атемнение

Сигнал тревоги продолжает звучать, постепенно затихая, по мере того как перед глазами зрите­лей в кругу света возникает стол для лечения элек­трошоком, который ТЕХНИК, напевая, подготавли­вает для процедуры. Сани­тары грубо вталкивают в комнату Макмэрфи, затем БРОМДЕНА. Оба - в сми­ри­тельных рубашках. МАКМЭРФИ начинает хохотать, ВОЖДЬ непонимающе смотрит на него.

МАКМЭРФИ / захлебываясь смехом/. Батенька, какая у Уорре­на была морда. Надо было видеть его, когда ты, точно медведь, его сгреб. Да ну, Вождь, ты-то чего не смеешься? Надо смеятъ­ся, особенно когда тебе совеем не смешно. / Снова хохочет, плечом подталкивает Вождя и: отступает в расчете, что тот ответит eму тем же./ В самое яблочко попал. Только так можно дер­жаться. Эй, знаешь, что я тебе скажу? Ты у нас на глазах растешь. По­смотри на свою ногу, что твоя платформа на колесах? Вот будешь так расти, скоро потолок башкой про­бьешь, и. придется им тебя выпустить. А когда Большой Вождь Бромден зашагает по бульварам, и мужчины, женщины и дети, за­кинув голову, будут смотреть на него! " Hу и ну, что это за гигант такой вырос: одним шагом десять футов отмахивает, под телефонными про­водами голову нагибает! Идет себе по горо­ду и смотрит только на девчушек, а остальные - хоть цепоч­кой встаньте, все равно не остановите! "

Заливается звонким смехом, и ВОЖДЬ вторит ему - на сей раз уже без страха. Входит СЕСТРА РЭТЧЕД в сопровождении санита­ров.

РЭТЧЕД / дружелюбно /. Что вы тут увидели такого забавно­го?

МАКМЭРФИ. Не уверен я, что вы поймете.

РЭТЧЕД, Неужели вы, друзья, не жалеете о том, что натворили?

МАКМЭРФИ. Боюсь, что нет, мэм. Так что если вы для нас что придумали, ва­ляйте, - мы готовы,

РЭТЧЕД. У нас было совещание. Рэндл. И персонал решил, что было бы полезно полечить вас электрошоком. Но мы не станем вас этому подвергать, если вы согласны признать свои ошибки.

МАКМЭРФИ. Вы уже приготовили бумагу, которую я мог бы подписать?

РЭТЧЕД. Бумагу?

МАКМЭРФИ. Ну да, тогда вы могли бы еще кое-что туда добавить: как я покушался на жизнь президента, и как я счи­таю свою житуху здесь слаще, чем на Гавайях. И...

РЭТЧЕД. Не думаю, чтобы это...

МАКМЭРФИ. А когда я эту бумагу подпишу, вы принесете мне одеяло и пачку сигарет из посылок Красного Креста. Да-а, врагам нашим не мешало бы поучиться у вас, леди!

РЭТЧЕД. Рэндл, мы же пытаемся помочь вам.

МАКМЭРФИ. Брюки будем вспарывать? И голову тоже будем брить?

СЕСТРА РЭТЧЕД поворачивается к нему спиной, кивает Технику и вы­ходит. Санитары хватают Макмэрфи и привязывают его к столу. ВОЖДЬ начинает всхлипывать.

Не бойся, Вождь. Я иду первым, Если со мной ничего не бу­дет, зна­чит, и с тобой тоже.

ТЕХНИК смазывает Макмэрфи висок и прикрепляет присоску.

Это еще что за штука?

ТЕХНИК. Датчик.

МАКМЭРФИ. И украсим тебе голову венцом из датчиков. Вы что же это, решили соорудить мне терновый венец?

БРОМДЕН / всхлипывая /. Папа! Папа!

МАКМЭРФИ. Да не причитай ты, Вождь, а если уж невмоготу, лучше кричи: " Держись, касатик! "

БРОМДЕН /дрожа/. Держись, касатик!

МАКМЭРФИ. Молодец, индей.

ТЕХНИК кладет металлическую полосу ему на лоб.

Ух ты, а у меня и в самом деле будет корона!

БРОМДЕН / дрожа /. Держись, касатик!

МАКМЭРШ / распевает /. Масло с орехом, Чолли,

Держит в прическе волну...

ТЕХНИК сует ему в рот каучуковый кляп.

БРОМДЕН. Держись, касатик? Держись!

МАКМЭРФИ /невнятно - из-за пластины/. В нем капли нет спирта... Чолли, Лишь мята да л-л-ланолин...

ТЕХНИК / беря в руки проволочки, ведущие к пульту электрошока /. Не двигаться!

Санитары наваливаются на Макмэрфи, и прижимают его тело к столу.

БРОМДЕН /увидев, что Техник прилаживает контакты к ме­таллической пластине вокруг головы Макмэрфи/. Дер-жи-ись, каса-а-тик!

Вспышка ярко-белого света. Тело Макмэрфи выгибается в воздухе. Слышен пронзительный элек­тронный звук и крики: " Воздуш­ная тревога, воз­душная тревога!.. Свет гаснет. Звуки замирают, переходя в детские голоса.

ДЕТСКИЕ ГОЛОСА /на магнитофонной ленте, напевают/.

Раз-два-три-четыре-пять. Гуси-лебеди летят. Летят туда, Летят сюда,

А этот выпал из гнезда!.. /Слышен постепенно замирающий детский смех./

Вспыхивает свет, освещая общую комнату. Мы ви­дим Хардинга, Мартини, Билли, Чезвика и Скэн­лона; в своей обычной позе у стены стоит РАКЛИ. Больные о чем-то ше­потом сосредоточенно перего­вариваются» И тотчас умолкают при появлении сестры РЭТЧЕД и доктора СПИВИ, которые стреми­тельно входят в комнату.

РЭТЧЕД /без вся­кого вступления/. Вы разрешите, доктор?

Доктор жестом показывает, что разрешает.

Джентльмены, мы только что были у казначея и получили весьма любопытную справку. Речь идет о пациенте Рэндле Мак­мэрфи.

СКЭНЛОН / агрессивно /. Ладно, А сам-то он где? У буйных?

