Ещё о силе слов

Сила России не в ядерном оружии, не в космических техно­логиях и не в запасах сырья.

Сила России в языке.

Не случайно в бывших республиках Союза первыми же указами русский язык объявлялся вне закона.

Напрасно. Бессмысленно. Опасно для са­мих же запрещающих. Потому что язык, удобный для общения, распространяется и живёт по законам газообразования – он неу­ловим, неуязвим и вездесущ.

Однако это не значит, что на роди­не этого самого языка – в данном случае русского – он может и должен расти подобно сорной траве.

Да, современный русский язык сам находится под мощнейшим воздействием двух полярных влияний.

Во-первых, на него чудовищно накатил язык английский. Он накатил так круто и вдруг, что на наших улицах появилось засилие вывесок на этом наглом наречии. И мы никак не можем отбежать от него на безопасное расстояние и немного отдышаться.

Во-вто­рых, на русский язык набросилась орава несовершеннолетних мра­кобесов. Косноязычие клоунов с MTV, песенки попсы и их птичьи чириканья опасны не тем, что они деформируют язык. Пусть бы мяли и деформировали себе на здоровье – это право и обязанность каждого подрастающего по­коления. Молодой человек говорит два-три слова на все случаи жизни только по причине своей яростной сексуальной силы. Но попса и её песенки не имеют ничего общего с этой гормонокипя­щей страстностью. Попса мурлычет, и язык в этом мурлыканье погружается в столетний сон, летаргический, последний. Под «попсой» в данном случае я понимаю прожигателей жизни, которых совершенно безосновательно называют будущим «средним» классом.

Да ничего подобного! Средний класс мускулист, быстроног и не­поседлив. Он хочет перестать быть «средним». Он каждую минуту готов к путешествиям и подвигам. Не надо на него клеветать. Но у нас нет среднего класса – вот проблема! А природа, как известно, не терпит пустот. Литерату­ра у нас ещё не подошла. Театр занимается самоудовлетворением и практически мастурбирует сам на себя. Что же остаётся для сохранения языка в форме?

Конечно же, Государственная Дума и публичные политики. Здесь наш народ находит полнейшее удовлет­ворение. Прежде всего надо отметить великого реформатора языка Виктора Степановича Черномырдина. Черномырдин работает на уровне бессознательном. Он не придумывает свои шедевры (я аб­солютно серьёзен! Черномырдин – несомненный гений словообразова­ния!), он их выпевает. Когда Виктор Степанович сидит с баяном и как бы сурово обводит присутствующих своим экспремьерским (а теперь – посольским) оком, так и хочется завопить: давайте ещё придумаем должность для Виктора Степановича, чтобы она его удовлетворяла! И пусть он тогда радует народ так часто, как сможет.

Нельзя в этой связи не вспомнить и Жириновского. Вот уж кто работает ответственно. У него иная, но также серьёзная ориентация. Жириновский – мастер сильных и неожиданных метафор. Он воздействует на наше чувство коллективизма. Мы в потоке жириновского выбалтывания узнаём свои бредовые идеи и избавляемся от них.

Самый же сложный, це­ликом интеллектуальный способ воздействия на население при по­мощи слов обнаружил Чубайс. Только Чубайс мог уговорить целый народ отказаться от заработанных им богатств в пользу его, Чу­байса, немногих приятелей (подельников).

Теперь, когда чары Чубайса рассея­лись, терять нам уже нечего. Давайте наслаждаться музы­кой родного языка.