желудки обиженно проурчали своим хозяевам что-то обидное, и те были вынуждены заказать простой яичницы из двух десятков яиц с ветчиной и луком.

Фрэд ел за троих, ловко орудуя вилкой и уплетая за обе щеки, не мало удивив друзей.

- Не хотел бы я с тобой на необитаемом острове в голодный год оказаться, - хмыкнул мастер, облизывая ложку.

- Не ты один, - Прохор допил вино и ослабил шнурок штанов. – Ладно, поели, пора и делами заняться. Мы в артель, а ты поднимай свой шар и к вечеру чтобы был у пристани. В море не выходи, опасно, повиси где-нибудь над берегом.

- Угу. Я, как все приготовлю, сюда вернусь. А то гроза приближается, не охота мерзнуть.

По прошествии нескольких минут друзья, расплатившись и попрощавшись с Йоханом, покинули заведение, пообещав вернуться и наказав толстяку придержать их комнату и никому не сдавать. Тот согласно кивнул и пожелал удачи.

Оказывается, город уже давно не спал, а точнее и не ложился. На улицах народу было меньше, чем вечером, но все же. Туда-сюда ездили телеги, которые развозили всевозможный товар, что привозили на огромных кораблях.

- Поберегись! - кричали возницы и стегали кобыл кнутами.

Правда, сейчас парусников стало значительно меньше. Капитаны старались не оставаться в городе на ночь – боялись тумана. Никто не хотел кануть в небытие.

Пока Фрэд с Прохором искали рыбацкую артель, небо посерело. Тучи наплывали со всех сторон, ветер усиливался и заставлял жителей кутаться в плащи. Шута удивляло, что нигде не видно детей. Толи их не имелось, толи сидели по домам и носа не казали. Вообще, мрачный городишко.

- Угу, - поежившись, согласился летописец, поправляя книгу за пазухой. Теперь он носил ее там, памятуя о происшествии в лесу. Вдруг какому лиходею взбредет в голову воткнуть в живот нож. Неудобно, но, какая никакая, а защита. И вдобавок не потеряешь, не надо беспокоиться за торбу, которую могут украсть, а то и сам забудешь где-нибудь.

Спросив несколько раз дорогу у прохожих, Фрэд и Прохор вышли-таки к двухэтажному зданию, где располагалась рыбацкая артель. Над крыльцом, где находился вход, покачивалось чучело огромной акулы, закрепленное на цепях, которые в свою очередь, тянулись от выносной штанги, вмурованной в стену. Писарь глянул на рыбину, и его передернуло.

- Такая сама, кого хочешь поймает. Чует мое сердце, не кончится добром наше мероприятие!

- Накаркай еще! – зашипел на него шут. – У тебя язык, что помело. Хуже базарной торговки, Ей-богу.

Прохор покачал головой и толкнул тяжелые створы.

Шут надеялся увидеть здесь скопление дюжих мужиков, с суровыми, обветренными лицами, изъеденными солью руками, но обнаружил лишь тишину. Вместо бывалого шума, крика и зычного хохота по коридору гуляло только эхо шагов. Комнаты пустовали: на койках не было спящих рыбаков.

- А куда все подевались? – шепотом спросил Фрэд.

- Мне тоже интересно, - Прохор задумчиво почесал подбородок. – Нужно старосту найти и расспросить.

Тот нашелся в самой дальней и темной комнате, с окнами напрочь закрытыми ставнями. Естественно, мужик оказался изрядно выпившим. Он сидел в кресле за пыльным столом и разглядывал свои сапоги. Услышав скрип дверных петель, рядчик поднял затуманенный вином взгляд и стал всматриваться в полоску света, что неожиданно ворвалась внутрь помещения.

- Кого нелегкая принесла? – просипел староста. – Дураков выходить в море нет. Ни за какие деньги. Рыбы не будет год, как минимум, а то и два!

