Глава 12. В оперном театре Рику Декарду и Филу Решу сообщили, что репетиция уже закончилась, и мисс Люфт покинула здание.

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

В оперном театре Рику Декарду и Филу Решу сообщили, что репетиция уже закончилась, и мисс Люфт покинула здание.

— Быть может, она сказала, куда собиралась пойти? — спросил Фил Реш у рабочего сцены, предъявив удостоверение.

— Кажется, в музей, — ответил рабочий, внимательно изучая документ. — В музей, — повторил он, убедившись, что разговаривает с настоящим полицейским. — Она сказала, что хочет осмотреть выставку работ Эдварда Мунка; завтра выставка закрывается.

«А выставка под названием Люба Люфт закроется уже сегодня», — добавил про себя Рик. Когда они шли к зданию музея, который находился через квартал от театра, Фил Реш поинтересовался:

— Неужели вы надеетесь застать ее там? Она уже уплыла от нас; мы не найдем ее в музее.

Войдя в здание музея и выяснив, где размещена выставка работ Мунка, они поднялись на нужный им этаж. Вскоре они уже слонялись по залам, разглядывая картины и гравюры на дереве. К удивлению Рика, на выставке было многолюдно: одиночные посетители, пары, группы и даже ученики средней школы, которые пришли всем классом; неприятный писклявый голос учительницы, казалось, пронзал все помещения прямо сквозь стены. «Такой голос вы ожидаете услышать от анди, — хмыкнул Рик. — И надеетесь, что он выглядит столь же уродливо. Но нет — их голоса звучат мелодично, а внешне они… — Он вспомнил и Рейчел, и Любу Люфт. — Даже человек, стоящий позади меня… Точнее говоря, стоящее позади меня творение…»

— Вы когда‑ нибудь слышали, чтобы у анди был любимчик? Домашнее животное, все равно какое? — спросил Реш.

По какой‑ то неосознанной причине Рик чувствовал в себе настоятельную потребность к жестокой честности; возможно, он уже начал внутренне готовиться к предстоящей работе. Не исключающей Фила Реша.

— Мне известны два случая, когда анди владели животными и даже ухаживали за ними. Строго говоря, эти случаи — исключения из правил. Анди не справляются, они не в состоянии содержать настоящих животных в порядке и ухаживать за ними. Для того чтобы выжить, животные должны получать, кроме пищи, сочувствие и тепло, исходящие от хозяина. За исключением, возможно, рептилий и насекомых.

— А белка требует к себе внимания и сочувствия? Ей нужна атмосфера любви? Ведь Баффи чувствует себя прекрасно, его желто‑ коричневая шерстка буквально лоснится. Я через день его расчесываю специальным гребешком.

Возле одной картины Фил Реш остановился, замер, как по команде, и впился в полотно глазами. На картине, написанной маслом, было изображено безволосое измученное создание с головой, напоминающей перевернутую грушу, руками существо в ужасе зажимало уши, рот был открыт в диком беззвучном вопле. Мучения волнами‑ полосами разбегались в разные стороны от этого создания, заполняли окружающее пространство; создание — мужского ли, женского ли пола — оказалось пленником собственного крика, поэтому оно зажало уши руками, прячась от жуткого звука, извергаемого собственными легкими. Создание одиноко стояло на мосту, вопило, находясь в полной изоляции.

Отрезанное и оскорбленное собственным криком отчаяния.

— После картины он выполнил еще и гравюру на дереве, — сообщил Рик, прочитав информационную табличку.

— Думаю, — произнес Фил Реш, — именно так должен чувствовать себя анди. — Реш изобразил в воздухе вокруг своей головы ментальные вопли‑ волны, какие нарисовал художник; неуклюжие дерганья рук Реша обозначали дикий крик и внутренний ужас андроида. — Нет, я не чувствую в себе такого ужаса, возможно, раз так, я и не анд… — Он недопроизнес невыносимого для себя слова, потому что к картине приблизилась группа людей.

