Глава двадцать шестая Пещера

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Гарри чувствовал запах соли, слышал шорох волн; прохладный ветерок ерошил ему волосы; впереди простиралась лунная дорожка, небо пестрело звездами. Он стоял на высокой скале, под ногами бурлили и пенились волны. Гарри оглянулся. За спиной возвышалась гора, отвесная, черная, безликая. От нее, видимо, и откололись когда-то лежавшие вокруг громадные камни, на одном из которых очутились Гарри и Думбльдор. Пейзаж был суровый, безрадостный: море да камни – ни деревца, ни травы, ни песка.

– Что скажешь? – спросил Думбльдор так, словно интересовался у Гарри, подойдет ли этот участок для пикника.

– И сюда привозили детей из приюта? – Трудно было представить менее подходящее место для прогулки.

– Не совсем сюда, – пояснил Думбльдор. – Выше, где-то на середине горы, есть деревушка. Думаю, именно там сироты дышали морским воздухом и любовались волнами. А сюда не забредал никто, кроме Тома Реддля и его малолетних жертв. К этим скалам не подберется ни один мугл, разве что опытный альпинист, и на лодке тоже не подъедешь; слишком опасно. Мне представляется, что Реддль слез с горы – колдовство куда надежней веревок. Он привел с собой двух малышей, очевидно, ради удовольствия как следует напугать их. По-моему, для этого хватило бы одного только спуска, как ты считаешь?

Гарри посмотрел на гору. По его спине побежали мурашки.

– Но конечная цель Реддля – и наша – находится чуть дальше. Идем.

Думбльдор поманил Гарри к обрыву. Множество небольших выступов внизу, образуя подобие ступенек, вели к валунам под скалой, наполовину выступавшим из воды. Спуск оказался коварным; Думбльдор из-за больной руки двигался очень медленно. Камни в нижней части уступа были мокрыми и скользкими. Гарри чувствовал на щеках соленые колкие брызги.

– Люмос, – сказал Думбльдор, добравшись до ближайшего к обрыву камня и опускаясь на корточки. На темной поверхности моря засверкали тысячи золотых точек; черная скала за спиной Думбльдора тоже осветилась.

– Видишь? – тихо спросил Думбльдор, поднимая палочку чуть выше. Гарри заметил в скале расщелину, где бурлила черная вода.

– Тогда сними плащ-невидимку – он сейчас не нужен – и ныряй.

С проворством, неожиданным для столь немолодого человека, Думбльдор соскользнул с валуна в море и безукоризненным брассом поплыл к зияющей расщелине. Светящуюся волшебную палочку он держал в зубах. Гарри снял плащ, сунул его в карман и последовал за Думбльдором.

Вода была ледяная; мокрая одежда мешала двигаться и тянула вниз. Глубоко и размеренно дыша – в ноздри бил острый запах соли и морских водорослей, – Гарри плыл на мерцающий огонек, который продвигался внутрь скалы, становясь все меньше и меньше.

Расщелина скоро превратилась в тоннель, во время прилива, очевидно, заполняющийся водой. Шириной он был фута три, не больше; стены, покрытые слизью, под движущимся лучом волшебной палочки блестели, точно мокрый гудрон. Чуть дальше тоннель поворачивал влево и уходил глубоко в скалу. Гарри сосредоточенно плыл за Думбльдором, то и дело касаясь кончиками немеющих пальцев грубой поверхности камня.

Наконец Думбльдор поднялся из воды. Серебристые волосы и длинная роба влажно посверкивали в темноте. Подплыв к нему, Гарри увидел ступеньки, которые вели в большую пещеру. Он кое-как вскарабкался по ним, чувствуя, как с одежды струями стекает вода. Воздух был спокойный и очень холодный; Гарри колотила дрожь.

Думбльдор стоял посреди пещеры и, высоко держа палочку, медленно крутился на месте, осматривая стены и потолок.

– Откуда вы знаете? – шепотом спросил Гарри.

– Когда-то здесь колдовали, – просто объяснил Думбльдор.

Гарри уже не понимал, отчего дрожит – от холода или присутствия волшебных чар – и внимательно следил за Думбльдором. Тот задумчиво вертелся вокруг своей оси, внимая чему-то, совершенно не доступному Гарри.

