Глава 3 Оренбургское Магометанское Духовное Собрание и его реформы в начале XX века

Планы реформ ОМДС в 1905 – начале 1906 гг.

В начале XX века мы видим многочисленные планы реформ Оренбургского магометанского духовного собрания. Мусульманская конфессиональная самоидентификация в этот период была первичной по сравнению с тюрко-татарской национальной идентификацией, особенно среди сельского населения. Поэтому все татарские политические организации либо употребляли в названии термин «мусульманский», либо ставили вопрос о религиозной автономии.

Мусульмане России в целом и татары в частности выполнили свой гражданский долг в ходе русско-японской войны 1904–1905 гг. «Тарджеман» регулярно сообщал о вкладе воинов-мусульман в ход военных действий. По указанию оренбургского муфтия М. Султанова был организован сбор пожертвований. Духовенство проводило молебствования о победе российского оружия. Значительные пожертвования в Красный Крест были ассигнованы татарами, особенно в городах. В Казани деньги были собраны как буржуазией, так и рядовыми прихожанами мечетей города^[1]. Поражение России в русско-японской войне, последовавшие затем уступки обществу и активизация политического движения стали тем каналом, которым воспользовались татарские общественные деятели.

Ключевой фигурой общественного движения мусульман России стал Г.-Р. Ибрагим. В начале сентября 1904 г. в Петербурге Рашид казый встречается с министром внутренних дел П. Д. Святополк-Мирским, деятелями «Союза освобождения» и земским деятелем М. А. Стаховичем. В начале октября Р. Ибрагим начинает свои поездки по России с целью подготовки съезда мусульман. Его деятельность концентрируется среди татар Волго-Уральского региона (Иж-Буби, Оренбург, Троицк, Уфа). В конце 1904 г. на имя премьер-министра С. Ю. Витте поступает первое прошение мусульман о даровании им политических и гражданских прав, чьим непосредственным инициатором был петропавловский ахун Яушев. В январе 1905 г. Р. Ибрагим обсуждает с Ю. Акчурой вопрос об объединении мусульман Казани и Крыма. Ю. Акчура отправляет письма И. Гаспринскому и лидеру азербайджанских либералов А.-М. Топчибашеву. Представители волжских татар, татар Крыма и азербайджанцев прибывают с петициями в Петербург, но в разное время^[2]. Эти факты ясно показывают отсутствие организационного единства, которое складывается только к лету 1905 года.

В татарском обществе в 1905–1907 гг. не было партии или влиятельной политической организации, выражавшей интересы рабочего класса. «Тангчылар» и «думачылар» защищали интересы крестьянства, но в целом выражали позиции национальной интеллигенции, молодого духовенства, мелкой и средней буржуазии, стремившихся к повышению своего социального статуса. К тому же в силу потери татарами наиболее плодородных земель для национального крестьянства было традиционным стремление перехода к статусу более обеспеченных городских слоев и духовенства. Буржуазия также не стремилась к созданию собственной политической организации. Муфтий М. Султанов отказался принять участие в политическом движении, что определило позицию духовенства как корпорации. В итоге руководящая роль в татарском политическом движении в 1905–1907 гг. принадлежала светской интеллигенции и ее сторонникам из числа мударрисов и (или) улемов-модернизаторов, придерживавшихся в целом либеральных взглядов.

Татары Казани первыми перешли к устройству массовых собраний по общероссийскому образцу. 29 января 1905 г. состоялось собрание, где присутствовало более 2000 человек. Оно единогласно приняло петицию на имя председателя Кабинета министров, включавшую требование об избрании муфтия и всех казыев из числа духовных лиц самими мусульманами. Все функции миллета, включая контроль над духовными школами, «…должны быть изъяты из других учреждений и подчинены МВД через посредство Духовного собрания». Таким образом, планировалось создание миллета по оттоманскому образцу. Другие требования основывались на «…уравнении общегражданских и имущественных прав татар с православным населением», включая открытие общеобразовательных и профессиональных школ с преподаванием на татарском языке. Особо отмечались законосовещательные функции миллета, включавшие «…приглашение мусульман в Кабинет Министров по указанию Оренбургского духовного собрания при составлении законов о религиозном и общественном быте татар, их гражданских правах»^[3].

