Глава пятая Избыток хлорки

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Гарри и Думбльдор подошли к задней двери Пристанища. Рядом, как всегда, валялись старые резиновые сапоги и ржавые котлы; из курятника неподалеку доносилось сонное квохтанье. Думбльдор постучал три раза, и в кухонном окне сейчас же промелькнул чей-то силуэт.

– Кто здесь? – сказал нервный голос, и Гарри узнал миссис Уэсли. – Отзовитесь!

Дверь распахнулась. На пороге в старом зеленом халате стояла мама Рона, маленькая и кругленькая.

– Гарри, милый! Альбус, как же вы меня напугали, вы ведь говорили, что не появитесь раньше утра!

– Нам повезло, – сказал Думбльдор, пропуская Гарри вперед, – Дивангард оказался сговорчивей, чем я думал. Из-за Гарри, разумеется. А, Нимфадора! Привет.

Гарри огляделся: действительно, несмотря на поздний час, миссис Уэсли была в кухне не одна. За столом, обнимая ладонями большую кружку, сидела молодая ведьма с бледным лицом в форме сердечка и мышино-бурыми волосами.

– Добрый вечер, профессор, – поздоровалась она. – Салют, Гарри.

Бомс казалась уставшей, даже больной, а ее улыбка – натянутой. Без привычных розовых, цвета жевательной резинки, волос она выглядела какой-то полинявшей.

– Я, пожалуй, пойду, – заторопилась она, встала и накинула на плечи плащ. – Молли, спасибо за чай и сочувствие.

– Если ты из-за меня, то, пожалуйста, не беспокойся, – с обычной любезностью сказал Думбльдор. – Я никак не могу остаться, мне нужно срочно кое-что обсудить со Скримжером.

– Нет-нет, пора, – Бомс избегала взгляда Думбльдора. – Всего…

– Дорогая, может, поужинаешь с нами в выходные? Будут Рем и Шизоглаз…

– Нет, Молли, правда… но все равно спасибо… спокойной всем ночи.

Бомс прошмыгнула мимо Гарри и Думбльдора, вышла во двор, в нескольких шагах от порога повернулась на месте и мгновенно исчезла. Гарри обратил внимание на озабоченный вид миссис Уэсли.

– Ну-с, Гарри, увидимся в «Хогварце», – произнес Думбльдор. – Всего тебе доброго. Молли, мое почтение.

Он поклонился миссис Уэсли, вышел и исчез точно там же, где и Бомс. Миссис Уэсли затворила входную дверь, взяла Гарри за плечи и повела к столу, в круг света под лампой.

– Совсем как Рон, – вздохнула она, осмотрев Гарри с головы до ног. – На вас будто растяжное заклятие наложили. Рон вырос дюйма на четыре с тех пор, как мы в последний раз покупали форму. Хочешь есть, Гарри?

– Да, – ответил Гарри, только сейчас понимая, до какой степени голоден.

– Садись, дорогой, я сейчас что-нибудь придумаю.

Гарри сел. К нему на колени тут же вспрыгнул мохнатый рыжий кот с приплюснутой мордой и свернулся клубком, громко мурлыча.

– Так Гермиона здесь? – радостно спросил Гарри, почесывая Косолапсуса за ухом.

– Позавчера приехала, – ответила миссис Уэсли, касаясь волшебной палочкой большой железной кастрюли. Та с грохотом шлепнулась на плиту и сразу наполнилась кипящей водой. – Сейчас все, конечно, спят, мы ждали тебя только утром. Так, давай-ка…

Она еще раз стукнула по кастрюле, которая взмыла в воздух, подлетела к Гарри и перевернулась; миссис Уэсли ловко подставила тарелку и набрала в нее густого, горячего лукового супа.

Она небрежно ткнула палочкой куда-то через плечо; большой кусок хлеба и нож красиво подлетели к столу. Когда хлеб самостоятельно нарезался, а кастрюля вернулась на плиту, миссис Уэсли села напротив Гарри.

– Значит, ты сумел убедить Горация Дивангарда вернуться в «Хогварц»?

Гарри кивнул; с горячим супом во рту говорить было невозможно.

– Он учил еще нас с Артуром, – сказала миссис Уэсли. – Преподавал в «Хогварце» с давних-давних времен, начинал, по-моему, вместе с Думбльдором. Он тебе понравился?

Теперь у Гарри во рту был хлеб, поэтому он только пожал плечами и неопределенно мотнул головой.