РЭТЧЕД. Нет, мистер Скэнлон, он в реанимации и скоро вернется к вам.

/Молчание; она с улыбкой оглядывает комнату, держа в поднятой руке листок со справкой./ Вот здесь, джентльмены, данные, говорящие о том, сколько за­работал мистер Макмэрфи за свое недолгое пребывание в качест­ве крупье нашего маленького Монте-Карло. Вы сколько проиграли, Билли? А вы, мистер Хардинг? Я думаю, каждый из вас имеет представление о том, сколько проиг­рали, вы лично, но знаете ли вы, сколько выиграл мистер Макмэрфи? Если сложить те суммы, которые он внес казначею, то он выиграл свыше трехсот долла­ров.

/БИЛЛИ присвистывает./

Я подумала, что будет лучше, если вы перестанете питать ил­люзии по поводу того, что им двигало.

ХАРДИНГ /словно просыпаясь от спячки/. Мисс Рэтчед... а он никогда и не при­кидывался, будто это не так.

ЧЕЗВИК. Правильно!

СКЭНЛОН. Сказал, что хочет нас облапошить, и ей-же-ей, облапошил!

ЧЕЗВИК /которому виден вход в отделение/. Мак!

Санитары вталкивают в ком­нату МАКМЭРФИ и ВОЖДЯ. Оба еле стоят на подгибающихся ногах, словно электро­терапия лишила их последних сил. Наконец МАКМЭРФИ перестает дурачиться.

МАКМЭРФИ. А ну, мелкота, расступись - не видите, что ли, чемпион пришел! Ста­рина Макмэрфи - психопат, которому давай-подавай десять тысяч ватт. Привет, ре­бята! Привет, док! /С поклоном./ Приветствую вас, мисс Рэт-чед. /Подтал­кивает Вождя и заставляет его взобраться на качалку, а сам вспрыгивает на скамью./ Итак, леди и джентльмены, перед ва­ми Макмэрфи - дикий человек, который питается высо­ким вольтажом и каждое утро сжирает по три санитара на завтрак! /Театрально хохочет./

ВОЖДЬ слабо вторит ему. Неудовлетворенный этим спектаклем, МАКМЭРФИ испускает еще несколько взрывов хохота, пока ВОЖДЬ не откликается таким же гром­ким хохотом.

РЭТЧЕД. Мистер Макмэрфи, у нас собрание.

МАКМЭРФИ. О, продолжайте, про­должайте! /Весело поти­рая руки./ Кого мы сегодня вспарываем?

РЭТЧЕД. Поскольку вам, видимо, так понравилось наше лечение, может быть, про­писать еще несколько сеансов?..

МАКМЭРФИ. О, прошу вас, мэм, да, да. Вы только посмот­рите, какую пользу принесли мне эти несчастные несколько вольт. / Подходит к ней совсем близко и де­лает вид, будто поворачивает кнопку у нее на груди./ Если вы удвоите дозу, уверен, я мигом найду на этом приборе секс-канал!

РЭТЧЕД. Доктор!

СПИВИ. Да, мисс Рэтчед?

РЭТЧЕД. Я, пожалуй, снимаю свое предложение о повтор­ной шоковой терапии.

МАКМЭРФИ / с укором/. О-о-о!

РЭТЧЕД. Да... Мне кажется, стоит подумать... о хи­рургическом вмешательстве.

МАКМЭРФИ. Что-то я не понял вас, мэм.

РЭТЧЕД. Об операции. Право же, это не так трудно понять. Мы уже не раз прибегали к этому методу в случаях агрессивного поведения.

МАКМЭРФИ. Агрессивного? Да что вы, мэм, я ласков, как щенок. Нет никаких ос­нований делать чик-чик.

РЭТЧЕД / дружелюбно улыбаясь/. А мы и не собираемся делать чик-чик, Рэндл. Про­сто…

МАКМЭРФИ. Да и потом это вам все равно не поможет, У меня дома запасной есть. И при нем парочка мячиков величиной с баскетбол.

СПИВИ. Ха-ха-ха!

Все больные тоже разражаются смехом. Доктор СПИВИ поворачивается, намерева­ясь уйти.

РЭТЧЕД /с застывшей, улыбкой/. Минуту, доктор. Мне хотелось бы вернуться к этому предмету.

СПИВИ. К какому предмету?

РЭТЧЕД. К вопросу о хирургическом вмешательстве в отношении пациента Мак­мэрфи.

СПИВИ /отрицательно качает головой/. Не рекомендуется. За исключением случаев спонтанного буйства.

РЭТЧЕД. Но он же неоднократно проявлял буйство.

СПИВИ. А не потому ли, что... скажем, был на это спровоцирован? /С неожиданной твердостью./ Нет, мисс Рэтчед, раз уж вы подняли этот вопрос на общем собрании, а не на соб­рании персонала, то я вам здесь и отвечу. Я не одобряю хирур­гического вмеша­тельства при отсутствии неоднократного прояв­ления буйства.

РЭТЧЕД /поджимая губы/. А если это все-таки повто­рится...

СПИВИ. Тогда... мы можем пересмотреть наше решение, Макмэрфи, я бы на вашем месте имел это в виду. /Выходит./

РЭТЧЕД /с сияющей улыбкой/. Ведите себя хорошо, дру­зья./Выходит следом за санитарами./

МАКМЭРФИ /кричит ей вслед/. Вы б передумали насчет лечения, мэм. Мне так нравится ваш электростимулятор! /Выражение его лица тотчас меняется, как только она исчезает из виду. Хардингу./ Что это она молола насчет " хирургического вмеша­тельства"?

ХАРДИНГ. По-моему, она имела в виду лоботомию.

МАКМЭРФИ. Это еще что за штука?

ХАРДИНГ. Ну, это можно назвать своего рода... кастра­цией мозга.

МАКМЭРФИ. О'кей, о'кей. Но как это на тебе сказывает­ся?

ХАРДИНГ /жестом предлагает Макмэрфи следовать за ним, пересекает комнату и останавливается перед Ракли/. Говорят, он был большой буян, настоящий бандит.

МАКМЭРФИ / разглядывая Ракли - обмякшее тело, пустой взгляд. Тихо/. Иисусе Христе...

