Часть II. Весна 7 страница

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Как мне этого не хватало! Сердце снова забилось с бешеной скоростью, а дыхание участилось.

- Что, нам опять диктуют какой-то калл? – спросил он у меня.

- И ты будешь писать это говнецо? – снова осведомился Паша, глядя, как я вывожу буквы в тетради.

Он опять по привычке начал теребить ручку. Учительница диктовала что-то про Гоголя.

- Эль, ты успела записать последнее предложение? – повернулась ко мне Тома.

- Я только не поняла: что это за Николай Васильевич?

Паша начал беззвучно посмеиваться и закрывать лицо ладонью. Я тоже начала хихикать.

- Да, Том, я даже не подозреваю, кто такой Николай Васильевич! – язвила я.

- Тебе трудно сказать? – спросила она с улыбкой на лице.

- Том, давай, иди уже отсюда, – посмеиваясь, он показывал ей жестами, чтоб она отвернулась.

Тома продолжала улыбаться и смотреть то на меня, то в мою тетрадь.

- Подождите, так это… аааа!!! Николай Васильевич и Гоголь – это одно и то же?

Я поаплодировала ей так же беззвучно, как засмеялся Паша.

- Все, Том, ты пиши там, – он снова попытался заставить ее повернуться к себе и на этот раз удачно.

Мы еще пол-урока сидели с ним и угорали над Томой.

- Николай Васильевич, блин! – приговаривала я.

- Ага, Гоголь, бля! – красноречиво дополнял меня Паша.

После второго урока пришла Яна. Я сразу же подлетела к ней:

- Яна, убить тебя мало! К третьему уроку она пришла!

- А что, ты завидуешь? – паясничая, спросила она. – Завидуй молча!

- Да ты не представляешь, что ты наделала! Ты помнишь, что было, когда ты в прошлый раз не пришла в школу?

- Эля! – она была насторожена. – Кто на этот раз?

- Да все он же! Просто все вернулось. Это ты виновата!

- Блин, мне нельзя пропускать школу, а то у тебя вечно что-то происходит!

В наших туалетах было всего по три кабинки, но только одна из них с дверью, причем не закрывающейся. Поэтому в туалет нужно было ходить как минимум вдвоем, чтобы один держал дверь.

- Что, Эля, штаны специально под Агейкина подбирала? – с легкой издевкой и презрением заметила Зоя, заходя в кабинку. Я прижала дверь кабинки своим весом.

- Даа, прямо специально вчера все шкафы перерывала, только чтобы найти штаны под Агейкина, – отшутилась я.

Я всегда понимала шутки подобного рода, но Зоин тон говорил о том, что она догадывается, что мне нравится Паша, и осуждает меня за это. И это было неприятно.

Мы вышли из туалета. Около ближайшего окна в коридоре стояли Тома, Велиева, Мила и Вера. Мы подошли к ним. Зоя достала жвачку и предложила всем.

- Зоя, ты прямо такая щедрая, – завела Тома свою песню, всячески прикасаясь к Зое и неестественно вздыхая. – Все время со всеми жвачкой делишься. У тебя там дома запасы?

- Да у Пешковой дома, наверное, целый склад! – громко заявила Вера. – Давай, признавайся, наворовала где-нибудь?

- Вот я бы хотела, чтобы мои дети учились с детьми Зои, – продолжала Вера очень громко. – И денег на еду с собой давать не надо, сами всем поделятся!

- Ну, спасибо! – усмехнулась Пешкова. – Хотя мне почему-то кажется, что мои дети будут наоборот вредными и жадными.

- Так! Я не хочу, чтоб мои дети учились с твоими! – сказала я.

- Ну да, – начала Зоя пренебрежительным тоном. – Они будут учиться с детьми Агейкина.

Это было настолько неожиданно, что я начала смеяться наряду со всеми. Затем они продолжали говорить на другие темы, не связанные с этим, но у меня все еще оставалось то неприятное послевкусие, которое я ощутила из-за слов Зои. Если уж она думает, что мне нравится Паша, то зачем ей меня палить перед всеми? Неужели нельзя просто думать и молчать?