— Люба Люфт здесь. — Рик указал на нее; Фил Реш, забыв про картину, отбросил свои мрачные мысли и страх; охотники двинулись в сторону мисс Люфт неторопливой, размеренной походкой; они не имеют права выказывать явных намерений; но, как всегда, было тяжело сохранять атмосферу спокойствия и обыденности. Находившиеся в зале люди даже не догадывались о том, что среди них бродит андроид. Охотник обязан защитить их любой ценой, даже если в итоге жертва уйдет прямо из‑ под носа.

Люба Люфт, одетая в блестящие зауженные брюки и отливающий золотом жилет, сжимала в руке каталог выставки — она стояла, полностью погрузившись в картину перед собой: на холсте была изображена совсем юная девушка, — руки плотно сжаты вместе, — сидящая па краешке дивана, с застывшим выражением удивленного недоумения и благоговейного страха.

— Вы позволите купить эту картину для вас? — спросил Рик, подойдя вплотную к Любе Люфт; остановившись чуть сбоку и сзади, он взял ее под левую руку и легким пожатием запястья как бы проинформировал, что она в его власти и ему не нужно превышать полномочий, чтобы задержать ее. С правой стороны зашел Фил Реш и положил руку девушке на плечо; Рик отметил, как оттопырился его пиджак над лазерным пистолетом: Фил Реш не собирался играть еще одну рискованную партию, как в случае с инспектором Гарлендом.

— Эти полотна не продаются. — Люба Люфт сначала лениво посмотрела на Рика, но тут же еще раз — яростно; огоньки в ее глазах потухли, а лицо стало бледным, как будто жизнь уже покинула тело и началось разложение, будто в мгновение ока жизненная энергия сжалась до мельчайшей точки глубоко внутри ее тела, превратив его в куклу, способную передвигаться чисто автоматически. — Я была уверена, что вас арестовали. Неужели они могли позволить вам уйти?

— Мисс Люфт, — представил Рик, — это мистер Реш. Фил Реш, это хорошо известная оперная певица Люба Люфт. — Любе он сказал:

— Тот патрульный буйвол, который арестовал меня, — андроид, как и его начальник. Вы знаете, вернее, вы знали инспектора Гарленда? Он рассказал мне, что вы прибыли на Землю все вместе, одной группой.

— Полицейское управление, в которое вы обратились за помощью, — продолжил Фил Реш, — располагается в здании на Мишен‑ стрит, оно помогало вашей группе андроидов поддерживать между собой связь. Анди так уверовали в свою безнаказанность, что приняли на работу двух людей — охотников за премиальными, очевидно…

— Вас? — перебила его Люба Люфт. — Вы не человек. Вы не более человек, чем я: вы тоже андроид.

В воздухе повисла неприятная пауза, затем Фил Реш произнес, обращаясь к Любе, тихо, но сохраняя самообладание:

— Хорошо. Но со мной мы разберемся в надлежащее время, — потом Рику:

Взяв Любу под руки, они направились к лифту. Люба Люфт не горела желанием идти вместе с ними, но, с другой стороны, она не слишком активно сопротивлялась; казалось, ее отключили от окружающего мира. Рик уже сталкивался с подобной реакцией андроидов, развивающейся как болезнь, в критических ситуациях. Жизненная сила, которую искусственно вдыхали в андроидов, чтобы оживить их тела, в критических ситуациях, видимо, покидала их. Но не всех.

И сила эта могла вновь вспыхнуть внутри андроида совершенно внезапно и яростно.

Андроиды, несомненно, имели мощную внутреннюю установку оставаться незаметными. В музее, в окружении большого числа людей, перетекающих с одного места на другое, Люба Люфт не станет прибегать к активному сопротивлению. Настоящая стычка — для нее, скорее всего, последняя — развернется в каре, где их никто не будет видеть. Оставшись с охотниками наедине, она с ужасающей внезапностью сможет, к чертям собачьим, освободиться от всех запретов. Рик готовил себя ко встрече с яростной Любой Люфт и совсем упустил из вида, что рядом находится Фил Реш. Как сказал Реш, его вопрос будет разрешен в надлежащее время.

