Современная петербургская графика

В далеком 1967 году в Ленинграде вышел манифест, провозглашавший новое направление в искусстве, а именно – метафизическим синтетизм (метасинтетизм), в основу которого закладывалась переработка приёмов многих предыдущих направлений с целью отображения высших духовных ценностей[1]. Группа молодых художников-нонконформистов заявляла тогда, что «выступает как одно из звеньев общего процесса художественного движения в России – процесса, искусственно прерванного на определенном этапе и теперь понемногу начинающего продолжать свое поступательное движение». Авторы манифеста говорили о своей принадлежности к петербургской традиции – от придворного портрета XVIII века до таких специфически петербургских явлений как «Мир искусства», Филонов, Малевич и Петров-Водкин – и декларировали синтез опыта различных отечественных и западноевропейских художественных школ.

Этот примечательный документ, первый в своем роде в послевоенном Ленинграде, конечно, не был в те годы официально опубликован – он был отпечатан всего лишь в нескольких машинописных копиях и вряд ли мог сам по себе весомо повлиять на развитие ленинградского/петербургского искусства. Однако он, несомненно, выражал некую важную общую идею, характерную для новой петербургской художественной школы, которая тогда находилась на стадии самоопределения.

Основные интенции, намеченные в том давнем манифесте, сегодня воплощает, в первую очередь, графика – ключевая по значимости сфера петербургской художественной культуры. Ее общими, узнаваемыми чертами считаются опора на классическую традицию, высокое мастерство и, быть может, интеллектуализм, который чаще всего преобладает над эмоциональным началом. Многим петербургским художникам свойственно символическое, подчас парадоксально-сюрреалистическое мышление, навеянное самим легендарным духом нашего города, его историко-литературной судьбой. Формальный же язык петербургской графики во многом связан со «стилизмом», истоки которого следует, вероятно, искать в эпохе модерна и в творчестве мастеров «Мира искусства».

***

Среди современных мастеров, наиболее определенно представляющих символико-фантастическую или, скорее, метафизическую линию, следует, в первую очередь, назвать Олега Яхнина (р. 1945) – одного из признанных корифеев петербургского искусства, художника-универсала и, добавим, талантливого педагога, воспитавшего целую плеяду мастеров нового поколения. Он выработал узнаваемую и предельно индивидуалистичную стилистику, условно определяемую критиками как «магический экспрессионизм». В его искусстве улавливаются отголоски Дюрера и Шонгауэра, Босха и Филонова, в нем порой слышны интонации готического романа и эзотерической философии средних веков. Его графические листы (как, впрочем, и крупноформатные живописные произведения) обладают высоким нервным тонусом и порой даже откровенно депрессивным звучанием. Впрочем, этот художник умеет сдерживать эмоции: символико-философский пафос явно превалирует у него над чувственностью, а взгляд аналитика и академическая дисциплина – над спонтанным движением.

Анастасия Зыкина[2], в недавнем прошлом ученица Яхнина, уверенно обретает собственную дорогу в искусстве. Это – художник-философ, творчество которого отмечено редким в наши дни духовным аристократизмом. В листах Зыкиной оригинальная интерпретация великих литературных произведений соседствует с образами и темами, порожденными ее собственной фантазией. Частью ее художественной драматургии становится сам графический прием. Ее излюбленная техника – эстамп во всем многообразии его форм, экспериментальное совмещение различных видов печати, создание на этой основе собственных методик. Многие работы Зыкиной могли бы, кажется, служить неким наглядным пособием по всему технологическому арсеналу эстампа, причем почетное место в нем следовало бы уделить и ее печатным латунным доскам, несомненно, имеющим значение самостоятельных артефактов.