ХАРДИНГ / пылко /. Мак, мы тут говорили - все больные и я. Мы считаем, что вам надо убираться отсюда.

МАКМЭРФИ / не отрывая взгляда от Ракли/. Убираться отсюда?

ЧЕЗВИК / взволнованно /. Точно, и мы придумали, каким образом. Сегодня, как стемнеет, я подожгу свой матрац. Под­нимется крик. А когда явятся пожарники, они, конечно, дверь оставят открытой, верно? И в суматохе ты дашь дёру!

МАКМЭРФИ / повернувшись к ним, с улыбкой/. Вы здорово придумали, ребята, - точно фильм по телевизору; спасибо вам. Но ведь если я удеру, я же пропущу вече­ринку.

ЧЕЗВИК. Вечеринку?

МАКМЭРФИ. Вы что, забыли?

СКЭНЛОН. Батюшки-светы!

МАКМЭРФИ. Не хотите же вы, чтоб я пропустил такой случай попраздновать, когда Билли потеряет свою невинность?

ХАРДИНГ. Но, Мак...

МАКМЭРФИ. Не волнуйтесь, ребята, окошечки у нас се­годня вечером будут от­крыты. Так что я в окошечко и усколь­зну потом. Пусть это будет наша прощальная ве­черинка, а? / Видит входящего Уоррена./ Эй, тихо!

УОРРЕН. Время ужинать, джентльмены, шевелитесь, поше­веливайтесь. / Подходит к Ракли и делает вид, что выдергивает гвозди из его рук./

/Больные следом за Уорреном начинают выходить из комнаты./

МАКМЭРФИ / подавая знак Билли/. Пст-пст...

/ БИЛЛИ подходит к нему, и они остаются вдвоем./

/К Билли, доверительно./ Ты принимаешь витамины, Билли? По­тому как преду­преждаю тебя: эта девчонка Кэнди...

БИЛЛИ. Ой, Мак...

МАКМЭРФИ. Только при мне-то не строй из себя тихоню. Я пять монет ставлю, что ты эту девку до белого каления доведешь!

БИЛЛИ. П-правильно... так и будет... /Осклабясь, с довольным ви­дом./...я ее... д-до белого каления доведу!

МАКМЭРФИ. Послушай. Есть у тебя деньги?

БИЛЛИ. А сколько надо?

МАКМЭРФИ. Да долларов пятьдесят!

БИЛЛИ. Пятьдесят!.. / Подозрительно. / А зачем?

МАКМЭРФИ. Кэнди собирает на выпивку. Да тут у нас еще есть старина Тэркл, которому надо будет дать, и... Какого черта, что это ты вдруг морщишься?

БИЛЛИ. Да вот м-мисс Р- Рэтчед говорила...

МАКМЭРФИ. Что же она гово­рила?

БИЛЛИ. Как в-вы умеете всех перехитрить. В-всегда остаетесь в выигрыше. /Поворачивается спиной к Макмэрфи и выходит./

МАКМЭРФИ. Это я-то в выигрыше?! /Закрывает глаза, все тело его обмякает, руки поднимаются к вискам, где бы­ли электроды... Лицо внезапно становится осунув­шимся, без­защитным./ В выигрыше! /Выходит, волоча ноги./

Ночной притушенный свет.

Санитар ТЭРКЛ входит в пустую комнату из кори­дора, который ведет наружу. Убедившись, что кроме него никого нет, он закуривает сигарету и глубоко затягива­ется. Из палаты неслышно по­является ЧЕЗВИК.

ЧЕЗВИК. Ш-ш-ш-ш!

ТЭРКЛ /вздрогнув от испуга, направляет ручной фона­рик на лицо Чезвика/. Гос­поди, спаси и помилуй, а я-то ду­мал, это змея!

ЧЕЗВИК / возбужденным шепотом/. Она уже туточки?

ТЭРКЛ. Кто - она?

ЧЕЗВИК Цыпочка!

ТЭРКЛ / тупо /. Никаких цыпочек я не знаю.

ЧЕЗВИК /встревожено/. Но Мак сказал, что договорился с тобой.

ТЭРКЛ. Вот уж ни малейшего не имею понятия, о чем ты толкуешь.

ЧЕЗВИК. Подожди меня минутку и никуда не уходи. / Поспешно входит в палаты./

ТЭРКЛ / выдыхает дым/. А я и не собираюсь никуда ухо­дить.

Входит МАКМЭРФИ вместе с ЧЕЗВИКОМ.

МАКМЭРФИ. Тэрки, старина! Это что еще за штуки?

ТЭРКЛ. Никаких штук нет.

МАКМЭРФИ. Так в чем дело?

ТЭРКЛ. Но и денег тоже нет.

МАКМЭРФИ / сует руку в карман и извлекает оттуда пач-ку банкнот/. Вот. Выпрошенные, занятые, украденные.

ТЭРКЛ / беря деньги, понуро/. Знаешь, если об этом пронюхают, ле­теть мне отсюда кубарем.

МАКМЭРФИ. Она спиртного нам принесет, Тэрки.

ТЭРКЛ / оживляясь /. Да-а?

МАКМЭРФИ Бутылку виски и бутылку водки. Которую те­бе?

ТЭРКЛ / раздумчиво /. Да я вроде и то и то люблю.

МАКМЭРФИ. Ну, а что тебе пить-то положено?

ТЭРКЛ / назидательно /. А пить вообще не положено»

МАКМЭРФИ / Чезвику, который стоит у окна/. Чего-нибудь

видно?

ЧЕЗВИК. Ничегошеньки.

МАКМЭРФИ / ударяя себя по лбу/. Ух ты, ну я дурак. Да как же они могут найти нужное окно в темноте? / Тэрклу. / Включи-ка свет.

ТЭРКЛ. Э-э. Вот это уже опасно. Мисс Рэтчед как увидит, что в отделении свет...

МАКМЭРФИ. Да брось ты, Тэрки, она же дрыхнет.

ТЭРКЛ / ворча, ищет ключ/. Эта старая перечница никог­да не дрыхнет.

Вспыхивает свет, и ХАРДИНГ и другие больные высыпают из палат.

МАРТИНИ / врываясь в комнату/. Эй, а где вечеринка?