– Понимаю, что ты хочешь сказать, – с мудрым видом кивнула миссис Уэсли. – Конечно, Дивангард умеет быть на редкость обаятельным, когда хочет, но Артур, например, никогда его особо не любил. В министерстве шагу не ступишь без того, чтобы не наткнуться на кого-нибудь из любимчиков Дивангарда, он всегда давал им всяческие поблажки, зато Артура почти не замечал – видно, считал, что тот не способен высоко взлететь. Вот вам доказательство, что и Дивангард может ошибаться. Не знаю, писал ли тебе Рон… это случилось совсем недавно… Артур получил повышение!

Было видно, что ей давно уже хочется этим похвастаться. Гарри спешно проглотил очень горячий суп – горло как будто сразу покрылось волдырями – и просипел:

– Дорогой мой, – умилилась миссис Уэсли, неверно истолковав то, что на глазах у Гарри выступили слезы. – Да, Руфус Скримжер для борьбы с нынешним положением создал несколько новых департаментов, и Артур возглавил отдел по обнаружению и конфискации фальшивых оберегов. Это большая должность, у него в подчинении целых десять человек!

– Понимаешь, из-за Сам-Знаешь-Кого поднялась такая паника, что повсюду стали продавать разные штуки, которые якобы защищают от него и Упивающихся Смертью. Думаю, ты представляешь, о чем речь: всякие зелья, которые называются охранительными, а на самом деле это варево с буботуберовым гноем; инструкции по наложению защитных заклятий, после которых отваливаются уши… В основном, этим занимаются мошенники вроде Мундугнуса Флетчера, те, кто в жизни не занимались честными делами и наживаются на людской беде, но иногда среди подделок попадаются и правда очень нехорошие вещи. Только на днях Артур конфисковал ящик прó клятых горескопов – наверняка дело рук Упивающихся Смертью. Так что, видишь, работа очень важная. Я постоянно твержу Артуру: глупо скучать по запальным свечам, тостерам и прочей мугловой ерундистике. – Миссис Уэсли закончила свою речь с весьма суровым видом, словно Гарри настаивал, что скучать по запальным свечам очень даже умно.

– А мистер Уэсли еще на работе? – спросил Гарри.

– Да. Хотя, к слову сказать, он чуточку опаздывает… обещал вернуться около полуночи…

Миссис Уэсли обернулась и посмотрела на большие часы, которые криво стояли на груде простыней в бельевой корзине, приставленной к столу. У этих часов было девять стрелок, по числу членов семьи, и обычно они висели в гостиной, но, судя по всему, миссис Уэсли обрела привычку всюду носить их за собой. Сейчас все девять стрелок показывали на «смертельную опасность».

– Давно уже так, – с деланой небрежностью сказала миссис Уэсли, – с тех пор, как Сам-Знаешь-Кто объявился. Наверное, все мы теперь в смертельной опасности… вряд ли только наша семья… но я не знаю никого другого с такими часами, поэтому проверить невозможно… О! – внезапно воскликнула она, показывая на циферблат. Стрелка мистера Уэсли перескочила на деление «в дороге».

И действительно, через секунду раздался стук. Миссис Уэсли вскочила и поспешила к двери; взявшись за ручку и прижав щеку к деревянному полотну, она тихонько спросила:

– Да, – послышался усталый голос мистера Уэсли. – Но, дорогая Молли, я бы сказал так, даже будучи Упивающимся Смертью. Задай вопрос!

– Хорошо, хорошо… какая твоя самая заветная мечта?

– Узнать, каким образом самолеты удерживаются в воздухе.

Миссис Уэсли кивнула и повернула дверную ручку, но, видимо, мистер Уэсли крепко держал ее с другой стороны – дверь не открывалась.

– Молли! Сначала я должен задать твой вопрос!

– Как ты любишь, чтобы я тебя называл, когда мы одни?

Даже в тусклом свете лампы было видно, насколько сильно покраснела миссис Уэсли; Гарри и сам почувствовал, как заполыхали его уши и шея. Он принялся торопливо заглатывать суп, стараясь погромче стучать ложкой по тарелке.

– Моллипопсик, – пролепетала совершенно уничтоженная миссис Уэсли в дверную щелку.

– Правильно, – сказал мистер Уэсли. – Теперь можешь открывать.

Миссис Уэсли впустила в дом мужа, худого, лысоватого, рыжего колдуна в роговых очках и длинном, запыленном дорожном плаще.