На этаже появились Карина и Кулешова. Яна сразу начала беситься:

- Яна, успокойся, дыши, все хорошо! – на полном серьезе говорила ей Тома, положив руку моей подруге на плечо.

Я пришла домой и села есть. Уроков нам уже не задавали, поэтому остаток дня был у меня свободным. Неожиданно раздался телефонный звонок. Я подняла трубку:

- Алло, привет, Эль, – я сразу же узнала голос Зои.

- Ты извини, что я беспокою по такому тупому поводу, – сказала она, виновато посмеиваясь. – Но… меня бесит Тома!

- Что-то мне трудно в это поверить. Вы же все время и домой вместе ходите, и общаетесь.

- Да вот именно, я уже даже домой стала ходить по другой дороге, только чтобы с ней не идти.

- Ничего себе. Я, правда, не ожидала. Все выглядело совсем не так.

- Я ей часто говорю, что мне нужно к метро, так она даже пытается со мной навязаться. И все время напрашивается ко мне домой, причем очень нагло. Например, иногда говорит: «Ну, давай я тогда к тебе зайду…» Меня это выводит просто.

- Все, я выговорилась! – произнесла она на выдохе.

- Ну, раз мы говорим о том, кто кого бесит… Ты меня последнее время постоянно достаешь!

- Блин, вы просто тогда с ним сидели, ржали и не отдавали мне ластик. А потом ты еще меня игнорила. Это было неприятно.

- Да я и не думала, что ты это так серьезно воспринимаешь. Извини, конечно, просто с тех пор уже две недели прошло. Я уже забыла, а ты, оказывается, мне мстишь… Секундочку, ты думаешь, что он мне нравится? – вот черт меня дернул это сказать. – Ты что, это же Агейкин!

- Вот так ты обо мне думаешь! – отшутилась я. – В общем, что бы ты там ни думала, не надо там намеков всяких, особенно при других.

- Ладно, извини. Я постараюсь. Просто тогда я бесилась из-за ластика, а теперь успокоилась.

Я положила трубку и с облегчением вздохнула. Хотя, наверное, она не поверила, что мне не нравится Агейкин. Но это лишь догадки, а доказательств у нее не было. Единственное, что меня пугало, что она кому-то начнет говорить о своих догадках, но это было не страшно. Главное, чтоб эти слухи не дошли до него.

На следующий день после обеда мы с Зоей вышли из столовой и решили сесть на диванчики. Точнее, это я решила, потому что там сидел Паша. Но Зоя, конечно, думала, что это было наше обоюдное решение. Мы сели на крайний диван около коридора, стоявший у стены, перпендикулярной стене с окнами. Я села боком, лицом к окнам, а Зоя – лицом ко мне. Она снова завела свою песню про Тому. Вдруг входные двери открылись, и зашли Паша, Враницкий и еще несколько пацанов. Они сели на тот же ряд диванов, что и мы, но с противоположного края, так что между нами было примерно два дивана. Я периодически начала поглядывать на Пашу. Я и не думала, что Зоя это заметит, потому что я старалась как можно дольше смотреть на нее.

Она немного прищурилась. Мое сердце бешено забилась. Вот сейчас она повернется назад и увидит, что там пришел Паша. Я буду выглядеть очень глупо… Но она этого не сделала и продолжила говорить. Я была удивлена, любопытство вынудило бы любого человека обернуться. Любого…

Значит, она просто догадалась. Она знала, кого там увидит.

Все оставшееся время разговора я смотрела на нее в упор…

та неделя была последней. Неделя – это даже громко сказано. Уже завтра, во вторник, у одиннадцатых классов был последний звонок. Однако еще в пятницу нам наказали в обязательном порядке прийти сегодня в школу и обещали полноценный учебный день.

По дороге в школу мне уже удалось увидеть Кулешову и Тарасову, сидящих в парке. Как же меня это раздражало! Мы стояли с Верой на этаже у окна, как эти две снова появились в моем поле зрения.

- Привет! – поздоровалась с ними Вера, хотя они даже и не собирались к нам подходить. Меня это взбесило. И после этого они, конечно же, подошли.