МАКМЭРФИ / указывая на туалеты/. Вон там.

МАРТИНИ / радостно /. Ух ты! /Мчится в туалет./

МАКМЭРФИ / Тэрклу /. Давай сюда ключ от оконной решетки.

ТЭРКЛ. Мне ведь не разрешено давать эти ключи...

МАКМЭРФИ, Давай сюда.

ТЭРКЛ / бурчит, снимая ключ с кольца/. Чтоб спиртное было первый сорт.

МАКМЭРФИ / кидая ключ Хардингу/. Открой-ка окно.

ХАРДИНГ / выглянув в окно/. Ш-ш-ш... Идет наша краса­вица!

МАКМЭРФИ. Ну, так впусти же ее! А то наш бычок копы­тами бьет!

БИЛЛИ / в то время как Хардинг отпирает оконную решет­ку/. Послушайте, М-Макмэрфи, п-подождите...

МАКМЭРФИ. Ты мне, Билли, не макмэрфуй, теперь уже поздно отступать.

КЭНДИ, держа в каждой руке по бутылке, с помощью Хардинга и Скэнлона влезает в окно. Она сильно навеселе.

КЭНДИ / кидаясь к Макмэрфи/. Ах ты, чертов Макмэрфи! / Раскрывает объятья, чтобы обхватить его за шею, в это время ТЭРКЛ ловко выхватывает у нее бутылку виски./ Эй, это еще что за шутки?

МАКМЭРФИ. Все в порядке, крошка. / Глядя на полупустую бутылку водки./ А с этой беднягой что произошло?

КЭНДИ / хихикая и похлопывая себя по животу/. Остальное у нас туточки!

МАКМЭРФИ. У нас?

КЭНДИ. 0 господи, я ведь совсем забыла: Сандра там!

САНДРА / влезает в окно с помощью Хардинга, сильно обнажая при этом ноги/. Приветик, Мак.

МАКМЭРФИ. Сэнди, крошка! / Целует ее./

САНДРА - крепко сбитая, очень земная бабенка, как и КЭНДИ, сильно навеселе.

А куда ты девала своего муженька?

САНДРА. Это чудище-то?!

ХАРДИНГ тем временем закрывает оконную решетку и кладет ключ в карман.

КЭНДИ / хихикая /. Взяла и бросила его. Верно, молодчи­на?

САНДРА. Понимаешь, это все равно как напустить червей в кольдкрем или ля­гушку под рубашку - долго не вытерпишь. Гос­поди, какое он чудище - мурашки по телу!

КЭНДИ / дружески /. Привет, Билли!

БИЛЛИ / застенчиво /. П-привет, К-к-к...

КЭНДИ. Да ладно уж. / Целует его, затем заставляет сесть на стул и усаживается к нему на колени./

САНДРА / неожиданно /. Ой!

МАКМЭРФИ. Ты чего это, крошка?

САНДРА / насупясь, бросает взгляд на Скэнлона/. Кто-то меня ущипнул сзади.

МАКМЭРФИ. Надо нам все-таки выпить! Чезвик, пойдем поищем чего-нибудь, в чем бы смешать коктейль. / Берет ключи и открывает дежурку./

МАРТИНИ и СКЭНЛОН входят туда следом за ним. САНДРА разгуливает по ком­нате, оглядывая больных.

САНДРА. Эй, Кзнди-детка, неужто это все с нами не во сне? Неужто мы в сам деле в психушке? / Хардингу. / Скажи мне правду: вы в сам деле все чокнутые?

ХАРДИНГ. Совершенно верно, мадам. Мы психокерамика, разбитые горшки чело­вечества.

ЧЕЗВИК выкатывает стойку с прикрепленной к ней клизмой и длинной резино­вой кишкой.

ЧЕЗВИК. Смеситель для коктейлей!

МАКМЭРФИ / в микрофон /. Время приема лекарств! / Выходит из дежурки, нагруженный коробочками и пузырьками с медикаментами./

ХАРДИНГ / читая наклейку на бутылке с малиновой жид­костью/. Лимонная ки­слота, химически подкрашенная. Шестьде­сят процентов инертных компонентов.

МАКМЭРФИ / ведя ногтем по строке/. Двадцать два про­цента - спирт. / Выливает содержимое нескольких бутылочек в клизму./

ХАРДИНГ / читая наклейку на следующей бутылочке/. Де­сять процентов кодеина. Осторожно: может вызвать привыкание.

МАКМЭРФИ / хватая бутылочку/. Ничего нет лучше плохой привычки.

ХАРДИНГ / беря следующую бутылочку/. Настойка нукс-во-мики.

МАКМЭРФИ / выливая содержимое в клизму/. Это придаст крепости.

ЧЕЗВИК /выходя из дежурки/. А вот и сосуды.

МАКМЭРФИ / с профессиональным умением встряхивает клизму, словно шейкер. Пробует, громко прищелкивает языком/. Если мы его чуточку сдобрим... / Выливает в клизму остатки водки и снова встряхивает./

САНДРА / хихикая /. Ух ты, ну и компания! Неужто это все в самом деле?

ХАРДИНГ. Нет, мэм, это плод фантазии Франца Кафки в содружестве с Мар­ком Твеном.

МАКМЭРФИ / разливая жидкость по мензуркам/. Бар открыт.

ХАРДИНГ / пробуя /. И-и-зумительно!

КЭНДИ / делая глоток/. Совсем как лекарство от кашля.

САНДРА / поднимаясь на ноги/. Извините, мне надо пи-пи. /Выходит, поша­тываясь./

ХАРДИНГ. А знаете, от этой штуки возникает такое чувст­во, точно... точно..,

МАКМЭРФИ / осклабясь /. Точно зайцев и в природе не бы­ло?

ХАРДИНГ. Дружище, вы продемонстрировали, что и при пси­хическом рас­стройстве можно быть сильной личностью. Возможно, чем безумнее человек, тем большую он может обрести силу.

СКЭНЛОН. Конечно. К примеру, Гитлер!

Раздается крик, и из палаты выскакивает Сандра, за ней РАКЛИ.

РАКЛИ. К ч-черту в-всех!

САНДРА. А тут у вас, черт побери, опасно!