Шут покачал головой и попросил писаря найти хоть какой-нибудь источник света. Фрэд вернулся через минуту с мерцающей масляной лампой. Пляшущий на кончике фитиля огонек рассеял мрак. Постепенно пламя разгорелось и смогло осветить весь кабинет.

- Я официальное лицо, присланное королем Генрихом. Извольте встать и представиться, как подобает, - вежливо попросил шут. – Это – придворный летописец. Все, что вы скажите, будет занесено в книгу.

Мужик кое-как поднялся, но руки от стола убрать побоялся. Шмыгнув, носом, он облизал сухие, потрескавшиеся от морской соли губы, мотнул головой, отбрасывая челку в сторону, и проговорил.

- Ганс Гроубен, пердес… педсред… М-м-м, - рядчик закатил глаза, набрал полную грудь воздуха и выпалил. – Председатель артели. Уф!

- Почему не работаете? – Прохор смахнул со стола пыль и присел на край, рассматривая картины с морскими пейзажами, висевшие на стенах кабинета между шкафами, где хранились все отчеты по ловле рыбы, омаров, креветок и мидий за последние лет сто. Мужик опять тряхнул головой, и его слегка качнуло. – Можете сесть.

- Ничего, - понимающе кивнул Прохор. – Продолжайте.

- Мужики отказываются выходить в море. Как только судна к берегу пристают, аккурат в полночь, надвигается с воды туман и стоит до восхода, а с первыми лучами солнца отступает. Все ничего, но улов исчезает. Так это еще полбеды: с лодок паруса пропадают, а они, извини-подвинься, немалых денег стоят. Люди покинули прибрежные селения. По городу слухи поползли, что это сын морского духа, - Гроубен перешел на шепот. – А некоторые поговаривают, что это сам Дагон гневается на нас, вот только не понятно за что.

- Знамо за что, - писарь почесал кончиком пера нос. – Пить надо меньше, а работать больше.

- Не, - помотал головой Ганс и потянулся к бутылке, но Прохор его опередил. – Пить я уже после начал, да и то в долг. Работы нет, нет и прибыли. Да чего там говорить, деньга вовсе перевелась, только уловом и жили. Мало, что торговые мужики разбрелись кто куда, так с окрестных деревень люд пропадает уже. Несколько опытных моряков сгинули. Того и гляди, весь Кромстен опустеет. Надо как-то бороться с этой напастью.

- Ну, собственно говоря, для этого мы сюда и прибыли. Но нам понадобится помощь. Я вкратце изложу свой план. Вы в состоянии запомнить?

Гроубен отрицательно замотал головой, но ответил утвердительно.

Прохор поманил председателя пальцем, и когда тот приблизился, что-то зашептал ему на ухо. Продлился монолог долго, ибо временами Ганс хмурился, давая понять, что не понял или потерял суть. Шуту приходилось повторять. В конце концов, рядчик кивнул и пожал протянутую ладонь.

- И это, - Фрэд махнул рукой куда-то в сторону. – Проветрите помещение, а то у вас, кажись, попугай от вони сдох.

Председатель встал и, покачиваясь, подошел к клетке, что стояла на подоконнике, навис над ней и присмотрелся к несчастной птице.

Шут и писарь покинули артель и вышли на улицу, где их встретил порыв соленого ветра. Прохор поднял воротник и перехватил развивающиеся волосы шнурком, превратив шевелюру в миниатюрный конский хвост.

- Фрэд, ты возвращайся в гостиницу, а мне надо отлучиться по делам. Схожу к наместнику, король небольшое поручение дал. Договорились?

Не произнеся больше ни слова, шут и писарь разошлись в разные стороны.

Из-за свинцовых туч невозможно было разобрать, что сейчас на дворе: утро, день или вечер. Ветер усиливался, принося шум моря. Чайки, парящие в небе, противно кричали, добавляя еще большую неприязнь к этому городу. Вдалеке сверкнула молния, нарисовав яркий узор, который тут же исчез. Вслед за зарницей прозвучал еле слышный раскат грома. На серый булыжник упали первые капли дождя, а спустя несколько мгновений начался непроглядный ливень, который забарабанил по крышам и окнам домов. По улицам мгновенно потекли ручьи. Жители и гости Кромстена, накрывшись куртками и плащами, пытались найти укрытие и, шлепая прямо по лужам, прятались в лавках.