Они добрались до конца коридора; в холле рядом с лифтами находился небольшой лоток, где продавались литографии и альбомы по искусству. Люба Люфт остановилась возле импровизированного прилавка, будто в ожидании чего‑ то.

— Послушайте, — обратилась она к Рику. Лицо ее слегка порозовело; она в последний раз, на сей раз недолго, выглядела ожившей:. — Купите мне репродукцию картины, которую я смотрела и у которой вы меня прихватили. Ту, где девушка сидит на кровати.

После непродолжительной паузы Рик обратился к продавщице, среднего возраста женщине с крупными зубами и стянутыми в узел седыми волосами:

— Только в альбоме его избранных работ, — ответила продавщица, снимая с полки увесистый глянцевитый том. — Двадцать пять долларов.

— Финансовый отдел моего Управления никогда бы не выделил…

— Это мои собственные деньги, — сказал Рик и протянул продавщице банкноты, а Любе — альбом. — Теперь спускаемся вниз, — сообщил он и ей, и Филу Решу.

— Очень мило с вашей стороны, — сказала Люба, когда они зашли в лифт. — Что‑ то в вас, людях, есть очень необычное и трогательное. Андроид никогда бы так не поступил на вашем месте. — Она холодно посмотрела на Фила Реша. — Ему бы даже в голову не пришло; как он сказал у «никогда бы, не выделил…». — Она продолжала пристально смотреть на Реша, теперь уже с явным отвращением и ненавистью. — Мне действительно несимпатичны андроиды. С тех пор как я прилетела с Марса, я занималась только тем, что имитировала поведение женщины; я старалась поступать так, как поступила бы нормальная женщина, принимала решения и действовала, будто у меня возникали мысли и стремления настоящего человека. Подражание, как я это понимаю, высшей форме жизни. — Филу Решу она сказала:

— Так ведь и с тобой происходит, Реш? Стараешься подражать…

— Я не намерен ее больше слушать! — Фил Реш сунул руку в карман пальто, сжал рукоятку…

— Нет! — воскликнул Рик, попытался схватить Фила Реша за руку; Реш увернулся, отступил на шаг. — Тест Бонелли, — напомнил Рик.

— Она же сама призналась! Она — андроид! — завелся Фил Реш. — У нас нет причин ждать!

— Но усыпить анди, — возразил Рик, — только из‑ за того, что оно тебя чем‑ то уязвило?.. Отдай мне! — Рик еще раз попытался силой отобрать пистолет у Реща, но лазер‑ таки остался у Фила в руках. Реш развернулся, сделал шаг назад, но не спуская глаз и пристально следя за Любой Люфт, только за ней.

— О'кей, — согласился Рик. — Усыпи. Убей прямо сейчас. Докажи, что она права.

Рик увидел, что Реш не намерен отступать, он действительно готов усыпить анди прямо сейчас и прямо здесь, в лифте; Рик крикнул:

Фил Реш выстрелил, и в тот же миг Люба Люфт, в припадке дикого ужаса перед охотником, повернулась боком и отшатнулась к стенке лифта, бросилась на пол. Луч прошел мимо, но стоило Решу опустить ствол пистолета — и луч беззвучно прожег тонкое отверстие в животе. Она начала кричать; она сидела, скрючившись на полу кабины, прижавшись к стенке лифта, и продолжала кричать. «Как на картине», — подумал Рик, и, достав свой пистолет, добил ее. Люба Люфт упала лицом вниз на пол. Она даже ни разу не вздрогнула.

При помощи лазерного пистолета Рик хладнокровно превратил в пепел страницы альбома, который всего несколько минут назад он купил Любе; Рик выжигал очень старательно и не говорил ни слова: Фил Реш следил за Риком, явно не понимая происходящего, его лицо выражало недоумение.

— Вы могли оставить альбом себе, — сказал Реш, когда Рик закончил. — Он обошелся вам…

— Как вы думаете, есть ли у андроидов души? — поинтересовался Рик.

По‑ петушиному наклонив голову набок, Фил Реш смотрел на него с еще большим недоумением.

— Я могу себе позволить некоторые расходы, — объяснил Рик. — Я сегодня уже заработал три тысячи долларов, хотя и не добрался до половины списка.