- Привет, – откликнулась я отрешенным голосом.

- Яяяянааа, – капризно протянула Кулешова. – А что у нас с настроением?

- Нет. Вот потому-то и плохое настроение! – я сказала это достаточно дружелюбно, но на деле мне хотелось убить всех присутствующих. И даже Ее.

Эта «парочка» засмеялась и отправилась в другой конец коридора.

- Ян, успокойся, – начала Вера. – Что она тебе сделала?

Меня прервали вновь прибывшие Тома и Арина. Арина сразу потянулась к Вере, чтобы чмокнуть ее в щеку. Я продолжала стоять, скрестив руки и недовольно надув губы.

- Яна, что у тебя опять случилось? – Тома положила мне руку на плечо.

- Да бесят меня все! – я демонстративно посмотрела в сторону Карины и Ники и повернулась обратно. – Бесят!

Арина, увидев это, приподняла одну бровь. Я только сейчас заметила, что на ней было яркое летнее оранжевое платье.

- О, Арин, ты сегодня прямо как лучик! – сделала я ей комплимент.

- Нет, вон твой лучик! – она посмотрела в сторону Ники и Карины, направившихся в сторону лестницы. – Так и беги за ним!

Хорошо, что в этот момент Тома болтала с Верой, и они ничего не слышали. Арина сразу же включилась в их разговор, а я все еще стояла в легком недоумении. Это что вообще такое было только что?

Карина и Ника вернулись с лестницы, и вторая начала хихикать в своем стиле.

- Ну, у всех смех разный, – начала Тома свою поучительную песню. – Вот у моей подруги в классе…

Мне надоело их слушать, а общество Арины угнетало. Я пошла в класс. Сейчас должно было быть обществознание. Когда я зашла в кабинет, за последней партой уже сидела Эля, а рядом с ней Агейкин. Вдруг мимо меня проскочили Велиева с Кулешовой и сели перед ними. Я была не в духе, поэтому решила во что бы то ни стало занять свое место рядом с Элей.

Эх, да что я вру… Конечно, я туда хотела сесть из-за Кулешовой.

- Давай, вали отсюда, – грубо сказала я Агейкину и поставила сумку на парту.

Сначала он даже не сдвинулся с места. Эля молчала.

- Да блин, Артемьева… – лениво протянул он, но все же встал и пересел на ряд у окна.

- Блин, и что ты сделала? – недовольно прошептала Эля. – Он зашел и сам ко мне сел, а ты…

- Тише ты! – и после небольшой паузы она добавила. – И перед Кулешовой, вообще-то, парта тоже свободна.

Ну, уж нет! Мне было удобней, если Кулешовой приходилось ко мне поворачиваться, а не мне к ней. Во втором случае я даже ощущала себя лишней. А в первом случае ей приходилось ради меня преодолевать свою лень и делать поворот минимум на девяносто градусов. Эта мысль грела меня изнутри.

Почти весь урок мы играли с ней на «Ай-фоне» Велиевой. Там были игры сразу для двух игроков. Я постоянно выигрывала у нее.

- Яяянааа, – капризно протянула Кулешова. – Ты опять меня уделала! Корова!

После урока нас отправили в наш кабинет. Людмила Алексеевна сказала, что нужно помыть класс и сделать бумажные самолетики для последнего звонка одиннадцатому классу. Почти все девочки отправились на «бумажную» работу в подсобку... Это не удивительно, так как из мальчиков был только Агейкин, а остальные пока не приехали со сборов. Агейкину сказали помыть окна, Зоя, Вера и Соня Мелихова намывали парты, Савелова с Федосиной - полы, а нам с Элей, как самым ленивым досталась самая легкая работа: протереть пыль со шкафчиков. С этим мы справились быстрее всех, и нам оставалось только создавать лишь видимость работы.

…Все парты были в пене. Эля сразу потащила меня к последней парте ряда у окна, взяла с нее немного пены (хотя пену можно было взять с парты и поближе. Ах, да! Там же у окна на табурете стоял Агейкин и мыл его. Как я сразу не догадалась.) и начала меня ей запугивать.