В гостиницу писарь пришел промокший до нитки и первым делом заказал себе две пинты горячего вина с гвоздикой, корицей и лимонной цедрой, и только после этого поднялся в комнату, разделся до нага и развесил одежду перед заранее зажженным камином. Сев перед огнем в кресло и положив ноги на пуфик, Фрэд принялся посасывать грог. Именно в таком виде его и застал мастер. Он вошел в комнату, повесил на крючок зонт и усмехнулся.

- Ты тоже не переламываешься, - ответил Фрэд и пошевелил пальцами на ногах.

Изобретатель выскочил за дверь, а вернулся через некоторое время с двумя парящими кружками и уселся рядом с летописцем. Так они и сидели, потягивая ароматный напиток, чередуя его с трубочкой душистого табака. За окном шумел дождь, распугивая жителей, а тут, в комнате, тепло и уютно.

Дверь скрипнула, а писарь и мастер даже не повернули головы, поскольку мирно посапывали. На пороге в изумлении застыл шут.

- Чтоб я так жил! – Прохор посмотрел на часы, после чего разогнал руками клубы сизого дыма, что наполнял все помещение. – Еще пол дела не сделано, а они уже накидаться успели. Подъем!

- А мы это, чтоб не простыть, - Даниэль потер ладонями заспанное лицо и поднялся с кресла.

- Исключительно для профилактики простудных заболеваний, - подтвердил Фрэд, натягивая уже высохшую одежду. – А как вам удалось не промокнуть?

- Для прогулок под проливным дождем давно изобрели кареты, знаете ли. Значит так, сейчас спускаемся в трапезную. Нам надо хорошенько подкрепиться, ибо мы будем заняты всю ночь. Кстати, - Прохор скинул с плеч дорожную сумку. – Я тут вам накидки от дождя прикупил. Жду вас внизу.

Троица собралась вместе спустя десять минут, шут засекал по часам. Он взял на себя право сделать заказ. Сейчас зал пустовал. Как оказалось, постояльцев в гостинице, если не считать гостей из столицы, не было вовсе. Супруга Йохана со скучающим видом протирала и без того чистые столы, а халдей зажигал масляные лампы, ибо в окна света поступало мало, и все благодаря налетевшей непогоде, которая своими тучами закрыла солнечный диск. Хозяин заведения полировал полотенцем кружки. В общем, в харчевне царила та еще атмосфера. Хоть вешайся со скуки. Зануда-дождь стучал по стеклу и нагонял еще большую тоску, которую не в состоянии был разогнать даже звон посуды, доносившийся с кухни.

Посланцы короля стучали ложками о миски, поедая овощной суп на мясном бульоне.

- С тобой, Даниэль, все ясно, - шут отодвинул пустую миску и принялся за второе блюдо. – Поднимаешься над пристанью и ждешь моей команды. Не спрашивай, что делать, я и сам пока не знаю. Ты, Фрэд, как всегда, прикрываешь тылы и записываешь все, что происходит. Должно же что-то остаться после нас в назидание потомкам. Артель уже приготовила все, что мне может понадобиться. Со слов рядчика, туман появляется в полночь и стоит до первых лучей солнца. Тогда и начнем. И запомните – без моего приказа ничего не делать. Ни-че-го!

- А посвятить нас в свои планы нет желания? – обгладывая хрящ, спросил писарь.

- Меньше знаешь – крепче спишь, - ответил за Прохора мастер. – Тебе сказали, не суй свой нос туда, куда собака свой не сует. Так оно интереснее даже.

- Да?! Прошлый раз я чуть не умер, причем два раза. Если бы я знал, что к чему, не так бы боялся.