– Не понимаю, почему это надо проделывать каждый раз, когда ты возвращаешься домой! – воскликнула все еще ярко-розовая миссис Уэсли, помогая мистеру Уэсли снять плащ. – Ведь Упивающемуся Смертью, прежде чем прикинуться тобой, ничего не стоит выпытать у тебя ответ.

– Знаю, дорогая, но такова принятая министерством процедура, а я должен подавать пример. Чем это так хорошо пахнет – луковым супом?

Они пожали друг другу руки, и мистер Уэсли рухнул на стул рядом с Гарри. Миссис Уэсли подала ему тарелку супа.

– Спасибо, Молли. Ночь выдалась трудная. Представляешь, какой-то идиот затеял продавать метаморф-медали. Наденешь на шею и по желанию превратишься в кого угодно! Сто тысяч обличий, и все за десять галлеонов!

– В основном, люди окрашиваются в оранжевый цвет, довольно-таки противный, но у парочки бедолаг по всему телу выросли бородавки, длинные, наподобие щупалец. Как будто св. Лоскуту нечем заняться!

– Что-то это сильно напоминает проделки наших близнецов, – неуверенно произнесла миссис Уэсли. – Ты уверен…?

– Конечно! – воскликнул мистер Уэсли. – Мальчики ни за что не стали бы заниматься подобными делами в такое тяжелое время, когда люди вне себя от отчаянья и не знают, чем защититься!

– Так ты поэтому задержался, из-за метаморф-медалей?

– Нет. До нас дошли слухи о весьма неприятном рикошетном заклятии в «Слоне и замке», но, к счастью, отряд по размагичиванию уладил дело раньше, чем мы туда добрались…

Гарри осторожно зевнул, прикрываясь ладонью. Но провести миссис Уэсли не удалось.

– Спать, – велела она. – Я приготовила комнату Фреда и Джорджа, она полностью в твоем распоряжении.

– На Диагон-аллее. Так заняты, что ночуют в квартирке над магазином, – объяснила миссис Уэсли. – Должна сказать, я сначала была против, но, похоже, у них есть деловая хватка! Пойдем, милый, твой сундук уже наверху.

– Спокойной ночи, мистер Уэсли, – пожелал Гарри, поднимаясь из-за стола. Косолапсус легко соскочил на пол и выскользнул из комнаты.

– Спокойной ночи, Гарри, – отозвался мистер Уэсли.

Выходя из кухни, Гарри заметил, что мистер Уэсли поглядел на часы в бельевой корзине. Все стрелки снова показывали на «смертельную опасность».

Комната близнецов располагалась на втором этаже. Миссис Уэсли указала палочкой на прикроватную лампу, та зажглась, и комната сразу наполнилась приятным золотым сиянием. У окна на письменном столе стояла большая ваза с цветами, но их аромат не мог перебить стойкого запаха пороха. Значительное место на полу занимали запечатанные и ненадписанные картонные коробки, среди которых был и сундук Гарри. В целом комната напоминала временный склад.

Хедвига радостно заухала при виде хозяина и прямо со шкафа вылетела в окно. Гарри понял, что она хотела дождаться его, прежде чем отправиться на охоту. Он пожелал миссис Уэсли спокойной ночи, надел пижаму, забрался в одну из постелей и, пошарив рукой, вытащил откуда-то липкую фиолетово-рыжую конфету – рвотную ракушку. Хмыкнув, Гарри перевернулся на другой бок и мгновенно уснул.

Через несколько секунд – во всяком случае, так ему показалось – он проснулся от пушечного выстрела: это с шумом распахнулась дверь. Гарри резко сел и услышал скрежет раздвигаемых штор; ослепительный солнечный свет больно ударил по глазам. Заслоняясь ладонью, Гарри попытался другой рукой нашарить свои очки.

– Мы и не знали, что ты уже здесь! – громко и радостно воскликнул кто-то и больно хлопнул Гарри по макушке.

– Рон, ты что, не надо его бить! – укорил девичий голос.

Гарри нашел очки и нацепил их на нос; впрочем, на таком ярком свету он все равно почти ничего не видел. Над ним, качаясь, нависла длинная тень; Гарри заморгал, и вскоре Рон Уэсли обрел фокус. Он радостно ухмыльнулся Гарри:

– Лучше не бывает, – Гарри потер голову и снова откинулся на подушки. – А у тебя?

– Неплохо, – Рон подтянул поближе картонную коробку и уселся на нее. – Ты когда объявился? Мама нам только что сказала!