Оригинальное воплощение метафизической линии мы находим и у Валерия Мишина (р. 1939), мастера широкого диапазона, в свое время причастного к литературно-художественному андеграунду. Мишин – исследователь предметного мира, который становится для него объектом поэтизации, философского осмысления или иронического разглядывания, поводом для игры творческого воображения и живописно-графического экспериментирования. Важная особенность его творческого метода состоит в представлении о преемственности изобразительной традиции, что проявляется в постоянном обращении к общепонятным культурным образам, символам и стилистическим приемам, намеренное использование реплик и цитат.

Юрий Штапаков (р. 1958) – художник весьма разносторонний и небезосновательно претендующий на звание «contemporary artist» (в западно-искусствоведческом понимании этого термина). В свое время он получил известность как замечательный иллюстратор произведений Даниила Хармса и доныне остается одним из последовательных продолжателей современной «хармсинианы». Его графическое искусство, как и сложные инсталляционные проекты, пронизано духом философской иронии, и несет печать абсурдистской эстетики. Опытный мастер печатной графики, он является приверженцем спонтанного формотворчества и наслаждается случайной игрой штрихов, царапин, подтеков и прочих «дефектов» фактуры. Многие его работы на первый взгляд кажутся произвольно-насмешливым соединением разнородных образов и планов, за которым только просвещенный зритель уловит безупречно выдержанный строй оригинального художественного мышления.

Графическое творчество Александра Лыткина (р. 1954) овеяно тем изяществом и той особой хрупкостью, которые составляют, возможно, наиболее характерные черты «петербургского стиля». Любитель иносказаний и историко-культурных реминисценций, он часто наполняет свои работы образами, постижение которых далеко не всегда лежит на поверхности и требует определенного интеллектуального опыта. Некоторые из его листов отмечены нежным лирико-эротическим чувством, которое – увы! – не слишком часто проявляет себя в современном искусстве.

Рафинированная утонченность характерна и для графики Надежды Анфаловой, чьи станковые шелкографии замечательно передают лирику исторических (но вовсе не парадных) уголков Петербурга. Облик родного города, чаще всего безлюдного и холодно-молчаливого, предстает в ее работах в преображенном, призрачном и почти сюрреалистическом виде. Примечательно, что этот автор впечатляющих инсталляционных проектов и лауреат престижной Премии Кандинского (в номинации «Медиа-арт проект года», 2010), в своем живописно-графическом творчестве продолжает сохранять верность академическим заветам и чистому камерному звучанию.

Метафорическое мировосприятие в соединении с убедительной ясностью академической школы характерно для Латифа Казбекова (р. 1954), в прошлом – известного художника детской книги, на изданиях которого теперь уже воспитываются наши внуки. Внимательный знаток природы, тонко чувствующий дыхание окружающего мира, он, в то же время, бесконечно далек от натурализма и умеет поставить визуальные впечатления на второй план, дав волю внутреннему видению. Его пейзажи порождены в равной мере визуальным опытом и свободной фантазией. Умело используя реалистические средства, он создает вымышленную вселенную, в которой узнаваемые реалии – будь то причудливо искореженные ветви деревьев, пустынный пейзаж или, допустим, бегущий волк – предстают перед нами в преображенном виде, превращаясь в обобщенный символ.

В работах Натальи Шалиной явственно выражено декоративное начало, которое всецело подчинено знаковой системе, разработанной ею для создания своей картины мироздания, для трактовки высоких тем жизни и смерти, любви и свободы. Она сознательно избегает многословия и пользуется весьма ограниченным набором знаков – это нарочито огрубленные фигуры мужчин и женщин, птицы и звери, ветви и корни, схематично обозначенные дома и предметы быта на плоском, преимущественно темном фоне. Этого, однако, оказывается вполне достаточным, чтобы создать оригинальный стиль, не чуждый психологическому интимизму и овеянный тонким поэтическим воображением.