В целом этот документ выражал интересы всех групп татарской элиты: духовенства, интеллигенции, дворянства и буржуазии. Налицо соответствие этой программы реформаторским идеям И. Гаспринского. Заметное изменение требований татарской национальной элиты произойдет только после созыва I Государственной Думы.

10–15 апреля 1905 г. в Уфе при Духовном собрании под председательством муфтия М. Султанова прошло заседание «Улама жэмгыяте» («Общества улемов»). Совещание было созвано по указанию председателя Кабинета министров Сергея Витте для составления официального доклада, касающегося проблемы мусульманской общины. В нем приняли участие улемы Казани (Г. Баруди^[4], Г. Апанай^[5]), Троицка (ахун А. Рахманкулов)^[6], Самары (ахун Ш. Минушев), Нижнего Новгорода (Х. Сулейманов), Буби (Габ. Буби), Семипалатинска (Г. Гиматдинов), Петропавловска (Г. Яушев), Саратова (ахун М. Енгалычев), Оренбурга (Г. Давлетшин^[7], М. Хусаинов)^[8], Уральска (ахун М. Тухфатуллин), аула Султанай Пермской губернии (ахун М. Мансуров)^[9], аула Кульбаш Казанской губернии и уезда (ахун С. Максютов), Перми (Х. Хасанкаев), Касимова (ахун М. Давлекамов), Симбирска (ахун М. Гаффаров), аула Манчыл Тюменской губернии (ахун М.-Ю. Сагит), Уфы (М.-С. Хасани, ахун Х. Усманов^[10]), Каргалы (М. Усманов^[11] и Х. Усманов^[12]), Белебея (ахун Д. Хурамшин), Паты (?, Ш. б. Хабибулла), Москвы (ахун Х. Агаев^[13]), Томска (ахун Х. Хамидов), Ханской Орды (ахун Г. Гайсин), Верхнеуральска (С. Музафаров, ахун М. Билялов)^[14], аула Чыршы Казанской губернии (Г. Забиров), Миасскго завода (С. Баширов)^[15], аула Бузовьяз Стерлитамского уезда (Г. Хурамшин), аула Нократ (ахун Г. Касимов), аула Пошатово Нижегородской губернии (ахун Хус. Соколов)^[16], Астрахани (ахун М. Салихов), Санкт-Петербурга (ахун Г. Баязитов), Агрыза (ахун А. Суюндуков), Чишме (Г, Мухамеджанов) и Стерлибаша (М.-Ш. Тукаев). Среди них были такие будущие лидеры общественного движения, как члены ЦК «Иттифака» Г. Баруди, Г. Апанай, Г. Буби, ахун Уфы Х. Усманов; депутаты I Госдумы ахун Белебея Д. Хурамшин и ахун аула Кульбаш Казанской губернии и уезда Сафиулла Максютов, депутаты II Госдумы ахун Каргалы Х. Усманов и уфимский имам и мударрис М.-С. Хасани; депутат II–III Госдум мударрис медресе Стерлибаш М.-Ш. Тукаев, ахун Петербурга Г. Баязитов, ахун Москвы Х. Агаев. Таким образом, улемы представляли огромное пространство империи от Петербурга до Томска и от Астрахани до Перми.

Первым докладчиком был муфтий ОМДС М. Султанов. В качестве возможно образца для реформы ОМДС он предложил рассмотреть высочайше утвержденное Положения об управлении Закавказского мусульманского духовенства 5 апреля 1872 г. При этом они вошли в став Свода законов Российской империи. Здесь М. Султанов рекомендует руководствоваться томом 11-м (ч. 1) в лице «Свода учреждений и уставов Управления духовных дел иностранных исповеданий христианских и иноверных» (издание 1896 г.)^[17]. Для обсуждения он предлагает раздел третий («О управлении закавказского мусульманского духовенства шиитского и суннитского вероисповеданий»), входящий в книгу шестую «О управлении духовных дел магометан». Причем М. Султанов рекомендует руководствоваться статьями 1558–1672, образующими главу вторую «О управлении закавказского мусульманского духовенства суннитского учения»^[18]. Для лучшего уяснения проблемы данная глава была целиком напечатана на татарском языке в «Ислахат асаслары»^[19].