– Ну, и как муглы? Не очень тебя третировали?

– Не больше обычного, – ответил Гарри. Гермиона аккуратно устроилась на краешке его постели. – Они со мной почти не разговаривали, но так оно и лучше. А как ты, Гермиона?

– Я? Хорошо, – сказала Гермиона, рассматривая Гарри так, словно выискивала признаки надвигающейся болезни.

Гарри сразу заподозрил, в чем дело, и, не имея ни малейшего желания обсуждать гибель Сириуса и прочие несчастья, спросил:

– А сколько сейчас времени? Я пропустил завтрак?

– Не волнуйся, мама сейчас явится с подносом; ей кажется, что у тебя некормленный вид, – Рон закатил глаза. – Ну, давай, рассказывай, что было и вообще?

– Да ничего особенного, сидел у родственничков.

– Брось! – закричал Рон. – Ты же где-то был с Думбльдором!

– Это не слишком интересно. Он хотел, чтобы я помог уговорить одного старого учителя, Горация Дивангарда, вернуться в школу.

– А-а, – разочарованно протянул Рон. – Мы-то думали…

Гермиона ожгла его строгим взглядом, и Рон сходу сменил интонацию:

– … так и думали, что будет нечто в этом роде.

– Ага… раз Кхембридж больше нет, нам нужен новый преподаватель защиты от сил зла. А… э-м-м… какой он из себя?

– Похож на моржа, а раньше был завучем «Слизерина», – сказал Гарри. – Гермиона, в чем дело?

Она смотрела на него так, словно в любую минуту ждала появления неких ужасных симптомов, и весьма неубедительно улыбнулась:

– Ничего, ничего! Значит… э-м-м… как тебе показалось, Дивангард хороший преподаватель?

– Понятия не имею, – пожал плечами Гарри. – Но хуже Кхембридж он по определению быть не может, правда?

– А вот я знаю кое-кого похуже Кхембридж, – раздался голос с порога. В комнату с надутым видом вошла младшая сестра Рона. – Привет, Гарри.

– Она, – со значением произнесла Джинни и плюхнулась на кровать Гарри. – Совсем меня довела.

– Что она еще вытворила? – сочувственно поинтересовалась Гермиона.

– Так со мной разговаривает – можно подумать, мне три года!

– Ясно, – Гермиона понизила голос. – Она такая самодовольная.

Гарри был потрясен тем, как они говорят о миссис Уэсли, поэтому не удивился, когда Рона сердито бросил:

– Слушайте, дамы, вы можете забыть о ней хоть на пять секунд?

– Давай, давай, защищай, – огрызнулась Джинни. – Мы прекрасно знаем, как ты от нее тащишься.

И это о матери Рона? Гарри почувствовал, что чего-то не улавливает, и спросил:

Ответ на свой вопрос он получил, даже не успев договорить. Дверь опять распахнулась, и Гарри инстинктивно натянул одеяло до самого подбородка, так резко, что Джинни с Гермионой свалились на пол.

На пороге стояла девушка такой ослепительной красоты, что в комнате сразу образовался звенящий вакуум. Девушка была высокая, стройная, с длинными светлыми волосами; казалось, от нее исходит легкое серебристое свечение. В довершение ко всему прекрасное виденье держало в руках поднос, нагруженный едой.

– Харри! Сколько же ми не вьиделись! – сказала красавица грудным голосом и, переступив порог, бросилась к нему. За ее спиной обнаружилась очень недовольная миссис Уэсли.

– Зачем было тащить поднос, я сама могла отнести!

– Мне совсьем не тгудно, – ответила Флер Делакер, поставила поднос Гарри на колени и кинулась целовать его в обе щеки: он почувствовал, как вспыхнули те места, которых коснулись ее губы. – Я же мьечтала его снова увьидеть. Харри, помнишь мою сьестгу, Габгиэль? Она только и твегдит, что пго Харри Поттега. Она будьет счастлива увьидеть тебя снова.

– А! Она тоже здесь? – срывающимся голосом спросил Гарри.

– Что ты, что ты, глюпыш, – звонко, как колокольчик, рассмеялась Флер. – Я пго сльедующее льето, когда ми…но, кажется, ти ничьего не знаешь?

Ее огромные голубые глаза расширились, и она с укором поглядела на миссис Уэсли. Та пробормотала:

Флер, откинув назад длинные серебристые волосы – они хлестнули миссис Уэсли по лицу – повернулась к Гарри:

– А-а, – без выражения произнес Гарри. Он не мог не заметить, что миссис Уэсли, Гермиона и Джинни упорно избегают смотреть друг на друга. – Здорово. Э-э… Поздравляю!