Надежда Николаева работает в оригинальной технике многослойного бумажного литья и акварели. Ее искусство порывает с изображением обыденной реальности, но при этом едва ли может быть охарактеризовано термином «абстрактное» или «беспредметное». Ее фактурные рельефы порой заключают в себе отголоски пейзажа или натюрморта, вызывают ассоциации с фрагментами техно-объектов или осколками ископаемой керамики, маскируются под древние манускрипты. Они пронизаны духом весомой земной материальности и согласуются с окружающей нас видимой предметностью, в них дышит плоть, вещей, не требующих узнавания или называния по имени.

Владимир Комельфо (Фомичев) (р. 1953) хорошо известен как один из наиболее видных петербургских художников после-перестроечного двадцатилетия, успешно воплощающий в своем творчестве эстетико-философские и живописно-пластические идеи постмодернизма. Приверженец искусства интуитивной экспрессии или «внутренней необходимости», он строит свой язык на соединении высокого интеллектуализма и спонтанной чувственности, технической изощренности и раскрепощенного движения руки. Как и Надежда Николаева, он балансирует на тонкой грани между фигуративностью и абстракцией, призывая зрителя к вдумчивому созерцанию и медитации.

Зоя Норина – художник и педагог, автор многих концептуальных проектов, выполненных с Владимиром Комельфо. Побудительным мотивом к творчеству у нее часто становятся мимолетные визуальные впечатления, незамысловатые житейские коллизии, случайно выхваченная философская сентенция или поэтическая строчка. В результате же возникает своеобразное символико-декоративное высказывание, далекое от исходного импульса и оставляющее достаточно места для зрительской фантазии.

Валентин Герасименко (р. 1935) – представитель старой гвардии ленинградских нонконформистов, один из активных участников «Sturm und Drang» независимого художественного движения 1970-х, давно получил известность как мастер станковой печатной графики, способный воплотить абстрактную идею посредством классической техники офорта. Его графика определенно убеждает нас в том, что в искусстве проблема коммуникации решается не обязательно на вербальном уровне – носителем «смыслов» может являться не «текст», но интонация или почерк, доносящие до зрителя представление о чистой гармонии.

Метафизическая и символико-фантастическая линия последовательно развивается в сфере камерной, книжной и миниатюрной графики, где плодотворно трудится немало петербургских художников. Борис Забирохин (р. 1947), снискал себе лавры «певца русской нечисти», создав выразительные иллюстрации к «Азбуковника славянского язычества», «Русским демономанам» Н. С. Лескова и «Народным русским сказкам» А. Н. Афанасьева. Он также является автором замечательных иллюстраций к произведениям Андрея Платонова и станковых листов, представляющих в «умеренно-гротескной» форме наш провинциальный быт. В лучших своих работах этот художник достигает высот метафорического мышления, оркеструя и перерабатывая на свой лад фольклорные напевы.

Михаил Гавричков (р. 1963), универсальный график, живописец и создатель ассамбляжей, завоевал репутацию одного из наиболее известных в России мастеров офорта. Мистик, визионер и тонкий стилизатор, он известен своей склонностью к безжалостно-ироническому мировосприятию. Визитной карточкой этого художника стала своеобразная «петербургская гофманиана» – городские сценки, изобилующие примечательными деталями, подчас символического толка, и решенные в форме жестокого гротеска. Едкая горечь иронии всегда передается у него с эстетической убедительностью, достойной большого художника.

Петербургское графическое искусство, зародившееся три века назад под попечительным руководством приглашенных европейских учителей, вобравшее в себя практику собственной истории и оплодотворенное опытом многих провинциальных школ, разумеется, весьма многообразно. Совокупно оно составляет часть общего петербургского мифа, во все времена противостоявшего суровой и неприглядной реальности.

Творение этого мифа продолжается и не предполагает завершения.

Постижение этого мифа призвано стать радостным уделом восприимчивого зрителя.

Дмитрий СЕВЕРЮХИН,

доктор искусствоведения (Санкт-Петербург)

[1] Одним из авторов этого манифеста был художник Михаил Шемякин, который вскоре был вынужден эмигрировать.

[2] Родилась в г. Кирове, работает в Петербурге. Один из инициаторов данной выставки.