💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Фонологические универсалии 4 страница

Число подобных примеров можно было бы умножить. Они по­казывают, что так называемый «иностранный акцент» зависит со­всем не от того, что тот или иной иностранец не в состоянии произнести тот или иной звук, а скорее от того, что он неверно судит об этом звуке. И такое неверное суждение о звуке иностран­ного языка обусловлено различием между фонологическими струк­турами иностранного и родного языков. <...>

3. Отдельная фонема и сочетание фонем

А. Определение однофонемности

Не всегда легко установить разницу между отдельной фонемой и группой фонем. Звуковой поток в живой речи находится в не­прерывном движении; рассматривая его в чисто фонетическом плане (то есть в отвлечении от языковой функции звука), нельзя решить, чем должен быть тот или иной отрезок этого потока: од­ной фонемой (то есть «однофонемным» отрезком) или рядом фо­нем (то есть «многофонемным» отрезком). Однако и здесь существуют определенные фонологические правила, которых необхо­димо придерживаться. <...>

В общем можно сказать, что однофонемную значимость могут иметь только те сочетания звуков, составные части которых не распределяются по двум слогам и которые образуются единой ар­тикуляцией, причем длительность ее не должна превышать нор­мальную длительность одного звука. Сочетание звуков, удовлетво­ряющее этим чисто фонетическим условиям, является только «по­тенциально однофонемным». Его следует признать и фактически однофонемным (то есть как реализацию одной фонемы), если оно в соответствии с правилами данного языка ведет себя как отдель­ная фонема или если общая структура фонологической системы этого языка требует такой оценки. Особенно благоприятны для однофонемной трактовки звукосочетания те случаи, в которых составные части такого сочетания нельзя понимать как реализа­ции каких-либо других фонем того же языка. Таким образом, фо­нетические предпосылки и фонологические условия для однофо­немной трактовки сочетания звуков могут быть сведены к следую­щим шести правилам.

Правило первое. Реализацией одной фонемы можно считать толь­ко сочетание звуков, составные части которого в данном языке не распределяются по двум слогам.

В русском, польском, чешском и других языках группа звуков ts, составные части которой входят всегда в состав одного слога, является одной фонемой с (ср. русск. ce-l@i7 «целый», польск. и чешcк. со «что», русск. l'ǐ -со «лицо», польск. pł a-ce «плачý», чешcк. vī -ce «больше», русск. ka-n'ec, польск. ko-n'ec, чешек, ko-nec «конец» и т.д.). Иначе обстоит дело в финском, где эта группа возможна только в середине слога, причем t завершает предшествующий слог, a s начинает следующий слог (it-se «сам», seit-se-mä n «семь» и т.д.); здесь такая группа звуков является реализацией фонемного ряда t + s. Когда в русском, польском и чешском группа «гласный + неслоговое i7» предшествует гласному, неслоговое i7 присоединяется к этому гласному, образуя начало слога (русск. zbru-j@% «сбруя», чешек. ku-pu-je «покупает» и т.д.). Следовательно, в таких языках эта группа является реализацией фонемного ряда «гласный + j», притом даже тогда, когда все слово оказывается односложным (русск. dai7 «дай» = фонологически daj). Однако в немецком, где дифтонги на i- и на и- в положении перед гласным не распределяются по двум слогам (Ei-er «яйца», blau-e «синие», mis-trau-isch «недоверчивый» и т.д.), они, очевидно, обладают однофонемной значимостью. <...>

Правило второе. Группу звуков можно считать реализацией од­ной фонемы только в том случае, если она образуется с помощью единой артикуляции или создается в процессе постепенного убы­вания или сокращения артикуляционного комплекса.

Очень часто дифтонги трактуются как единая фонема. Яснее всего это видно на материале английского языка, где такие соче­тания, как ei или ou, имеют значимость единых фонем: как извест­но, англичане немецкие долгие е, о произносят как ei, ои, отожде­ствляя таким образом немецкие монофтонги со своими дифтонги­ческими фонемами. <...> Как в английском, так и в других языках однофонемная значимость присуща только так называемым «сколь­зящим дифтонгам» (Bewegungsdiphthong), то есть дифтонгам, ко­торые возникают в процессе изменения уклада органов речи. Су­щественным при этом является не начальный и не конечный мо­менты изменения уклада, а общая направленность движения. Эта формулировка, однако, необратима, хотя Вахек, на мой взгляд, неправомерно делает ее таковой: не каждый «скользящий дифтонг» должен определяться как единая фонема. Но если дифтонг опреде­лен как единая фонема, то он должен быть скользящим дифтонгом. Иными словами, речь в этом случае должна идти о едином артику­ляционном движении. Такое сочетание, как aia или aiu, ни в одном языке не может быть одной фонемой, поскольку здесь мы имеем дело с двумя разнонаправленными артикуляционными движениями. Так называемые «скользящие звуки» между двумя согласными «при­числяются» то к предшествующему, то к последующему согласно­му, в связи с чем «основной звук» рассматривается как единство вместе с сопровождающим его «скользящим звуком». Но в такой группе, как «s + скользящий звук, встречающийся между s и k, + s», скользящий звук пришлось бы рассматривать в качестве реали­зации особой фонемы (а именно k), даже если бы здесь и не осу­ществилось подлинной артикуляции типа k, поскольку артикуля­ционное движение в данном случае не было бы единым.

Рассматривая типические случаи однофонемной трактовки групп согласных, легко заметить, что во всех случаях речь идет о постепенном убывании артикуляторного комплекса. У «аффрикат» «смычка» сперва расширяется до «щели», а затем исчезает совсем. У «придыхательных» вначале происходит размыкание ротовой смычки; гортань между тем некоторое время остается в том поло­жении, какое она занимала во время ротовой смычки; акустичес­ким следствием этого является придыхательный призвук. У «смычно-гортанных» одновременно со смычкой в надгортанной полости образуется гортанная смычка; после уменьшения (то есть размы­кания) ротовой смычки гортанная смычка некоторое время со­храняется, но затем и она размыкается, акустическим результатом чего является резкий гортанный толчок. Палатализованные и ла­биализованные согласные, которые производят акустическое впе­чатление группы из согласного и неполнообразуемого очень крат­кого i(j) и u(w), обнаруживают тот же процесс не вполне син­хронного сокращения сложного артикуляционного комплекса. Во всех таких случаях мы имеем дело с единым артикуляционным движением, которое происходит в одном направлении (а именно в направлении «убывания» или «сокращения» сложного артикуля­ционного комплекса, то есть в направлении возврата к состоянию покоя). В противоположность этому такая группа звуков, как st, ни при каких обстоятельствах не может быть однофонемной, поскольку здесь имеет место постепенное «нарастание» смычки, которая за­тем «убывает» (то есть размыкается). Равным образом не может быть однофонемным и сочетание ks, так как оно предполагает два различных артикуляционных движения. <...>

Правило третье. Группу звуков следует считать реализацией одной фонемы, если ее длительность не превышает длительности других фонем данного языка. <...>

Практически это правило является менее важным, чем два пре­дыдущих. Все же надо подчеркнуть, что нормально длительность, например русских аффрикат ц, ч, не превышает длительности про­чих «кратких» согласных и, во всяком случае, никогда не достига­ет нормальной длительности таких сочетаний, как ks, kš; дли­тельность же чешского ои превышает длительность нормально долгих гласных чешского языка, и это обстоятельство, очевидно, имеет значение для того, чтобы считать данный дифтонг реализа­цией группы фонем.

Следующие ниже правила указывают, когда потенциально од­нофонемные звуковые комплексы нужно рассматривать как фак­тически однофонемные.

Правило четвертое. Потенциально однофонемную группу зву­ков (то есть группу, удовлетворяющую требованиям предыдущих трех правил) следует считать реализацией одной фонемы, если она встречается в таких положениях, где, по правилам данного языка, недопустимы сочетания фонем определенного рода.

Многие языки не терпят скоплений согласных в начале слова. Если в таких языках сочетания звуков типа ph, th, kh, или pf, kx, ts, win tw, kw и т.д. оказываются в начале слова, то каждое из этих сочетаний следует рассматривать как одну фонему. Сказанное имеет силу для сочетаний ts, dz, tš, dž в тлингит <...>, японском, монголь­ских и тюркских языках, для сочетаний ph, th, kh, tsh, tš h и т.п. в китайском языке, для сочетаний ph, th, kh, kx, kx%, ts, tš, t?, k? в аварском и для многих других аналогичных случаев. Немецкий язык допускает в начале слова сочетания согласного с l (klar «светлый», glatt «гладкий», plump «неловкий», Blei «свинец», fliegen «летать», schlau «лукавый») или с w (Qual «мучение», schwimmen «плыть»); из сочетаний же «два согласных + l, w» в начале слова допустимы лишь š pl (Splitter «осколок»), pfl (Pflaume «слива», Pflicht «долг», Pflug «плуг», Pflanze «растение») и tsw (zwei «два», zwar «хотя», Zwerg «карлик», Zwinger «клетка»); так как трехчленные сочетания согласных в нача­ле немецких слов обычно недопустимы (за исключением š tr, š pl и š pr), то уже по одному этому pf и ts (по крайней мере в письменном языке) нужно рассматривать как простые фонемы.*

* Кроме того, сочетания типа «смычный+щелинный» невозможны в начале исконно немецких слов < >, что также побуждает нас трактовать pf и ts (z) как простые фонемы

Правило пяпюе. Группу звуков, отвечающую требованиям, сфор­мулированным в правилах 1—3, следует считать простой фонемой, если это вытекает из всей системы данного языка.

В таких языках, как чеченский, грузинский, цимшиан и др., где сочетания согласных возможны во всех положениях, группы согласных ts, tš следует тем не менее считать реализацией одной фонемы, а не сочетания фонем: этого требует весь контекст фонологической системы указанных языков. Дело в том, что в этих язы­ках смычные выступают в двух формах: без гортанной смычки и с гортанной смычкой, в то время как щелинным такое противопо­ложение чуждо. Поскольку в данных языках наряду с ts и tš без гортанной смычки имеются и ts' и tš ' с гортанной смычкой, по­стольку эти звуки оказываются в одном ряду со смычными (р-р', t-t', k-k'), и отношение ts-s или tš -š таким образом полностью параллельно отношению k-x.

Правило шестое. Если составная часть потенциально однофо­немной группы звуков не может быть истолкована как комбина­торный вариант какой-либо фонемы того же языка, то вся группа звуков должна рассматриваться как реализация одной фонемы.

Как сербохорватское, так и болгарское r нередко выполняет слогообразующую функцию. Обычно в этом случае мы имеем соче­тание r с гласным призвуком (Gleitvokal) неопределенного каче­ства; этот призвук в зависимости от звукового окружения выступает то перед r, то после r. В сербохорватском, где «неопределенный глас­ный» в других положениях не наблюдается, неопределенный при­звук, сопровождающий r, не может быть отождествлен ни с одной из фонем данной фонологической системы, и все сочетание r с (предшествующим или последующим) «гласным призвуком» надо рассматривать как одну фонему. В противоположность этому в бол­гарском языке «неопределенный гласный» (обычно транскриби­руемый посредством а% известен и в других положениях (напри­мер, ka%s%ta% «дом» = k@2s%t@, pa%t «дорога» = p@t и т.д.). Гласный при­звук при слогообразующем r в данном случае имеет значимость комбинаторного варианта неопределенного гласного, а все соче­тание звуков оказывается многофонемным (a%r или ra%).

Из этого правила следует, что потенциально однофонемную группу звуков следует считать реализацией одной фонемы, если единственная сопоставимая с данной фонемой группа фонем реа­лизуется в данном языке в другой группе звуков, не отвечающей правилам 1—3. Так, например, польское с, длительность которого не превышает длительности обычных согласных и которое в ин­тервокальном положении целиком относится к следующему сло­гу, нужно считать реализацией одной фонемы, поскольку группа фонем t+s % (в польской орфографии dsz, tsz или trz) реализуется в другой группе звуков, длительность которой превышает длитель­ность обычных согласных и которая в интервокальном положении распределяется по двум слогам (например, podszywac2 произно­сится: pot-s%yvaĉ).

Точно так же группы фонем t+s, t+s % в русском языке реализу­ются как сочетания звуков, которые по своей длительности и по своему отношению к слогоделению качественно отличаются от «с», «с%», определяемых как простые фонемы. <...> Примеры подобного рода можно было бы легко приумножить.

Б. Определение многофонемности

Многофонемная трактовка отдельного звука прямо противо­положна однофонемной трактовке группы звуков. Почти всегда дело сводится здесь к тому, что группа фонем, состоящая из гласного и предшествующего ему или следующего за ним согласного, реали­зуется либо в виде одного согласного, либо в виде одного гласного. Первое имеет место там, где «ослабленный» (то есть нереализо­ванный) гласный обнаруживает в других положениях исключи­тельно слабую степень раствора, приближаясь, таким образом, акустически и артикуляторно к согласным. Второе возможно толь­ко тогда, когда «ослабленный» согласный в других положениях является чрезмерно «открытым», реализуясь с возможно наимень­шим участием трения и с возможно большей звучностью (раство­ром) и приближаясь тем самым к гласному. Практически в первом случае речь идет о кратком соответственно безударном узком или неопределенном гласном, а во втором случае — о сонорном (плав­ном, носовом и w, j). Таковы фонетические предпосылки многофо­немной трактовки отдельного звука. Что же касается фонологичес­ких условий этого явления, то все они могут быть сведены к следу­ющему.

Правило седьмое. Если один звук и группа звуков, удовлетворя­ющие указанным выше фонетическим предпосылкам, относятся друг к другу как факультативные или комбинаторные варианты и если при этом группа звуков является реализацией группы фонем, то и один звук должен рассматриваться как реализация той же группы фонем.

Здесь можно выделить три типичных случая:

а) Данный единичный звук встречается только в тех положе­ниях, в каких данная группа звуков не может встречаться. Приведем несколько примеров. В немецком языке слоговые l, т, п встре­чаются только в безударных слогах перед согласными и в исходе слова; в противоположность этому группы звуков el, em, en встре­чаются только в безударных слогах перед гласными (причем ука­занные группы звуков не могут рассматриваться как простые фо­немы, так как слогораздел пролегает в данном случае между @ и следующим за ним сонорным). Следовательно, немецкие слоговые l, т, п являются реализацией группы фонем @l, @m, @n (что зача­стую и обнаруживается в медленной и отчетливой речи). Во многих польских диалектах (а именно в тех, где литературному ą в начале слова соответствуют ¸ о, ų или оm, иm) назализованные гласные встре­чаются лишь перед щелинными, а сочетания «гласный + носовой» — только перед взрывными, гласными и в исходе слова. Так как соче­тания «гласный + носовой» не удовлетворяют ни одному из трех условий, позволяющих определить сочетание как простую фонему, и так как составные части этих сочетаний в других положениях явля­ются реализацией самостоятельных фонем, то сами сочетания также являются реализацией группы фонем «гласный + носовой». А отсюда и назализованные гласные в упомянутых диалектах тоже должны ин­терпретироваться как реализация этой же группы фонем.