ЧЕЗВИК / подводя ее к двери в туалет/. Не туда пошли, леди.

МАРТИНИ в дежурке возится с магнитофоном.

Наконец магнитофон включается - музыка.

КЭНДИ. Пошли, Билли! / Заставляет его подняться со стула, и они танцуют - щека к шеке./

Больные отступают, освобождая им место, а они, прильнув друг к другу,

постепенно замедляют танец и неотрывно глядят друг другу в глаза.

МАКМЭРФИ / позвякивая клю­чами Тэркла/. А как насчет того, чтоб уединиться в изоляторе?

ЧЕЗВИК / возбужденно /. Точненько - самое место; там большой ковер.

ХАРДИНГ, Одну минуту! Неужели мы отправим их туда без должной церемо­нии? А ну, детки, идите сюда, становитесь передо мной. /Встает на стул./

БИЛЛИ и КЭНДИ, взявшись за руки, подходят к нему,

остальные стоят позади, соз­давая впе­чатление свадебной церемонии.

Мак, подведите сюда Ракли! Пусть он будет у нас распятием.

МАКМЭРФИ подводит Ракли и раскидывает ему руки крестом.

Любимые дети наши, мы собрались здесь под благожелательным оком Фрейда, чтобы отметить конец невинности и поднять бока­лы за ее исчезновение. Кто будет шафером же­ниха?

МАКМЭРФИ / становясь рядом с Билли/. Рэ Пэ Макмэрфи.

ХАРДИНГ. А подружкой невесты?

САНДРА / становясь рядом с Кэнди/. Я!

ХАРДИНГ. Вот и прекрасно. Согласна ли ты, Кэнди Старр, холить и любить этого человека в течение того краткого времени, которое будет вам отпущено местными правилами и установления­ми?

КЭНДИ. Согласна.

ХАРДИНГ. А ты, Билли Биббит, согласен ли ты взять эту женщину и владеть ею, пока не явится дневная смена и нашим по­хождениям не придет конец?

БИЛЛИ. Да-да, д-да...

МАКМЭРФИ. Он согласен!

ХАРДИНГ. Всемилостивейший боже, молим тебя: введи эту пару в твое царст­вие, осененное твоей общеизвестной бла­годатью. Когда настанет рассвет, нас, скорее всего, поставят к стенке и расстреляют пулями из милтауна, либриума, торазина! Идите же, дети мои, и наслаждайтесь грехом, пока можете, ибо завтра нас ждут транквилиза­торы.

КЭНДИ и БИЛЛИ целуются. Они выходят под пение свадебного марша, проходя под аркой, которую, взявшись за руки, образовали ЧЕЗВИК и СКЭНЛОН.

МАКМЭРФИ / опуская вниз руки Ракли /. Мистер Ракли, вы отлично справились.

САНДРА опускается на пол и всхлипывает.

Сэнди, крошка?!

САНДРА. Это было так прекрасно, черт побери.

МАКМЭРФИ обнимает ее и прижимает к себе.

ХАРДИНГ / с вздохом /. Мак, а ведь нам будет очень вас недоставать.

МАКМЭРФИ. Так пошли все вместе!

ХАРДИНГ. О-о, я скоро отсюда выберусь. Но только мне надо это иначе обставить. Надо подписать бумагу. Потом позво­нить жене и сказать: " Приезжай за мной в такое-то время". Понимаете?

МАКМЭРФИ, Конечно. Но все же... в чем все-таки дело с вами, ребята?

ХАРДИНГ. Вы хотите знать, что довело нас до жизни такой? О, право, не знаю... всякие теории... Зато я знаю, что доводит людей вроде вас - людей сильных - до бе­шенства.

МАКМЭРФИ. О'кей... что?

ХАРДИНГ. Люди вроде нас.

МАКМЭРФИ / неуверенно /. Глупости,

ХАРДИНГ. Да, да, мой друг.

МАКМЭРФИ. Эй, что-то вечеруха у нас получается не та! Да пейте же вы, чертовы психи! Это бар Большого Мака, а уж когда он сам нальет, нет такого человека...

ВОЖДЬ БРОМДЕН, сделав несколько глотков из бутылки, издает дикий крик, так что все в страхе вздрагивают.

Эй, Вождь, это ты рявкнул, что ли?

ВОЖДЬ БРОМДЕН / сам испугавшись/. Вроде да.

МАКМЭРФИ. Что это тебя вдруг дернуло? Решил объявить войну?

БРОМДЕН. Мое племя никогда ни с кем не воевало.

ТЭРКЛ. Ну и жалкое же, значит, было племя. / Весь съеживается, увидав, что ВОЖДЬ угрожающе шагнул к нему./

БРОМДЕН. Вот тут-то, видно, и была наша ошибка. Надо было воевать! / Снова издает воинственный клич, радостно прислушиваясь к этому звуку, и, притоптывая, подпевая себе, начинает военный танец./

Остальные с восторгом тотчас образуют хоровод, и вереница танцующих,

словно змея, с топотом и криками ползет по комнате. Из коридора появля­ется

сестра РЭТЧЕД и, не веря собст­венным глазам, замирает на пороге. Она стоит

так не­сколько минут, прежде чем кто-либо из присутству­ющих замечает ее.

МАКМЭРФИ. Привет, крошка! У нас тут хватит места и для вас.

СЕСТРА РЭТЧЕД спасается бегством. ХАРДИНГ тот­час выходит из хоровода.

ХАРДИНГ / кричит /. Стойте! Тихо! Да замолчите вы все! / С постепенно нарастающим ужасом./ Это... это мне не при­снилось?..

МАКМЭРФИ / с огорченным видом/. Я ведь предлагал ей остаться.

ХАРДИНГ. О господи, она пошла за подкреплением. / Под­бегает к окну./ Мак, вам надо уносить ноги,

МАКМЭРФИ / с веселой удалью подвыпившего человека/. О'кей. Вот только попроща­юсь с ребятами.

ХАРДИНГ / распахивая решетку на окне/. Живо!

ТЭРКЛ. Не знаю, как он, а я пошел! / Карабкается на подоконник и прыгает в темноту./

ХАРДИНГ. Сэнди!

САНДРА. Мак, ты идешь?