— Вы учитываете и Гарленда? — спросил Фил Реш. — Но ведь я убил его, " а не вы. Когда я стрелял в него, вы лежали на полу. И Люба. Я прихватил ее.

— Интересно, — спросил Рик, — где вы собрались получать деньги: в своем Управлении или в нашем? Когда мы поднимемся в ваш кар, я проведу тест Бонелли или тест Войт‑ Кампфа, и тогда мы разберемся с вами. Хотя, насколько я помню, вас в моем списке нет. — Руки его дрожали, но он открыл портфель, перебрал информы, напечатанные на тонкой бумаге. — Нет, вас в моем списке нет. Так что официально я не могу заявлять права на вас, как на Любу Люфт и Гарленда.

— Вы уверены, что я андроид? Это то, о чем вам рассказал Гарленд?

— Возможно, он врал, — сказал Фил Реш. — Чтобы поссорить нас. Чтобы мы не действовали заодно, как в данном случае. Мы будем идиотами, если позволим нас поссорить; вы были абсолютно правы в отношении Любы Люфт; мне следовало держать себя в руках даже тогда, когда она попыталась вызвать во мне злость. Конечно, главное для охотника — умение подавить в себе любое мешающее работе чувство. Но подумайте сами, мы в любом случае усыпили бы Любу Люфт, ну протянула бы она лишние полчаса — всего какие‑ то несчастные полчаса! Ей бы не хватило времени даже на то, чтобы посмотреть альбом, который вы купили. И я по‑ прежнему считаю, что вы напрасно его уничтожили — это расточительство. Мне неясны мотивы вашего поступка, вы поступили нерационально, вот и все.

— Я выхожу из игры, это мой последний список, — произнес Рик.

— Чем угодно! Наймусь страховым агентом, как написано в информе на Гарленда. Или эмигрирую. Да. — Он пожал плечами. — Я отправлюсь на Марс.

— А кто же тогда займется вашей работой? — не унимался Фил Реш.

— Можно использовать андроидов. Будет лучше, если охотой займутся именно андроиды. С меня достаточно. Я больше не могу… Она была прекрасной певицей. Возможно, лучшей на Земле. Безумие!

— Нет! Необходимость! Вы разве забыли? Чтобы сбежать, анди убивают людей! Не вытащи я вас из полицейского участка на Мишен‑ стрит, они бы вас там и прикончили. Именно для такой грязной работы Гарленд держал меня при себе; когда вас привели, он позвонил мне и попросил спуститься в его кабинет. А Полоков? Вы же говорили, что он едва не прикончил вас. А Люба Люфт? Ведь и она… Мы прибегаем к насилию, защищаясь; это они проникли на нашу планету — убийцы и чужаки, которые находятся вне закона и маскируются под…

— Под полицейских, — уточнил Рик. — Под охотников за премиальными.

— О'кей, проверьте меня на тест Бонелли. Возможно, Гарленд лгал. Я уверен, что он лгал, — ложная память не может быть столь подробной. И как насчет моей белочки?

— О да, ваша белочка. Я позабыл, что у вас есть белочка.

— Если я — анди, — сказал Фил Реш, — и вы убьете меня, вы можете забрать мою белочку. Я прямо сейчас напишу, что завещаю ее вам.

— Анди не владеют собственностью, поэтому им нечего завещать.

— Хорошо. В таком случае вы просто отправитесь туда и заберете Баффи, — сказал Фил Реш.

— Обещаю вам, — кивнул Рик. Кабина остановилась на первом этаже, двери открылись. — Вы останетесь с Любой; я вызову патрульную машину, чтобы труп забрали во Дворец Правосудия. Для анализа костного мозга. — Рик увидел будку, вошел, опустил жетон и трясущимися пальцами набрал номер.

Между тем группа людей, которая ожидала когда спустится лифт, столпилась вокруг Фила Реша и тела Любы Люфт.

