Глава 36. Прикованный Прометей

(https://www.wikiart.org/en/peter-paul-rubens/prometheus-bound

Прометей прикованный – картина Рубенса)

Не знаю, сколько я пролежала там, на полу, прежде чем подняться. Знаю только, что в конечном счете, я встала, разделась, приняла душ и легла в постель. Но не спала; я не могла спать. Мои простыни до сих пор пахли им. Я посмотрела на часы. Прошло три часа с тех пор, как он ушел. А казалось, что прошла вечность. Как я собираюсь прожить остаток моих дней без Эдварда, если не могу пережить даже первую ночь?

Всю оставшуюся жизнь… без Эдварда.

Я сделала это. Я покончила с нами. Решение было верным, но легче от этого не становилось.

В какой-то момент посреди ночи появилась Элис. Она ничего не сказала, когда прокралась вверх по ступеням и забралась ко мне в постель. Мы сидели, уставившись в пространство, пока с рассветом не начали ворковать голуби.

- Ты должна одеться.

Я посмотрела на себя. Я и не знала, что была голая. И еще, мне пришло в голову, что хотя Элис была здесь, я её не звала.

- Кто тебе сказал?

- Это имеет значение? – Она подошла к моему комоду и достала пару домашних штанов и футболку. – Надень это.

- Зачем? Так ты хочешь вытащить меня на шопинг? Новая пара туфель не поможет мне чувствовать себя лучше.

Она вздохнула.

- Мне бы и в голову не пришло так всё опó шлить, но я не собираюсь позволять тебе валяться в постели голой.

Я встала и начала одеваться.

- И сейчас ты скажешь, что предупреждала меня об этом?

Она покачала головой.

- Не скажу.

- Но ты так думаешь?

Она помедлила, прежде чем ответить:

- Нет.

Я не хотела обсуждать с ней всё это сейчас, поэтому спустилась в кухню и приготовила кофе. Она последовала за мной, задержавшись в проеме двери, ведущей из кухни в гостиную. Уже одно её присутствие заставляло меня дёргаться.

- Как, черт возьми, ты сюда попала? – Я швырнула банку кофе на столешницу.

- Ты не заперла дверь. Белла, ты действительно должна быть осторожнее. Это, может быть, не центр города, но и не Уэйн Каунти [прим. переводчика: Wayne County находится в Северо-Восточном Огайо. Это преимущественно сельская местность в юго-западной части региона]. Мы больше не в колледже. Ты должна закрывать дверь на замок. – Она замолчала, вздохнув. – Что ты собираешься делать?

- А что я всегда делала? Работать. Готовить. Существовать.

- Ты не можешь избегать этой темы вечно…

- Вечно! Боже, как забавно! Вечно. – Я начала неистово смеяться. – «На веки вечные. Ну, что ж, давайте покончим с этим» [прим. переводчика: Белла цитирует фразу из пьесы Сартра «No Exit» ¹ ].

- Ладно. Я не уверена, что могу сейчас что-нибудь сделать. Ты набрасываешься на меня, я понимаю это и, наверное, заслуживаю. Говоришь, что в порядке, а сама цитируешь Сартра. Я, кажется, делаю всё еще хуже, но боюсь оставить тебя одну.

- Я не собираюсь вредить себе.

- Ты не видишь? Ты уже это делаешь.

- Нет. Я сделала все правильно. Я могу справиться с болью. Я привыкла к этому. А Эдвард не может. Это лучший выход. Он еще не так много всего упустил. Его молодость, опыт, который он может получить в колледже, не должны зависеть от меня и моих ограничений. Он может снова влюбиться, влюбиться в ту, кто будет достойна его, кто будет цельной, несломленной своим прошлым. Ты же сама говорила – я была с ним из неверных побуждений.

- Я действительно это сказала, и мне очень жаль. Это было предвзято и ужасно несправедливо с моей стороны. Я бы все отдала, чтобы забрать свои слова назад.

- Ты так говоришь, но сама отдалилась от меня. Даже после твоей свадьбы я не так уж часто слышала тебя. Это первый раз, когда ты обеспокоилась тем, чтобы пересечь «Бена» [прим. переводчика: мост Бена Франклина ² ] с тех пор, как узнала, что я встречалась с Эдвардом.