МАКМЭРФИ / прощается за руку с больными/. Таких шикар­ных дружков в жизни у меня еще не было!

ХАРДИНГ / Сандре, вылезающей в окно/. Смотрите, не за­держивайтесь здесь!..

МАКМЭРФИ / Вождю /. С тобой все будет в порядке? Потому как если нет и я об этом услышу, я ворвусь сюда и к черту все разнесу!..

ХАРДИНГ / пересекая комнату и подходя к нему/. Да поше­веливайтесь же, Мак.

МАКМЭРФИ. О'кей, ладно уж.

В комнату вбегают, застегивая на ходу куртки, УОРРЕН и УИЛЬЯМС.

За ними по пятам следует СЕСТРА РЭТЧЕД.

РЭТЧЕД / резким повелительным тоном/. Всем стоять на местах. Не двигаться.

/Включает полный свет. Больные ошарашено моргают./ Уоррен, проверить палаты,

УОРРЕН выбегает.

Уильямс, привести помещение в порядок. / Прохаживаясь по ком­нате, говорит своим обычным милым тоном./ Значит, мы устрои­ли вечеринку. И по инициативе мистера Макмэрфи, конечно? / К Макмэрфи./ Интересно... вы на этом тоже нажились?

МАКМЭРФИ / сокрушенно/. Ох, какая же вы тонкая штучка. Хотите вывести меня из себя, чтобы я взорвался. Ну так мо­жешь накрыться, сестренка, потому как я смыва­юсь. У-у-хо-жу...

УОРРЕН выталкивает на сцену БИЛЛИ и КЭНДИ. Вид у обоих по­мятый, одежда в беспорядке, они прикрывают от света глаза. МАКМЭРФИ зами­рает у окна.

РЭТЧЕД. А эти где были?

УОРРЕН / скалясь /. В изоляторе.

РЭТЧЕД. Уил... Биббит! Ох, Билли, мне так стыдно за тебя!

БИЛЛИ / подумав /. А м-мне - нет.

МАКМЭРФИ. Молодец, Билли!..

Остальные разражаются криками " ура".

РЭТЧЕД. А вы помолчите! Ох, Билли... и с такой женщиной!

БИЛЛИ. С к-какой- с такой?

РЭТЧЕД. Такой низкопробной дешевкой... примитивной... размалеванной..,

БИЛЛИ, Heп-правда! Она добрая, ласковая и...

ВСЕ. Молодчина, Билли!

РЭТЧЕД / хватает Кэнди и вытаскивает ее на авансцену/. Да ты посмотри на нее,

КЭНДИ / вырвавшись, кидается к Макмэрфи/. Мак!..

БИЛЛИ / одновременно с ней/. Оставьте ее в п-покое!

РЭТЧЕД / меняя тактику/. Билли, а ты подумал о том, каково бу­дет твоей бедной маме, когда она узнает. Она всег­да так гордилась тем, что ты такой бла­говоспитанный. Ты пре­красно понимаешь, какой это будет для нее удар. Понимаешь ведь, да?

БИЛЛИ. Нет. Нет. Вы н-не должны...

РЭТЧЕД. Не должна ей рассказывать? Как же я могу ей не рассказать?

БИЛЛИ / начиная сдаваться/. Н-не... н-не гов-ворите ей, м-мисс Рэтчед. Н-не...

РЭТЧЕД. Но, Билли, дорогой мой, я обязана. Я обязана сказать ей, что тебя нашли в изоляторе... с этой проституткой, Что ты с ней...

БИЛЛИ. Нет! Я н-ничего н-не делал. Он-на сама!

РЭТЧЕД. Вот уж никогда не по­верю, чтоб она силой тебя заставила.

БИЛЛИ / теряя над собой контроль/. Не он-на - он-ни. Они смеялись н-надо мной. Обзывали м-меня...

РЭТЧЕД. Кто, Билли?

БИЛЛИ / с рыданием опускается на пол и обхватывает ее колени/. М-мак... М-Мак­мэрфи.

МАКМЭРФИ / в ужасе/. Билли...

РЭТЧЕД. Хорошо, Билли, Никто больше не обидит тебя. Пройди сейчас в кабинет доктора Спиви. Подожди его там - тебе нужна его помощь.

БИЛЛИ. М-ми-сс Рэтчед, а не скажете м-маме?

РЭТЧЕД. Все будет в порядке, Билли, все будет в полном порядке,

БИЛЛИ /заметив на себе взгляд Макмэрфи/. М-макмэрфи!.. /Не договорив, выбегает из отделения. УОРРЕН следует за ним./

РЭТЧЕД / к Кэнди, повелительно/. А вы, мисс, если через десять секунд вы не убе­ретесь отсюда, я посажу вас за решетку, как проститутку, каковой вы и являетесь.

КЭНДИ. Пошли, Мак? /Выскакивает в окно./

РЭТЧЕД /к Макмэрфи/. В самом деле, почему бы и вам не уйти? Зачем вам здесь задерживаться - вы ведь уже обобрали этих несчастных больных людей, так что бе­гите, мистер Мак­мэрфи, спасайте свою шкуру, пока есть что спасать.

УОРРЕН /за сценой отчаянно кричит/. Сестра Рэтчед! О, господи, сестра Рэтчед, скорей!..

/СЕСТРА РЭТЧЕД выбегает из комнаты, следом за ней - УИЛЬЯМС./

ХАРДИНГ /после паузы/. Никто ни в чем не винит вас, Мак.

МАКМЭРФИ оглядывает одного за другим. Все отворачиваются, стараясь не встре­титься с ним взглядом. Он медленно опускается на стул в ожидании того, что будет дальше. Входит СЕСТРА РЭТЧЕД, вслед за ней - санитары. Она подходит прямо к Мак­мэрфи.

РЭТЧЕД. Он перерезал себе горло.

МАКМЭРФИ сидит в той же позе, не поднимая на нее взгляда.

Он подошел к столу доктора, увидел инструменты, взял ланцет и перерезал себе горло. Бедный мальчик убил себя. Сидит сейчас в докторском кресле с перерезанным горлом,

МАКМЭРФИ сидит не шевелясь и молчит.

Надеюсь, вы довольны? Играть человеческими жизнями. Жонгли­ровать ими, точно ты бог. Вы что, мистер Макмэрфи, - господь бог? Я почему-то этого не думаю. / Поворачивается к нему спи­ной и направляется в дежурку./

МАКМЭРФИ с глубоким вздохом медленно подни­мается на ноги.

ХАРДИНГ /поняв его намерение, преграждает ему дорогу/. Нет, Мак, ведь именно этого она и хочет!

МАКМЭРФИ /отпихивает в сторону Хардинга/. Думаешь, я не понимаю?

РЭТЧЕД /делая знак санитарам, чтобы они не вмешивались, с улыбкой смотрит на приближающегося Макмэрфи/. Идите сюда, мистер Макмэрфи. Идите...

МАКМЭРФИ хватает ее за ворот халата и разры­вает его сверху донизу. Она резко выбрасывает колено, так что МАКМЭРФИ ело успевает укло­ниться от удара. СЕСТРА РЭТЧЕД вскрикивает, и крик этот замирает, когда МАКМЭРФИ стискивает ей горло. Ее крик подхватывает ВОЖДЬ, который при виде происходящего, завертевшись волчком на месте, отходит к дальнему краю сцены. Свет гаснет, только один луч прожектора выхва­тывает его из темноты. Слышно шипение, затем урчание машины на фоне электронной музыки.

БРОМДЕН /голос на магнитофонной ленте/. Папа, снова они за меня взялись. Вот уже проводами опутали и командовать стали, Иди туда, иди сюда. Сделай то. Сделай это. Двадцать раз бума­ги подписывай и не ходи по траве. Куда же мне теперь бежать? И как я отсюда выберусь? Мне ведь и спрятаться-то, папа, негде. Негде мне спрятаться!

Вспыхивает свет. Общая комната. Время - после ужина. ВОЖДЬ БРОМДЕН сидит, скрючившись, уставясь в пустоту. ХАРДИНГ за карточным столом играет в двадцать одно с ЧЕЗВИКОМ, СКЭНЛОНОМ и МАРТИНИ.

ХАРДИНГ /подражая Макмэрфи/. Эге-гей, да ходите же вы, сосунки, или в двадцать одно играть разучились? Ну, как ты ходишь, Скэнлон?

СКЭНЛОН. Я не о том думал.

ХАРДИНГ. А ты думай о том.

СКЭНЛОН /не в силах больше сидеть на месте, вскакивает/. Бог ты мой, если б мы только знали. Куда они заткнули его. Что они с ним делают. Черт возьми, ведь почти це­лая неделя прошла.

ЧЕЗВИК. Эй, знаешь, что сказал мне в столовке тот парень снизу? Он сказал, что Макмэрфи сбил с ног двух сани­таров, отобрал у них ключи и удрал.

СКЭНЛОН /с надеждой/. Это похоже на Мака.

ХАРДИНГ. А из какого отделения этот твой информатор?

ЧЕЗВИК. Из буйного.

МАРТИНИ. Кто-то мне сказал, что Мака поймали и отосла­ли назад на ферму.

ХАРДИНГ. Кто сказал?

МАРТИНИ /озираясь вокруг/. Да кто-то тут!..

ХАРДИНГ / устало /. А мне один псих во время трудовой терапии сказал, что Макмэрфи приделал себе крылья, и люди видели, как он взмыл над больницей и долго кружил над ней и поплевывал.

МАРТИНИ / разинув рот /. Честно?

ХАРДИНГ в отчаянии воздевает к небу руки. Входит УОРРЕН и почти сразу вслед за ним - СЕСТРА РЭТЧЕД. У сестры РЭТЧЕД забинтовано горло. Она держится агрессивнее, взгляд - насто­роженный. На пороге появляется УИЛЬЯМС и оста­навлива­ется с выжидательным видом.

РЭТЧЕД / хриплым голосом/. Разве вам всем не пора быть в постели?

ЧЕЗВИК / шагнув к ней/. Мисс Рэтчед... /СЕСТРА РЭТЧЕД пятится./...нам вот хотелось бы знать...

ХАРДИНГ. Что, Макмэрфи вернется к нам? Мне кажется, мы имеем право...

РЭТЧЕД. Я с вами вполне согласна, мистер Хардинг. Вернется. / Холодно и враждебно./ Вы что, не верите мне?

ХАРДИНГ / намеренно обостряя/. Сударыня, мы считаем, что вы умеете блефовать.

РЭТЧЕД / после паузы, спокойно/. Даю вам слово, что Макмэрфи вернется. А сейчас не кажется ли вам, что пора все-таки спать? / Решительно смотрит на них, и больные молча начинают расходиться по палатам./

Остается только не замеченный ею ВОЖДЬ.

/ Уоррену. / Везите его.

УОРРЕН и УИЛЬЯМС вкатывают койку на колесиках, • на которой лежит накры­тый одеялом МАКМЭРФИ. Он лежит неподвижно, лишь время от времени тело его со­трясает дрожь. Глаза его окружены большими синими кругами, из уголка рта течет слюна. Следуя указаниям сестры РЭТЧЕД, санитары раз­ворачивают койку.

Прекрасно, мальчики.

Санитары молча выходят, неслышно ступая в своих резиновых туфлях. СЕСТРА РЭТЧЕД подходит к Макмэрфи, щупает ему пульс, оправляет одеяло; говорит мягко, глядя на Макмэрфи.

Вот и прекрасно. / Выходит. /

ВОЖДЬ, проводив ее взглядом, медленно под­ходит к койке и внимательно изу­чает лежащее на ней тело, Из палаты выходит ЧЕЗВИК, затем СКЭНЛОН и МАРТИНИ. Они останавливаются в неко­тором отдалении от койки. ЧЕЗВИК снимает со спин­ки висящую на ней карточку и подходит к слабому свету.

СКЭНЛОН. Что там сказано?

ЧЕЗВИК. Макмэрфи, Рендл-Пэтрик. После операции. Лобная лоботомия.

СКЭНЛОН. Значит, они это все-таки сделали,

БРОМДЕН / Тихо, хрипло/. Это не Макмэрфи.

СКЭНЛОН / удивленно /. Нет?

БРОМДЕН. Это чучело.

ЧЕЗВИК / в испуге/. Ты так считаешь?