Основным докладчиком был казый Р. Фахретдин. Его предложения сводились к созданию миллета по оттоманскому образцу. Он предложил создать пост Шейх уль-Ислама – единого лидера российских мусульман, избираемого ими самими, в ранге имперского министра. Единый религиозный орган российской уммы – Собрание (Управление) во главе с Шейх уль-Исламом располагается в столице, оно должно состоять из казыев-улемов. Представители всех мазхабов должны быть консультантами Управления духовных дел иностранных исповеданий. На местном уровне предлагалось действие губернских правлений по образцу Закавказья. При этом Р. Фахретдин в присущей ему компромиссной манере рекомендовал обсудить эти предложения. ^[20] Именно в Закавказье по Положению 1872 г. сложилась достаточно стройная трехуровневая система управления:

1) низшая – в лице приходского духовенства;

2) средняя – в лице губернских меджлисов в лице казия (кади) как председателя и двух членов;

3) высшая – в лице Духовного правления в лице муфтия и трех членов^[21].

Вместе с тем Р. Фахретдин выступил противником возможной концентрации на уровне губернских меджлисов, возглавляемых в ОМДС ахунами, по примеру Закавказья. Р. Фахретдин был сторонником сосредоточения властей в руках непосредственно Духовного собрания в лице муфтия и казыев. Вхождение казахов в округ ОМДС должно было упрочить сложившиеся с XVIII в. контакты^[22].

Однако в своем проекте Р. Фахретдин остановился на уровне ОМДС. Наиболее целостным был проект Ю. Акчуры, затрагивавший только уровень ОМДС. По нему «…духовенство лица (Руханиляр) делится на две группы: а) высшее – муфти, ахун(д), мухтасиб, мударрис; б) приходское (махалли) духовенство – имам-хатиб, имам-мударрис, муэдзин» (п. 5). Мы используем здесь термин «духовенство», но в отличие от «указных мулл» эти лица не должны были получать утверждение от органов администрации на местах. Записку Акчуры подписали будущие участники I Всероссийского мусульманского съезда в Нижнем Новгороде. Среди них будущие депутаты I Госдумы: А. Ахтямов, М.-З. Рамиев (Дардменд), С.-Г. Алкин. После закрытия совещания была создана комиссия по доработке петиции. В нее вошли мурза полковник К.-М. Тевкелев, казый Р. Фахретдин, член Уфимского губернского присутствия С.-Г. Джантюрин, члены окружных судов Дж. Сайдалин и Г. Тимуров, адвокаты А. Ахтямов и С.-Г Алкин (депутаты I Госдумы и члены ЦК «Иттифака»), имам Г. Апанай, золотопромышленник М.-З. Рамиев (Дардменд), промышленники И. Акчурин и Ю. Дебердеев. 12 мая 1905 г. петиция с сопроводительным письмом муфтия были направлены в МВД^[23].

В целом движение в Уфимской губернии в отличие от Казани носило преимущественно характер борьбы за сохранение устоев и создание религиозной автономий. Там были осуществлены попытки поднять активность народных масс заявлениями о новой угрозе крещения. В начале 1905 г. в Уфимской губернии разворачивается движение за созыв губернского мусульманского съезда. Решения «Улама жэмгыяте» (Общества улемов) были публично озвучены 22–25 июня 1905 г., когда в Уфе прошло «совещание доверенных башкирских волостей Уфимской губернии для обсуждения вопросов, касающихся мусульманской религии». Здесь предусматривалась трехуровневая система управления.

1. «Приходское» духовное управление во главе со старшим в приходе имамом, то есть централизация на уровне населенного пункта в форме мухтасибата^[24]. Управления приходских имамов должны обеспечивать монопольный контроль над общественной жизнью махаллей (ст. 44). Имамы избирались бы всем населением прихода.