– Это всего лишь ante-chamber, вестибюль, – сказал Думбльдор чуть погодя. – Нам же надо проникнуть внутрь… и теперь нас ждут препятствия, созданные не природой, а лордом Вольдемортом…

Думбльдор подошел к стене и осторожно провел по ней кончиками почерневших пальцев, бормоча слова на странном языке, которого Гарри не понимал. Затем старый колдун дважды обошел пещеру по периметру, часто касаясь рукой каменных стен, иногда замирая на мгновение и проводя пальцами по какому-нибудь месту. Наконец он остановился, плоско прижав ладонь к стене.

– Здесь, – объявил он. – Мы пройдем здесь. Вход запечатан.

Гарри не стал спрашивать, откуда Думбльдор это знает. Он никогда не видел, чтобы колдовали вот так, взглядом и прикосновением; впрочем, ему давно было понятно, что дым и грохот – спутники неумелости, а не мастерства.

Думбльдор отступил от стены и указал на нее палочкой. На миг в камне проступил контур арки, вспыхнувший белым огнем – так, словно с другой стороны включили мощный прожектор.

– У в-вас п-получилось, – произнес Гарри, стуча зубами, но, прежде чем слова слетели с его губ, контур исчез. Думбльдор оглянулся.

– Гарри, прости, я совсем забыл, – сказал он и повел палочкой в сторону Гарри, чья одежда сразу стала сухой и теплой, как будто ее высушили перед жарко натопленным камином.

– Спасибо! – благодарно воскликнул Гарри, но Думбльдор уже отвернулся к гладкой стене пещеры. Он больше не пытался колдовать, просто стоял и пристально вглядывался в нее, точно читал что-то невероятно интересное. Гарри ждал, затаив дыхание; он не хотел отвлекать Думбльдора.

После двух минут очень напряженного молчания Думбльдор еле слышно проговорил:

– У меня есть сильные подозрения, – Думбльдор сунул здоровую руку во внутренний карман и достал оттуда короткий серебряный ножик; Гарри обычно измельчал таким компоненты зелий, – что нам придется заплатить за вход.

– Заплатить? – удивился Гарри. – Дать что-нибудь двери?

– Именно, – подтвердил Думбльдор. – Кровь, если я не сильно ошибаюсь.

– Я же говорю, грубо, – сказал Думбльдор с разочарованным презрением в голосе; очевидно, Вольдеморт не оправдал его ожиданий. – Фокус, как ты несомненно догадался, заключается в том, что враг не может войти, не ослабив себя. Как обычно, лорд Вольдеморт упустил из виду, что есть вещи пострашнее физического увечья.

– Да, но все равно, если этого можно избежать… – пробормотал Гарри. Он испытал в жизни немало боли и отнюдь не стремился к новым испытаниям.

– Увы, иногда страдания неизбежны, – отозвался Думбльдор, откинул рукав, высвобождая поврежденную руку, и занес над ней нож.

– Профессор! – протестующе крикнул Гарри и подбежал к нему. – Лучше мне, все же я…

Он не знал, что хотел сказать – моложе, крепче? Думбльдор только улыбнулся. Сверкнуло серебрянное лезвие, и забил алый фонтанчик; стену густо окропили темные, тускло сверкающие точечки.

– Ты очень добр, Гарри, – сказал Думбльдор и провел кончиком волшебной палочки над глубоким порезом. Рана на его руке мгновенно затянулась; точно так же Злей залечил раны Малфоя. – Но твоя кровь гораздо ценнее моей. Ага, кажется, сработало…

Полыхающий контур возник снова, и на этот раз не исчез; камень внутри арки, обрызганный кровью, испарился, образовав проем, за которым царила непроницаемая тьма.

– Пожалуй, я пойду первым, – решил Думбльдор и прошел в арку. Гарри торопливо последовал за ним, засветив на ходу палочку.

Им открылось совершенно нереальное зрелище: необъятная пещера, такая высокая, что было неясно, есть ли у нее потолок, и огромное черное озеро без конца и края. Из глубины где-то посредине исходило туманное зеленоватое свечение, отражавшееся в абсолютно гладкой водной поверхности. Этот странный свет и лучи волшебных палочек лишь чуть-чуть разрежали непроницаемую бархатистую тьму, но не проникали особенно далеко. Здешняя темнота почему-то была намного плотней обычной.

– Пойдем, – спокойно сказал Думбльдор. – И осторожно, не коснись воды. Держись поближе ко мне.