Флер порывисто наклонилась и снова поцеловала его.

– Бьилл сьечас очень заньят, очень много хаботает, а я всьего льишь на полставки в «Гхинготсе» хади англьиского, поэтому он пгивез меня сьюда на пагу дней познакомиться с семьей как сльедует. Я так хада, что ты пгиехаль – здесь особенно нечего делать, если не увлекаешься готовкой и ципльятами! Ну… пгиятного аппетита, Харри!

С этими словами Флер грациозно развернулась и выплыла из комнаты, тихо притворив за собой дверь.

Миссис Уэсли издала какой-то странный звук вроде: «Тца!»

– Мама ее терпеть не может, – тихо сообщила Джинни.

– Ничего подобного! – резким шепотом возразила миссис Уэсли. – Просто мне кажется, что они поторопились с помолвкой, вот и все!

– Они знакомы целый год, – сказал Рон. Он сидел с очумелым видом и таращился на закрытую дверь.

– Это очень небольшой срок! Я, конечно, понимаю, в чем дело – нестабильность! Сами-Знаете-Кто вернулся, люди боятся, что в любую минуту могут погибнуть, вот и принимают скоропалительные решения, когда прежде сто раз бы подумали. Прошлый раз было то же самое, люди женились напрополую…

– В том числе и вы с папой, – хитро заметила Джинни.

– И что? Мы с вашим отцом созданы друг для друга, чего нам было дожидаться? – ответила миссис Уэсли. – А вот Билл и Флер… х-м-м… что у них общего? Он простой, работящий человек, а она…

– Кукла, – согласно кивнула Джинни. – Только наш Билл не такой уж простой. Он ведь работает съемщиком заклятий, так? Значит, где-то, в чем-то, любит авантюры, риск, блеск… Потому и увлекся своей Флеркой-Хлоркой.

Гарри с Гермионой расхохотались, а миссис Уэсли строго сказала:

– Джинни, перестань ее так называть. Ладно, я лучше пойду… Гарри, ешь омлет, пока не остыл.

Миссис Уэсли с озабоченным видом вышла из комнаты. Рон по-прежнему сидел как пристукнутый и неуверенно мотал головой, словно собака, которая пытается вытрясти воду из ушей.

– Ты что, еще не привык к ней? Она же у вас живет? – удивился Гарри.

– В принципе, привык, – сказал Рон, – но когда она так неожиданно набрасывается…

– Просто позор! – гневно воскликнула Гермиона, отошла от Рона как можно дальше и, только уперевшись в противоположную стену, снова повернулась к нему со скрещенными на груди руками.

– Ты что, хочешь, чтобы она жила здесь всегда? – Джинни вытаращила глаза на брата. Рон неопределенно пожал плечами. Джинни сказала: – Ну и пожалуйста! Мама все равно постарается это прекратить.

– Она все зазывает на ужин Бомс. Чтобы Билл переключился на нее. Я бы и сама ее предпочла.

– Разбежались! – саркастически бросил Рон. – Да ни один нормальный парень не обратит внимания на Бомс, если рядом Флер. Нет, Бомс, конечно, ничего себе, когда не издевается над своими волосами и носом, но…

– Она гораздо приятнее Хлорки, – заявила Джинни.

– И гораздо умнее, она же аврор! – поддержала Гермиона.

– Флер тоже не дура, она участвовала в Тремудром Турнире, – сказал Гарри.

– И этот туда же! – отчаянно всплеснула руками Гермиона.

– Тебе нравится, как она говорит: «Харри», да? – съязвила Джинни.

– Нет, – принялся оправдываться Гарри, давно пожалев о том, что вмешался, – я всего-навсего имел в виду, что Хлорка… то есть, Флер…

– В общем, я бы предпочла Бомс, – перебила Джинни. – С ней, по крайней мере, весело.

– В последнее время не очень, – возразил Рон. – Сколько ее ни вижу, она точь-в-точь как Меланхольная Миртл.

– Это несправедливо, – одернула Гермиона. – Она еще не пришла в себя после… сам понимаешь… он был ее двоюродным братом!

У Гарри оборвалось сердце. Вот и до Сириуса добрались. Гарри схватил вилку и принялся сосредоточенно набивать рот омлетом, рассчитывая таким образом избежать участия в разговоре.