«Она была превосходной певицей, — повторил Рик, сжимая трубку; доложив в Управление, он кинул ее на рычаг. — Не понимаю, как столь редкостный талант мог оказаться опасен для нашего общества? Но она не была талантливой, — внушал себе Рик. — Она была только андроидом, как Фил Реш, — заключил Рик, — который не менее опасен и по тем же самым причинам. Так что мне не время успокаиваться».

Выбравшись из будки, Рик стал пробираться сквозь толпу, обратно к Решу и распростертым останкам девушки‑ андроида. Кто‑ то набросил на нее пальто. Чье‑ то пальто, не Реша.

Подойдя к Филу Решу, который стоял чуть поодаль и напряженно курил короткую серую сигару, Рик признался ему:

— Я молю Бога, чтобы тест доказал мне, что вы — андроид.

— Вы искренне ненавидите меня, — ответил Фил Реш с некоторым восхищением. — Как быстро все меняется; на Мишен‑ стрит вы почему‑ то питали ко мне противоположное чувство. Совсем недавно, когда я спасал вашу жизнь.

— Я понял ваш принцип: вы совершенно одинаково прикончили и Гарленда, и Любу. Вы убиваете не так, как я, — вы убиваете иначе, вы даже не пытаетесь… Ч‑ черт! — Рик выругался. — Теперь я понял. Вам нравится убивать. Все, что вам требуется, — предлог. Если у вас появится предлог, вы запросто убьете даже меня. Вот почему вы так ухватились за возможность того, что Гарленд — андроид; это сделало его доступным, потенциальным трупом. Интересно знать, как вы поступите, если провалите тест Бонелли. Вы убьете себя? Иногда андроиды кончают с собой.

— Да, я сам о себе позабочусь, — сказал Фил Реш. — Вам не придется волноваться, ваша задача — провести тест.

Прибыла патрульная машина; двое полицейских выпрыгнули из кабины, увидели, где их ждут, у без задержек продрались к лифту. Один из них узнал Рика и кивнул ему. «Итак, мы можем идти, — понял Рик. — Свою работу здесь мы уже выполнили. Полностью».

Когда он и Фил возвращались обратно по улице к зданию оперного театра, на крыше которого они припарковали ховеркар, Реш сказал:

— Я отдам свой лазерный пистолет прямо сейчас; чтобы у вас не появилось лишних волнений по поводу моей реакции на негативный результат теста. Говоря точнее — для вашей личной безопасности. — Он протянул пистолет, Рик спокойно его спрятал.

— Как же вы убьете себя, — спросил Рик, — если завалите тест?

— Боже праведный! — воскликнул Рик. — Неужели это возможно?

— Возможно, если я андроид. У анди отсутствует спонтанное включение блуждающего нерва, — объяснил Фил Реш. — В отличие от людей. Разве вам не говорили, когда готовили к работе охотника? Я знаю об этом уже много лет.

— Но умереть таким способом… — запротестовал Рик.

— Эта процедура не сопровождается болью. Так что же тут такого?

— М‑ м… — Рик попытался изобразить жестом, потому что слов не нашлось.

— Я все же склонен думать, что мне не придется прибегнуть к данной процедуре, — заверил Фил Реш.

Вместе они взобрались на крышу оперного театра «Мемориал Войны», где стоял ховеркар Фила Реша.

Проскользнув на сиденье водителя и закрыв за собой дверь, Фил Реш сказал:

— Нет. Я не знаю, как его анализировать. «В этом случае мне придется полагаться на твою интерпретацию данных, — мысленно добавил Рик. — Так что твое предложение отпадает».

— Вы скажете мне правду, не так ли? — спросил Фил Реш. — Если я — андроид, вы мне скажете об этом?

— Я действительно хочу знать правду. Я должен ее узнать. — Фил Реш вновь закурил сигарету, повернулся боком, облокотился на сиденье; он наблюдал за Риком, стараясь устроиться поудобнее, но, как ни усаживался, почувствовать себя комфортно так и не смог.

— Вам действительно нравятся работы Мунка? Те, которые так внимательно рассматривала Люба Люфт? — спросил он. — Я от них не в восторге. Реализм в искусстве мне не интересен. Мне нравится Пикассо и…

— «Зрелость» датируется 1894 годом, — коротко сообщил Рик. — В то время господствовал реализм; вы должны это учитывать.