Он зашагал вдоль берега; Гарри пошел следом, почти наступая ему на пятки. Их шаги гулким, звонким эхом отражались от узкой полосы камней, словно бы ограждавших озеро. Они шли и шли, но пейзаж не менялся: с одной стороны – грубая стена пещеры, с другой – безграничная черная зеркальная гладь, из самого сердца которой исходило загадочное зеленоватое свечение. Это жуткое место, зловещая тишина вокруг пугали и подавляли Гарри.

– Профессор, – наконец не выдержал он. – По-вашему, окаянт здесь?

– О да! – отозвался Думбльдор. – Я уверен. Вопрос лишь в том, как к нему подобраться.

– А нельзя… воспользоваться призывным заклятием? – спросил Гарри, понимая, что вопрос глупый, но… он даже себе боялся признаться, насколько сильно ему хочется убраться отсюда – причем как можно скорее.

– Разумеется, можно, – сказал Думбльдор и остановился так резко, что Гарри едва не уткнулся в него. – Почему бы тебе не попытаться?

Гарри не ожидал подобного предложения, однако откашлялся и, подняв волшебную палочку, громко произнес:

С шумом, напоминающим взрыв, над темной водой футах в двадцати от берега взвилось что-то большое и бледное; Гарри не успел его рассмотреть, и оно с громким всплеском исчезло. По воде побежали большие, глубокие круги. Гарри в страхе отскочил назад и ударился о стену пещеры. С сильно бьющимся сердцем он повернулся к Думбльдору.

Гарри посмотрел на воду. Черная поверхность озера вновь сделалась гладкой и сверкающей, как стекло; волны улеглись неестественно быстро. Сердце Гарри все еще колотилось как бешеное.

– Я ждал чего-то в ответ на очевидную попытку добраться до окаянта. Кстати, прекрасная мысль, Гарри; мы очень просто выяснили, что нам грозит.

– Но мы ведь не знаем, что это была за штука, – возразил Гарри, осматривая пугающе спокойную водную гладь.

– Штуки, ты хочешь сказать, – поправил Думбльдор. – Я сильно сомневаюсь, что она там одна. Идем дальше?

– В озеро? Только если очень-очень не повезет.

Думбльдор показал на туманное зеленоватое свечение в середине озера.

Гарри замолчал. Его всецело поглотили мысли о водяных чудовищах, гигантских змеях, демонах и прочей нечисти…

– Так, – Думбльдор опять остановился, и на сей раз Гарри наткнулся на него; он зашатался, еле удерживаясь на кромке у черной воды. Думбльдор здоровой рукой схватил его за локоть и потянул назад. – Прости, Гарри, мне следовало предупредить тебя. Встань, пожалуйста, у стены; кажется, я нашел место.

Гарри понятия не имел, о чем говорит его спутник; этот участок на берегу ничем не отличался от остальных, но Думбльдор, видимо, почуял здесь что-то особенное. Только теперь он провел рукой не по каменной стене, а по воздуху, словно надеялся схватить какой-то невидимый предмет.

– Ага! – радостно воскликнул Думбльдор секунды через две и схватил что-то, не различимое для Гарри. Старый колдун вплотную приблизился к воде; Гарри нервно следил за тем, как носки башмаков с пряжками балансируют на каменистом краю озера. Думбльдор, вытягивая перед собой кулак, другой рукой поднял волшебную палочку и постучал ее кончиком по своей сжатой ладони.

И сразу невесть откуда появилась толстая медная с прозеленью цепь, которая тянулась из воды прямо к кулаку Думбльдора. Он постучал по ней, и цепь, словно змея, заскользила сквозь его руку. С громким лязгом, эхом отражавшимся от каменных стен, цепь ложилась на землю и свивалась в кольца, одновременно вытягивая что-то со дна озера. Гарри хрипло охнул: из воды показался нос призрачной лодки, тоже позеленевшей, как и цепь. Лодка всплыла и, почти не тревожа воду, направилась к Гарри и Думбльдору.

– Как вы узнали, что она там? – изумленно спросил Гарри.

– Магия всегда оставляет след, – ответил Думбльдор. Лодка с тихим стуком причалила к берегу. – Иногда очень ясный. Я сам учил Тома Реддля и знаю его стиль.

– Нет, думаю, нет. Вольдеморту было необходимо средство, чтобы переплыть озеро, не тревожа тех, кого он поселил в нем – на случай, если понадобится навестить или забрать окаянт.

– Значит, водные существа ничего нам не сделают, если мы поплывем в его лодке?