– Бомс и Сириус были едва знакомы! – закричал Рон. – Сириус почти всю ее жизнь просидел в Азкабане, а до этого их семьи даже не встречались…

– Неважно, – отрезала Гермиона. – Она считает, что он погиб по ее вине!

– Откуда она это взяла? – против собственной воли спросил Гарри.

– Она дралась с Беллатрикс Лестранг, помнишь? И, наверное, думает, что если бы эту гадину удалось прикончить, Беллатрикс не убила бы Сириуса.

– Тех, кто выжил, всегда терзает чувство вины, – изрекла Гермиона. – Я знаю, Люпин пытался с ней разговаривать, но она по-прежнему очень подавлена. У нее даже начались проблемы с метаморфизмом!

– Она больше не может менять внешность, как раньше, – объяснила Гермиона. – Наверное, из-за шока.

– Я и не знал, что такое бывает, – удивился Гарри.

– Я тоже, – кивнула Гермиона, – но, видимо, при настоящей депрессии…

Дверь снова открылась. Миссис Уэсли просунула голову в комнату.

– Джинни, – прошептала она, – иди скорее вниз и помоги мне с обедом.

– Быстро! – прикрикнула миссис Уэсли и скрылась.

– Лишь бы не оставаться наедине с Хлоркой! – проворчала Джинни, откинула за спину длинные рыжие волосы, по-балетному развела руки в стороны и, удачно подражая Флер, горделиво уплыла из комнаты.

– А вы, красавцы, тоже не задерживайтесь, – сказала она уже на выходе.

Гарри решил воспользоваться наступившей тишиной, чтобы доесть завтрак. Гермиона рассматривала картонные ящики, но украдкой поглядывала на Гарри. Рон взял с подноса тост и принялся жевать, не отрывая меланхолического взора от двери.

– Что это? – спросила через некоторое время Гермиона, взяв в руки нечто напоминающее миниатюрный телескоп.

– Не знаю, – пожал плечами Рон, – но раз Фред с Джорджем это не взяли, то оно, наверное, недоделано, так что поосторожнее.

– Твоя мама говорила, что у них все хорошо, – вспомнил Гарри. – Что у них деловая хватка.

– Это еще слабо сказано, – заявил Рон. – Они прямо купаются в галлеонах! Мне так хочется посмотреть на их магазин, дождаться не могу! Мы еще не были на Диагон-аллее: мама считает, что для дополнительной защиты нужен папа, а он очень занят на работе. Поскорее бы.

– А что Перси? – полюбопытствовал Гарри. Третий по старшинству брат Уэсли не общался с семьей. – Помирился с родителями?

– Он же теперь знает, что твой отец был прав насчет Вольдеморта…

– Думбльдор говорит, что люди легче прощают ошибки, чем правоту, – сказала Гермиона. – Я слышала, Рон, как он говорил это твоей маме.

– Заумная фразочка, вполне в стиле Думбльдора, – отреагировал Рон.

– Он хочет заниматься со мной индивидуально, – кстати упомянул Гарри.

– Я только что вспомнил, – честно признался Гарри. – Он сказал об этом вчера ночью в вашем сарае для метел.

– Ух ты! … Занятия с Думбльдором, – потрясенно пролепетал Рон. – Интересно, а почему он…?

Рон осекся. Гарри заметил, что они с Гермионой переглянулись. Гарри отложил нож и вилку. Он всего-навсего сидел в постели, но сердце колотилось как бешеное. Думбльдор советовал им рассказать… так почему бы не сейчас? Гарри уставился на вилку, ярко блестевшую на солнце, и заговорил:

– Не знаю точно, чему он собирается меня учить, но думаю, что это из-за пророчества.

Его друзья молчали. Гарри даже показалось, что они окаменели, но он продолжил, по-прежнему обращаясь к вилке:

– Которое пытались выкрасть из министерства.

– Никто же не знает, о чем оно, – поспешно вставила Гермиона. – Оно разбилось.

– В «Прорицательской» писали… – начал было Рон, но Гермиона сразу на него шикнула.

– В «Прорицательской» все правда, – сказал Гарри и усилием воли заставил себя поднять глаза: Гермиона смотрела испуганно, Рон – с любопытством. – Разбитый стеклянный шар – не единственная запись пророчества. Я услышал его полностью от Думбльдора, оно было сделано ему, и он мне все рассказал. Судя по его словам, – Гарри сделал глубокий вдох, – я и есть тот человек, который должен прикончить Вольдеморта… во всяком случае, там говорится, что выжить предстоит лишь одному из нас.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Потом раздался жуткий грохот, и Гермиона исчезла в клубах дыма.

– Гермиона! – закричали Гарри и Рон; поднос с завтраком с шумом упал на пол.

Гермиона, кашляя, появилась снова – с телескопом в руках и багровым синяком под глазом.

– Я сдавила его, а он… меня стукнул! – хрипло вскричала она.

Действительно, из телескопа выскочила длинная пружинка, на которой болтался крохотный кулачок.

– Не волнуйся, – сказал Рон, прилагая все силы, чтобы не расхохотаться, – мама все вылечит, она прекрасно справляется с мелкими травмами…

– Ладно, ладно, сейчас это неважно! – нетерпеливо перебила Гермиона. – Гарри, господи, Гарри…

– После случая в министерстве мы думали… конечно, тебе говорить не хотели, но… Люциус Малфой обмолвился, что пророчество про тебя и Вольдеморта, вот мы и думали что-то подобное… Гарри, Гарри… – Она долго смотрела на него, а потом прошептала: – Тебе страшно?

– Не так, как раньше, – ответил Гарри. – Когда я только узнал, то да… а сейчас такое впечатление, будто я всегда знал, что в конце нам предстоит сразиться лицом к лицу…

– Когда Думбльдор собрался тебя провожать, мы решили, что он хочет рассказать о пророчестве, или, может, что-то показать, – с энтузиазмом сообщил Рон. – И, в общем-то, оказались правы, да? Он бы не стал давать тебе уроки, если б считал, что ты уже покойник, не захотел бы тратить время… Значит, ему кажется, что у тебя есть шанс!

– Верно, – произнесла Гермиона. – Интересно, чему он будет тебя учить? Наверное, высшей защитной магии… самым сильным контрзаклятиям… антипорче…

Гарри почти не слушал. По его телу разлилось тепло, и совсем не от солнца; тугой узел в груди потихоньку развязывался. Он знал, что Рон и Гермиона напуганы много больше, чем хотят показать, но они все равно оставались рядом и старались ободрить, а не шарахались, как от зачумленного или сумасшедшего. И это дорогого стоило.

– …а главное, ускользающим уверткам, – закончила Гермиона. – Теперь ты знаешь хотя бы что-то, чем будешь заниматься в этом году, то есть, на один предмет больше, чем мы с Роном. Интересно, когда придут результаты экзаменов?

– Наверное, скоро, месяц уже прошел, – сказал Рон.

– Подождите-ка, – Гарри внезапно вспомнил еще кое-что из вчерашнего разговора с директором школы. – Кажется, Думбльдор говорил, что результаты придут сегодня!

– Сегодня? – взвизгнула Гермиона. – Сегодня? Но почему ты… господи… надо было сказать…

Через десять минут Гарри, одетый и с пустым подносом, спустился вниз и увидел за кухонным столом Гермиону. Она была страшно взволнована и едва не подпрыгивала, при этом лицом напоминала какую-то полупанду. Миссис Уэсли делала все возможное, чтобы уменьшить это сходство.

– Ноль эмоций, – озабоченно бормотала она, стоя над Гермионой с волшебной палочкой и справочником «В помощь знахарю», открытым на разделе «Синяки, порезы и ссадины». – Раньше всегда помогало. Ничего не понимаю…

– Фреду с Джорджем кажется, что это смешно, когда синяк не сходит, – сказала Джинни.

– Но он обязан сойти! – взвизгнула Гермиона. – Не могу же я так остаться!

– Не останешься, милая, не волнуйся, мы найдем противоядие, – успокаивала миссис Уэсли.

– Бьилл хассказывал, какие они смьешные, ваши Фгед с Джогджем! – Флер безмятежно улыбнулась.

– Прямо животики надорвешь, – огрызнулась Гермиона, вскочила и принялась ходить кругами, ломая пальцы.

– Миссис Уэсли, вы точно-точно уверены, что утром сов не было?

– Да, дорогая, я бы заметила, – терпеливо ответила миссис Уэсли. – Хотя сейчас только девять, и впереди еще много времени…

– Я знаю, что завалила античные руны, – горячечно забормотала Гермиона, – одну вещь совершенно точно перевела неправильно. И по защите от сил зла, по практике, тоже ничего хорошего. А про превращения я сначала думала, что все нормально, а теперь…

– Гермиона, заткнись, а? Ты тут не одна волнуешься! – рявкнул Рон. – Небось получила одиннадцать «великолепно»…

– Молчи, молчи, молчи! – Гермиона истерично замахала руками. – Я знаю, я все завалила!