— Но одна из картин, на которой изображен человек, зажавший уши и кричащий из последних сил, — она отличается от «Зрелости».

Открыв портфель, Рик выудил из него составные части прибора.

— Сложное приспособление, — заметил Фил Реш, внимательно наблюдая за Риком. — Сколько вопросов вам потребуется, чтобы дать окончательное заключение?

— Шесть или семь. — Он протянул Филу Решу адгезивную пластинку. — Прилепите к щеке. Плотно. А луч света… — Рик указал, — будет сфокусирован на ваш глаз. Не моргайте, глазное яблоко должно оставаться неподвижным.

— Рефлекторные флуктуации, — уверенно констатировал Фил Реш. — Но не естественное возбуждающее действие; вы ведь измеряете не давление. Вы будете задавать устные вопросы; это то, что мы называем реакцией вздрагивания.

— Вы считаете, что сможете ее контролировать? — спросил Рик.

— Наверное, нет. Внешне, возможно. Но внутреннюю амплитуду невозможно контролировать сознательно. В противном случае… — он замолчал. — Начинайте. Я нервничаю; извините, что я разговорился.

— Говорите все, что вздумается, — сказал Рик. «Говори, ведь тебе не так далеко осталось до могилы, — подумал Рик. — Если ты, конечно, ее чувствуешь. Мне это безразлично».

— Если тест докажет, что я — андроид, — пролепетал Фил Реш, — вам предстоит обрести веру в человечество. Но если этого не произойдет, я предлагаю вам начать формулировать идеологию, которую вы сможете приспособить под…

— Итак, начинаем. — Устройство было полностью собрано, и стрелки двух индикаторов задрожали. — Время ответной реакции — фактор, который я регистрирую, так что отвечайте настолько быстро, насколько возможно. — По памяти Рик выбрал начальный вопрос.

Позже Рик долгое время сидел в полной тишине. Затем начал разбирать устройство Войт‑ Кампфа, складывая его элементы обратно в портфель.

— Я вижу ответ на вашем лице, — произнес Фил Реш, выдохнув слова с абсолютно невесомым, почти конвульсивным облегчением. — О'кей, можете вернуть мою пушку. — Он в нетерпении протянул руку ладонью вверх.

— Очевидно, вы были правы, — сказал Рик, — в отношении планов Гарленда. Он хотел столкнуть нас лбами; как вы и предполагали. — Рик чувствовал, что полностью разбит и физически, и морально.

— Вы уже сформулировали основополагающие пункты идеологии? — спросил Фил Реш. — Те, которые объясняют меня, как частицу расы людей?

— В вашей эмпатической реакции есть явный дефект — мотивация ваших поступков, который мы не определяем. Мы не определяем его данным тестом. Ваше чувство по отношению к андроидам.

— Несомненно, вы не сможете протестировать его.

— Возможно, мы научимся это делать. — Он никогда прежде не задумывался об этом, никогда не относился с сочувствием к андроидам, которых убивал. Рик всегда считал, что воспринимает андроидов как умные механизмы, по крайней мере, так подсказывало сознание. И теперь, сравнив себя с Филом Решем, разница мотиваций заявила о себе в полный голос. Но Рик инстинктивно чувствовал, что прав. «Эмпатия по отношению к искусственно созданной структуре? — спросил он себя. — К чему‑ то, что претендует на роль живого? Но ведь Люба Люфт выглядела подлинно живой; в ней не было даже намека на подделку».

— Представьте, что произойдет, — тихо сказал Фил Реш, — если мы поставим андроидов и животных на один и тот же уровень эмпатической идентификации.

— Абсолютно точно. Этот тип — «Нексус‑ 6»… Они раскатают нас в лепешку. Вы и я, все охотники за премиальными — мы стоим между «Нексус‑ 6» и человечеством, мы барьер, который разделяет два класса. Более того… — Он замер, сбился с мысли, обратив внимание на то, что Рик вновь достает элементы устройства. — Я считал, тест закончен.