– В какой-то момент они наверняка осознают, что мы – не лорд Вольдеморт, и тут уж ничего не поделаешь. Впрочем, пока все шло гладко. Они отдали нам лодку.

– Но почему? – спросил Гарри. Он никак не мог отогнать от себя видение: мерзкие щупальца, которые встанут над черной водой, как только берег пропадет из виду.

– Вольдеморт знал, что отыскать лодку, а тем более добраться до его окаянта способен лишь очень сильный колдун, – объяснил Думбльдор. – Поэтому решился пойти на риск, с его точки зрения, практически нулевой. К тому же он полагал, что ему одному под силу преодолеть дальнейшие препятствия. Сейчас мы проверим, так ли это.

Гарри посмотрел вниз, на лодку: такая маленькая!

– Она явно не предназначена для двоих. Выдержит она нас обоих? Или мы слишком тяжелые?

– Уверен, Вольдеморт принимал в расчет не вес, а объем колдовской силы. Я склонен думать, что чары наложены так, чтобы лодка выдерживала только одного колдуна.

– Вряд ли тебя следует принимать в расчет, Гарри: ты несовершеннолетний и без диплома. Вольдеморт не думал, что сюда попадет шестнадцатилетний юноша; скорее всего, рядом с моей твоя колдовская сила вовсе не будет замечена.

Такие слова отнюдь не укрепили боевой дух Гарри; наверное, Думбльдор это понял, поскольку добавил:

– Вольдеморт ошибся, Гарри, ошибся… Взрослые глупы и забывчивы, а потому склонны недооценивать возможности юности… А сейчас, пожалуй, ты первый. И будь осторожен, не дотрагивайся до воды.

Думбльдор отступил в сторону, и Гарри осторожно перебрался в лодку. Думбльдор последовал за ним, кольцами уложив на дно цепь. Было очень тесно; Гарри не мог нормально сидеть и весь сжался, упираясь коленями в борт лодки; та сразу отчалила от берега. Вокруг не раздавалось ни звука, кроме нежнейшего шороха, с которым нос суденышка разрезал воду; лодка плыла к центру озера сама, словно ее притягивала невидимая веревка. Вскоре стены пещеры исчезли вдали; казалось, что вокруг море, только без волн.

Гарри посмотрел вниз. По черной поверхности воды, поблескивая, скользил золотой лучик, отражавшийся от его палочки. От носа лодки по воде расходились глубокие борозды, напоминающие царапины на темном зеркале…

Вдруг Гарри увидел в глубине нечто мраморно-белое.

– Профессор! – взволнованно крикнул он, и его голос гулким эхом разнесся над тишиной озера.

– Естественно, – спокойно отозвался Думбльдор.

Гарри уставился в воду, выискивая взглядом пропавшую руку, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.

– Так эта штука, которая выпрыгнула из воды…?

Не успел Думбльдор раскрыть рот, как Гарри получил ответ на свой вопрос; лучик волшебной палочки выхватил из мрака человеческое тело, которое плавало лицом вверх в нескольких дюймах от поверхности озера. Открытые глаза мертвеца были затянуты пленкой, волосы и одежда вились вокруг него, будто дым.

– Там трупы! – не своим голосом взвизгнул Гарри.

– Да, – безмятежно отозвался Думбльдор, – но сейчас о них можно не беспокоиться.

– Сейчас? – повторил Гарри, отрывая взгляд от воды и переводя его на Думбльдора.

– Пока они мирно плавают внизу, – пояснил Думбльор. – Трупов вообще бояться нечего, как и темноты. Разумеется, лорд Вольдеморт, который втайне боится и того, и другого, со мной бы не согласился. Но это, опять же, от недостатка ума. Ведь в смерти и темноте пугает, собственно, неизвестность.

Гарри молчал, не желая спорить, но мысль о многочисленных трупах совсем рядом приводила его в ужас, к тому же, он не верил, что они настолько безобидны.

– Но один из них выпрыгнул, – сказал он, пытаясь сохранять спокойствие. – Когда я призвал окаянт, из озера выпрыгнул мертвец.

– Да, – согласился Думбльдор. – Уверен, когда мы заберем окаянт, они станут более воинственны. К счастью, те, кто обитает в холоде и темноте, обычно боятся тепла и света. Следовательно, его мы и призовем на помощь, случись такая нужда. Огонь, Гарри, – с улыбкой пояснил Думбльдор в ответ на крайнее изумление, отразившееся на лице Гарри.