– А что бывает, если и правда провалишься? – спросил Гарри у присутствующих в целом, но ответила снова Гермиона:

– Придется обсуждать свое будущее с завучем колледжа, я спрашивала у профессора Макгонаголл в конце года.

У Гарри подвело живот, и он пожалел, что столько съел за завтраком.

– В «Бэльстеке», – сочла нужным заметить Флер, – все по-дгугому. По-моему, лучше. У нас экзамьены после шести лет, а не пяти, и потом…

Ее слова потонули в диком крике. Гермиона показывала на кухонное окно. В небе отчетливо чернели три точки, которые с каждым мгновением становились все больше.

– Это совы, – прохрипел Рон, подскакивая к Гермионе.

– Их три, – Гарри спешно присоединился к ним.

– По одной на каждого, – в панике прошептала Гермиона. – Ой, мамочки… ой, мамочки… ой, мамочки…

Она крепко схватила Гарри и Рона за руки чуть выше локтей.

Совы, красивые, рыжие, подлетели к Пристанищу, спустились ниже и полетели над дорожкой, ведущей к дому. Стало видно, что каждая несет в клюве большой конверт.

Миссис Уэсли отстранила ребят и открыла окно кухни. Совы, первая, вторая, третья, влетели в кухню, стройной шеренгой расселись на столе и подняли правые лапки.

Гарри подошел ближе. Конверт, адресованный ему, был у средней совы. Гарри трясущимися пальцами стал его отвязывать. Рон, стоявший слева, тоже пытался отцепить письмо; Гермиона, справа, тряслась так сильно, что из-за этого дрожала вся сова.

Все молчали. Наконец Гарри удалось снять конверт. Он быстро его вскрыл и развернул лежавший внутри пергамент.

Проходные оценки: Великолепно (В) Непроходные оценки: плохо (П)

Гарри перечитывал еще и еще. С каждым разом дышалось все легче. Порядок! Было ясно, что он провалит прорицания и не сдаст историю магии: чего и ждать после обморока прямо посреди экзамена. Зато он сдал все остальное! Гарри пробежал пальцем по своим оценкам… «сверх ожиданий» по превращениям, гербологии и зельеделию! И, что самое замечательное, «великолепно» по защите от сил зла!

Он оглянулся. Гермиона стояла к нему спиной, низко наклонив голову. Рон сиял.

– Провалил прорицания и историю магии, но они никому и не нужны! – счастливым голосом сообщил он Гарри. – Ну-ка… давай поменяемся…

Гарри просмотрел оценки Рона: «великолепно» среди них не было.

– Так и знал, что ты отличишься в защите от сил зла, – Рон пихнул Гарри в плечо. – Мы молодцы, правда?

– Молодцы! – с гордостью подтвердила миссис Уэсли и потрепала Рона по голове. – Семь проходных оценок, лучше, чем у Фреда с Джорджем вместе взятых!

– Гермиона? – осторожно позвала Джинни, видя, что Гермиона не оборачивается. – Что у тебя?

– У меня… неплохо, – тихо ответила Гермиона.

– Ладно, хватит тебе, – Рон подошел и выхватил пергамент у нее из рук. – Ага… Десять «великолепно» и одно «сверх ожиданий» по защите от сил зла. – Он посмотрел на нее изумленно, но и с раздражением: – Надеюсь, ты не расстроена?

Гермиона молча помотала головой. Гарри рассмеялся.

– Все, теперь нас ждет П.А.У.К.! – ухмыльнулся Рон. – Мам, у нас случайно не осталось сосисок?

Гарри еще раз посмотрел на свои оценки. На лучшее нельзя было и надеятся. Огорчало одно: с мечтой о карьере аврора придется расстаться. Он не сумел получить нужной оценки по зельеделию. Конечно, он и не рассчитывал, но… что-то обрывалось в груди при виде этого маленького черного «С».

Странно: то, что он может стать хорошим аврором, Гарри впервые услышал из уст Упивающегося Смертью, пусть и замаскированного. Но идея засела в голове, и Гарри даже не рассматривал другие варианты. Больше того, когда месяц назад он услышал пророчество, ему стало казаться, что эта профессия – его судьба. Выжить предстоит лишь одному … Как достойней встретить предначертанное, если не в рядах высококлассных колдунов, чья единственная цель – найти и уничтожить Вольдеморта?