Паша спустился с табурета, видимо, чтобы пойти и помыть тряпку. В эту же секунду Эля залепила ему пеной по спине. Он резко развернулся, быстро снял с парты немного пены и залепил ей в плечо. Он сразу же поспешил отойти подальше, но очередной дозы пены от моей подруги ему не удалось избежать.

- Эля, ну хватит уже, – попыталась сказать я ей, но она будто не слышала. Меня это все раздражало. Что она ведет себя, как дура? На что она вообще надеется?

Очень вовремя в классе появилась Людмила Алексеевна.

- Людмила Алексеевна, уберите от меня Гиллен! – как бы шутя пожаловался Агейкин.

- Так, а что Гиллен с Артемьевой у нас делают? – с укоризной спросила она. – Идите самолетики делать!

Мы зашли в подсобку: девчонки сгрудились вокруг стола, делая самолетики, и места, куда можно было бы сесть, совсем не осталось. Паша проследовал за нами, помыл тряпку и подошел ко столу.

- А мог бы помочь нам, Агейкин! – Арина демонстративно поставила одну руку в бок, а другой слегка помотала его за нос. Он попытался остаться невозмутимым, но я заметила, как уголок его рта дрогнул.

Эля стояла и смотрела на самолетики с грустной улыбкой. Сейчас я была с ней солидарна: Арина сегодня меня изрядно взбесила, что я была готова продолжать злиться на нее, даже по этому, ничего для меня не значащему, поводу.

После пятого урока нас повели в актовый зал на линейку. На лестнице было целое столпотворение, но даже в нем Ника и Карина смогли найти друг друга и идти рядом. Я же оказалась около Томы.

- Бесит! – я тряслась, подпрыгивая на месте и поглядывая вверх на тех двоих.

- Яночка, что у тебя опять такое? – ласково спросила Тома, положив мне руку на плечо.

- Да видишь эту Карину Тарасову? Она прицепилась к Кулешовой, а я к ней даже подойти не могу! Откуда она вообще взялась?

- Ян, попробуй отнестись к этому спокойнее, нервные клетки не восстанавливаются все-таки. Они же такие подруги, как и Кулешова с Велиевой, а тебя раздражает только Тарасова.

- Да Велиева это не то! Кулешова даже кидает ее из-за этой сучки!

- Ну, сама подумай, вы же с Никой в одном классе, у вас больше времени на общение друг с другом. И домой вам по дороге.

- Кстати, да. Хм… Точно. Спасибо, Том, мне даже как-то легче стало! Я как-то и не подумала.

Хорошо, что на линейке мы все стояли каждый со своим классом, так что Кариночке с Никочкой пришлось на время разлучиться. Она встала между мной и Томой, а справа от меня была Эля. Началась раздача грамот.

- Грамоту за успешное изучение английского языка получает Карина Тарасова, 9 «А»!

Я посмотрела на Нику: либо она этого не слышала, либо просто не поняла, к чему Тома это сказала. В любом случае я была очень зла! Я ей душу открыла, а она меня палит!

После школы мы стояли с Элей на улице и разговаривали. Я пожаловалась ей на Тому, а затем разговор зашел об Арине.

- Меня бесит эта Арина, – бесилась моя подруга. – Я же вижу, что Агейкин ей на фиг не нужен! Вот зачем она его лапает и все такое? Он между прочим втюривается в нее, а все зря! Выбрал бы меня, и все было б проще!

- Да Арина задрала меня! – я уже сегодня успела поведать Эле историю про «лучик». – А еще эта… Карина. Тоже, блин! Ни себе, ни людям! Ей Ника не нужна так, как мне!

- Смотри-ка, – я призадумалась. – Одна – Карина, вторая – Арина, и обе одинаково нам мешают! Это знак! Эти имена прокляты!

Я думала, что хуже быть не может, но, придя домой, я обнаружила в Круге заявку на добавление в друзья от… Карины. Сколько она еще будет лезть в мою жизнь?!

егодня был последний звонок у одиннадцатого класса. Нам сказали прийти в школу к десяти, так как часть нашего класса на этом мероприятии (в том числе и я) пели песню. А в конце песни мы запускали в зал наши самолетики.