– А… да… – слабо отозвался тот и, повернув голову, взглянул на зеленоватое свечение, к которому неумолимо влекло лодку. Изображать бесстрашие больше не получалось. Бескрайнее озеро, кишащее мертвецами… Гарри казалось, что прошло уже много часов с тех пор, как он повстречал профессора Трелани, отдал Рону с Гермионой фортуну фортунатум… И почему он не попрощался с ними как следует… не повидался с Джинни…

– Почти приплыли, – весело сообщил Думбльдор.

Действительно, зеленоватое свечение вдруг оказалось рядом, и через нескольких минут лодка мягко уткнулась во что-то. Гарри поднял светящуюся волшебную палочку повыше и увидел, что они причалили к островку, представлявшему собой плоскую каменную площадку в середине озера.

– Осторожней, не коснись воды, – напомнил Думбльдор, когда Гарри выбирался из лодки.

По размеру островок едва ли превосходил кабинет Думбльдора; на гладком и темном камне не было ничего, кроме источника зеленоватого свечения, которое близи казалось намного ярче. Гарри прищурился, присмотрелся и сначала решил, что это лампа, но затем понял: свет исходит от каменной чаши наподобие дубльдума, стоящей на пьедестале.

Думбльдор направился к чаше; Гарри последовал за ним. Они встали бок о бок, заглянули внутрь и увидели изумрудную жидкость, испускающую флюоресцентное сияние.

– Точно не знаю, – ответил Думбльдор. – Но это явно опасней, чем кровь и трупы.

Думбльдор отодвинул рукав и кончиками обугленных пальцев потянулся к зелью.

– Да я и не могу, – слабо улыбнулся Думбльдор. – Видишь? Не получается. Попробуй ты.

Гарри, в страхе глядя на зелье, попытался до него дотронуться и ощутил невидимый барьер, мешавший поднести руку ближе, чем на дюйм. Он толкнул сильней, еще сильней, но пальцы ничего не чувствовали, только воздух, почему-то очень плотный, непроницаемый.

– Отойди, пожалуйста, Гарри, – сказал Думбльдор.

Он воздел палочку и, почти неслышно бормоча, проделал над чашей какие-то замысловатые движения. Ничего не произошло, хотя зелье, пожалуй, засветилось ярче. Гарри молчал, но, едва Думбльдор опустил палочку, сразу заговорил.

– О да. – Думбльдор всмотрелся вглубь чаши. Гарри увидел на гладкой зеленой поверхности его перевернутое лицо. – Только как до него добраться? В зелье не удается погрузить руку, его нельзя испарить, заставить расступиться, собрать, втянуть в палочку, а также зачаровать, трансформировать или каким-то иным образом изменить его природу.

Думбльдор почти бездумно крутанул палочкой и поймал хрустальный кубок, который создал из воздуха.

– Могу лишь заключить, что зелье надо выпить.

– Видимо, так: только выпив зелье, можно опустошить чашу и увидеть, что лежит на дне.

– Сомневаюсь, – беззаботно отозвался Думбльдор. – Едва ли лорд Вольдеморт хотел убить человека, добравшегося до этого острова.

Гарри не верил собственным ушам. Что это – очередной пример безумного стремления Думбльдора во всем и вся видеть только хорошее?

– Сэр, – вразумляющим тоном произнес Гарри, – мы говорим о Вольдеморте …

– Прости, Гарри; следовало сказать, что он не хотел убивать его сразу, – поправился Думбльдор. – Нет, он держал бы его живым до тех пор, пока не узнает, как тот сумел пройти сквозь его заслоны и, главное, почему хочет опустошить чашу. Не забывай, лорд Вольдеморт уверен, что, кроме него, никто ничего не знает об окаянтах.

Гарри хотел что-то сказать, но Думбльдор поднял руку, призывая к молчанию, и, слегка нахмурясь, воззрился на чашу. После напряженных размышлений он изрек:

– Без сомнения, зелье должно помешать мне взять окаянт. Оно может парализовать меня, заставить забыть, для чего я здесь, вызвать такую боль, что мне станет не до чаши, либо еще как-то воспрепятствовать моим намерениям. Если так, Гарри, твоя задача – проследить, чтобы я все выпил, даже если тебе придется меня заставлять. Ты понял?

Их глаза встретились над чашей; бледные лица были подсвечены зеленым. Гарри молчал. Так вот зачем он здесь – чтобы насильно вливать в Думбльдора зелье, которое может причинить невыносимую боль?