- Это не правда. Я приезжала извиниться прямо на следующий день. Если помнишь, ты не пустила меня. И это был не единственный раз. Было и несколько других. Я садилась в поезд до Джерси и гуляла по городу, пытаясь набраться храбрости и постучать в твою дверь в надежде, что ты выслушаешь меня. Я всегда возвращалась на обратном Спидлайне (скором поезде), плача, как идиотка.

- А после свадьбы?

- Я знала, что ты всё ещё не простила меня, и дала тебе пространство.

- Ну, и где это пространство сейчас? Разве не ты явилась ко мне домой прошлой ночью без приглашения?

- Я знала, что нужна тебе.

Наконец-то я смогла заплакать. Я опустилась на пол с рыданиями. Она села рядом со мной и притянула в свои объятия.

- Ш-ш-ш. Все будет хорошо.

- Он ушел. Я сказала, что не любила его.

- Я знаю.

- Я соврала.

- Это я тоже знаю. Зачем ты это сделала?

- Я просто… люблю его слишком сильно, чтобы привязывать к себе… только не ко мне. И если бы он ушел… если бы собрался оставить меня, а я не ожидала бы этого, думаю, это убило бы меня.

Она покачала меня у себя на коленях.

- Все будет хорошо.

Я рыдала у неё на руках, пока ничего не осталось.

- У тебя есть план?

- Ходить на работу. Ходить на терапию. Занять себя чем-то. Пытаться пережить еще один день...

- Я не знала, что ты пошла на терапию.

- Я начала недавно. Только в прошлом месяце. Не думаю, что она помогает…

- Поможет. Вот увидишь. Просто не сразу, и не всегда так, как ты могла бы предположить. Джас подтвердит.

- Джаспер ходит на терапию?

- Нет, я хожу. Я начала около трех лет тому назад. Я не замечаю, что изменилась, но он утверждает, что видит эти изменения.

Я была в шоке.

- Я и представить не могла…

Она пожала плечами.

И хоть я до сих пор злилась на неё, она была моей единственной семьей.

- Спасибо, что приехала ко мне.

Она обняла меня еще крепче:

- Я не могла не прийти.

Днем Элис позвонила Роуз, и они провели остаток выходных со мной. Если Роуз и не одобрила моё решение, она ничем этого не выдала. Когда наступил понедельник, я оделась и поехала на работу, как и в любой другой день.

Мне повсюду мерещился Эдвард. Так наивно с моей стороны было предполагать, что если я упакую все его вещи, мне ничто не будет о нём напоминать. Воспоминания были неизбежны.

В среду я пришла на сеанс терапии к Тане. Я сказала, что закончила свои отношения с Эдвардом, но не хочу это обсуждать. Она выставляла слишком большой счет моей страховой компании, чтобы удовлетвориться простым «нет» в ответ на её вопрос.

- Это не важно, – настаивала я.

- А я думаю, что это чрезвычайно важно. Ты порвала со своим парнем, которого, по твоему утверждению, ты все еще сильно любишь. И сделала ты это на день Благодарения, в тот же день, когда твоя мать бросила тебя в младенчестве.

- Праздники – отстой.

- Ты же не думаешь, что это совпадение? Что, в какой-то степени, ты прогнала его и закончила отношения на своих условиях, вместо того, чтобы пойти на риск?

- Какой риск?

- Риск того, что он сам оставит тебя. Ты предпочла бросить его, чем жить в страхе, что он может бросить тебя.

Я в расстройстве дернула себя за волосы, собранные в высокий («конский») хвост.

- Он, в конце концов, все равно оставил бы меня, только при этом упустив еще и все переживания, связанные с этим возрастом. Разве вы не понимаете?

- Ты не можешь этого знать.

- Я совершенно точно это знаю.

- Откуда?

- Всё просто. С чего бы кто-то, такой как он, хотел быть с кем-то, такой как я? Моя собственная мать не захотела остаться со мной. Она мечтала, чтобы меня никогда не было. Однажды она мне так и сказала. И это при всей безусловности материнской любви.

- Только то, что женщина дает жизнь ребенку, не делает её матерью.

Я закатила глаза.