- Что до меня, - Даниэль хлебнул вина, - чем дальше от воды, тем лучше. Пес его знает, что скрывается в тумане.

Прохор в разговор не вступал, а решил остаться слушателем. Тем более, что и сказать-то ему было нечего. Он не собирался раскрывать свои карты, так как пользы от таких помощников никакой. И если бы любимец короля озвучил свой план, то его, шута, сочли бы безумцем и, скорее всего, связали бы по рукам и ногам, чтобы не рисковал своей головой. Ибо, если с дворцовым дураком что-нибудь случится, то всех, кто не уберег весельчака, познакомят с палачом. Прохор все продумал до мелочей, и любое постороннее вмешательство может поставить выполнение задачи под угрозу.

- Мастер прав, - шут опустошил кружку и с силой опустил ее на стол. – Много будешь знать – своей смертью не помрешь. Оно тебе надо?

- Вот и ладушки, - Прохор вытер руки о полотенце. – Приказываю всем отдыхать. Ночь будет долгой.

Треклятые тучи закрыли собой небо над Кромстеном, казалось, навсегда. Дождь хлестал по мостовой и стенам здания сильнее, чем хозяин свою ленивую кобылу, которая ни в какую не хочет тащить за собой плуг. Лужи пузырились вовсю. Несчастные бродячие псы забились в подворотни и носа не высовывали, какой уж тут брехать на трех прохожих, которые брели, закутавшись в длиннополые плащи и накинув капюшоны так, что лиц не было видно.

- Дождь не может идти вечно, - ответил второй, тряся ногой, так как наступил в яму, которая осталась после того, как повозки разбили несколько булыжников, и теперь там скапливалась вода.

- Это нам на руку, - сказал третий. – Если это, действительно, дух моря, то дождь скроет нас от его всевидящего ока, да и зевак разгонит.

- Да какие зеваки посреди ночи?! – буркнул первый. – Откуда они возьмутся-то?

- А откуда они всегда берутся? – продолжил третий. – То нет никого, то, глядь, и целая толпа любопытствующих, от мала до велика. Необъяснимое явление. Думаю, даже всезнающий Даниэль не сможет ответить на этот вопрос, да?

- Угу, - буркнул мастер. – Помню, я первый раз орудие испытывал, и ночь ненастную подгадал, с грозой. Ну, думаю, опробую, а если все получится, то королю покажу. И что? Только запалить фитиль хотел, тут же набежали, чтоб их. Словно у меня медом намазано. И чего им не спится?! Испугает их гроза, как же, держи карман шире. Еще и детей притащат.

Очередной раскат грома сотряс город. Молния с треском разрезала ночное небо, расползлась многожильной паутиной, осветив все улочки, и исчезла где-то в полях. С очередным сполохом за спинами гостей города оскалился острыми бивнями башен дворец наместника. Ветер завыл словно стая голодных волков на разные голоса.

- А я вам обязательно нужен? У меня ноги промокли, я заболеть могу и умереть. Кто тогда про ваши подвиги писать будет? Может, я пойду?

- Хватит гундеть уже, - прикрикнул на него мастер. – Всю дорогу конючишь, как дите сопливое. Прав наш шут, надо было музыкантов сюда брать, с ними веселее, чем с тобой, да и истории у них знатные выходят, не в пример твоим, хочешь обижайся, хочешь нет. Они про наш поход песню сложат и поедут с ней по свету, прославлять нас будут!

- Смотри, как бы им не пришлось эпитафию тебе сочинять. Тоже мне, герой какой выискался. Слушай историю про одного мужика… Так вот, не знаю, что там у него стряслось, не придумал еще, но однажды пришел он к морю, утопиться хотел. Смотрит в воду, а отражения нет. Упал он на колени и глядит с причала. Рядом тихо лодка покачивается на волнах, а по глади круги расходятся. Все в воде отражается: и луна, и звезды, и облака, а его нет. Тут из глубины высунулась рука, схватила беднягу за рубаху и потянула вниз. И голос из ниоткуда: мол, раз ты жить не хочешь, то я займу твое место. Долго боролся мужик с неведомым врагом, едва не утонул, но кое-как выбрался назад на причал. С тех самых пор стал бояться воды и зеркал. Вдруг, опять нечистый дух с ним местами поменяться захочет. А топиться бедолага передумал.