– Ты помнишь, – сказал Думбльдор, – на каких условиях я взял тебя с собой?

Гарри нерешительно посмотрел в голубые глаза старого колдуна, ставшие зелеными в свете чаши.

– Ты поклялся, не так ли, повиноваться моим приказам?

– Я предупреждал, верно, что путешествие может быть опасным?

– Что ж, в таком случае, – сказал Думбльдор, вновь отодвигая рукав и поднимая пустой кубок, – ты слышал мой приказ.

– Почему я не могу выпить зелье? – в отчаянье воскликнул Гарри.

– Потому что я намного старше и умнее и при этом не так ценен, – ответил Думбльдор. – Раз и навсегда, Гарри: даешь слово сделать все, что в твоих силах, чтобы я выпил зелье до конца?

Прежде чем он успел произнести еще хоть слово протеста, Думбльдор опустил хрустальный кубок в чашу. У Гарри еще оставалась надежда, что кубок не сможет коснуться зелья, однако хрусталь погрузился туда с легкостью. Когда кубок наполнился до краев, Думбльдор поднес его ко рту.

И выпил до дна. Гарри в ужасе следил за ним, вцепившись в края чаши так, что онемели кончики пальцев.

– Профессор! – встревоженно позвал он, едва Думбльдор опустил кубок. – Как вы себя чувствуете?

Думбльдор потряс головой. Он плотно сжимал веки. «Так больно?» – испугался Гарри. Думбльдор не глядя сунул кубок в чашу, заново наполнил его и выпил еще раз.

В полном молчании он выпил три кубка, а на середине четвертого пошатнулся и упал вперед, на чашу. Он по-прежнему не открывал глаз и очень тяжело дышал.

– Профессор Думбльдор! – тревожно воскликнул Гарри. – Вы меня слышите?

Думбльдор не отвечал. Его лицо подергивалось, как будто он очень глубоко спал и видел кошмар. Рука, державшая зелье, ослабела; питье вот-вот могло вылиться. Гарри потянулся и выровнял хрустальный кубок.

– Профессор, вы меня слышите? – громко повторил он, и его слова гулко разлетелись по пещере.

Думбльдор часто и тяжело дышал. Потом он заговорил, и Гарри не узнал его голоса; раньше Думбльдор никогда не выказывал при нем страха.

Гарри смотрел на побелевшее лицо, такое знакомое, на крючковатый нос и очки в форме полумесяца, и не понимал, что делать.

– Мне не нравится… я больше не хочу… – стонал Думбльдор.

– Надо… надо, профессор, – твердо сказал Гарри. – Надо все выпить, помните? Вы велели заставлять вас пить. Вот…

Гарри, испытывая жгучую ненависть к себе, решительно подтолкнул кубок ко рту Думбльдора и наклонил его. Думбльдор покорно выпил остатки зелья.

– Нет… – пролепетал он, когда Гарри заново наполнил кубок. – Я не хочу… не хочу… отпусти меня…

– Ничего, ничего, профессор, – сказал Гарри. Его рука отчаянно дрожала. – Ничего, я с вами…

– Пусть это прекратится, пусть прекратится… – плакал Думбльдор.

– Да… да, выпейте еще и все прекратится, – солгал Гарри и вылил зелье в открытый рот Думбльдора.

Тот закричал; крик эхом разнесся по огромной пещере, над мертвой черной водой.

– Нет, нет, нет… нет… не могу… не могу, не заставляй меня, я не хочу…

– Все хорошо, профессор, все хорошо! – воскликнул Гарри. Его руки так сильно тряслись, что он еле сумел в шестой раз зачерпнуть зелье; чаша опустела наполовину. – С вами ничего не случится, это безопасно, не по-настоящему, правда, не по-настоящему… вот, пейте, пейте…

Думбльдор послушно выпил, будто получив противоядие, но, едва опустошив кубок, рухнул на колени. Он дрожал мелкой дрожью, рыдая:

– Простите меня, я больше не буду, не буду! Пожалуйста, прекратите, я знаю, что поступил плохо, но, пожалуйста, пусть это прекратится, и я больше никогда, никогда…

– Выпейте, и все прекратится, профессор, – страдая, пообещал Гарри и вылил в рот Думбльдору седьмой кубок.