Где-то час мы репетировали песню в классе. Это был третий урок, и, когда он закончился, мы пошли в столовую завтракать. За столом я сидела рядом с Элей. Она вообще всегда казалась мне любителем поесть, но в этот раз она съела лишь пару ложек пюре, а все остальное время ковырялась в тарелке. Это мне показалось странным, но я ничего не сказала.

Около 12 мы начали рассаживаться в актовом зале. Лена сидела с очень страдальческим видом, поджав губы и периодически вздыхая.

- Ну, конечно, у тебя же сейчас нет такого, поэтому тебе меня будет трудно понять.

Наконец, все собрались, и праздник начался. Сначала выпускники вышли в парах перед сценой. Затем они по очереди начали выходить на сцену и объявлять учителей, победивших в разных номинациях, которые они придумали сами. Самый веселый учитель, самый обаятельный и так далее. Конечно же, номинаций было столько же, сколько и учителей, поэтому обделенным никто не остался.

Затем были разнообразные сценки про уроки, один танец и пара песен. Под конец пришла наша очередь петь и запускать самолетики. Лена с большим воодушевлением пела эту песню про то, как нам жаль расставаться с одиннадцатым классом. Ей-то, наверное, было жаль больше всех. Хотя… нет. Ей было жаль расставаться только с одним человеком, а многим другим – со всеми. Вере, например. Ее общительность не знала границ.

После нашей песни сами выпускники спели заключительную песню, и началась «трогательная часть». Все обнимались: и родители, и выпускники, и наш класс. Вера обнялась чуть ли не с каждым из их класса. На радость Лены, с Лешей она не обнималась.

Неожиданно к нам подошел Смоляков. Выглядел он как никогда пафосно.

- Да, здорово, – согласилась Лена. – Сценки у вас крутые были. Надеюсь, в следующем году у нас тоже получится хороший последний звонок.

- Я к вам постараюсь прийти, если что, – улыбнулся Егор. – Ладно, пойду я.

Когда он отошел, Лена с облегчением вздохнула:

- Боже, ты видела этот пафос? Он прямо излучал его своим костюмом!

Больше в школе нам торчать не предстояло, и мы вышли на улицу. Там уже стояли Эля, Яна и Тома.

- О, Лена, Мила! – Тома сразу же положила нам руки на плечи. – Вы идете сегодня на школьную дискотеку?

- Да, – ответила Эля. – Хоть раз в жизни надо туда сходить.

- Мне кажется, мы туда придем и будем тупо сидеть, – усмехнулась Эля.

- Ну, просто пообщаться там… Я, наверное, пойду, хотя немного устала…

- Здорово! Тогда там и увидимся! – радовалась Тома.

Из школы вышел Агейкин. Он встал неподалеку от нас и закурил.

- Паша, ты бы бросил курить, это же вредно, – начала Тома. Мы все переглянулись.

Он усмехнулся в ответ. На улице было жарко, и он начал обмахиваться нижней частью футболки, периодически обнажая свой чуть заплывший живот.

- О, Паш, ты за этот год даже пополнел! – весело заметила Тома. – Откормили тебя в нашей столовке!

- Нда, Тома, – наконец, отозвался он. – Даже у меня не такие мокрые подмышки, как у тебя.

Это было очень жестоко. Мы все расширили глаза и взглянули друг друга.

- Ну, не всем же повезло так, как тебе, – улыбнулась она в ответ. – Ладно, девчонки, до вечера.

Мы снова переглянулись, выражая свое недоумение по поводу диалога Паши и Томы.

- Может, пойдем погуляем? – предложила Эля. – Времени до семи еще полно.

Мы пошли во дворы и расположились на какой-то площадке.

- Черт, я уже сомневаюсь, идти ли мне на дискотеку или нет, – сказала Лена. – Я никогда не видела Лешу на наших школьных дискотеках.

- Эээ, Лен… а разве Эля и Яна знают про Лешу? – удивилась я.

