ГЛАВА 9. Дверь в столовую с шумом распахнулась

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Дверь в столовую с шумом распахнулась. На пороге, спотыкаясь, появилась хорошенькая, едва ли одетая блондинка-андроид. Лицо и грудь ее были залиты кровью. Увидев Джейка, она схватила его за руку и прокричала:

Оттолкнув механическую женщину в сторону, Джейк осторожно пересек порог.
Интерьер довольно просторной комнаты представлял взору залитую лунным светом террасу с накрытым по всем правилам обеденным столом, стоящим посреди мозаичного кафельного пола. Сквозь большой прямоугольник, зияющий в дальней стене и вырезанный, по всей видимости, дезинтеграторной пушкой, проглядывала тёмная ночь. Оттуда дул ледяной ветер, принося с собой капли дождя. Другая почти обнаженная женщина-андроид так и осталась сидеть за столом. Большая часть ее левого бока была срезана лазганом, а ее внутренности, проводки и механизмы вывалились наружу и свисали до полу. Третий андроид – совершенно голый мальчик лет…

Позвольте представить вам Джейка Кардигана, героя моего футуристического детектива «Войны Тэк» (TekWar), который со временем превратился в девять книг, двадцать четыре комикса, четыре фильма, телесериал, наборы открыток и компьютерную игру. А те несколько абзацев – как раз из третьей книги «Лаборатория Тэк» (TekLab), написанной мной вместе с очень талантливым автором Роном Гулартом.

Это очень трудно – поддерживать актерскую карьеру в течение долгого времени. В большинстве профессий по мере того, как люди стареют, их приобретенный с годами опыт только помогает им. Актеры же просто стареют. Зрители записывают актера в определенный типаж, обусловленный его ролями, которые принесли ему первый успех, начиная с героев боевиков и кончая характерными персонажами в серьезных драмах. Но поскольку актеры становятся старше и меняются физически, им также приходится менять и типаж ролей. Никто не захотел бы смотреть, как Джон Уэйн собирает отряд для спасения актерского дома престарелых. Но часто публика не принимает актеров в новом качестве. И тогда складывается ситуация, которую можно описать одним словом: безработица. Поэтому, становясь старше и задаваясь вопросом: а сколько еще протянет моя актерская карьера, – а протянуть, если уж говорить откровенно, я мог лишь в качестве главного красавца-героя и только в течение трех-четырех десятилетий, – я начал ориентироваться на другие направления кино и телевидения, которые остаются за кадром: режиссуру, продюсирование, сочинительство; и им я стал посвящать больше времени, чем в прошлом.

Этим объясняется и то, как я попал в профессиональный рестлинг.
«Войны Тэк» – один из моих из первых проектов. Во время съемок «Стар Трека – V» профсоюз водителей объявил забастовку, вынудив нас остановить производство на три месяца. Я не знал, куда себя деть. Потому что начинаю нервничать, когда у меня нет никакого дела на полчаса вперед. И просто представьте, что со мной было, когда у меня впереди было три совершенно пустых месяца. Для актера нет ничего более страшного, чем будущее, в котором ничего не запланировано. Поэтому я начал работать над романом: «Ти Джей Хукер» встречает «Беглеца» (The Fugitive) в будущем «Стар Трека». Я начал с того, что придумал своему персонажу прошлое. Мой герой находится в тюремной камере, но эта камера по сути морозильник где-то там в космосе. Он стремился добиться истины, но был необоснованно обвинен в совершении преступления, а его жена и ребенок ушли от него к человеку, давшему ложные показания против главного героя.

К тому моменту я уже более двух десятков лет варился в мире научной фантастики, и теперь подвернулся случай создать что-то совершенно новое. Несколько лет в моей голове крутились обрывки мыслей с принципиально новыми идеями о будущем. «Войны Тэк» – это про двадцать второй век.

Моего главного героя, Джейка Кардигана, вывели из криогенного состояния, когда богатому владельцу частного детективного агентства понадобилась помощь Джейка. Кардиган становится частным детективом и преследует не только преступников будущего, но и намеревается доказать свою невиновность – ради этого он пытается разыскать свою жену и ребенка, а также людей, предавших его. Самое прикольное в написании научной фантастики то, что здесь возможно всё. Вы хотите избавиться от болезней: «Все болезни двадцатого века уничтожены». Пожалуйста, готово: никаких болезней. Снег в Лос-Анджелесе? «В огромном Лос-Анджелесе падал искусственный снег – часть сезонных спецэффектов». Вся вселенная – это твое воображение.

В моей вселенной бывший полицейский Джейк Кардиган был обвинен за убийство своих товарищей, совершенное под действием необычного наркотика, Тэк. Ночами я часто засыпаю под включенный телевизор. В таком состоянии происходит диффузия между реальностью и тем, что идет по ночным каналам. Тэк имеет сходный эффект; фантазии кажутся реальными, а реальность кажется сном. Тэк-наркоманы живут в своих фантазиях и готовы почти на всё, лишь бы остаться в том радужном мире, но что более страшно – когда действие наркотика сходит на нет, они возвращаются к нему снова.

Такова была канва, по которой строились мои рассказы, – приключения крутого детектива через две сотни лет от нас. Романы имели огромный успех и привлекли большое внимание к покупке прав на них. Но я понял, что сделал ошибку, забросив Кардигана так далеко в будущее. Я не осознавал, насколько дорого будет показать это будущее. Футуристические костюмы и бутафория делали «Войны Тэк» слишком дорогими для телевидения. К счастью, «Марвел Комикс» убедил меня превратить «Войны Тэк» в серию комиксов. Мы продали им права – но настояли на том, чтобы они указали, что действие в комиксах происходит спустя только пятьдесят лет. «Марвел» изменил название на «Мир Тэк» (TekWorld) и со временем опубликовал двадцать четыре эпических комикса.

Перенеся сюжеты всего лишь на 50 лет вперед, мы могли бы использовать существующие здания в качестве фона. И внезапно несколько кинокомпаний загорелись желанием купить права. «Юниверсал» в особенности. Они посмотрели, как успешно «Парамаунт» нажилась на «Стар Треке», и захотели получить свою долю от пирога будущего. Таким образом, я вскоре заключил с ними контракт на создание серии фильмов для показа по сети «USA Network». Пилотный фильм режиссировал я. Ставлю на то, что вы уже начали задаваться вопросом, как всё это связано с профессиональным рестлингом. Вот подсказка: Регис Филбин.

Наш бюджет на три фильма был меньше, чем даже бюджет одного фильма из «Movie of the Week» (еженедельный антологический сериал канала АВС). Мы делали всё возможное, чтобы сэкономить деньги. Например, я – кто бы мог подумать! – придумал самый недорогой, но навороченный компьютер в истории. Компьютер занимал центральное место в наших сюжетах. Нам нужен был компьютер, который в действительности мог бы существовать через пятьдесят лет и который мы могли бы использовать на протяжении всего сериала. И поскольку ему отводится очень важное место, он должен выглядеть впечатляюще – а стоить примерно столько же, как лаптоп. И я придумал очень сложный трехмерный компьютер, который проектировал изображения на 360 градусов вокруг пользователя – голографический компьютер. Он будет находиться в комнате, будет рисовать голограммы, но зрители его не увидят. Оператор компьютера подходил бы к нему сзади, включал невидимый переключатель, затем поворачивался и вставал вот сюда, как будто бы он был окружен огромной консолью. Это был действительно потрясающий компьютер. В отличие от игр, у него была настоящая компьютерная клавиа… Ладно, на самом деле это про «Коммодор Вик-20», а у нашего компьютера не было клавиатуры. Но чтобы движения оператора выглядели правдоподобно, я нанял хореографа и специалиста по жестам, чтобы они поработали с актером над его движениями.

Нам также нужно было продумать, как показать необычайную силу Тэк. Как выглядят люди, пойманные нашим взором в середине своих фантазий? В одной из сцен сын Кардигана находится под действием наркотика. Я работал с неопытным мальчиком-актером, и мне было нужно, чтобы он изобразил полную эйфорию. В итоге я сказал ему: «Ты должен выглядеть, будто впервые увидел восход». Давайте, попробуйте сами, представьте это – и вот вы уже тэканулись!

Грег Эвиган, исполнявший главную роль в «Би Джее и Медведе» (B.J. and the Bear), играл Кардигана. Он превосходно вписался в образ. Я играл его босса. Мы снимали везде, где только могли найти пригодное место. Под пригодным понимается бесплатное. Собственно, для съемок одной сцены нам было нужно место, где бы спали бездомные люди – и наш менеджер по натурным съемкам отыскал, наверное, самое жуткое место из всех, что я когда-либо видел. Это был огромный заброшенный склад – большое открытое пространство с цементными стенами и полом. Все стекла были разбиты и беспрепятственно пропускали солнечный свет. Почти весь пол был покрыт картонными поддонами, огромными коробками, каждая из которых была открыта и представляла собой койку. На полу какой только гадости не было! Зловоние не давало дышать. И, проходя по помещению, я ощущал грязь сквозь подошвы – я чувствовал, как бактерии вгрызаются в мои кроссовки. Когда мы оттуда вышли, обувь пришлось выбросить.

– Потрясающе! – с воодушевлением сказал я, увидев это место. Оно было настолько ужасно, что я не мог дождаться начала съемок. Разложение было таким наглядным, а освещение – просто великолепным. В общем, место было очень подходящим. Мы снимали по всему Торонто. В этом городе полно заброшенных сахарных складов – мы устроили декорации внутри одного из них, и он стал нашей тюрьмой. Также мы нашли пустующий нефтеперерабатывающий завод в пять этажей. По задумке наш персонаж – необычайная личность, человек с магическими способностями, поэтому я поставил его на балкон пятого этажа, а затем он вдруг появился на балконе третьего этажа, и вот он уже стоит на земле. Определенно, это была киношная магия. Мы закончили первый фильм в срок и только чуть-чуть превысили бюджет.

Прежде чем выпустить первый фильм в эфир, телесеть USA Network попросила меня разрекламировать его. Разрекламировать? Шатнер? Рекламирует что-то на ТВ? Мог ли я преодолеть свою застенчивость и появиться на телевидении? Дайте обдумать это хоть пару секунд. Хорошо, с удовольствием порекламирую. За всю свою карьеру я не упустил практически ни одного телешоу, чтобы не посодействовать своим проектам. У вас есть детекторный приемник? Сколько комнат вашего дома он охватывает? Я буду там. Риджес и Кэти Ли, Салли Джесс Рафаэль, Деннис Миллер, Джон Теш, Пэт Сейджак, Сония, Мерв Гриффин, Джей Ленно, Макс Хедрум, Дэвид Леттерман, Конан О’Брайен, – я был у всех. Рекламируя «Войны Тэк», я появился у Риджеса и Пэта Сейджака, Денниса Миллера, в общем, на всех привычных шоу. А затем в USA Network с радостью сказали мне, что поставили меня в свое самое популярное шоу…
Хмм… интересно, какое же самое популярное шоу на канале USA Network?

«Мы ставим тебя в WWF (World Wrestling Federation – Всемирная федерация рестлинга)! Для фильма там прекрасная целевая аудитория». Вот таким образом я и оказался в профессиональном рестлинге и далее – в Зале Славы WWF. Планировалось, что я приду на шоу, постою рядом с рингом и скажу зрителям: «Не переключайте канал и после борьбы смотрите мой новый фильм!»

Мне казалось, что это замечательная идея. Я никогда не был на матчах профессионального реслинга (проф. рестлинг у них – это постановочная, театрализованная борьба), но я видел их по телевизору. Я знал, что они представляют, и считал, что там есть много забавного. Это рестлинг; люди бьют друг друга по голове стульями, выбивают глаза, правда, в итоге все живы. Но мне подумалось: если я собираюсь проделать весь путь до Техаса, то я хочу больше, чем просто постоять рядом с рингом. «Давайте придумаем что-нибудь получше? – предложил я. – Можно мне выйти на ринг?» Ну кто тянул меня за язык? И откуда вообще все эти идеи? «Конечно, – радостно закивали они, – если ты хочешь выйти на ринг, то это будет просто замечательно».

Я был в восторге. Я уже видел открывающиеся перспективы. Такое случается, когда мой энтузиазм берет власть над моим мозгом. Обычно подобное заканчивается уговорами кого-нибудь отведать суши, но изредка мне приходится лезть за своей медицинской страховкой. «Так, что вы думаете по поводу того, если я тоже поборюсь?»

Две недели спустя я уже был в мужской раздевалке «Фримен Колизея» в Сан-Антонио, штат Техас, с легендарным рестлером и комментатором Джерри «Королем» Лоулером, оттачивающим движения перед рингом. Через час мы оба стояли на ринге – пиаря «Войны Тэк», – и он начал с меня. С меня! Ну ладно, пусть он «Король», но я-то Шатмэн! После того, как он ударил меня кулаком, а я отпихнул его к канатам, он сказал: «Знаю я этих идиотов, они похожи на людей с другой планеты, но чота там не видно никого с острыми ушами, готового выйти и спасти тебя!»
– Это не идиоты, – моментально парировал я. – Это наши зрители. Это те люди, которые смотрят «Войны Тэк»! Вот так. В итоге, когда «Король» не хотел сдаваться, я схватил его и перебросил через плечо. Толпа взвыла.

Мне это понравилось, ужасно понравилось. Поэтому я решил поучаствовать еще раз. И вот тогда я стал менеджером Брета «Убийцы» Харта. «Убийца» был моим подопечным. Я вышел с ним на следующей неделе, чтобы продвинуть в массы «Войны Тэк», но также и ради того, чтобы пропиарить его предстоящий матч с «Дубль Джеем», Джеффом Джарреттом. «Я прикрою его», – прорычал я.

Когда «Малыш Разбитое Сердце» Шон Майклз спросил меня: «Мистер Шатнер, а кто прикроет вас?», – я рассмеялся ему в лицо. И затем предупредил: «На прошлой неделе я уже «позаботился» о Лоулере. И мне нужно сказать кое-что «Уличному Псу»… – «Уличный Пёс» был партнером Майклза – «… Не смей трогать Брета Харта. Иначе тогда твое имя будет «Размазанный по асфальту Уличный Пёс!»

Работа была веселой и быстрой. И так же быстро забылась, думал я. Но прошло пятнадцать лет, и вдруг мне звонит Джерри Лоулер. Похоже, он не забыл. Его вводили в Зал Славы WWF, как он объяснил. Не приеду ли я в Детройт, чтобы представить его?

Так совпало, что в те выходные я как раз летел в Торонто, поэтому я согласился. Они написали для меня замечательную речь, и было бы здорово побыть там вместе с Винсом Макмэханом и другими легендарными рестлерами. В зале было около трех тысяч зрителей, и, когда объявили меня и я вышел на сцену, приблизительно пять сотен из них начали меня освистывать. Освистывать! Меня! Освистывать Шатмэна! Некоторые начали кричать: «Вали со сцены!» Я отбарабанил свою речь настолько громко и быстро, насколько мог, и ушел. Они освистали меня. Позже мне объяснили, что это была рестлинговая аудитория и, конечно же, они не хотели слушать какого-то лицемерного актера – им подавай настоящего псевдо-борца. В общем, если бы я знал это, я бы сказал им: да, возможно, я просто еще один голливудский лицемер, готовый на всё, лишь бы позабавить публику, но я здесь, потому что очень сильно люблю рестлинг. Это бы их убедило. А если нет – я бросил бы Лоулера через плечо.

Оглядываясь на все годы своей карьеры, на все очаровательные места, где мне удалось побывать, и на все шоу, в которых мне довелось поучаствовать, я понимаю, что оставалось одно, чего я так и не научился делать. Я не знал, как не работать. Проклятие на актерскую голову. И я просто поражаюсь, поглядывая через плечо на свое прошлое – и на Джерри Лоулера – тому, как мои простейшие решения приводили к глобальным переменам в моей жизни. Карьера – это серия взаимосвязанных событий. Поэтому когда я отвергал какое-либо предложение, я не просто отказывался от работы и зарплаты, а полностью исключал возможность, что оно потом может привести к чему-либо еще. Когда ты отвергаешь работу, ты также отказываешься и от получения определенного опыта, а может быть, даже и от приключения, и от кучи возможностей. The Transformed Man привел меня к Прайслайн.ком. Говорить «да», не забывая о последующих возможностях, – вот стержень моей карьеры.

Давайте я приведу еще один замечательный пример. Помимо того, что я исполнял роли, продюсировал, режиссировал, писал, снимался в рекламе и участвовал в конвентах, я также довольно часто работал в качестве ведущего или рассказчика в специальных передачах. Я стал… голосом авторитетного источника! Я вел «Героев и их напарников» (Heroes and Sidekicks), прославляющих тандемы героев кинофильмов. «Осенний анонс «Лодки любви» (Fall Preview Party), про любовь на борту корабля. В передаче «В поисках Гудини» (The Search for Houdini) знаменитые иллюзионисты попытались воссоздать некоторые из самых известных трюков Гудини – и под конец шоу в прямом эфире мы попробовали установить с ним контакт. Очевидно, той ночью он был где-то за пределами нашей досягаемости, так как не ответил нам. Я вел «Шоу блуперов Дика Кларка» (Dick Clark Bloopers Show), блупер-шоу Дона Риклза «Оговорки, ляпы и ошибки» (Foul-Ups, Bleeps & Blunders), «Вечер импровизаций» (An Evening at the Improv), «Шоу награждений «Лучшие из нас» (The Best of Us Awards Show), «Самые смешные моменты телевикторин» (TVs Funniest Game Show Moments), «Лучшие фильмы ужасов» (The Horror Film Awards), «Кинонаграды MTV» (MTV Movie Awards). У меня отлично получалось стоять перед камерой и говорить с глубокой искренностью. Поэтому когда мне позвонил продюсер Арнольд Шапиро и попросил провести три снимаемые им передачи о людях, звонящих в 911 и просящих помощи, я тут же согласился.

Впервые мне довелось поработать вместе с Арнольдом Шапиро лет десять назад – когда он продюсировал церемонию награждений в области научной фантастики, как раз там я исполнил свою знаменитую «Rocket Man». А несколько лет спустя он делал трибьют к сороковой годовщине военно-воздушных сил США под названием «Высший пилотаж» (Top Flight) – и пригласил меня провести шоу, потому что, как всем известно, я пилотировал довольно внушительный звездолет.

Наша совместная работа над «Службой спасения 911» (Rescue 911) началась с жуткого преступления. Поздним вечером 14 декабря 1988 года в Арлингтоне, Техас, восемнадцатилетний грабитель, вооруженный ножом, пробрался в квартиру. Поговаривали, что он сидел на наркоте, но было очевидно, что он намеревался ограбить. А в квартире спали мужчина и его двое детей – четырнадцатилетний мальчик и девятилетняя девочка. Мужчина проснулся и попытался оказать грабителю сопротивление, но злоумышленник набросился на него с ножом. Проснулись дети, и у девочки хватило ума набрать 911. Она закричала в трубку: «Чужой дядька напал на моего папу! У него нож!» Внезапно послышался взрыв – это мальчик схватил папино ружье и выстрелил, убив вора. Весь звонок в службу 911 был записан: крик девочки, выстрел ружья и, наконец, прибытие полиции. Журналист Чарльз Осгуд раздобыл ту леденящую кровь плёнку и поставил запись в своем радиошоу «Файлы Осгуда» (The Osgood File).

Глава Департамента развлечений CBS Ким ЛеМастерс услышал эту радиопередачу во время поездки на работу и задумался, имеются ли еще подобные пленки? Может быть, найдутся и такие, что позволят создать часовое телевизионное шоу? Норманн Пауэлл, тогдашний глава СВS, нанял Шапиро снять две-три специальные передачи, основанные на звонках в 911. А документальные передачи требовали в свои ведущие знаменитость, дабы привлечь внимание публики. У Кима ЛеМастерса появилась отличная мысль по поводу ведущего: «Как насчет Леонарда Нимоя?»

«И как только он это произнес, – позже рассказал мне Шапиро, – я решил: нет, как насчет Шатнера? Он играл Ти Джея Хукера, офицера полиции, а офицеры полиции участвуют в спасательных операциях. Так будет лучше».

А в то же самое время, как по совпадению, ABC готовила почти такое же шоу с ведущим Пернеллом Робертсом. И началась гонка за то, кто быстрее выйдет в эфир. Мы опередили их на две недели и получили весьма высокие рейтинги – а их шоу вышло в эфир параллельно с «60 минутами» (60 Minutes), что было для них очень плохо, и уже ничто не могло их спасти.

«Стар Трек» менял жизни людей, а «Служба спасения 911» их спасала. Мы знаем, что спасли, по крайней мере, 350 человек, но реальные цифры могут запросто превышать тысячи. После того как наши две первые передачи обошли по рейтингам все программы, идущие в то же время, в CBS решили сделать из шоу целый сериал. А теперь, пожалуйста, прервитесь со мной на мгновение, пока я немного посмакую одну восхитительную ситуацию. Представьте, что вы продюсер CBS. Сидите в своем офисе, развалясь в удобном кресле и закинув ноги на стол. Поглядываете в окно и балдеете от невероятных рейтингов, полученных этими двумя передачами. Вы уверены в перспективах и целого сериала. Но что это? Стук в дверь. Ваш помощник, с обеспокоенным лицом, заходит в кабинет. «Представляете, – скрепя сердце говорит он, – мы же не позаботились о том, чтобы подписать с Шатнером контракт о сериале».

Победа за актером! Победа за актером! Помните, как АВС не пересмотрела мой контракт, когда поменялась вся концепция «Ти Джея Хукера» и мне предстояло работать практически в каждой сцене? Теперь пришла и моя очередь! То был один из немногих моментов в моей карьере, когда у меня было преимущество перед продюсером – и я не преминул им воспользоваться. Как сказал продюсер Арнольд Шапиро: «Само собой разумеется, контракт, который мы с ним заключили, был очень выгоден ему. Более того, похоже, подобных сделок на телевидении еще не было».

«Служба спасения 911» выходила в эфир семь с половиной лет. Что отличало наш сериал от остальных реалити-шоу – так это то, что наши сюжеты были реальными. Мы ничего не придумывали. Мы сняли приблизительно 185 эпизодов. Одно время их показывали поздно вечером по вторникам на CBS – так же как и в других шестидесяти странах. Почти три года мы входили в двенадцать самых популярных телевизионных шоу. Это был сериал, посвященный мужчинам и женщинам, начиная от персонала «скорой помощи» и кончая добрыми самаритянами, которые спасали других людей, зачастую подвергая опасности самих себя. Каждый эпизод длился час и содержал в себе от трех до пяти впечатляющих историй. Мы использовали документальные видеозаписи, а при необходимости доснимали сами, и в подобных случаях мы всегда приглашали людей, имеющих прямое отношение к событиям. Вот так я начинал шоу в роли ведущего: «Правдивые истории о полном отчаянии и спешащих на помощь героях в… «Службе спасения 911» – и далее в каждой конкретной части: «Третьего октября 1985 года мичиганскому патрульному Дэвиду Эйеру оставалось отработать час до конца смены. Но в этот день его служба не была бедна на события. Он стал свидетелем необычной аварии неподалеку от Норвилла, штат Мичиган, навсегда изменившей жизнь попавших в нее людей»; «Детское любопытство не знает пределов, и это нередко толкает детей за границы безопасного, в чем смогла убедиться на собственном опыте Рене Даршел в своем доме в Бойнтон-Бич, Флорида, 23 июня 1995 года», – а затем я появлялся в концовке. Сцены со мной снимались по воскресеньям. Каждое воскресенье мы приезжали в центр по оказанию экстренной помощи – в Глендейле, Манхэттен-Бич, да где угодно, – и снимали несколько серий. Я много ходил и разговаривал, а на заднем плане можно было видеть полицейские и пожарные машины, машины «скорой помощи», в зависимости от сюжета, который мы готовили. Снимая тут и там и учитывая время, затраченное на подготовку к съемкам, мы проводили в этих центрах практически полный день. А каждую пятницу я отправлялся в звукозаписывающую студию в Голливуде, где записывался мой голос за кадром. Вот такая у меня была работа: прийти, прочитать свой текст по пятницам и помаячить в кадре в воскресенья. В программах был задействован целый штат из семидесяти пяти человек, нанятых на условиях полной занятости, хотя зрители почему-то воспринимали «Службу спасения 911» исключительно как мое личное шоу.

Каких только поразительных историй мы в нем не рассказали! Охотник из Айдахо принял парочку людей за медведя и выстрелил в них. Полицейский прыгает на несущиеся товарные вагоны, отцепившиеся от поезда и толкающие вниз по железнодорожному полотну автомобиль. Дети заблудились в горах. Дайверы попали в ловушку под водой. Малыш провалился в яму. Подросток касается опасной линии электропередач. Люди стреляют и ранят грабителя. Тормоза грузовика отказали, и он стремительно тонет в болоте. Мальчик оказался зажатым подо льдом в течение сорока пяти минут. У самолета не сработало шасси. Парапланерист потерял сознание. Семилетняя девочка помогает своей матери при родах. Десятилетний мальчик делает прием Геймлиха, чтобы спасти своего задыхающегося брата. Голова утки застревает в пластмассовом кольце от упаковки. Доброволец прыгает в реку в попытке спасти двух женщин, запертых в тонущем автомобиле. Женщина не может покинуть свой полный дыма дом после взрыва телевизора. Машина сбивает беременную лань. Женщине приходится выбросить из окна своей горящей квартиры восьмерых детей. Взрывы, пожары, наводнения, перестрелки, поножовщина, несущиеся автомобили, грузовики и поезда, падения и несчастные случаи с орудиями труда, сердечные приступы и тяжелые роды – и почти никогда никто не умирает. Пожалуй, самым удивительным было то, что во всех этих историях был счастли… хороший конец. Только когда мы рассказывали истории в назидание – вот там люди действительно умирали: подросток, нанюхавшийся очистительной жидкости ради кайфа; его нельзя было спасти. Люди, подвергающие себя абсурдному риску. Длинный перечень опасных поступков, которые мы просили наших зрителей не совершать. Конечно, довольно высокий процент всех звонков в службу спасения всё же заканчивается смертью, но мы сконцентрировались на случаях с благоприятным исходом. Реалии телевизионных программ состояли в том, что в реалити-шоу, выходящих вечером по вторникам, люди не умирали.

Мы спасли как минимум 350 человек. И это не подсчет, основанный на письмах зрителей, в которых они писали, что благодаря увиденным сюжетам «Службы спасения 911» они спасли себя или кого-то еще. Мы даже не предполагали, что такое произойдет. Это просто была прайм-таймовая программа на CBS; всё, что нас заботило, это остаться в эфире. Поэтому когда мы начали получать подобные письма, мы были поражены. И очень, очень рады.

Первым пришло письмо от семьи из Сент-Луиса. В один из очень холодных вторников ноября 1988-го семья переезжала в новую квартиру. В квартире тоже было очень холодно, и они с большим трудом пытались поддержать огонь в отопительном котле. Муж весь день перевозил коробки со старой квартиры, а жена и их четверо детей распаковывали. Но чем дальше длился день, тем хуже и хуже становилось жене. В итоге она сказала мужу: «Ты должен прямо сейчас отвезти меня в больницу. Похоже, я умираю».

Отделение неотложной помощи было переполнено, и поскольку на первый взгляд проблема женщины не была опасна для жизни, супругам сказали подождать. И пока они ждали в приемной, они смотрели телевизор, который, как оказалось, был настроен на канал CBS. Второй сюжет, показанный тем вечером, был о женщине, которой ни с того ни с сего резко стало плохо. И так совпало, что у той семьи также были проблемы с отоплением, но муж там был достаточно сообразительным, чтобы позвонить в службу газа. К ним домой примчался техник и обнаружил смертельно опасную утечку угарного газа.

Та пара, что ожидала в приемной, была ошеломлена. В показанной истории точно описывались симптомы женщины, ожидающей в приемной. Голосом, срывающимся от волнения, она спросила мужа: «Думаешь, со мной то же самое?» И моментально к ним пришло понимание, что их четверо детей спят в той новой квартире. Муж рванул домой – и к его приезду трое детей уже были без сознания. Пожарные отвезли их всех в больницу, где их откачали. Доктор, спасший детей, сказал: «Еще бы полчаса и один из этих малышей, а может и больше, умерли бы от отравления угарным газом».

Это было удивительно. Никто ведь не рассчитывал, что CBS будет спасать людей. Но то было только начало. «St. Louis Post-Dispatch» напечатала об этом статью, которую подхватили и перепечатали газеты по всей стране. А затем мы начали получать письма от людей, которые спасли кому-то жизнь благодаря приему Геймлиха, увиденному в нашем шоу, или с помощью искусственного дыхания, также показанному нами, или найдя изрядно истёртый кабель, спрятанный под тяжелой мебелью. Когда мы впервые вышли в эфир, мне рассказали, что более чем в 50-ти процентах населенных пунктов нет даже службы 911, а к тому времени, когда показали последний выпуск, страна приближалась к отметке 100 процентов. После того как мы выпустили несколько сюжетов о том, как человек, звонящий в Службу 911, не может правильно назвать место, откуда он звонит, многие населенные пункты перешли на более сложную систему, позволяющую определять адрес автоматически. В конечном счете, мы документально зафиксировали более 350-ти случаев, когда информация, показанная в «Службе 911», спасла людей. Но, несомненно, их было намного больше.

Сюжеты наших историй происходили из полицейских участков и отделов пожарной охраны, из центров службы 911, больниц, газет и от зрителей. Встречаясь с этими людьми и делая шоу, было невозможно не испытывать огромное уважение к тому, что они ежедневно делают, а также удовлетворение от работы всей системы. Она действительно работает. Когда кому-то требуется помощь, система предоставляет ее буквально за минуты. Эту службу вполне можно считать правительственным органом, который действительно исполняет ту функцию, ради которой создан. Конечно, была и куча историй, которые мы не могли рассказать. Например, один человек умудрился приклеиться языком к двери своего морозильника и не мог отлепиться. Ряд историй о том, как голые люди оказались запертыми в своих туалетах и не могли освободиться. Несколько воров застряли в дымоходах. И я помню пару грабителей, влезших в магазин, а затем вынужденных звонить в 911, потому что двери закрылись и они не могли выйти. Мы не показали и правдивую историю об одном из местных отрядов пожарных, вызванном на помощь застрявшей в дупле белке. И мы уж точно не могли показать сюжеты о парочках, любящих сексуальные игры.

Продюсеры рассказали мне одну действительно реальную историю: мужчина, одетый в костюм Бэтмена, привязал свою партнершу к кровати. Затем он забрался на комод. По плану он должен был спрыгнуть оттуда в кровать – Бэтмен прилетел и всех спас! К сожалению, прыгнув, Бэтмен ударился головой о перекладину и рухнул без сознания на пол. Каким-то образом женщина смогла позвонить в 911, и пожарные, стремительно ворвавшиеся на сцену действия, обнаружили голую женщину, всё еще привязанную к кровати, и Бэтмена, лежащего на полу без сознания.

Так что, воссоздай мы эту историю, она, несомненно, имела бы успех. Возможно, вы бы даже с удовольствием написали мне вступительную речь: «Для Джейн и Джона Доу всё началось как еще один скучный домашний вечер; как обычно, он был одет в свой костюм Бэтмена, а она лежала в чем мать родила, привязанная к кровати…»

Еще один сюжет, который мы не смогли использовать в шоу, был моим личным опытом общения со службой экстренной медицинской помощи. Как раз незадолго до того, как «Служба 911» вышла в эфир, я купил конневодческую ферму в Кентукки. Мне всегда хотелось иметь совершенно новый грузовой авто-пикап, с такими огромными колесами и винтовкой, висящей позади кабины. Не знаю, почему; возможно, я насмотрелся рекламы «Мальборо». Конная ферма была прекрасным поводом для покупки новенького, с ревущим мотором, пикапа, правда, мне так и не удалось добыть старинное ружье. Буквально на следующий день после приобретения пикапа я поздним вечером ехал по темной дороге, вдоволь наслаждаясь своим новеньким автомобилем, как… бум! Я кого-то сбил. Невероятно неприятное чувство. Многими годами ранее, в Монреале, когда отец учил меня водить, на дорогу выбежала собака, и я ее сбил. Я вдарил по тормозам, но автомобиль проскользил по опавшим листьям – и собаку я сбил. Я посмотрел в зеркало заднего вида, и животное, по всей видимости, было мертво. Я хотел остановиться, но отец сказал: «Езжай дальше. Мы ничем не сможем помочь».

Чувство вины не покидало меня в течение долгих лет. И вот теперь я снова кого-то сбил. Но на этот раз я не собирался уезжать. Темный комок лежал на дороге, всё еще шевелясь. Белка, решил я. Но подходя ближе, я понял, что это скунс. О Боже, подумал я, я убил скунса. И как только я приблизился к нему, он поднял хвост и пустил в меня струю. То было его предсмертное желание: окатить меня с ног до головы своим секретом. Я стоял, облитый вонючей жидкостью, и не знал, что делать. Разумеется, я не мог влезть обратно в свой новенький пикап, который я так сильно полюбил, – запах пропитает сидения, и я никогда уже не избавлюсь от него.

Я начал думать. И мысленно возвратился в то лето, когда, выступая в летних театрах, жил в кузове своего трейлера. Со мной жила моя собака, мой любимый доберман. Мы везде были вместе. Когда я играл в спектакле, он сидел в проходе и смотрел представление. Замечательный пес. Но однажды вечером он, очевидно, имел стычку со скунсом и принес доказательства этой встречи в стены театра. Запах был просто ужасен и невыносим для зрителей. Тогда один из рабочих сцены решил проблему, выплеснув на мою собаку несколько банок томатного сока. По-видимому, кислота, содержащаяся в томатном соке, нейтрализовала вонь скунса. Так что, стоя на темной дороге в Кентукки, я понял, что мне нужно делать.

Я прошел до заправки милю-другую. Ведь у них же там должны быть банки с томатным соком. Вбежав в магазин, я прокричал о своих нуждах продавцу. Он бросил мне несколько банок, которые я незамедлительно вылил себе на голову и одежду. Буквально за минуты ужасный запах начал испаряться, и я пошел обратно к своему пикапу. Если будет нужно, я сниму всю одежду, прежде чем забраться в кабину. Несколько машин проехали мимо, но я не осмелился проголосовать. А потом, примерно десять минут спустя, я услышал вой сирен откуда-то издалека. Я вот я уже вижу мигающие огни полицейской машины и «скорой помощи», несущихся в мою сторону. Я остановился, чтобы их пропустить, однако они с визгом затормозили подле меня. Полицейский выскочил из машины, крича: «С вами всё в порядке? Что случилось?»

Врач из «скорой помощи» появился следом за ним. «О нет», – простонал он, а затем истерично рассмеялся. В общем, томатный сок оказался не столь эффективным, как я предполагал. «Шатнер, – добавил он, и, очевидно, я был не первым человеком с подобной проблемой, – от вас так пахнет!»

Как выяснилось, водитель одной из тех проезжающих мимо меня машин остановился и позвонил в 911 – там на дороге парень, весь истекает кровью, похоже, у него травма головы, сказал он им. И они помчались спасать меня. Частичка меня ликовала от сознания того, что система так хорошо работает, но бó льшая часть меня была смущена. «Были ли сегодня вечером какие-нибудь вызовы?» – несомненно спросит жена врача скорой помощи, когда он придет домой.

– Только один, – честно ответит он. – Мы спасли Билла Шатнера от опрокидывания себе на голову еще нескольких банок с томатным соком!

Работая над «Службой 911», невозможно было снова и снова не задаваться вопросом, а как следует реагировать в сложных ситуациях. Что сделал бы я, находясь в чрезвычайном положении. Дважды в своей жизни я сталкивался с подобным кризисом. И, к сожалению, только однажды всё закончилось хорошо.

Как-то пасмурным ветреным днем в сентябре 1983-го мы с Марси гуляли по пляжу Малибу. Там было совсем мало народу, но мы прошли мимо отца и его сынишки, игравших в прибое береговой линии. Когда спустя двадцать минут мы шли обратно, отец был по плечи в воде, а мальчишку я не видел. Потом я увидел его, барахтающегося далеко впереди. Я понял, что отец пытается добраться до сына, но прибой так силен, что у него это не получалось. Кто-то должен прийти на помощь и спасти ребенка.

Но мы с Марси были единственными людьми поблизости. Выбора не было.

Не помню, что было на мне из одежды, но ее было не много. Я хороший пловец, так что нырнул в воду и поплыл, борясь с волнами. Преодолеть прибой было очень трудно, и к тому времени, как я добрался до мальчика, я совсем задыхался. Я знал, что морская вода удержит на поверхности человека, который может даже особо не двигаться. Но если вы начнете паниковать и метаться, то пойдете ко дну. Я задыхался, волны били в лицо, а мальчишка обвил руками мою шею. Я был на грани паники. И внезапно пришло понимание, что я сейчас умру. Но у меня не было времени на то, чтобы начать бояться, я был полностью поглощен борьбой за выживание.

Тем временем Марси бегала туда-сюда по пляжу, отчаянно пытаясь найти кого-нибудь, чтобы мне помочь. Никого. В конце концов, она вспомнила одного человека, у которого был дом на пляже. Она побежала к нему.

Воюя со стихией, я греб к берегу, одновременно держа мальчика так, чтобы его голова находилась поверх воды. Но не сильно продвигался. И тут включился мощный инстинкт самосохранения. Не знаю, как мне это удалось, но когда до нас добрался сильный пловец, мы значительно приблизились к берегу. Я действительно спас этого ребенка и чувствовал… чувствовал себя выжатым, как лимон, но невероятно хорошо. Не думаю, что отец мальчика когда-либо узнал, что его сына спас актер, игравший героя на телевидении.

Второй случай намного более личный. Это случилось ночью, несколько лет спустя, когда моя жена Нерин утонула в нашем бассейне.

Мы с Марси были женаты около семнадцати лет. Наверное, если бы молодой актер спросил у меня совета по поводу брачных отношений, я, возможно, ответил бы ему: ни за что не женись на актрисе. Вполне вероятно, что Марси ответила бы так же. Брак – самое сложное из всех взаимоотношений, но еще больше осложнений, когда люди постоянно сталкиваются с профессиональными удачами и неудачами.

Марси была замечательным человеком, потрясающей мачехой моим трем дочерям. Как актриса она имела талант, класс и стиль, но ей не везло. И чувство, что ее карьера так никогда и не взлетит, всегда очень беспокоило ее. Несколько раз мы сотрудничали вместе: ее убивали в «Королевстве пауков», она стояла в длинной очереди в «Аэроплане-2», играла члена экипажа в «Стар Треке: фильм», мы вместе появлялись в игровых шоу, и я был ее режиссером в довольно удачной постановке «Кошки на раскаленной крыше». Мы вместе построили дом, семью и ту коневодческую ферму в Кентукки. Длительное время нам было хорошо вместе. У нас было очень много общего, нам нравились одни и те же вещи; наш идеальный день мог выглядеть так: просмотр в кино двух-трех фильмов, поедание попкорна с пивом или «Перье», а под конец вечерняя вылазка покушать суши.

Но ее карьера была продолжением моей, и это ее не радовало. Долгое время она пыталась найти тот вечно ускользающий баланс между тем, чтобы быть матерью и женой и успешной актрисой. И суть в том, что она, к своему несчастью, его так и не нашла.

Но, разумеется, крах нашего брака не был ее виной. Когда дело касается развода, то тут впутаны двое. И я сыграл свою роль; конечно же, я сыграл свою роль. Та гуманистическая философия, которой я тогда придерживался, сводилась к следующему: похоже, на данный момент это лучшее решение. Послушайте, я всегда отвечаю за свои действия. Реальная действительность некоторых браков такова, что со временем муж и жена отдаляются друг от друга. Их потребности и желания меняются. Марси это понимала; более того, она однажды сказала репортеру: «Жизнь развела нас, и пришло время двигаться дальше».

Наш брак закончился задолго до того, как был оформлен официальный развод. Не много браков распадается из-за какой-то одной причины; скорее тут играет роль совокупность причин, достигающая апогея в виде совершенно незначительного инцидента. Что? Ты не выключила свет? Ты знаешь, сколько это стоит? Всё, с меня хватит! И дело ведь не в свете или счетах за электричество, а в недостатке понимания и заботы.

Наш развод был относительно мирным – хотя несколько лет спустя у нас всё же возникла серьезная судебная тяжба по поводу моей спермы. Шучу. Это шутка, читатели! Помните последнюю главу и что я начал свою карьеру в комедиях? По правде говоря, физически то была не моя сперма, а сперма нескольких моих жеребцов-чемпионов. Согласно одному из пунктов нашего соглашения о разводе я должен был передать ей «свежезамороженное» семя наших верховых лошадей-чемпионов, которое очень высоко ценилось среди конезаводчиков. Но там произошла какая-то ошибка, которая в конечном счете была исправлена адвокатами.

Но я не был приспособлен к одиночеству. У меня было много случайных связей: отношения на одну ночь, двухнедельные отношения, шестимесячные… Когда я нахожу нечто, что возбуждает меня, я становлюсь одержимым этим, будь то машины, итальянская еда, женщины. Но почти всегда я жил в надежде на долговременные отношения.

Я встретил Нерин Кидд, когда снимал в Торонто эпизод телевизионного шоу «Кунг-фу». По иронии судьбы – как обернется позднее – мы встретились в баре отеля. Это было место, где люди кино, обитающие тут на съемках, собирались, чтобы пообщаться под конец рабочего дня. Я пришел в бар встретиться со старым другом, и, возможно, мы очень громко смеялись, и, глянув поверх его плеча, я заметил ее. Я могу закрыть глаза и всё так же видеть ее. Я моментально был сражен ее красотой, изумительным взглядом, будто говорящим: «Иди нахрен!», высокомерием, которое было неотъемлемой ее частью. У нее были волосы пшеничного оттенка, бледная веснушчатая кожа ирландки, ярчайшие голубые глаза, которые я когда-либо видел, восхитительная фигура и, как я вскоре выяснил, уличная смекалка и прекрасное чувство юмора.

Мы немного поболтали в тот вечер. Но помню, что постоянно думал: «Я должен с ней встретиться снова». И каждый вечер после съемок я шел в тот бар, надеясь увидеть ее. Минула почти неделя, прежде чем мы снова встретились – и мы прямо бросились в объятия друг друга.

Первые дни наших отношений – это подарок судьбы, который навсегда останется в моей памяти. Ты всегда будешь помнить радость, и смех, и моменты открытий. Мы поехали на ярмарку в Онтарио с одним из ее друзей. Там был аттракцион – прыжок с тарзанки, позволяющий прыгать вдвоем.

Я попытался ей доходчиво объяснить, что в своей жизни я и так уже совершил достаточное количество безрассудных поступков. И мне не нужно, чтобы меня вывернуло наизнанку только лишь для того, чтобы доказать ей, что я не боюсь опасностей. Помню, как стоял там внизу, глядя, как она, с криками полного восторга, парит в воздухе.

В одной из палаток была распродажа фарфора, и мы принялись разглядывать посуду, сравнивая наши вкусы. Мы знали друг друга всего несколько часов, но каждый из нас понимал, что мы выбираем тарелки для нашего будущего дома. Мы прожили вместе более семи лет.

Я встретил девушку своей мечты. Я влюбился и считал, что она – всё, что только можно желать от женщины. Она была красива и умна и как никто другой радовалась жизни. Но было в ней и еще кое-что – то, о чем я долгое время не подозревал: она страдала алкоголизмом.

Нерин приехала в Торонто погостить у друзей, а так она жила в арендуемом доме в Санта-Монике. Она была моделью, но, когда мы встретились, работала довольно редко. Поначалу мы очень весело проводили время. Однажды, например, мы праздновали день рождения нашего друга на яхте в Сен-Тропе. Мы как раз ужинали в отеле, и, когда закончили, я указал на яхту, мирно покачивающуюся на якоре, и сказал: «Я поплыву к той яхте».

Пожалуйста, не задавайте вопроса зачем. Я сам не знаю.

Нерин поддержала меня: «Если ты поплывешь, то и я тоже».

Мы бесстрашно прыгнули в воду и благополучно осилили треть пути, пока нас не заставили забраться в катер. Думаю, это наилучшим образом характеризует ее – она ничего не боялась. Что бы я ни делал, она от меня не отставала.

Мы прожили шесть лет, прежде чем заговорили о браке. И практически всё это время ей удавалось скрывать свою зависимость. Пока она не напивалась слишком сильно, это не вылезало наружу. Но когда это случалось, ее поведение менялось, она становилась несколько стервозной. Я еще думал, блин, ну как же так?! До меня не доходило, что причина кроется в алкоголе. Я думал, что в ней просто имеется жилка стервозности. Мне это не нравилось, но, поскольку я любил ее, я принимал ее такой, какая она есть: никто не безупречен.

Я старался быть всепонимающим – ведь у нее было непростое детство. Она из южного Бостона, моя ирландская роза. Ее семья уже сталкивалась с алкоголизмом. Я еще не знал, что в значительной степени предрасположенность к алкоголизму – генетическая. Но наличие этого гена означает только, что у человека имеется склонность, однако на то, проявится болезнь или нет, влияет слишком много других факторов.

Однако тогда я вообще ничего не знал об алкоголизме. Я играл пьяниц в нескольких фильмах, но в действительности играл лишь клише. В телефильме «Опасный вояж» (Perilous Voyage) я был веселым пьянчугой – парнем, что радостно хлопал всех по плечу, а, дойдя до угла, вырубался насмерть. В другом телефильме, The Third Walker, я играл отвратительного, немного сумасшедшего алкаша. Но я понятия не имел, что такое настоящая зависимость; в моей семье никогда не было алкоголизма или наркомании. Кроме того, я всегда считал, что если ты на самом деле хочешь избавиться от дурной привычки, то это лишь вопрос силы воли. Вот я, например, был курильщиком и как-то во время второго сезона «Стар Трека» оказался в лимузине с тремя другими актерами, и у каждого из нас была своя причина бросить курить. Мой мотив состоял в том, что однажды утром я собрался поцеловать дочек, а они отвернулись со словами: «Фу, папа, от тебя пахнет».

И я сразу же завязал. Было очень трудно. Временами на меня находило отчаяние, потому что организм требовал никотина. Леонард помнит день, когда я, закончив сцену, выбежал с площадки и начал орать: «Дайте сигарету! Мне нужна сигарета!» Но я победил, и мне казалось, что если я смог побороть зависимость, то любой другой, кто искренне хочет обуздать своих демонов, тоже сможет.

Мы прожили вместе шесть лет, прежде чем начали задумываться о браке. Конечно, во всех отношениях мы и так были парой. Но однажды она сказала мне: «Билл, мы должны пожениться». И я понял, что она говорит о том, что нуждается в стабильности, даваемой этими особыми обязательствами. Я согласился. Это не было трудным решением. Я любил ее.

Но именно в то время, а возможно, немного ранее, ее алкоголизм впервые начал выходить из-под контроля. И я тогда еще не знал, что до того, как мы встретились, она уже проходила курс реабилитации. У меня совсем немного подробностей, но, очевидно, это было из-за кокаина. Что ж, ладно. Однако в индустрии развлечений было полно людей, успешно поборовших наркотическую зависимость. Так что в этом не было ничего необычного, и, конечно, не мое дело судить об этом.

Мы уже начали готовиться к свадьбе, как ее поймали пьяной за рулем – и она чуть не угробила мою дочь! Она забрала мою дочь из spa-салона в Палм-Спрингс и, по всей видимости, пока ехала домой, остановилась на заправке, вошла в дамскую комнату и опустошила бутылочку какого-то пойла. Она собиралась съехать с автострады и без всякой очевидной причины внезапно нажала на тормоза. Если бы сзади была другая машина, она бы врезалась в ее автомобиль с бешеной скоростью. Каким же безумием, каким же психическим расстройством нужно страдать, чтобы совершить такое? Управлять в пьяном виде, да еще посадив в свою машину юное создание! После этого она клялась мне, что с выпивкой покончено, что она сможет управлять собой, что никогда больше не будет пить. Я не просто хотел ей поверить – я поверил. Конечно, она бросит пить, она сделает это ради меня, ради нас. Вот и всё, что потребовалось для решения этой проблемы. И мы назначили следующую дату – на полгода позже.

Прошло пять месяцев, и ее снова арестовали за вождение в пьяном виде. «При таких обстоятельствах о браке не может быть и речи. Ты обещала мне, что, если мы поженимся, ты бросишь пить. И как после этого я могу жениться на тебе?»

Она взглянула на меня своими яркими голубыми глазами, и голосом, который слышали только влюблённые, сказала: «Не поступай так со мной, Билл».

Не поступай так со мной, сказала она и произнесла это с такой откровенностью и искренностью, что мое сердце буквально рванулось к ней. Это была мольба, крик души. Я просто не мог оттолкнуть ее. И, в конце концов, мне ведь помогут. Мы были в числе гостей на званом обеде у Леонарда и Сьюзан Нимой. На этой вечеринке она была – как позже сказал Леонард – «несколько эксцентрична в своем поведении». Мне казалось, что она удачно это скрывает, но очевидно, что всем было всё понятно. Леонард моментально опознал симптомы. На следующий день он позвонил мне и спросил:

Я не понимал, что Леонард говорит мне. У меня не было соответствующего словаря. Я был убежден, что моя сильная любовь излечит ее. Понятно, что звучит слишком романтически, но я уже видел, как это работает. Я видел, как расцветали дети, как животные отвечали на любовь. Я познал радость, которую любовь привносит в жизнь, почти запредельное счастье, и для меня было непостижимо, что может быть что-то более сильное, чем настоящая любовь. И в особенности что-то более темное и разрушительное. Я безоговорочно верил в то, что любовь исцеляет. Поэтому я думал, что Леонард советует мне так же сильно любить ее, окружить заботой, предоставить всё, чтобы помочь ей справиться с этим.

Но он говорил совсем другое. То, о чем говорил он, было просто и ясно, и происходило из глубин его собственного опыта. «Билл, ты знаешь, что она алкоголичка?»

Я решил жениться на ней – возможно, веря, что она положится на меня, а не на алкоголь в целях получения чего бы там ни было из того, что она искала. Я до сих пор считаю, что моя женитьба на Нерин в то время была величайшим жертвоприношением, на которое я только мог пойти ради нее. Я женился вопреки советам семьи и друзей, вопреки собственному здравому смыслу. Но мне казалось, что это наш единственный шанс – что она поймет, как сильно я верю в нее, и принесет свою собственную жертву; она рискнет бросить пить ради меня. Она была моей мечтой, и я надеялся исцелить ее. Во время свадебной церемонии я прочитал ей свои стихи, торжественно заверяя в любви. Ее ответом было: «Обещаю тебе свою воздержанность». У нас было великолепное празднество в Пасадене с нашей семьей и друзьями. Леонард был моим шафером. «Просто замечательно, что сегодня мы здесь собрались, чтобы отпраздновать союз этих двух прекрасных людей, – сказал он, провозглашая тост. – И Билл попросил меня воспользоваться этой замечательной возможностью. Он не хочет упустить благоприятного случая, не сообщив, что его последняя книга сейчас доступна в большинстве ваших местных…».

Мы с Нерин проплясали всю ночь. Я просто не хотел отпускать ее. Она распустила волосы, старательно убранные в прическу голливудским стилистом, счистила с себя весь макияж, что наложил голливудский визажист, и блистала своей естественной красотой. Она была трезва, и поэтому этот день был самым счастливым в моей жизни. Представьте себе, каково это, когда можешь указать на конкретный день с пониманием того, что это самый счастливый день в твоей жизни. Все это было поистине восхитительно. А под конец мы сложили все подарки, которые нам вручили, в машину и поехали домой. Мы забрались в постель, и я был в экстазе. В экстазе – вот единственное слово, чтобы описать это.

На следующее утро я проснулся около восьми часов, и она была пьяна. Позже мы обнаружили, что она прятала бутылки с водкой в таких местах по всему дому, в которые мы бы и не подумали заглянуть. Маленькие бутылочки лежали на дне большой корзины для белья, в небольшом ящичке, спрятанном под моими спортивными носками. Я бы сроду туда не полез.

Я пытался выяснить, почему она пьет. Но как только я заговаривал об этом, она тут же обижалась и со злостью отвечала: «Я не пьяна, – а у самой язык заплетается. – С чего ты взял, что я пьяная?»

Она использовала все шаблонные фразы. Помню, она говорила мне: «Алкоголь мой единственный друг», и я принимал это как обвинение, что подвёл ее. Однажды, когда она была пьяна, она грустно посмотрела на меня и спросила: «Почему, Билл? Почему?»

Я думал, она спрашивает: почему я пью? Когда на следующий день она протрезвела, я поинтересовался, помнит ли она, как задавала этот вопрос. Не помнит. Тогда я спросил: «Как думаешь, почему ты спросила «почему?» Это серьезный вопрос, что ты имела в виду, когда задавала его?»

Она вздохнула. «Наверно, я спрашивала тебя, почему ты не понимаешь, почему я пью».

Я старался объяснить ей. «Ты губишь нас. Почему ты не можешь остановиться? Я люблю тебя. Что тебе нужно? У нас есть любовь. Наш дом. Наше совместное будущее. Почему ты напиваешься?»
– Я не напиваюсь.

Но ситуация становилась только хуже. Нам пришлось установить в машину алкотестер, чтобы она не могла ездить пьяной, – это прибор, не позволяющий машине завестись, если он обнаруживает в твоем дыхании алкоголь. Мы очень боялись, что она убьется или кого-нибудь задавит.

Спустя два или три месяца после свадьбы это стало просто невыносимо. В итоге я сказал ей:

– Ты не можешь использовать это слово, – заявила она, – больше не смей произносить его.

– Ты обещала мне, что будешь трезвой, но ты так и не перестала пить. Я подаю на развод.

Люди, которые никогда не сталкивались с зависимостью тех, кого они очень сильно любят, не могут по-настоящему понять, какие оскорбления ты готов снести, те компромиссы, на которые ты готов пойти, чтобы любить этого человека, и ту ложь, что ты говоришь самому себе. Но я не знал, что мне еще сделать. Я не знал, как достучаться до нее. Мы расстались на короткое время, и всё это время она умоляла дать ей еще один шанс. Последний раз, – клялась она, – последний раз. Как никогда раньше, я в уме перебирал решения. Действительно ли я верил в исцеляющие силы любви или я просто так говорил, потому что это красиво звучит? В конце концов, я сказал ей: «Отправляйся в клинику, и тогда я остановлю процедуру развода».

Она согласилась. Я думал, мы победили. Когда она вернулась домой, мы провели тихий вечер вдвоем, с надеждой обсуждая наше будущее. Она заверила меня, что тверда в намерении вести трезвый образ жизни. На следующее утро я поехал играть в теннис с друзьями. «Поехали со мной, – предложил я. – Все будут рады видеть тебя». Но вместо этого она осталась дома, а к полудню напилась.

Три раза – по тридцать дней – Нерин лечилась в реабилитационном центре. Теперь-то я понимаю, что концепция, будто человек может изменить свою жизнь за тридцать дней в клинике, бессмысленна. Человек не может совладать с силой тяги за месяц. Возможно, это получится через год, но, несомненно, потребуется как минимум полгода, чтобы тело исцелилось.

Дважды она напивалась почти до смерти. В первый раз, когда мы привезли ее в госпиталь Св. Джона в Санта-Монике, количество алкоголя в ее крови было 3, 9 – а по закону 0, 08 считается опьянением. Она не могла стоять и была бледна как смерть. Через четыре дня я привез ее домой. «Ты чуть не умерла», – сказал я. И на ее лице появилась такая вызывающая, насмешливая улыбка, которую я уже видел много лет назад, когда она прыгнула с тарзанки. И в тот момент мне пришло в голову, что она хотела посмотреть, как близко она может подойти к смерти. Я спросил: «Ты хочешь умереть?».

– Нет, – ответила она. – Я не хочу умереть. Я не хочу умереть. Я перестану пить.

Во второй раз она буквально пропала на три дня. Никто не имел ни малейшего понятия, где она. Я был в полном исступлении. Наконец нам позвонили из приюта в центре Лос-Анджелеса, фактически ночлежки, и сказали, что «женщина, называющая себя миссис Шатнер» у них. Персонал приюта принял ее и спас ей жизнь.

Я был так зол от чувства собственного бессилия, так взбешен. Мы были так близки к чудесной жизни вдвоем и всё никак не могли к ней подобраться. Она была всем, что я когда-либо хотел; она была моей принцессой, в ней была такая особая величественность. А затем видеть ее пьяной, видеть, как наша совместная жизнь рушится. Я сидел дома и плакал. Помню, как однажды утром сидел в кресле и тихо рыдал, закрыв лицо руками. В ночь накануне она напилась, и в итоге я начал понимать, что мои мечты о нашей совместной жизни так никогда и не осуществятся. Она спустилась по лестнице, взглянула на меня и спросила: «Ты чего плачешь?»

