Противоположные тенденции старых и новых путей развития новой структуры знания

Даже там, где они некогда могли считаться бесспорными, – в академической специфической среде, что, естественно, не означает, что они таковыми считались без всяких ограничений, исключений и оговорок, – классические законы оказались под сомнением в результате происшедших в последнее время изменений. Научно-технический прогресс имеет технические последствия второго порядка, которые вызывают изменение сложившихся соотношений в неклассическом направлении и которые в основном определяют специфические формы отдельных областей. При этом намечаются линии дальнейшего развития, которые не только представляют собой последствия прежнего положения, но которые в процессе своего развертывания создают новые условия, если этому не препятствуют какие-либо возникшие прежде препятствия.

Но, по-видимому, во многих областях с уже прочно сложившимися представлениями2 для этого нет времени. Так, тайна «слов, брошенных на ветер» в телефонном разговоре перестала быть таковой в ходе научно-технического прогресса, так это неизбежно будет происходить и впредь, Технически это давно предрешено.

При этом следует отметить, что речь не идет о техническом детерминизме, но лишь отмечается нормативная сила фактического, (реально существующего), которая особенно тесно связана с современной техникой. Способность воспринимать технические последствия вытекает не из норм, она является результатом сложившихся представлений. Основные линии технического развития не являются неизбежными, но если они реализуются со всеми своими последствиями, то оказываются в принципе необратимыми. Так, автомобиль, телефон, телевидение, атомная бомба стали неотъемлемой частью современной жизни, причем главным образом как последствие применения фундаментального знания, поскольку всего этого нельзя получить из окружающего мира. Это одно из оснований необходимости проведения ориентированных на получение знания исследований фундаментальных основ техники и последствий ее использования.

Есть много путей в будущее, но нет ни одного назад, в прошлое, если не принимать во внимание противоречащих фактам обращенных назад утопий.

Если мы хотим и в будущем иметь старую структуру знания, мы должны сохранить ее там, где она еще существует или же создать ее заново. Попытка восстановить ststus pro ante или по меньшей мере удержать status quo была бы «самой иллюзорной из всех целей«4.

По-Вторение в неизменном виде невозможно, поскольку прежде всего прочего этому препятствует и то обстоятельство, что граничные условия этого мира постоянно изменяются, Это, вероятно, не в меньшей мере справедливо по отношению к центральным определениям cтруктуры знания, которые как раз являются временными и преходящими, когда объекты предоставлены естественному ходу развития. Важным для формирования новой структуры является то, что старая когнитивная матрица служит для нас идейным и институционально-историческим образцом, уже имеющимся в наличии, с которым сопоставляют процессы развития и организационные мероприятия. Старая структура знания меняется постепенно, естественным порядком. Более того, она должна сформироваться и может даже перестать существовать. Однако она не может ни при каких обстоятельствах быть забыта, если новая структура знания должна стать чем-то большим, чем бесформенной смесью структурных реликтов старой структуры знания и самых разнообразных технологических последствий, включая регулярное политическое вмешательство по всякому насущному поводу.

Среди определяющих, значительных автономных факторов влияния, являюшихся продолжением технических последствий первого и второго типа и проявляющихся радельно или совместно, здесь необходимо назвать следующие:

– Технизация знания (или «информатизация» в смысле технического знания) с электронной обработкой данных, аыступающей в качестве передовой технологии, влияние которой в области накопления, обработки, развития сетей давно распространилось на другие важные области, связанные с проблематикой структуры знания, в том числе, хотя все еще в наименьшей степени, и на сферу производства знания;

– Коммерциализация продуктов знания, особенно во вненаучной сфере;

– Глобализация информационных потоков на национальном и междугародном уровне, особенно в области предпринимательской деятельности и в средствах массовой информации;

– частично как реакция на это, но в конечном счете еще более усиленная – приватизация определенных типов или подразделов знания, – с одной стороны, знания, необходимого для защиты «чисто личной» частной сферы от информационного вмешательства как расширение прав личности, с другой стороны, – коммерческих, обладающих стоимостью продуктов знания с целью расширения возможностей получения прибыли как экстраполяция права собствености.

В русле новых изменений лежат не только, к примеру, патентирование новых организмов или торговля человеческими органами. Сюда же можно отнести и закон Коституционного Суда ФРГ об информационной автономии, обладающей возможностью расширенного толкования, возможностью хотя и официально не сформулированной, однако эксплицитно выраженной. По моему мнению, этот закон, не называя при этом веши своими именами, по сути дела de facto предоставляет право «вето» на «собственные» данные, ограниченное только условиями естественного порядка (отсутствует право передачи по наследству) и практическими трудностями (сложность описания и предоставления данных и малые возможности контролирования).

Как всегда, можно вполне определенно отметить, что эти изменения и достижения не укладываются в классическую структуру знания, которая не содержит представлений об информационных преступлениях и правах на защиту, связанных со знанием о чем-либо, знанием, являющимся собственностью, знанием, предназначенным для определенных лиц или каких-либо целей, а также не предполагает существования обладающей экономической ценностью информационной собственности, которая, метафорически выражаясь, подразумевает наличие и класса собственников духовных ценностей или «класса господ«5.

Практический анализ вызванных вышеуказанными изменениями структурно-политических технических посследствий второго типа позволяет определить, что у всех четырех факторов влияния есть общего, и что, например, коммерциализацию и приватизацию, по меньшей мере в этом пункте, приводит к единому довольно малому знаменателю. Это– имеющее далеко идущие последствия освобождение от критериев научной истинности и блага профессионального знания, при этом неважно, делается ли это из уважения к свободному мнению граждан или принимая во внимание правовую позицию владельца знания. Однако не с целью технической обработки на компьютере и не для свободного распространения через СМИ, не для частного употребления, такого как свободное выражение мнения, или же хозяйственного использования в условиях рынка знание должно быть истинным, важным, осмысленным, проверенным или как-нибудь иначе определенным.

К старому, продолжающемуся до сих пор теоретизированию в области человеческого знания, определяемому греко-восточной научной программой, 6 ограниченному сферой академического воспитания в стиле чистой науки и общего образования, добавляются противоположные формы развития на более широком фронте, которые обусловливают проведение новых правил частично как имплицитного нового порядка, являющегося следствием реализации технических последствий второго типа, частично же как структурно-политической реакции и сознательных мероприятий, которые оказываются необходимыми и неотложными.

Изменения внутри конкретных областей становятся необходимыми уже с самого начала перехода от теории к практике, при первом же отступлении от «незаинтересованного» классического образовательного знания (куда прежде всего относится теоретическое знание чистой науки) к связанному с решением конкретных задач практическому знанию и к целесообразному производственному техническому знанию. Здесь же следует упомянуть, принимая во внимание их неклассические структурные отношения, коммерциализированное знание информационных продуктов и информационных рынков, а также знание как производственную силу и средство потребления.

В целом, речь здесь идет, с одной стороны, об узкоспециальных технических последствиях и реакции на них – как в случае с охраной данных, которой уделяется все более пристальное внимание, – с другой стороны, о «сквозных» критериях, которые распространяются на все области и которые являются основой развития новой структуры, если ей не оказывается противодействия. Здесь уже вырисовывается структурно-политический плюрализм новых отношений с различными специфическими структурами для отдельных областей знания, которые приблизительно совпадают с более или менее крупными информационными секторами общества.