- Еще раз говорю, не важный из тебя сочинитель. Ты свои истории музыкантам расскажи. Они их до ума доведут, а ты лучше летописями занимайся. Сказки – это не твое.

- Твое, можно подумать! – обиделся Фрэд. – Всякую ерунду собираешь, которой никто никогда пользоваться не будет.

- Вы заткнетесь когда-нибудь?! – не выдержал Прохор. – Идите молча. Орете на весь Кромстен!

Тем временем гроза расходилась. Ветер усилил свои порывы и все настойчивее толкал в спину и заворачивал полы плащей вокруг ног. Дождь лил уже сплошной стеной, видимость ухудшалась с каждой минутой. Уже стало слышно, как море бросало свои могучие волны на берег, а те с шумом разбивались о каменную пристань. Жилой район города остался позади, теперь потянулись ряды торговых лавок и складских помещений, где когда-то рыбаки сваливали свой улов. Но теперь закрома пустовали, и все из-за проклятого тумана, что наступает на город в полночь.

Шут посмотрел на часы – до начала странного явления оставались считанные минуты. Городской массив остался за спиной путников, а перед ними раскинулась взволнованная непогодой стихия моря. Фрэд остановился на краю пустующего причала, что врезался в воду на добрых два десятка шагов, поежился от принизывающего до костей холода и посмотрел назад.

- Этот город мрачен до безобразия. Не хотел бы я тут жить.

- Сомневаюсь, что есть более унылое место, - согласился с ним изобретатель, приложивший ладонь ко лбу и высматривающий свои воздушный шар, что болтался в воздухе в половине версты от этого места, но не был виден из-за стены дождя. – А я еще и зонт забыл. Все вы – давай быстрее, давай быстрее! Это я вас ждал, между прочим, копуши. Тьфу!

- Ага, тебя унесло бы вместе с ним, подняло бы ветром – и поминай, как звали, - усмехнулся писарь, но тут же нахмурился вновь.

- Скоро прилив, - шут встал рядом с друзьями и откинул назад капюшон. Холодные струи потекли по волосам и лицу Прохора. Он полной грудью вдохнул солоноватый воздух и голосом, полным решимости, произнес. - Началось!

Даниэль и Фрэд посмотрели вдаль. Со стороны горизонта на них надвигалось огромное белесое облако. Оно неслось с невероятной скоростью, нагоняя ужас, заставляя волосы вставать дыбом, а кожу покрываться мурашками. Громовые раскаты и сполохи молний, вылетающие из свинцовых туч, делали картину еще ужаснее. Подобный пейзаж достоин кисти королевского художника, как сказал бы шут, будь ситуация иная, но в этот раз он промолчал.

- О… е… а..! – выдавил мастер, а писарь, стучавший зубами, толи от холода, толи от страха, мгновенно перестал.

- Согласен, - поддержал их Прохор. – Душераздирающее зрелище. Поднимай свой шар и держись поблизости. Как только облако накроет береговую линию, я покажу этому духу, кто тут главный!

- Ты спятил?! – воскликнул Даниэль, скидывая капюшон и подставляя голову небесным потокам. – Мы даже не знаем, с чем имеем дело! Безумец!

Прохор только отмахнулся и показал рукой на берег.

- Председатель артели все приготовил, - писарь и мастер проследили за рукой и увидели несколько десятков плотов, что покачивались тут же, с установленными на них навесами, под которыми возвышались кучи поленьев. – Все просмолено на совесть. Полыхнет так, что мало не покажется. Такого жара никакой дух не выдержит, а я ему еще подбавлю сапогом под зад. Ступай, мастер, и будь наготове. И помни, никакой самодеятельности. Просто будь рядом, мало ли что. А ты, Фрэд, встань подальше, чтоб не задело, и записывай. Если я сгину, подвиг мой в хронике твоей…

Волна ударила о причал и окатила друзей, прервав пламенную речь шута.