Она вообще не помнила, что было прошлой ночью. Я помнил каждую мерзость, я помнил свое потрясение, а она не помнила ничего. Я просто не мог разрешить тайну ее алкоголизма: почему наша любовь была недостаточно сильна, чтобы победить ее тягу к спиртному?

Леонард и Сьюзан оказывали невероятную поддержку. Леонард очень старался помочь. Он знал из собственного опыта, как тяжело Нерин, и делал всё возможное. Леонард был счастлив, что смог бросить пить. Мы разговаривали с ним о его зависимости, и он вспомнил, как однажды вечером, вскоре после его свадьбы со Сьюзан, она спросила у него, счастлив ли он. Да, ответил он, как никогда раньше. «Тогда почему же ты всё еще пьешь?» – удивилась она.

И в тот день он серьезно решил остановиться. Леонард всегда был очень горд тем фактом, что больше никогда не пил. Поскольку он чувствовал, через какие муки проходила Нерин, он был рядом. Это было одно из самых значительных проявлений дружбы из тех, что я когда-либо испытывал, хотя уверен, что он бы настаивал на том, что делал это исключительно ради Нерин, а не меня. Он водил ее на встречи в клуб Анонимных Алкоголиков, он много времени уделял разговорам с ней, давал мне советы и предлагал разные идеи. Как-то он сказал мне, что она не хочет остановиться, что у нее нет никакого намерения бросить пить. А пока в этом плане ничего не изменится, я бессилен что-либо сделать.

Ужас начался тогда, когда она в третий раз отправилась в реабилитационный центр. Как и прежде, я был полон надежд: ну уж в этот раз всё будет иначе. Уж в этот-то раз всё сработает, она остановится, и мы навсегда потом будем счастливы. Примерно за неделю до этого мы ездили на коневодческую ферму в Лексингтоне, штат Кентукки. Была прекрасная июльская ночь, и мы отправились покататься на мотоцикле при луне. Я остановился, и мы просто стояли там, слушая шелест ветра. Это был замечательный, чувственный момент. «Что может заставить тебя остановиться?» – спросил я.

– Если ты будешь со мной в течение двадцати четырех часов в сутки, – ответила она. – Если ты будешь рядом, я не буду пить. Только это остановит меня.

– Тогда я буду с тобой все двадцать четыре часа в сутки, – пообещал я.

Она пробыла в клинике всего несколько дней, когда позвонила директор:

– Мне очень жаль, но вам придется приехать и забрать Нерин. Она пьяна. И мы хотим, чтобы она немедленно уехала отсюда.

И вот тогда я точно понял, что наш брак не помог и я уже бессилен что-либо сделать. И во второй раз мы заговорили о разводе. На этот раз я был настроен решительно, так я думал. Она пила каждый день, и ничто не могло помешать ей. В итоге я позвонил директору клиники и умолял принять Нерин обратно. Директор очень отказывалась, но всё же я убедил ее. «Хорошо, Билл, – сказала она неохотно, – пусть побудет трезвой один день, и тогда мы заберем ее».
Один день – это ведь такой короткий срок, но для Нерин он казался вечностью. Однажды в понедельник утром я попросил своего друга, нью-йоркского психиатра, проработавшего с наркоманами и алкоголиками долгие годы, помочь мне. Она предложила устроить «воздействие». «Я выйду, а ты соберешь вместе нескольких ее друзей и членов семьи, и посмотрим ей в глаза». Семья Нерин не смогла помочь, у них были свои проблемы. Поэтому я позвал нескольких друзей. Мы собрались провести «воздействие» во вторник, и после этого она должна была отправиться в клинику. Надежда такая резиновая.

Обговорив время нашего «воздействия», я позвонил в реабилитационный центр: «Я привезу ее завтра», – сказал я. Трезвой.

А в полдень я планировал навестить своих внуков в Оранж Каунти. Нерин накануне вечером пила, но утром была протрезвевшей. Если понадобится, то в доме есть два человека, чтобы помочь, и, значит, она не останется тут одна. Я решил ехать. Пока я задом выезжал из гаража, она остановила меня. «Ты куда?»

Я рассказал ей, и она попросила взять ее с собой.

– Не могу, – ответил я. – Нерин, ты столько раз пила в присутствии детей, что они пугаются, а мне больше не нужны подобные сцены. Я вернусь вечером.

Затем я добавил, скорее по привычке, а не из-за чего-то еще:

Как только я снова включил заднюю скорость, она тихо сказала:

– Я вернусь поздно, – ответил я, продолжая выезжать.

В течение дня я разговаривал с ней несколько раз. В восемь тридцать вечера я уже был в машине и направлялся к дому. Моя дочь Мелани позвонила мне на мобильный телефон. «Я не могу дозвониться до Нерин по ее мобильному, – сказала она. – Ты можешь позвонить ей на домашний?» Я пытался дозвониться до дома несколько раз, но никто не отвечал. Когда я приехал домой, около половины десятого, кругом стояла тишина. У нас жили три замечательных добермана, и они были очень привязаны к ней – но они находились на кухне. Если бы она была дома, то они были бы рядом с ней. Обходя дом, я несколько раз позвал ее по имени. Когда мне никто не ответил, я просто решил, что она ушла. Однако я проверил гараж – все наши машины были на месте. Я начал испытывать очень странное чувство.

Зазвонил телефон. Сначала я подумал, что это звонит она – сообщить, где находится, и попросить забрать. Но это была ее поручитель по АА (Анонимным Алкоголикам).

– Я не знаю, где она, – ответил я ей. – Я не могу найти ее.

– А вы посмотрели в бассейне? – спросила она.

Мурашки пробежали у меня по спине, но я тут же отмел эту мысль:

Я поставил звонок на удержание и вышел наружу. Зона бассейна была погружена в темноту, хотя часть его тускло подсвечивалась огнями со второго уровня.

Рядом с бассейном не было ни души. Я посмотрел в чашу бассейна. И во тьме я увидел темный силуэт в глубокой части. Я не был уверен, это могла быть и просто тень – или это могло быть… Это должно оказаться тенью. Это не могла быть моя жена. Я отступил на несколько шагов назад в попытке избежать ужаса впереди. Повернулся спиной к бассейну и взял телефон. Это невозможно. Как такое могло случиться?

Я бросил трубку и набрал номер, который знал так хорошо. Девять-один-один.

– О боже, – произнес я. – Моя несчастная жена на дне бассейна.

Диспетчер отвечал ровно, именно так, как я столько раз слышал в шоу.

– Так. Вы еще не вытащили ее из бассейна, сэр?

Я повесил трубку и нырнул в бассейн. Я набрал достаточно воздуха для одного глубокого погружения. Одна ее рука была над телом, и я схватил ее за эту руку и поднял наверх, таща к мелкому краю. И пока я ее тащил, помню, как кричал: «Что ты наделала! Что ты наделала!» А потом я посмотрел на небо – вертолет завис над моим домом. Должно быть, решил я, это один из новых вертолетов, отслеживающих звонки в 911.

Я положил ее на бортик бассейна. Кожа ее была синей. А пшеничного цвета волосы еще вились. Я помню каждую секунду. Я просунул ей в горло палец и попытался вдуть воздух, но услышал щелчок. Позже полицейский предположил, что это был перелом шеи, но это было не так. Что-то застряло у нее в горле. Это был мой ночной кошмар. Ужас наяву. Я не мог поверить, что такое действительно случилось.

До того момента я никогда не испытывал настоящего ужаса. Теперь это был он. Как ни покажется странным, но я никогда не видел мертвого тела. Я тысячи раз видел, как актеры играют мертвых, но смерть… Она была мертва. Я ничего не мог сделать, чтобы спасти ее. Она была мертва. Через несколько минут прибыли сотрудники экстренной помощи. Мне нужно было спуститься вниз и открыть им ворота, но я растерялся – не хотел оставлять ее тело в одиночестве. В этот раз не будет счастливого исхода. Мои дочери приехали быстро. Репортеры и газетчики собрались снаружи, напротив парадных ворот. Всё произошло очень быстро. Я был в шоке, в полном и абсолютном шоке. Такого не происходило со мной и любим