- Спасибо, Марло Томас [Марло Томас (англ. Marlo Thomas), – американская актриса, продюсер и общественный деятель].

- Ты не можешь винить себя за её действия.

- А кого же мне еще винить?

- Твоя мать, без сомнения, совершила ужасный поступок. Ты не можешь этого изменить, но чем дольше ты позволяешь этому влиять на тебя, тем больше власти ты ей даешь. Ты отдаешь ей власть над твоим счастьем. Разве она это заслужила?

Хмм.

- Нет.

- Вот видишь! Есть две вещи, которые я бы хотела, чтобы ты сделала на этой неделе. Напиши своей матери письмо. Расскажи ей о своих чувствах. Ты не должна его отправлять, но выплеснув слова на бумагу, ты почувствуешь облегчение. Когда ты сделаешь это, я хочу, чтобы ты составила список того, что тебе в себе нравится. Ты можешь перечислить все, что тебе нравится. Но это должно быть то, что относится к тому, какая ты, а не к тому, что ты умеешь делать.

Я фыркнула.

- Это будет очень короткий список.

- Именно поэтому так важно всё это сделать. – Она вытянула правую руку, меж пальцев которой была зажата ручка. Её пальцы были тонкими и изящными, как у Эдварда. – Ты должна справиться с этим, Белла.

- Я трезво оцениваю свое положение. Я смотрю правде в глаза! – процитировала я. [Жан-Поль Сартр – Пьеса «No Exit» ¹ («За закрытыми дверями»)]

- Правда? – Она отложила ручку. – Если ты такая храбрая перед лицом преисподней, то почему же ты бежишь?

Когда наш час закончился, я вернулась домой и отключилась. Дни превращались в недели, один похожий на другой. Каждое утро я одевалась, а каждый вечер ложилась в кровать. Иногда мне удавалось поспать. Я работала всю неделю и встречалась с Джаспером и Элис в пятницу вечером в «McGillin's». Мужчины проявляли ко мне интерес. Я почти ушла домой с одним, но когда он погладил мою руку, я не почувствовала ни острого ощущения триумфа от случайного завоевания, как было раньше, ни электрических импульсов, которые ощущала, когда Эдвард касался меня. Не почувствовала ничего. Я поняла, что могла трахнуть его, и хоть это на время заполнило бы мою вагину, это никогда не заполнит во мне пустоту. Я распрощалась с ним и вернулась к Элис и Джасперу.

Я избегала Художественного музея. С ним было связано слишком много воспоминаний. Я считала дни, когда не позволяла боли при воспоминаниях об Эдварде поглотить меня, успешными. Дни, когда я бросалась на кровать, заливаясь слезами и утопая в одиночестве, были моими провалами, несмотря на то, что только в те моменты я позволяла себе чувствовать что-либо вообще. Хоть мне и казалось в такие дни, что я умираю, они же напоминали мне, что я всё еще жива. И я цеплялась за них так, как только могла.

Пролетело Рождество, за ним Новый год. Я не заметила. В отличие от меня, земля начала оттаивать. И в один из вечеров позвонил Эммет, сообщив, что Роуз рожает. Мы с Элис прибыли в госпиталь как раз вовремя, чтобы поприветствовать Дэвида Вильяма МакКарти. Это был крепкий малыш, такой же, как его отец, с пухлыми щечками и головой, покрытой темными курчавыми волосами. Я никогда не видела Роуз такой счастливой.

- И уже любит сиськи, – пошутила я, пока Роуз кормила своего сына.

- Он любит покушать. Что тут скажешь?

- Как у тебя получается? – спросила Элис. – Установка имплантов не мешает тебе кормить?

Мы с Роуз глянули на Элис и рассмеялись.

- На самом деле, я не ставила импланты, но в любом случае, они бы не помешали.

- Да ладно? – Элис выглядела смущенной.

- Я позже тебе объясню, – сказала я Элис и повернулась в Роуз: – Мы должны дать тебе немного передохнуть.

- Да, – согласилась Элис. – Кроме того, у меня есть целая детская, которую надо подготовить, и тридцать шесть часов на всё это. Всё еще не могу поверить, что ты не позволила мне организовать беби-шауэр [прим. переводчика: baby shower – вечеринка для будущей мамы, на которую гости приносят подарки для еще не родившегося ребенка], но кто я такая, чтобы спорить о традициях?

