Сон. Счастливое общество

Заснув некогда, увидел я общество, приведенное в такое состояние, каковое несовершенство естества достигнуть может....Страной этой обладает великий человек, которого неусыпное попечение с помощью избранных его помощников подало подвластному ему народу благоденствие....Сей Государь во многоделии своем мрачного вида не имеет. Он имеет обыкновение не всегда в делах, но иногда и в забавах упражняться, однако и в них не погубляет он драгоценного времени, ибо и они на всенародной основаны пользе. Всех подданных своих приемлет он ласково и все дела выслушивает терпеливо. Достоинство не остается без воздаяния, беззаконие без наказания, а преступление без исправления. Сим имеет он народную любовь, страх и почтение. Получить его милость нет иной дороги кроме достоинства. Раздражить его кроме беззакония и нерадения ничем не возможно. Слабости прощает он милосердо, беззакония наказует строго. Начальниками делает он людей честных, разумных и во звании своем искусных. Отроки по склонности в обучение отдаются, люди совершенного возраста по способности распределяются, а в начальники производятся по достоинству, и оттого подчиненные исполняют их повеления с великим усердием, а они о их благополучии стараются. Сей Государь ничего служащего пользе общества не забывает, а о собственной своей пользе кроме истинной своей славы никогда не думает.

Благочестие (без суеверия) есть основание всего народного благополучия. Духовные содержатся в великом почтении, которого они и достойны. Они во многом подобны стоическим философам, ибо страсти самую малую (власть) над ними имеют и во благополучии, и во злополучии. К пище привыкли они необходимой....Все они люди великого учения и беспорочной жизни. Первое служит к наставлению добродетели, а второе к показанию образца проповедуемой ими добродетельной жизни. Светские почитают их безмерно, но сие не (увеличивает их) высокомерия, но увеличивает их человеколюбие. В светские дела они ни под каким видом не вмешиваются, а науки просвещением почитают. О домостроительстве они не пекутся, ибо содержит их общество и получают они определенное, а больше того им никто дать не дерзает, ибо то наказанию подвержено, да они и сами в сие преступление не впадают....Суеверия и лицемерия они неприятели, ибо де истинное благочестие притворства не требует. Главное Светское правление называется там Государственный совет. В него никаких частных дел не вносится, (только) распорядки, исправления, узаконения и прочие государственные основания, или по повелению Монарха, или для предложения ему. Узаконения в области сей делаются очень редко, а отменяются еще реже. Книга узаконений их не больше нашего календаря и у всех выучена наизусть, а грамоте там все знают. Сия книга начинается так: Чего себе не хочешь, того и другому не желай. А оканчивается: За добродетель воздаяние, а за беззаконие казнь. Права их оттого в такую малую вмещены книгу, что все они на одном естественном законе основаны. Преступить закон там народ весьма опасается; ибо заслужив приличное вине своей наказание, уменьшения оного иметь не уповает, а живучи честно ничего не опасается. Дражайшая безопасность, упование на невинность и неизбежное наказание твердо содержат людей сего народа в границах честности.

В Государственном совете и во всех судебных местах больше судей, нежели писцов, и бумаги исходит очень мало. Писцы их пишут очень коротко и ясно. Дела во всех приказах вершатся не по числу голосов, но по книге узаконений, отчего ни споров, ни неправды не бывает. Те, кто неправильно бьют челом, сверх потери тяжбы и убытка, у всех в презрение приходят, а те, которые не по книге узаконений дела вершат, за неправду лишаются должностей своих. И для того узаконения, ясно изображенные, свято и нерушимо наблюдаются. Дела оканчивают очень скоро, для того что очень мало спорят и ни челобитчиков, ни ответчиков лишнего говорить не допускают, а главная причина скорости - их беспристрастие. За малейшие взятки лишается судья и чина своего, и всего имения. Однако дети винных людей ничего не теряют, ибо все им возвращается. Дети там за отеческие проступки не наказываются, а за услуги не награждаются. <...> И так не судьи там страшны, но суд, который основан на узаконениях, а узаконения на истине.

Не имеют там люди ни благородства, ни подлородства и преимуществуют по чинам, данным им по их достоинствам, и столько же права (имеет) крестьянский сын быть великим господином, сколько сын первого вельможи. А сие подает охоту ко снисканию достоинства, ревность к услугам Отечеству и отвращение от тунеядства. Всякая наука, всякое полезное упражнение, всякое художество и всякое ремесло по размеру успеха труждающегося там в почтении, а тунеядство в превеличайшем презрении, и слово тунеядец жестокая там брань, которой гнушаясь, к работе люди с самого младенчества привыкают. Пьянство — мгла благоразумия и источник наглых и вредных поступков, также в великом там презрении, и вкореняется в людях отвращение (к нему) при воспитании. Денежный игры, приличные тунеядцам, у них, почитая вольность, хотя и не заказаны, подобно как и пьянство, однако часто упражняющиеся в них люди презираются. Войска их состоят под воинственным советом, а сей совет под Государственным. Главные люди в воинской службе называются военачальниками... Всякой военачальник и все воинские начальники (должны) прежде быть рядовыми, все нижние степени пройти... Но ни привычка, ни мужество еще не довольно там для военачальника. Остроумие и великое знание сверх того ему необходимы... Воины исполняют повеления своих начальников с превеликим наблюдением и делают им великое почтение, а начальники ни малейшего подчиненным не (делают) унижения. В мирное время войска их непрестанно воинским обрядам обучаются и, снабженные всем, во всякое время к бранному походу готовы. К суровой жизни военные люди всеми мерами стараются привыкнуть и как защитники Отечества народом почитаемы и любимы. Они имеют похвалу (за то), что сколь велико во время сражения их мужество, таково же после победы их человеколюбие и великодушие. Сим приносят они сугубую славу своему Отечеству и сугубое почтение от самих неприятелей. Подчиненные так привыкли повиноваться своим начальникам, что во время жесточайшего распаления единым словом обуздываются. Добыча воинская им неизвестна, это у них заказано, отчего воины думают о победе, а не о добыче. Побежденных и непротивящихся убивать запрещено под лишением жизни.

Больше бы мне еще грезилось, но я живу под самою колокольнею: стали звонить и меня разбудили... Дай Боже, чтобы сны подобные сну моему многим виделись, а особливо на­персникам фортуны.