Бедный старик съежился, словно защищаясь от невидимых палачей, случайно махнул рукой и чуть не вышиб из трясущихся рук Гарри новый кубок зелья, стеная:

– Не мучайте их, не мучайте, пожалуйста, пожалуйста, это я виноват, возьмите меня…

– Выпейте, выпейте, вам станет лучше, – исступленно молил Гарри, и снова Думбльдор повиновался и открыл рот, хотя не разжимал век и дрожал с головы до ног.

Потом он упал на землю, опять рыдая и стуча кулаками по земле. Гарри снова наполнил кубок.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, нет… не это, только не это, я все сделаю…

Думбльдор выпил, как ребенок, умирающий от жажды, и тут же завопил, словно ему обожгло все внутренности:

Гарри в десятый раз зачерпнул зелье и почувствовал, что хрусталь царапнул по дну чаши.

Он поддержал Думбльдора за плечи, и тот осушил кубок; Гарри встал за новой порцией, и вдруг Думбльдор закричал в смертной муке:

– Я хочу умереть! Хочу умереть! Прекрати это, прекрати, я хочу умереть!

Думбльдор повиновался, но, не допив, взмолился:

– Вот… это убьет! – в ужасе выдохнул Гарри. – Просто выпейте… и все кончится… кончится!

Думбльдор, громко глотая, выпил зелье до последней капли, издал отчаянный, прерывистый стон и упал на землю лицом вниз.

– Нет! – выкрикнул Гарри, который встал за очередной порцией; он уронил кубок в чашу, бросился к Думбльдору и с трудом перевернул его на спину. Очки старого колдуна перекосились, веки были сомкнуты, рот открыт. – Нет, – Гарри затряс Думбльдора, – вы не можете умереть, вы сами сказали, что это не яд, очнитесь, очнитесь… Реннервейт! – вскричал он, указывая палочкой на грудь Думбльдора. Вспыхнул красный свет, но ничего не произошло. – Реннервейт … сэр… пожалуйста…

Веки Думбльдора дрогнули; сердце Гарри с надеждой подскочило в груди.

Он вскочил и выхватил из чаши кубок, почти не обратив внимания на золотой медальон, который лежал под ним.

– Агуаменти! – прокричал он, тыча в кубок волшебной палочкой.

Тот наполнился чистой водой; Гарри упал на колени возле Думбльдора, поднял его голову и поднес кубок к губам – но там было пусто. Думбльдор застонал и начал задыхаться.

– Была же … погодите… Агуаменти! – приказал Гарри. На секунду в кубке засверкала вода, но, стоило Гарри поднести его ко рту Думбльдора, как вода снова исчезла.

– Сэр, я стараюсь, стараюсь! – в отчаянии воскликнул Гарри, но Думбльдор вряд ли его слышал; он перекатился на бок и дышал прерывисто, как в агонии. – Агуаменти… агуаменти… АГУАМЕНТИ!

Кубок в третий раз наполнился и опустел. Дыхание Думбльдора останавливалось. Мозг Гарри лихорадочно работал, и он вдруг догадался, где, по задумке Вольдеморта, надо взять воду…

Он бросился к краю каменной площадки и быстро опустил кубок в озеро, до краев наполнив его ледяной водой. Она не исчезла.

– Сэр… вот! – заорал Гарри и, неловко бросившись к Думбльдору, выплеснул воду ему на лицо.

Больше он ничего не успел сделать; по его свободной руке пополз холод, и вовсе не из-за ледяной воды. Чья-то скользкая белая конечность, ухватив Гарри за запястье, медленно тянула его назад, к озеру, поверхность которого уже не была зеркальной; вода забурлила, и отовсюду, куда ни кинь взгляд, выныривали бледные руки и головы, мужские, женские, детские. К островку, восстав из черноты, неумолимо приближалась армия мертвецов с незрячими впалыми глазами.

– Петрификус тоталус! – заорал Гарри, изо всех сил цепляясь за гладкий и мокрый камень и одновременно тыча палочкой в инферния, который схватил его за руку. Труп разжал хватку, опрокинулся назад и с громким всплеском рухнул обратно в озеро. Гарри кое-как поднялся, но на камень уже залезали другие инфернии; костлявые пальцы впивались в скользкую кромку суши, пустые, подернутые пленкой глаза слепо смотрели на Гарри, с лохмотьев стекала вода, раздувшиеся физиономии плотоядно щерились.

– Петрификус тоталус! – взревел Гарри, пятясь и размахивая палочкой; шесть или семь трупов упали, но за ними наступало множество других. – Импедимента! Инкарсерус!

Кое-кто из инферниев споткнулся, одного или двух опутали веревки, но идущие следом просто переступали через лежащие тела. Гарри упорно размахивал палочкой, крича:

Но сквозь разрезы на мокром тряпье и ледяной коже мертвецов не проливалось ни капли крови: они шли и шли, как ни в чем не бывало, и тянули к нему изъеденные руки. Гарри попятился дальше – и почувствовал, что сзади его тоже хватают руки, тонкие, лишившиеся плоти, холодные, как сама смерть. Его оторвали от земли, подхватили и медленно, но неуклонно потащили к воде. И Гарри понял, что ему уже не вырваться, что он утонет и тоже станет мертвым хранителем частички изуродованной души Вольдеморта…

Вдруг тьму прорезал огонь, малиново-золотой; он кольцом окружил каменный остров, и инфернии, цепко державшие Гарри, дрогнули и зашатались; они не осмеливались пройти сквозь огонь к воде. Они выронили Гарри; он ударился о землю, сразу попытался встать, но поскользнулся и упал, до крови ободрав руки о камень; потом все-таки поднялся и, держа волшебную палочку наизготовку, огляделся по сторонам.

Думбльдор очнулся и встал. Он был бледен, подобно инферниям, но грозно возвышался над всеми; в его глазах танцевал огонь. Он держал волшебную палочку как факел, и пламя, рвущееся из нее, огромным жарким лассо обвивало остров.

Инфернии начали слепо тыкаться друг в друга, пытаясь убежать от подступающего огня…

Думбльдор схватил со дна чаши медальон и спрятал его во внутренний карман, потом жестом подозвал Гарри. Растерявшиеся инфернии, казалось, даже не заметили, что упустили добычу. Думбльдор повел Гарри к лодке; огненное кольцо двигалось вместе с ними. Инфернии остолбенело дошли до края озера и с облегчением скользнули в темную воду.

Гарри дрожал с головы до ног. Он подумал, что Думбльдору может не хватить сил перебраться в лодку; действительно, тот пошатывался; вся его энергия уходила на поддержание огненного кольца. Гарри подхватил Думбльдора и помог ему сесть. Стоило им войти в лодку, как она отчалила от острова, все еще окруженного кольцом пламени; инфернии кишели внизу, но не осмеливались высунуться.

– Сэр, – обессиленно выдохнул Гарри, – сэр, я совсем забыл… про огонь… они наступали, я запаниковал…

– Не удивительно, – пробормотал Думбльдор. Гарри испугался – настолько глухо звучал его голос.

Лодка легко ткнулась в берег. Гарри выпрыгнул из нее и сразу обернулся, чтобы помочь Думбльдору. Едва ступив на берег, тот в изнеможении уронил руку и выпустил из пальцев волшебную палочку; огненное кольцо исчезло, но инфернии больше не показывались. Лодка ушла под воду; цепь, звеня и бряцая, тоже ускользнула на глубину. Думбльдор громко вздохнул и откинулся на стену пещеры.

– Не беспокойтесь, сэр, – отозвался Гарри, очень испуганный смертельной бледностью Думбльдора. – Я отведу вас обратно… обопритесь на меня…

Он положил здоровую руку Думбльдора себе на плечи и, прогибаясь под его весом, повел вокруг озера.

– В общем и целом… защита оказалась… весьма хитроумной, – дребезжаще выговорил Думбльдор. – Один человек не справился бы… ты молодец, Гарри, большой молодец…

– Лучше ничего не говорите сейчас, – невнятный голос и нетвердая походка Думбльдора внушали Гарри большую тревогу, – сохраняйте силы, сэр… скоро мы выберемся отсюда…

– Не надо, я порезался о камень, – твердо сказал Гарри, – вы только покажите, где…

Гарри провел окровавленной рукой по стене пещеры; арочный проем, получив кровавую плату, сразу открылся. Они пересекли внешнюю пещеру, и Гарри помог Думбльдору спуститься в ледяную воду, наполнявшую расщелину в скале.

– Все будет хорошо, сэр, – снова и снова твердил Гарри, которого молчание Думбльдора пугало намного больше, чем его затрудненная речь. – Мы почти пришли… я вам помогу аппарировать обратно… не бойтесь…

– Я и не боюсь, Гарри, – ответил Думбльдор. Его голос слегка окреп, несмотря на то, что вода была ледяная. – Я ведь с тобой.