БРОМДЕН. Изготовили на своей фабрике.

МАРТИНИ. Эй, а ведь он, по-моему, прав!

СКЭНЛОН. Верно. Они что, думают, можно нас как угодно дурачить?

ЧЕЗВИК /с сомнением/. Но потрудились они на славу. Видите? И нос вздернутый. И даже баки.

МАРТИНИ. Смотрите, у чучела открыты глаза!

СКЭНЛОН / вглядывается, наклоняясь вместе со всеми/. Только они совсем мутные.

ЧЕЗВИК. Нет души.

БРОМДЕН. Да разве это глаза! Два сгоревших запала.

СКЭНЛОН. Они, что ж, совсем идиотами нас считают? / ВОЖДЬ вытаскивает по­душку из-под головы Макмэрфи./

МАРТИНИ. Ты что делаешь, Вождь?

ВОЖДЬ БРОМДЕН, А вы считаете, Маку было бы приятно, чтоб это чучело звали его именем и оно сидело тут, как пугало, в общей комнате еще двадцать, а то и три­дцать лет?

МАРТИНИ /с грустью отворачиваясь вместе с остальными, чтобы не быть свиде­телем того, что будет делать Вождь/. Ох, как бы я хотел, чтоб Макмэрфи вернулся.

ЧЕЗВИК / оживленно /. А помните, как он ущипнул мисс Рэтчед и сказал, что он это так - для хороших отношений?

СКЭНЛОН /со смешком/. А что он писал в книге для па­циентов?! " Мадам, вы но­сите лифчик с чашечками второго или третьего размера, а может, вовсе без чашечек? "

Все смеются. ВОЖДЬ БРОМДЕН кладет подушку на лицо Макмэрфи и изо всех сил давит на нее. Тело Макмэрфи дергается, он мечется, с удиви­тельным упорством сражаясь за жизнь.

ЧЕЗВИК. А помните, как в столовой он кинул кусок масла в стену и заключил с нами пари, что к половине восьмого оно доберется до полу?

МАРТИНИ. И выиграл!

Все еще громче хохочут.

ЧЕЗВИК. А помните, как наша маленькая сестричка...

СКЭНЛОН. Та, которая с крестиком!

ЧЕЗВИК....уронила таблетку себе за халат, и Макмэрфи решил помочь ей достать ее. Как она завизжала!

СКЭНЛОН /фальцетом/. " Насилуют! Насилуют! Насилуют! "

Все так и заходятся хохотом. Из палат выходит ХАРДИНГ в пижаме ж халате.

ХАРДИНГ. Что это у вас тут, черт возьми, происходит? Вам, ребята, давно по­ложено... положено... /Замечает, что происходит. В ужасе./ Вождь! /Кидается на Во­ждя./ Вождь, от­пусти!

Больные приближаются к койке.

Вождь... Отпусти. От-пу-сти же. /Изо всех сил пытается отта­щить Вождя./

Тот теряет равновесие и, пошатываясь, отходит.

ХАРДИНГ сбрасывает на пол подушку. Приклады­вает пальцы к шее Макмэрфи в поисках пульса./ / Тихо, в ужасе./ О, матерь божья...

ВОЖДЬ начинает рыдать.

ХАРДИНГ отворачивается от него и кидается к окну.

ЧЕЗВИК /с любопытством/. Что вы делаете?

ХАРДИНГ. У меня остался ключ. /Отпирает оконную решет­ку и распахивает ее./ Ладно, Вождь, беги. Вождь, ты меня слы­шишь?

СКЭНЛОН. Почему вы так кричите на него?

ХАРДИНГ. Если он убежит, тогда ничего не докажешь.

МАРТИНИ. Но он же ничего плохого не сделал!

ЧЕЗВИК. Кто угодно может умереть - после операции. Таких случаев - сколько хошь.

СКЭНЛОН, Мы же не скажем.

ХАРДИНГ. Я знаю. А он - скажет.

БРОМДЕН /наконец понимает, чего от него требуют. Дрожа­щим голосом/. Что же мне делать?

ХАРДИНГ. Бежать!

БРОМДЕН. Туда - на улицу?

ХАРДИНГ. Голосуй на шоссе. Отправляйся на север, в Канаду.

ЧЕЗВИК. Точно, Вождь: за теми, кто пересекает границу, уже не гонятся.

СКЭНЛОН. А мы скажем, что он был еще жив после того, как ты сбежал.

БРОМДЕН. Боюсь я.

ХАРДИНГ. Вождь...

БРОМДЕН. Не могу я - я еще не дорос, я маленький.

ХАРДИНГ. Больше ты все равно уже не станешь!

БРОМДЕН. Нет, нет, Макмэрфи сказал... Он говорил... /Под­ходит к ящику у основания дежурки./

ХАРДИНГ /на крике/. Вождь, ты что делаешь?!

БРОМДЕН /отталкивая в сторону Хардинга/. Макмэрфи сказал...

Подходит к ящику, пытается его приподнять. Ничего не выходит. Делает глубокий вдох и снова пытается оторвать ящик от пола. Раздается громкий треск, скрежет, и ящик отде­ляется от пола. Электрические провода рвутся, бело-синие вспышки и треск короткого замыкания. Ночное освещение и свет в дежурке гас­нут. Где-то вдалеке звенит сигнал тревоги.

ХАРДИНГ. О, господи, они сейчас явятся с целой армией! /Толкает Вождя к окну./

БРОМДЕН. Я это сделал! /Возбужденно./ Сделал, Хардинг. Я теперь снова стал боль­шой!

ХАРДИНГ. О'кей. Вождь. Беги же, беги! /Хватает его за руку./ Все у тебя там будет в порядке.

БРОМДЕН. Да-а-а... /С улыбкой глядит на широкий мир, рас­крывающийся за окном./ Давно я там не был. Давно...

Звучит мелодичная музыка. ВОЖДЬ легко выскаль­зывает за окно и исчезает. ХАРДИНГ запирает оконную решетку и выбрасывает ключ наружу. Больные толпятся у окна, провожая Вождя взгля­дом; луч прожектора освещает неподвижное тело Макмэрфи, за­тем - свет постепенно гаснет.

КОНЕЦ