- Я думаю, Мила, тебе пришло время и про нас узнать, – Эля посмотрела на Яну, ожидая одобрение, и та кивнула. – Просто не только у Лены есть подобный секрет.

- Да кто там может нравится? – я засмеялась. – У нас в классе десять пацанов.

- Ну, попробуй отгадать! – Эля в ожидании уставилась на меня.

- Нет. Но, кстати, он мне нравился в начале этого учебного года.

- Мила, не отвлекайся! – недовольно сказала Яна.

- А, точно! Я ж тут гадаю. Может какой-нибудь Москалев или Януш? Ха-ха-ха!

- Блин, я не знаю! Кто там еще… Ну, не Агейкин же…

- Да ладно? Агейкин? Хотя вы с ним иногда вместе сидите и ржете, и у меня иногда пробегала мысль, что он может тебе нравится, но я как-то сразу это отметала.

- Я ведь тоже назвала его в последнюю очередь, наверное! – отозвалась Лена.

- Офигеть, вообще… Агейкин… Но он только с виду кажется быдлом, на самом деле с ним бывает весело.

- Да, – согласилась моя подруга. – Я же весь год с ним сидела. И я б, наверное, больше ни с кем из пацанов не согласилась бы сидеть.

- Ну, значит, у меня не все так плохо, – выдохнула Эля.

- Ага, у тебя-то нет, – Яна иронично усмехнулась. – А вот у меня…

- Да, мне уже страшно, пацанов-то нормальных как-то и не осталось… – сказала я.

- Мила, поверь, ты не там ищешь истину, – Яна снова залилась смехом.

Ко мне в голову пришла очень дикая мысль, что сразу же отобразилось на моем лице. Яна прочла мои мысли:

- Короче, это… Кулешова… – Яна сразу же покраснела.

- Но! – Артемьева подняла к верху указательный палец. – Я точно нормальная, я это знаю. Мне в начале года три дня нравился Померанцев. И раньше тоже пацаны!

- А как же Арина? – Эля многозначительно на нее посмотрела.

- Ну, Арина… это было не то. Это было как наваждение. Но мои чувства к ней были только дружескими. Может, иногда слишком дружескими, но все же…

- Слушай, раз ты говоришь, что пацаны все равно нравились, – рассуждала Лена. – Значит, это, скорее всего, тоже какое-то помешательство. Подростковое типа, гормональный всплеск, не знаю…

- Вот, я тоже так думаю, – согласилась Яна. – Ведь девочки меня в целом не интересуют. Только она. А так, если я в журнале увижу фотки полуголых парней, они меня явно больше привлекут, чем девушки!

- Даааа, – я наконец-то переварила всю поступившую за это время информацию. – Я и не могла подумать, что у вас такое творится.

- Так, Мила! – Яна посмотрела на меня с укоризной. – Ты про нас все знаешь, мы, можно сказать, душу тебе открыли, а ты нам что расскажешь?

- Эээ… Да у меня как-то ничего… Мне последний раз кто-то нравился в девятом классе, а из этого класса пока никто…

- Ну, нормально! Вот если, например, Лена про нас что-то кому-то расскажет, мы можем всем сказать про нее. А ты, получается, сможешь про нас спокойно болтать!

- Мила, либо мы тебя убиваем, либо ты быстро западаешь на какого-нибудь придурка из нашего класса! – пошутила Эля.

- Лен, а Агейкин когда-нибудь ходил на дискотеки? – спросила Эля.

- Нет, я вроде его там никогда не видела. И Лешу тоже…

- Ладно, я домой, мне надо еще на дискач переодеться, – сказала я. – А домой еще ехать.

- На Знаменской. И еще от метро долго пиликать.

- Тогда давайте расходиться. Встретимся на дискаче.

Кажется, эта прогулка ознаменовала нечто новое. Наши тайны теперь просто обязывали нас быть вместе. Ведь они все вертелись только в нашем кругу.

Глава 24. Лена Нестерова | Алкогольные таланты

огда мы пришли на дискотеку, стало понятно, что особо весело не будет: благодаря длинным майским деньками, было очень светло, а сам актовый зал был полупустым. Здесь было, наверное, пока человек двадцать пять. Смоляков сидел на сцене за диджейским пультом. Это меня радовало: меньше вероятность, что он пригласит меня на медляк.

Паши и Леши не было. Вдруг в зал буквально впорхнула Тома. Она была в голубом летнем платьице и в подобранных в тон платью босоножках. В волосах ее был цветастый ободок, а сами волосы были с объемом, и в целом прическа делала ее похожей на девушку из шестидесятых. На лице была та самая легкая улыбка, которая сопровождала ее абсолютно всегда. Не знаю… но меня очень сильно раздражал этот ее образ.

- Тома «прекрасна», – шепнула мне на ухо Эля. – Пойдем присядем.

Мы сели на стулья. Поболтав с какими-то девочками из девятого класса, Тома сразу же подбежала к нам. Она села на корточки перед Элей и положила ей руки на колени.

- Девчонки, а вы что не танцуете? Так и будете сидеть?

- Да как-то светло, атмосфера не для дискотеки, – ответила я.

- Ну, не знаю… я как-то раньше на школьные дискачи не ходила…

- Понятно. Ладно, но вы присоединяйтесь, если что!

Отойдя от нас, сразу же начала кружиться и пустилась в пляс. Неожиданно Вера, сидевшая неподалеку от нас, подскочила и, распростерши руки, побежала к двери.

Эля сразу же встрепенулась. В дверях действительно стоял он.

- Все-таки пришел!!! А я знала, что ты придешь!!! – кричала Вера.

- Вер, как же я мог не распрощаться нормально с одиннадцатыми! – улыбнулся он.

Как же Эле повезло! Ее объект обожания появился на дискотеке, а вот мой… Леша вообще не был похож на тусовщика. Если приход Агейкина меня не очень удивил, то приход Леши…

Я увидела светлую шевелюру в дверном проеме. Даа… Все-таки мой варанчик соизволил приползти. Эля посмотрела на меня и улыбнулась. Думаю, на этой дискотеке мы были самыми довольными людьми из всех. Затем пришла и Кулешова.

- Надо же, – сказала Яна. – А Кариночки-то нету.

Заиграла очередная клубная мелодия. И неожиданно Агейкин начал дурачиться. Его танец напоминал одновременно и драку: он иногда подпрыгивал, выбрасывая ноги вперед, как будто хочет ударить Лешу. Леша в ответ начал делать тоже нечто подобное.

В который раз убеждаюсь, что алкоголь открывает великие таланты. Леша был бесподобен. Неповторим. Неподражаем.

Все сидящие только и смотрели на этих двоих и смеялись, Велиева достала свой телефон и начала снимать этот цирк, а Тома – фотографировать. То и дело слышалось хихиканье Кулешовой. Но я была уверена: происходящее больше всего нравилось нам с Элей. Кто бы там что нам ни говорил.

Вдруг во время очередного прыжка Леша повалился на пол. Агейкин, смеясь, подал ему руку. Как меня плющило в этот момент!

Песня закончилась. Леша пошел к диджейскому пульту, где вокруг Смолякова столпилось много людей из их класса, а Агейкин направился к стульям у стены. Эле повезло, что стул рядом с ней был свободен, и Паша сел именно туда.

Перед нами кружилась Тома. Периодически от ее мощных поворотов, подол платья поднимался на столько, что даже виднелись трусы.

- Нда… Тома, конечно, жжет… – шепнула мне Мила.

Я повернулась к Эле, чтобы оставить свой комментарий по поводу Дороховой, но она уже вовсю болтала с Пашей. Эх, ну, хоть кому-то повезло…

Через какое-то время к Агейкину с Элей подошла Федосина, всем своим видом показывая, как ее бесит Тома. Затем она развернулась и выбросила ногу вперед, делая вид, как будто ударяет Дорохову ногой, хотя та танцевала в десяти метров от нее. По иронии судьбы с ноги Иры слетела туфля и пролетела всего в нескольких сантиметрах от головы Томы. Хорошо, что она в этот момент стояла задом и даже ничего не заметила.

- Дося, в следующий раз попади! – громко сказал Агейкин.