- Безумец! – повторил изобретатель и со всех ног припустил к воздушному шару.

Писарь прошептал какую-то молитву и поспешил скрыться в ночи, оставив Прохора на пирсе одного. Туман, тем времен, приблизился на длину полета арбалетного болта и продолжал наступать. Раскаты грома усилились, молнии сверкали все чаще, освещая вздымающиеся волны. Воздух наполнился невообразимыми жуткими криками и гулкими ударами, напоминающими набат, которые ветер разносил по округе. Казалось, вот-вот, и наступит конец всему живому и не живому в этом мире. Шут стянул плащ и отбросил в сторону, затем спрыгнул в воду, погрузившись в пену по пояс. Борясь с набегающими волнами, он добрался до плотов и, достав из куртки огниво, один за другим запалил плоты. Береговая линия вспыхнула, и тут же со стороны города раздался вздох удивления, заставивший Прохора обернуться и всмотреться во мрак, что начало разгонять пламя плавучих костров. Шагах в пятистах от кромки воды собрались чуть ли не все жители Кромстена, чтобы увидеть или победу над злом, или поражение героя. В любом случае, им терять нечего, а темы для разговоров и сплетен хватит на месяц, а то и больше.

Уже промокший до нитки, но абсолютно не чувствующий холода, Прохор забрался обратно на пирс и встал лицом к морю, широко расставив ноги и уперев руки в бока. Спустя секунду белое облако скрыло его от глаз полуночных зевак.

Воздух дрожал от напряжения. Гром и молния, звон и жуткий рев заставляли жителей Кромстена вздрагивать и жаться друг к другу. Туман, поглотивший храброго шута, окрасился оранжевым цветом, который дарили языки пламени, что полыхали в утробе белой мглы. Словно в театре теней зрители схватки могли наблюдать, как нечто огромное подбиралось к берегу, размахивая множеством конечностей и злобно рыча, а против этого чудовища пытался выстоять крохотный человек, чей силуэт метался из стороны в сторону. И над всем этим безобразием, борясь с сильными порывами ветра и лавируя между сполохами молний, болтался воздушный шар изобретателя. Сам мастер, надев очки, изо всех сил крутил воротки, стараясь удержать пузырь на месте, и всматривался в туман, периодически протирая запотевающие окуляры. От раскаленной до кросна печи шел шипящий пар.

А на берегу народ, как мог, помогал шуту забороть неведомую силу, что ворвалась в этот мир: люди кряхтели и размахивали руками, будто сами пошли в рукопашную, и приговаривали:

Писарь, пытаясь накрыть плащом свою книгу, скрупулезно записывал все, до последней мелочи. Он даже стал задумываться, почему Даниэль называет его бездарным? Вроде здорово получается. Неужели и в правду завидует?!

Постепенно шум, шедший из глубины странного марева начал стихать, силуэты двух врагов слились воедино и стали уменьшаться в размерах, впрочем, как и само облако. Фрэд, увидев это, выронил перо и медленно пошел в сторону берега, прикрывая лицо ладонью. Ветер сек лицо до боли, но писарь упрямо шел вперед. Когда сил сопротивляться стихии не осталось, он упал на живот и пополз по причалу, одной рукой придерживаясь за полусгнившие доски деревянного настила, чтоб его не смыло водой, а другой держа свою книгу летописи. Его дрожащие губы шептали слова, обращенные к тому, кто жил где-то за пределами этого мира.

- Умоляю, только дай сил и сохрани жизнь мне, и этому дураку! Только не дай сгинуть! - слезы бежавшие из глаз Фрэда смешались с дождем и брызгами морской воды.