Мы с Элис собрались уходить.

- Подождите, – воскликнула Роуз. – Пометьте в календаре день обрезания [прим. переводчика: церемония, на которой еврейским мальчикам делают обрезание]. Это будет через восемь дней.

- Договорились, – кивнула Элис, выходя из комнаты.

Роуз задержала меня, ухватив за руку.

- Просто, чтобы ты знала, Эммет пригласит Эдварда. Не уверена, сможет ли он приехать, но я постараюсь как-нибудь сообщить тебе об этом заранее. Просто будь готова, что он может там появиться.

- Ты ожидаешь бои без правил?

- Честно говоря, я не знаю, чего ожидать. Я знаю, как тяжело это было для тебя, и подумала, что ты заслужила получить предварительное уведомление. Я пойму, если ты не сможешь с этим справиться и решишь не приходить, но не собираюсь запрещать Эму приглашать Эдварда. Они стали чрезвычайно близки…

Я не хотела знать ничего о жизни Эдварда без меня.

- Я ценю, что ты меня предупредила, и сообщу позже.

Я вышла из палаты Роуз и налетела прямо на Элис, которая преградила мне дорогу к лифту.

- Что ты делаешь? Единственный выход отсюда у тебя за спиной.

- Ты не захочешь туда пойти.

- Почему?

- Там, на посту медсестер, совершенно отвратительная подделка сумочки Луи Виттона.

Я закатила глаза:

- Как будто мне есть до неё дело. Пожалуйста, нам еще готовить целую детскую, у нас просто нет времени…

Я перестала с ней спорить, увидев его, стоящего перед лифтом. Я бы узнала эти волосы где угодно. Он стоял ко мне спиной и разговаривал с Эмметом.

- Пошли.

Мы поспешили в конец коридора и проскользнули мимо Эдварда и Эммета. Подходя к лифту, я коснулась руки Эммета, но не остановилась поздороваться. Я встретилась глазами с Эдвардом лишь на секунду, когда развернулась нажать кнопку первого этажа. И ничего не сумела в них прочесть.

Я отвела взгляд на свои ноги в ожидании, пока закроются двери.

Спустя, казалось бы, вечность, мы с Элис снова остались одни.

- Он выглядит так же, – прошептала я, больше для себя, чем для неё.

- А чего ты ожидала?

- Не знаю. Может того, что он будет выглядеть так же, как я себя чувствую.

- Прошло четыре месяца. Люди переживают и не такое. Ты хотела, чтобы он погряз в страданиях? Он живет своей жизнью. Ты ведь сама этого хотела, не так ли?

Я вздохнула. Элис была права. Это было именно то, на что я надеялась. Разумом я это понимала. И моё сердце тоже, в конце концов, должно это принять.

_____________________

¹ Именно в этом произведении Сартр сказал: «Ад — это другие». На этот раз притча черпает в мифологии не какой-то один эпизод, а самую исходную посылку — дело происходит в аду. Сартровский ад, впрочем, совсем не похож на христианский: здание с бесконечным рядом камер для пыток, ни чертей, ни раскаленных сковородок, ни прочих ужасов. Каждая из комнат — всего-навсего банальный гостиничный номер с бронзовыми подсвечниками на камине и тремя разноцветными диванчиками по стенкам. Правда, он все-таки несколько переоборудован: нигде не заметно зеркал, окон тоже нет, дверь наглухо закрыта извне, звонок к коридорному не звонит, а электрический свет не гасится ни днем, ни ночью. Да и невозможно установить, какое сейчас время суток — в загробном мире время остановилось. Грешники обречены ни на минуту не смыкать глаз на веки вечные и за неимением зеркал искать свой облик в зрачках соседей, — вот и все уготованное им наказание, пытка бодрствованием, созерцанием друг друга, бессонницей, неусыпной мыслью.

² Первое официальное название: мост через реку Делавэр. Был открыт для движения транспорта 1 июля 1926г. Президент К. Кулидж официально освятил мост на 5 июля, 1926г. Это был самый длинный подвесной мост в мире. https://en.wikipedia.org/wiki/Benjamin_Franklin_Bridge.