б) Данный звук α встречается только в составе одной опреде­ленной группы звуков α β или β α, где он является комбинаторным вариантом определенной фонемы; кроме того, этот же звук встре­чается и в другом положении, где сочетание α β (или β α) невоз­можно: в таком положении звук α должен рассматриваться как за­мена всего сочетания α β (или β α) и, следовательно, как реализа­ция соответствующей группы фонем. Приведем несколько примеров. В русской группе звуков ọ l узкое ọ является комбинаторным вари­антом фонемы о. Кроме этой группы звуков (и положения перед безударным и, например рọ ́ -ŭ хŭ «по уху»), узкое ọ встречается толь­ко в слове sọ ́ nc@% «солнце». Поскольку группа ọ l (как и вообще сочетание «гласный + l») никогда не встречается перед «п + со­гласный», следует считать, что ọ в sọ ́ nc@% является заменою группы ọ l. Все слово фонологически должно, таким образом, интерпрети­роваться как solncă. Безударное и в русском языке после палатали­зованных согласных и после j реализуется как ü, а в прочих поло­жениях — как и (например, jü l'it' «юлить» = фонол, jŭ l'it', t'ü l'è n' «тюлень» = фонол, t'ŭ l'en'). Если безударное ü оказывается в поло­жении после гласного, оно заменяет группу фонем jŭ, которая в данном положении и не может реализоваться иначе (например, znà ü t «знают» = фонол. znajŭ t). Чешское «i» после j (а также после палатальных t, d, ň) реализуется как напряженный, а после гуттуральных, дентальных и свистящих — как ненапряженный гласный. В связной речи начальное j в группе ji после конечного согласного предшествующего слова «ослабляется» (иначе говоря, не реализу­ется). Таким образом, напряженное ĭ оказывается в положении после гуттуральных, дентальных и свистящих; в таком положении его следует рассматривать как реализацию группы фонем ji, напри­мер: ně со k jí dlu «что-нибудь поесть!» (произносится почти как ň ecokí dlu), vytah ji ven «тащи вон!» (произносится почти как vitaxí ven), už ji má m «у меня уже есть» (произносится почти как uš í mā m; не путать с uš i má m «у меня есть уши», произносимым как uš imā m с ненапряженным i).

в) Во многих языках, где сочетания согласных либо вообще невозможны, либо возможны лишь в определенных положениях (например, в начале или исходе слова), узкие гласные факульта­тивно ослабляются, причем предшествующий согласный рассмат­ривается как реализация группы «согласный + узкий гласный». В узбекском языке, который не терпит скопления согласных в на­чале слова, гласный i в первом безударном слоге обычно бывает ослаблен: говорят, например, pš irmoq «варить», а считают, что это piš irmoq. В японском языке вообще нет скоплений согласных (если не считать сочетания «носовой + согласный»), а в исходе слова согласные вообще невозможны. Но в быстрой речи гласный и часто (особенно после глухих согласных) «сходит на нет»; пред­шествующий согласный в этом случае замещает группу «соглас­ный + и», например desu (связка), произносимое как des.

4. Ошибки при определении однофонемной и многофонемной значимости звуков чужого языка

Правила, определяющие однофонемную или многофонемную трактовку звуков, учитывают структуру данной системы и специ­альную роль данного звука в системе. Поэтому звуки и сочетания звуков, рассматриваемые в каком-либо языке как однофонемные или многофонемные, не обязательно трактуются таким же обра­зом в других языках. Однако «неискушенный» наблюдатель при восприятии чужого языка обычно переносит на него звуковые оцен­ки, обусловленные отношениями, сложившимися в его родном языке; естественно, что тем самым он получает совершенно лож­ное представление об этом языке.

Большое число весьма поучительных примеров приводит Е. Д. Поливанов в своей работе «Восприятие звуков иностранного языка». Японец, в языке которого отсутствуют скопления согласных, а узкие гласные бывают очень краткими и склонны факуль­тативно к исчезновению, уверен, что и в чужом языке он слышит те же краткие узкие гласные между согласными и в исходе слова. Поливанов приводит японское произношение русских слов так, путь, дар, корь: taku, puč 'i, daru, kor'i. <...> Эти вставки гласных u и i (а после t и d также о) между согласными и после конечного согласного (а равным образом смешение r и l) приводят к тому, что европеец с трудом может понять японца, который пытается говорить на одном из европейских языков. Лишь после длительной тренировки японцу удается избавиться от подобного рода произно­шения; однако и тут он нередко впадает в противоположную край­ность, не произнося этимологических и и i в иностранных словах. Согласные с следующими за ними и и i, а также согласные без сле­дующих за ними гласных японец воспринимает как факультативные варианты группы фонем, и ему чрезвычайно трудно освоиться, при­выкнуть к тому, что эти мнимо факультативные варианты имеют смыслоразличительную функцию, а сверх того еще и к тому, что один из вариантов является реализацией одной фонемы, а не груп­пы фонем. Другой из приведенных Поливановым примеров касается корейской трактовки сочетания «s + согласный». В противополож­ность японскому языку корейский язык допускает известные соче­тания согласных, впрочем только в середине слова. Но сочетание «s + согласный» чуждо современному корейскому языку. Когда коре­ец слышит такое сочетание в чужом языке, он воспринимает его как недоступный ему особый способ произношения следующего соглас­ного (желая сказать соответствующее слово, он обычно произносит его с пропуском s: тарик казал— вместо старик сказал). Э.Сепир рассказывает, что американские студенты, познакомившись на фо­нетических занятиях с гортанными взрывными, склонны были слы­шать их после каждого краткого ударного гласного в исходе слов чужого языка. Это «акустическое заблуждение» основывается на том, что в английском языке все ударные гласные в исходе слова являют­ся долгими и что те, у кого родным языком является английский, могут представлять себе краткий гласный лишь перед согласным.

Всюду, где в чужом языке мы слышим звуковое образование, чуждое родному для нас языку, мы склонны расценивать его как сочетание звуков и рассматривать как реализацию группы фонем родного для нас языка. Очень часто воспринимаемый звук действи­тельно дает основания для такой интерпретации, поскольку любой звук представляет собой ряд «звуковых атомов». Придыхательные составлены фактически из смычки, взрыва и придыхания, аффри­ката — из смычки и шума трения. Поэтому нет ничего удивительно­го, если иностранец, в языке которого эти звуки отсутствуют или не имеют однофонемной значимости, воспринимает их как реализа­цию группы фонем. Равным образом естественно и то, что русские и чехи воспринимают долгие гласные английского языка, рассматри­ваемые англичанами в качестве простых фонем, как дифтонги, то есть как сочетание двух гласных фонем: ведь эти гласные факти­чески являются «скользящими дифтонгами». Однако очень часто многофонемная интерпретация чужого звука покоится на заблуж­дении: различные артикуляторные признаки, в действительности сосуществующие одновременно, воспринимаются как следующие друг за другом. Болгары воспринимают немецкие ü как i7u (juber = ü ber), потому что переднее положение языка и округление губ, проявляющиеся в немецком языке одновременно, они представ­ляют себе как раздельные моменты. Украинцы, которым чужд звук f, передают чужое f через хв (Хвилип = Филипп), воспринимая та­ким образом синхронные признаки f (глухой шум трения и лабио-дентальная локализация) как два следующие друг за другом мо­мента. Чешское ř, которое, безусловно, является одним звуком, воспринимается многими иностранцами как сочетание звуков rž: в действительности ř представляет собой просто-напросто r с незначительной амплитудой колебания кончика языка, что на слух создает впечатление ж -образного трения между ударами r. <...> Подобного рода примеры можно легко умножить. Психологически они объясняются тем, что фонемы символизируются не звуками, а определенными существенными звуковыми признаками, а так­же тем, что сочетание звуковых признаков трактуется как группа фонем; но поскольку две фонемы никогда не могут выступать син­хронно, то их и воспринимают как последовательный ряд фонем.

При изучении чужого языка нужно преодолевать все эти труд­ности. Недостаточно приучить органы речи к новой артикуляции, необходимо, кроме того, приучить фонологическое сознание пра­вильно оценивать эти новые артикуляции как однофонемные или многофонемные.

III. Логическая классификация смыслоразличительных оппозиций

1. Содержание фонемы и система фонем

При условии точного применения всех приведенных выше пра­вил можно установить полный состав всех фонем данного языка. Теперь нам необходимо определить фонологическое содержание каждой отдельной фонемы. Под фонологическим содержанием фонемы мы понимаем совокупность всех фонологически существен­ных признаков фонемы, то есть признаков, общих для всех вари­антов данной фонемы и отличающих ее от других и прежде всего от близкородственных фонем в данном языке. Немецкое k нельзя определять как «велярный», поскольку этот признак присущ толь­ко части его вариантов, например, перед i и ü немецкое k реализу­ется как палатальный согласный. С другой стороны, неточным бу­дет и определение немецкого k как «дорсального», поскольку «дор­сальными» являются также g и ch. Фонологическое содержание немецкого k можно сформулировать только так: «напряженный, неназализованный, дорсальный смычный». Иными словами, для немецкого фонологически существенны только следующие при­знаки: 1) образование полной смычки (в отличие от ch), 2) вы­ключение полости носа (в отличие от ŋ), 3) напряжение мускула­туры языка при одновременном расслаблении мускулатуры горта­ни (в отличие от g), 4) участие спинки языка (в отличие от t и р). Первый из этих четырех признаков объединяет k с t, p, tz, pf, d, b, g, m, п, ŋ, второй — с g, t, d, p, b, третий - с р, t, ss, f, четвер­тый — с g, ch, ŋ, и только совокупность всех четырех признаков присуща одному k. Отсюда видно, что определение фонологичес­кого содержания фонемы предполагает включение ее в систему фонологических оппозиций, существующих в данном языке. Оп­ределение содержания фонемы зависит от того, какое место зани­мает та или иная фонема в данной системе фонем, то есть в ко­нечном счете от того, какие другие фонемы ей противопоставле­ны. Из этого следует, что иной раз фонема может получить чисто отрицательное определение. Если мы примем во внимание, на­пример, все факультативные и комбинаторные варианты немец­кого r, то должны будем определить эту фонему только как «нела­теральный плавный», что является чисто отрицательным опреде­лением, ибо сам «плавный» является «неносовым сонорным», а «сонорный» — «нешумным».

2. Классификация оппозиций

А. Классификация оппозиций по их отношению к системе оппозиций в целом: многомерные и одномерные, изоли­рованные и пропорциональные оппозиции; основанная на этом структура системы фонем

Фонемный состав языка является, по существу, лишь корре­лятом системы фонологических оппозиций. Никогда не следует забывать, что в фонологии основная роль принадлежит не фоне­мам, а смыслоразличительным оппозициям. Любая фонема обла­дает определенным фонологическим содержанием лишь постоль­ку, поскольку система фонологических оппозиций обнаруживает определенный порядок или структуру. Чтобы понять эту структу­ру, необходимо исследовать различные типы фонологических оп­позиций.

Прежде всего необходимо ввести ряд понятий, имеющих ре­шающее значение не только для фонологической, но и для любой другой системы оппозиций.

Противоположение (оппозиция) предполагает не только при­знаки, которыми отличаются друг от друга члены оппозиции, но и признаки, которые являются общими для обоих членов оппози­ции. Такие признаки можно считать «основанием для сравнения». Две вещи, не имеющие основания для сравнения, или, иными словами, не обладающие ни одним общим признаком (например, чернильница и свобода воли), никак не могут быть противопос­тавлены друг другу. В таких системах противоположении, как фо­нологическая система, следует различать два типа оппозиций: од­номерные и многомерные. В одномерных оппозициях основание для сравнения, то есть совокупность признаков, которыми обладают в равной мере оба члена оппозиции, присуще только этим двум чле­нам оппозиции и не присуще никакому другому члену той же систе­мы. В противоположность этому в многомерных оппозициях совокупность общих признаков (основание для сравнения) не ог­раничивается только членами данной оппозиции, а распространя­ется также и на другие члены той же системы. Различие между одномерными и многомерными оппозициями может быть проил­люстрировано на примере латинского алфавита. Противоположе­ние букв Е и F в нем одномерно, поскольку совокупность черт, общих этим двум буквам (вертикальный стержень и два горизон­тальных направленных вправо штриха, один из которых укреплен на верхнем конце стержня, а другой—посередине его), не повто­ряется ни в одной другой букве латинского алфавита. Напротив, противоположение букв Р и R является многомерным, так как совокупность черт, общих двум буквам (направленная вправо пе­телька в верхнем конце вертикального стержня), помимо этих двух букв имеется еще в букве В.