Тем временем Даниэль бросил крутить воротки и, прижавшись к краю корзины, пытался рассмотреть, что же происходит внизу, но оранжевое марево скрывало место сражения. В конце концов, мастер не выдержал. Он сокрушенно покачал головой и сбросил вниз швартовый конец.

- Спаси и сохрани мою буйную голову! – запричитал он. – Не достался чудовищу в детстве, может, и сейчас пронесет. Хотя, чувствую, уже начинает.

Мастер схватился двумя руками за веревку, перебрался за борт корзины и поехал вниз, болтаясь под порывами ветра, как уж в рукомойнике. Увидев эту картину, народ ахнул, а писарь схватился за голову.

- Шута спасать, он мой друг! – заорал Даниэль, стараясь перекричать шум сражения.

- А тебя кто спасать будет?! Я желающих не вижу! Шут сам эту кашу заварил, пусть сам и расхлебывает! И ему не поможешь, и сам погибнешь! Это не наша битва! - тут порыв ветра резко дернул шар в сторону, и мастер, не удержавшись, сорвался в воду. Фрэд зарыдал в голос. – Да что же за напасть такая?! Что бы я еще раз с вами связался?! А вот хрен вам на все поле вместо репы!

Он вскочил на ноги, бросил книгу на причал, накрыл ее сверху плащом и с криком «Е… а… о..!» бросился в набежавшую волну.

Несколько минут ничего не происходило, и жители, наблюдающие за всем происходящим, уверились, что оба стали добычей морского чудовища, но их ожидания не оправдались. Сначала на пирс вывалилось тело того, кто свалился с летающего пузыря, а за ним на помост вылез и его спаситель, который намотал на кнехт швартовый конец воздушного шара.

- Спасибо, что спас, брат! – Даниэль заключил писаря в объятия. – Я, считай, заново родился!

- Отвали от меня, идиот! – отпихнул в сторону мастера Фрэд, уселся, поджав колени, и задрожал.

Гроза стала стихать, и море успокоилось. Гром уже прекратил греметь, молнии перестали сверкать. Да и тучи расползлись и вскоре вовсе исчезли, словно их и не было. Небо просветлело. Звезды уже исчезли, а луна еще проглядывалась бледным, еле заметным пятном. Наступил рассвет.

От огромного белого облака, осталось лишь небольшое марево, что еще стояло на берегу, там, где когда-то покачивались плоты. Вся водная гладь оказалась покрыта обгоревшими обломками, что плавали в гуще рыбьей чешуи. Море было покрыто ею до самого горизонта. Люди подошли к берегу и стали перешептываться. Стоявшие на причале мастер и писарь глазели по сторонам, пытаясь узреть шута, но тщетно.

- Жаль дурака. Нелепая смерть, - утер нос Фрэд.

- Сам ты… - смахнул слезу Даниэль. – Вон, глянь, - Он указал на воду. – Видать, одолел шут чудище морское. Он герой!

- Ага, герой… Пуп с дырой. Чего мы королю теперь скажем? Лучше б я утонул, Ей-богу. И, может, не убил вовсе. Может, оно переродилось просто…

Изобретатель пожал плечами и спрятал руки в карманы брюк.

С запада подул неожиданный порыв ветра, и скорбящие друзья услышали за своими спинами возгласы удивления.

Там, где только что колыхались остатки белого тумана, стоял шут. Все его одежды были порваны в лоскуты и развевались на ветру. Но еще большей неожиданностью стало появление некогда пропавших жителей. Они сидели на берегу со стеклянными глазами и дрожали, стуча зубами от холода. Стоя по колено в пене прибоя, Прохор откинул волосы назад и провозгласил:

- Все кончено. Больше Западный рубеж не потревожит эта напасть. Я отправил монстра на корм рыбам и освободил ваших… - Он махнул на сидящих. – Ваших отцов, братьев и сыновей. Для кого как. Можете не благодарить.

Толпа молчала несколько мгновений, а потом взорвалась аплодисментами и криками «Ура королевскому шуту!», но громче всех вопили мастер и летописец, в обнимку скачущие по причалу.