Приход Геллерта Гриндевальда к власти

В далекие времена, когда магия казалась обыденностью, маги даже не думали скрываться. Все изменили Средние Века с их охотой на ведьм и тотальным, животным страхом магии, не вписывающейся в обыденные представления. Часть магов откровенно веселилась над глупыми магглами, как известная волшебница Венделина Странная, но были и пострадавшие, те, кому не удалось уберечься от огня и пыток.

Волшебники впервые начали скрываться, постепенно становясь все более и более закрытым от магглов сообществом. В 1689 году был принят Международный Статут о Секретности, и маги расслабились, ощутив себя в безопасности.

Впервые оглянуться по сторонам магическое сообщество Западной Европы заставила промышленная революция среди магглов. Но пока это порождало только разговоры о том, что «магглы пытаются подражать нам своими игрушками».

Через несколько столетий наступило горькое отрезвление — в виде начавшейся 28 июля 1914 года Великой войны. Нет, войны были и раньше, и вид пулемета не приводил магов в ужас и изумление — но только до тех пор, пока не было обнаружено, что маги давно отстали — давно и безнадежно... Заклятие головного пузыря спасало от ядовитых газов, но мины и пули легко пробивали щиты, а авиационные снаряды разрушали в том числе и родовые поместья магов.

Массовое вступление магов в Первую Мировую войну началось только в 1916-м году и изначально должно было стать началом мира, но политические интересы были для всех прежде всего. Масштаб и бессмысленность - вот что более всего привлекало к этой войне внимание. Но на магов, и раньше увлекающихся идеями о собственной исключительности, война произвела впечатление колоссальное. Магглы ушли вперед, далеко вперед, они уничтожат нас рано или поздно — эти разговоры стали звучать все громче. Особенно этим отличалась Германия.

Маги Германии требовали реванша, не желая категорически платить за чужие, маггловские ошибки – за упадок в полуразрушенной стране, за дефицит продуктов, за разрушенную экономику. И не только маггловскую, - они того заслуживали, но и магическую. Сожаления о былом величии, желание отомстить, недоверие к разумности магглов и общее униженное положение стали лучшим фоном для взошедшей на политической арене новой звезды — талантливого мага Геллерта Гриндевальда, обладающего сильнейшим обаянием и энергией, способной вдохновлять тысячи.

Он выиграл выборы и возглавил правительство совершенно законно, в 1931 году. Он обещал своему народу величие, власть и силу, которой они заслуживали. И за ним пошли — не только в Германии, но и во многих странах, особенно в тех, которые Великая война опустошила особенно.

Он много говорил о том, что природой положено магам иметь власть над магглами, об их неразумности и дикости их нравов, о том, что обладание этой силой есть высшая, законная привилегия, а раз так, то речь идет только о восстановлении равновесия. Он выстроил целую теорию о том, почему мышление магов отличается от маггловского, и почему магглы — это лишь расходный материал для новых людей. Он убеждал, доказывал, проводил жестокие эксперименты в доказательство своей правоты — и ему верили.
Ни один маг, говорил он, не станет участвовать в этой братоубийственной войне — все перейдут на нашу сторону. А если кто и будет сопротивляться — мы будем вынуждены быть жесткими и вразумить наших собратьев-магов, а, если будет нужно, то пойти и на жертвы. Преступление — уничтожать магическую кровь, но, если это необходимо ради всеобщего блага...

Война задумывалась как помощь магглам в самоистреблении и началась быстро и триумфально. Со своим войском Гриндевальд прошел Польшу, Чехию, в рекордный срок захватил Францию, добрался, наконец, и до стран Восточной Европы. Но магические государства Европы почему-то категорически не хотели с ним сотрудничать. Завоевать Англию так же, как Францию, не удалось, оккупированные страны продолжали ожесточенно сопротивляться, а нападение на Россию захлебнулось — русские маги так и не сумели договориться со своим правительством, зато в 1941 году на картах магического мира появилось новое государство - Магический Союз.

В 1943 году, после нескольких крупных побед Коалиции, в войне наметился перелом, хотя всем сторонам было ясно — до окончательного поражения ли окончательной победы еще далеко.