2. Важнейшим требованием программы являлось создание среднего звена управления на уровне уезда – окружных управлений ахунов^[25], что намечалось уже муфтием ОМДС М. Хусаином в начале XIX в. Они приравнивались «…к уездным учреждениям в сфере духовно-религиозных, духовно-учебных и нравственно-воспитательных». Намечался принцип строгого распределения полномочий: «Управлениям окружных ахунов вменяется в обязанность не возлагать на гражданские власти какие-либо поручения, входящие в круг обязанностей самого окружного управления, и не позволять себе ни в каком случае вмешиваться в круг их обязанностей и правил». Ведение всего делопроизводства в этих окружных учреждениях предполагалось на татарском языке. Управления окружных ахунов получают «…право созыва приходского или сельского... обществ для обсуждения... и вообще о делах прихода», а также право постановки приговора (ст. 32). Ахуны избирались бы духовенством округа.

3. Высшим духовным чином предполагался муфтий, избираемый мусульманским населением всего округа Духовного собрания. Он получал ранг единоличного главы миллета с правом доклада императору (ст. 47).

Высшим органом миллета является съезд высшего духовенства, проводимый раз в 3 года «…на предмет рассмотрения и обсуждения вопросов принципиального свойства, выдвигаемых жизнью и согласования разрешения таковых с правилами шариата» (ст. 49)^[26].

Так как идея религиозной автономии была наиболее близка и понятна большинству татарского населения, то этот проект предусматривал создание автономного миллета по оттоманскому образцу. Предполагалось создание и квазипарламента автономии в лице вышеупомянутого съезда высшего духовенства. Таким образом, сами члены ОМДС, улемы и имамы, представители интеллигенции, буржуазии и мурз единодушно выработали планы единой религиозной автономии мусульман России, выражавший чаяния всей российской уммы.

15 августа 1905 г. на Макарьевской ярмарке светская элита проводит I Всероссийский мусульманский съезд. Единенным отчетом о съезде является текст из книги Мусы Биги «Ислахат асалары» под названием «Историческое собрание»^[27]:

«Собрание приняло решение, установив между мусульманами России “религиозный союз” – “политическую силу”, обеспечить тем самым наше будущее. В это решение входили и проблемы реформы мектебов и медресе, духовных управлений. Были показаны пути распространения просвещения среди мусульман России».

Таким образом, съезд принимает решения об объединении мусульман и создании периодических меджлисов (съездов) на территории всей России для руководства общественной жизнью. Эти отделения должны были заняться в основном образовательной и просветительской, а не политической деятельностью, то есть опираться на школы и благотворительные общества. Реально объединяются элита трех мусульманских народов: татар Волго-Уральского региона, крымских татар и азербайджанцев. Съезд подтвердил решимость мусульман добиваться их равноправия с христианским населением. Предполагалось создать общероссийское объединение элиты «Иттифак аль-Муслимин». Так как до издания Манифеста 17 октября 1905 г. политические партии находились под запретом, то «Иттифак» вначале предполагался, скорее, как общероссийский орган, координирующий борьбу за гражданские и политические права и культурно-просветительную деятельность. На съезде был представлен союз четырех групп элиты:

1) общенациональные политические деятели: И. Гаспринский, А.-М. Топчибашев, Ю. Акчура, Ф. Карими;

2) реформаторы Ислама и деятели антимиссионерской пропаганды: Р. Ибрагим, М. Биги, Г. Апанай;

3) крупная национальная буржуазия (лидеры городских общин и благотворители): А. и Г. Хусаиновы, В. Яушев, М.-З. Рамиев (Дэрдменд);

4) земские и городские деятели из мурз: К.-М. Тевкелеев, С.-Г. Джантюрин, Ш.-А. Сыртланов, С.-Г. Алкин.

Первые две группы, представлявшие крымских татар, азербайджанцев, а у татар – Казань и Петербург, ориентировались непосредственно на политические формы. Третья группа (Оренбург–Троицк) и четвертая (Уфа) ориентировались, скорее, на допартийные формы и представляли традиционную региональную элиту. Третья и четвертая группы состояли целиком из татар. В период трансформации «Иттифака» в политическую партию большая часть крупной буржуазии формально отошла от нее. В I Думу был избран только М.-З. Рамиев, занявший пост казначея мусульманской группы.