— Я хочу задать вопрос самому себе, — пояснил Рик. — А вы мне скажете, что зарегистрируют стрелки приборов. Вы отметите отклонение, а подсчитаю я сам. — Он прилепил адгезивную пластинку к щеке, установил трубку — источник света так, что луч падал ему точно в глаз. — Вы готовы? Следите за стрелками. Мы исключим временную задержку; я хочу знать лишь величину показаний.

— Кажется, Рик, я готов, — бодро ответил Фил Реш. Рик громко произнес:

— Я спускаюсь на лифте вместе с андроидом, которого только что поймал. Неожиданно кто‑ то убивает его без предупреждения.

— Никакой заметной реакции, — сообщил Фил Реш.

— Слишком много, — констатировал Рик; он сорвал со щеки адгезивный диск и выключил свет. — Сочувственно‑ эмпатический ответ, — уточнил он. — На уровне, который соответствует ответам на большинство вопросов. Кроме экстремальных, которые связаны с использованием детской кожи в декоративных целях.., вопросов на уровне патологии.

— Я проявляю эмпатический ответ только к определенным андроидам, не ко всем. К одному или двум. — «Например, к Любе Люфт, — подумал Рик, — Так что я ошибся. В реакции Фила Реша нет ничего ненатурального и нечеловеческого; скорее, дело во мне самом».

«Интересно, испытывал ли кто‑ нибудь из людей до меня такую жалость к андроидам?»

«Конечно, — ответил он, — я едва ли еще раз столкнусь с похожей ситуацией. Скорее всего, моя реакция аномальна, и в ней повинны чувства, вызванные „Волшебной флейтой“, голосом Любы, ее прерванной карьерой. Раньше я ничего подобного не испытывал, по крайней мере, не обращал внимания. Ни с Полоковым, ни с Гарлендом. И, — понял Рик, — если бы я доказал, что Фил Реш — андроид, я бы прикончил его без намека на сочувствие. Во всяком случае, после смерти Любы».

Много ли отличий между подлинно живущими людьми и гуманоидными конструкциями? В этом лифте, в музее, он сказал себе: «Я спускаюсь вниз с двумя созданиями, одно — человек, другое — андроид… Но мои чувства сейчас противоположны общепринятым. И те, которые я должен испытывать, и те, которые я привык чувствовать».

— Вы серьезно больны, Декард, — произнес Фил Реш; как показалось Рику — с удовольствием.

— И что же мне делать? — поинтересовался Рик.

— Потому что она была для вас физически привлекательна. Раньше с вами ничего подобного не случалось? — Фил Реш рассмеялся. — Нас учили, что главная проблема в работе охотника — половое влечение. Разве вам не известно, Декард, что колонисты имеют любовниц? Любовниц‑ андроидов!

— Это противозаконно, — ответил Рик, вспоминая соответствующую статью колониального законодательства.

— Конечно, половая связь человека и андроида запрещена законом. Но ведь и любовь двух мужчин, двух.., зачем уточнять? Все эти варианты тоже противозаконны. Но люди от таких связей не отказывались и не отказываются.

— Но если это — нет, не секс — настоящая любовь?

— А любовь к родной стране? — заспорил Рик. — Любовь к музыке?

— Если ваша любовь направлена на женщину или на женщину‑ андроида, это секс. Да проснитесь вы, Декард, посмотрите правде в глаза. Вы хотите уложить в постель женский вариант андроида — не более того, но и не менее! Со мной однажды произошло нечто подобное. Когда я только начал работать охотником. Не позволяйте себе ныть; вы выздоровеете. Обязательно. Просто привычный ход событий изменил свой порядок. Не вы убивали ее, но вы присутствовали в тот момент, когда ее убили. После чего почувствовали к ней физическое влечение. Я вам советую повторить; Но в обратной последовательности.

—..а затем убить ее, — без лишних объяснений сказал Фил Реш. Злорадная, жесткая улыбка застыла на его лице.

«Ты чертовски хороший охотник за премиальными, — понял Рик. — И твое отношение к анди тому подтверждение. А я?»

Неожиданно, впервые за время работы охотником, он засомневался в себе.