После издания Манифеста от 17 октября 1905 г. И. Гаспринский выработал программу реформ в сфере политики и образования. Мусульманское политическое движение выходит за рамки движения, обеспечивающего защиту потребностей миллета, и превращается в общероссийское политическое движение, ориентированное на реформу государственного строя путем голосования в Государственной Думе. Нежелание правительства провести какие-либо реформы в статусе мусульманской общины России вынуждают ее к радикализации и к ориентации на замену самодержавия конституционным государством. Мусульманская элита могла ориентироваться только на партию эволюционного развития, так как прежде всего стремилась сохранить единство мусульманской общины и обеспечить автономию ее религиозных и образовательных институтов.

10 ноября 1905 г. в Казани состоялось собрание, где рассматривался вопрос о присоединении татар к одной из общероссийских политических партий после детального ознакомления с их программами. Собрание, состоявшееся 17 ноября 1905 г., по докладу Ю. Акчуры приняло решение о преобразовании программы, принятой «Исламским обществом» на Макарьевской ярмарке, в программу партии «Союз мусульман», объединяющей всех мусульман России. На думских выборах предлагалось выступить в союзе с конституционно-демократической партией, так как «…она обращает большее внимание на религиозные свободы и показывает понимание угнетенных наций»^[28].

К этому моменту уже были приняты постановления съезда земских и городских деятелей и программа партии кадетов. 14 сентября 1905 г. земские лидеры одобрили постановления съезда земских и городских деятелей. В разделе «О правах национальностей и децентрализации» утверждалось, что «…основной закон Российской империи должен гарантировать всем населяющим империю народностям право свободного культурного самоопределения. Как то: полную свободу употребления различных языков и наречий в общественной жизни, свободу собраний и союзов, свободу основания и содержания частных учебных заведений и всякого рода учреждений, имеющих целью сохранение и развитие языка, литературы и культуры каждой народности и т. п.»^[29] Именно в данной редакции были изложены пункты 11 и 12 раздела «Основные права граждан» в программе конституционно-демократической партии. В пункте третьем программы указывалось, что «…православная церковь и другие исповедания должны быть освобождены от государственной опеки»^[30].

Деятели казанского бюро конституционно-демократической партии перевели на татарский язык и издали программу партии с примечаниями. Особая роль в этих примечаниях уделялась равноправию нерусских народов, свободе вероисповедания, религиозной автономии и особенностям национальной системы образования^[31].

Таким образом, кадеты гарантировали не только гражданское равноправие, но и религиозную автономию. Система частного образования и национальных культурных организаций также получала полную автономию. Обеспечивалось преподавание в государственной начальной школе на родном языке. Для мусульманских либералов такие гарантии являлись достаточными на этапе развития, требовавшем прежде всего религиозной и культурной автономии и создания целостной системы образования.

15 февраля 1906 г. в Уфе начались совещания мусульманской элиты при Оренбургском духовном собрании. Первое заседание было посвящено обеспечению солдат услугами имамов. Присутствовавшие там религиозные и общественные деятели в большинстве своем составили основу национального движения в Уфе, выступив организаторами выборов в I Госдуму. В заседании, в частности, приняли участие будущие депутаты Госдумы I созыва: К.-М. Тевкелев, Ш.-А. Сыртланов, А. Ахтямов, С.-Г. Джантюрин, ахун Уфы Х. Усманов. От Духовного собрания в заседаниях приняли участие все три казыя: Риза Фахретдин, Гинаятулла Капкаев и Нур-Мухаммед Мамлиев^[32].

На предвыборных собраниях в сельских регионах были сформулированы достаточно близкие требования. Для примера приведем две программы. 8 января 1906 г. в ауле Кулле-Киме состоялось собрание мулл и прихожан северо-западной части Казанского уезда, а 1 марта 1906 г. 80 указных мулл Тетюшского уезда собрались в ауле Танай-Тураево. В число новых требований вошли исполнение манифеста 17 октября, пропорциональное представительство мусульман в Государственной Думе и в земских учреждениях, избрание в Думу нескольких имамов для решения вопросов по шариату. Особым пунктом была обозначена «…передача мектебов, мечетей и медресе в ведение Духовного собрания». Местные школы переходили под контроль приходских имамов. Предложения также ориентировались на максимальное снижение преподавания русского языка и невмешательство в образование мусульман даже земских учреждений. При этом земское самоуправление делилось по национальному признаку для расходования «…земских средств, собираемых с мусульман, на их нужды»^[33].

Планы реформ: