В рамках группы вторичной А общается с Б и лишь через него с В, Г и так далее, хотя непосредственного взаимодействия со всеми, кроме Б, может и не иметь. 10 страница

Предрасположенность в пользу своей группы

Определение — с позиции групповой принадлежности — того, кем вы являетесь — вашей расы, конфессии, пола, академической специализации, — подразумевает и определение того, кем вы не являетесь. Если очертить круг, то внутри окажемся только «мы», члены одной группы, а все остальные, т. е. «они», члены другой группы, останутся за его пределами. Следовательно, одного лишь опыта оформления в виде групп может быть достаточно для возникновения предрасположенности в пользу своей группы. Спросите у детей: «Кто лучше, ученики вашей или соседней школы?» Почти все ответят, что в их школе дети лучше. То же самое и со взрослыми: всяк кулик свое болото хвалит. Более 80% и белых и чернокожих американцев считают, что в их микрорайоне нет конфликтов на расовой почве, но хорошими межрасовые отношения в масштабах всей страны считают менее 60% респондентов (Sack & Elder, 2000). В лабораторном эксперименте одного лишь совместного празднования дня рождения достаточно для создания в группе атмосферы более тесного сотрудничества (Miller et al., 1998).

< Стремление позитивно оценивать собственную группу объясняется желанием позитивно оценивать самого себя. Джон К. Тернер, 1984>

Предрасположенность в пользу своей группы — еще один пример стремления человека к обретению позитивной Я-концепции. Мы настолько проникаемся групповым сознанием (отождествляем себя с группой), что не упускаем ни единой возможности думать о себе как о группе и, следовательно, демонстрируем предрасположенность в пользу своей группы. Соберите в группы людей, последние цифры в номерах водительских удостоверений которых одинаковые, и они почувствуют, что между ними существует некое родство. Проведя серию экспериментов, Таджфел и Майкл Биллиг показали, как мало нужно для возникновения фаворитизма в пользу своей группы и необъективного отношения к «ним» (Tajfel & Billig, 1974; Tajfel, 1970; 1981; 1982). Таджфел и Биллиг попросили британских тинэйджеров высказать свое мнение о современной абстрактной живописи и потом сказали им, что они и некоторые другие предпочли искусство Пауля Клее (Paul Klee) искусству Василия Кандинского. После чего подростки, даже не встречаясь с другими членами их группы, делили некоторую сумму денег между членами обеих групп.

В этом и других экспериментах даже такое тривиальное разделение на группы приводило к предрасположенности в пользу своей группы. Дэвид Уайлдер так обобщил типичный результат: «Если испытуемым предоставляется возможность поделить 15 очков (эквивалентных деньгам), то они обычно присуждают своей группе 9 или 10 очков, а другой группе — 5 или 6» (Wilder, 1981). Подобная предвзятость присуща представителям обоих полов, а также всех возрастов и рас, но особенно ярко она проявляется у носителей индивидуалистических культурных традиций (Gudykunst, 1989). (Воспитанные в традициях коллективистских культур идентифицируют себя не столько с какой-то конкретной группой, сколько со всеми окружающими людьми, равными им по статусу, а потому и относятся к ним примерно одинаково.)

Индивиды более склонны к проявлению внутригрупповой предвзятости в тех случаях, когда «мы» — немногочисленная группа с более низким статусом, чем «они» (Ellemer et al., 1997; Mullen et al., 1992). Будучи частью немногочисленной группы, окруженной группой, превосходящей нашу по численности, мы тоже острее осознаем свое членство; люди, принадлежащие к большинству, меньше задумываются о своей принадлежности к группе. Студент-иностранец, гомосексуалист или лесбиянка, а также представитель той расы или пола, которые оказываются на каком-нибудь общественном мероприятии в меньшинстве, более остро ощущают свою социальную идентичность и реагируют соответствующим образом.

{Предрасположенность в пользу своей группы стоит и за трагическими событиями в Руанде, где была истреблена половина меньшинства — племени тутси, а поражение большинства — племени хуту — привело к массовому исходу из страны беженцев}

Даже если подход к формированию групп изначально лишен какой бы то ни было логики, — например, для распределения людей между группами Xи Y просто бросают монетку, — предрасположение в пользу своей группы, пусть не очень сильное, непременно проявится (Billig & Tajfel, 1973; Brewer & Silver, 1978; Locksley et al., 1980). В романе Курта Воннегута «Хлопушка» (Slapstick)компьютеры давали людям новые вторые имена, в результате чего все, кто получил имя «Желтый нарцисс-11», образовали свою группу, которая дистанцировалась от группы людей с именем «Малина-13». В этом примере вновь проявляется предрасположенность в пользу своего Я (глава 2), позволяющая людям обрести более позитивную социальную идентичность: «мы» лучше, чем «они», хотя и «мы», и «они» — группы, образованные по случайному принципу! Желая оптимизировать самооценку, люди оценивают свою собственную группу выше, чем другие группы, а себя — выше, чем остальных членов своей группы (Lindenman, 1997).

< В больших городах, где развит профессиональный спорт, в те годы, когда местная команда выходит в финал, количество убийств и самоубийств уменьшается. Фернивист, 2000>

Благодаря нашей социальной идентификации мы проявляем конформизм по отношению к нормам нашей группы. Мы жертвуем собой ради команды, ради семьи или своей страны. Мы не любим «их». Чем важнее для нас наша социальная идентификация и чем сильнее мы ощущаем свою связь с нашей группой, тем отчетливее просматриваются предрассудки в нашей реакции на угрозы, исходящие от другой группы (Crocker & Luhtanen, 1990; Hinkle et al., 1992). Такие определения, как «серб», «тамил», «курд» и «эстонец», — внутригрупповые идентификации, ради которых люди готовы на смерть. Израильский историк и бывший помощник мэра Иерусалима Мерон Бенвенисти пишет, что для иерусалимских евреев и арабов социальная идентификация является настолько важной частью Я-концепции, что она постоянно напоминает им о том, кем они не являются (Benvenisti, 1988). Он в ужасе от того, что «среди друзей его собственных детей нет ни одного араба», хотя на их улице живут и евреи, и арабы.

Если наша группа добивается серьезного успеха, у нас может улучшиться и собственное самочувствие, если мы более основательно отождествим себя с ней. Студенты колледжей, которых интервьюируют после победы их футбольной команды, нередко говорят: «Мы победили». Однако после поражения своей команды они чаще отвечают: «Они проиграли». Стремление приобщиться к чужой славе в наибольшей степени свойственно тем индивидам, чье «эго» только что пережило серьезный удар, например тем, кто узнал, что потерпел неудачу при тестировании креативности (Cialdini et al., 1976). Мы также можем купаться и в лучах славы друга, но только в том случае, если его успех не связан с тем, что он превзошел нас в чем-то, имеющем отношение к нашей идентификации (Tesser et al., 1988). Если вы считаете, что прекрасно успеваете по психологии, выдающиеся достижения вашего друга доставят вам больше удовольствия в том случае, если сфера его интересов — математика.

(— Ну и ну! А ИМ, похоже, это нравится!)

То, что нравится «им», может быть представлено в невыгодном свете

Предрасположенность в пользу своей группы — это проявление фаворитизма по отношению к ней. Подобный фаворитизм может отражать: 1) любовь к своей группе; 2) нелюбовь к «ним»; 3) оба чувства. В последнем случае лояльность по отношению к собственной группе должна приводить к обесцениванию другой группы, т. е. «их». Так ли это на самом деле? Можно ли сказать, что национальная гордость порождает предрассудки? А ярко выраженная приверженность феминизму — нелюбовь к тем, кто не разделяет феминистских взглядов? Обязательно ли лояльность по отношению к какому-либо братству или клубу означает умаление достоинств членов других братств и клубов?

< Папа, мама, я, сестра и тетя называем всех людей, похожих на нас, — «мы», а все стальных — «они». «Они» живут за морем, а «мы» — на этом берегу. Но кто бы мог подумать, что «они» называют нас точно так же! Для них мы тоже «они»! Редъярд Киплинг, 1926; цит. по: Mullen, 1991>

Результаты экспериментов говорят о том, что возможны оба объяснения. Стереотипы в отношении «их» процветают в тех случаях, когда люди остро ощущают свою идентичность с группой и связь с другими ее членами (Wilder & Shapiro, 1991). Когда члены нашего клуба собираются вместе, мы с наибольшей остротой ощущаем свое отличие от членов других клубов. Предчувствуя предвзятое отношение к своей группе, мы еще активнее начинаем дискредитировать «их» (Vivian & Berkowitz, 1993).

{Путь к разобщению? Можно ли сказать, что стремление учащихся средних школ к объединению в группы и к дискредитации, в том числе и с помощью оскорбительных прозвищ, всех, кто не входит в них, вносит свой вклад в создание некой атмосферы «вражды племен», способствующей формированию той обстановки, в которой произошли недавние массовые убийства в разных школах, включая и ColumbineHighSchoolв Колорадо? }

И все же основным (если не главным) источником предрасположенности в пользу своей группы может быть и ее восприятие как хорошей (Brewer, 1979), и восприятие чужих групп как плохих (Rosenbaum & Holtz, 1985). Похоже, что сильная привязанность к собственной группе не обязательно должна иметь своим «зеркальным отражением» столь же сильные негативные чувства к другим группам. Приверженность собственной расе, конфессии и социальной группе иногда действительно создает у человека предрасположенность к обесцениванию других рас, конфессий и социальных групп. Но это не неизбежно. Кристофер Уолско и его коллеги, проведя исследование, в котором приняли участие студенты университета, пришли к следующему выводу: точка зрения, основанная на признании множества культур, скорее, нежели «цветовая слепота» [В данном контексте термином «цветовая слепота» обозначается точка зрения тех, кто призывает не обращать внимания на цвет кожи. — Примеч. перев.], способна предотвратить обостренное восприятие групповых различий (Wolsko et al., 2000). Однако некоторые стереотипы, взращенные мультикультурализмом, есть проявления фаворитизма по отношению к «ним». Считается, что для психологического и социального здоровья человек должен одновременно осознавать свою индивидуальность, исключительность, групповую идентичность и принадлежность ко всему человечеству.

Конформизм

Сформировавшиеся предрассудки поддерживаются «на плаву» преимущественно благодаря инерции. Если предрассудок принят обществом, большинство предпочтет пойти по пути наименьшего сопротивления и подчинится моде. Они станут вести себя так не столько из-за потребности ненавидеть, сколько из желания быть принятым и оцененным обществом.

Проведя исследования среди белого населения Южной Африки и Американского Юга, Томас Петтигрю пришел к следующим выводам: наибольшую приверженность предрассудкам демонстрировали те, кто отличался наибольшим конформизмом по отношению к другим социальным нормам; наименьшая приверженность предрассудкам была присуща людям, наименее склонным к конформизму (Pettigrew, 1958). Какой ценой приходится расплачиваться за нонконформизм и насколько эта цена может быть болезненной, почувствовали на себе священнослужители Литтл-Рока, города в штате Арканзас, где в 1954 г. Верховный суд США принял решение о запрете сегрегации — раздельного обучения чернокожих и белых детей. Большинство священнослужителей поддерживали идею десегрегации, но, как правило, не публично: они боялись, что открытая поддержка совместного обучения детей с разным цветом кожи отпугнет от них прихожан и лишит их приходы финансовой поддержки (Campbell & Pettigrew, 1959). Или другой пример: в то же самое время на сталелитейных заводах Индианы и в угольных шахтах Западной Виргинии чернокожие и белые рабочие и шахтеры трудились вместе, но селились в разных районах. Сегрегация «по месту жительства», бывшая нормой, строго выдерживалась (Minard, 1952; Reitzes, 1953). Понятно, что приверженность предрассудку была не прерогативой «ненормальных» индивидуумов, а всего лишь одной из социальных норм.

Своей живучестью гендерные предрассудки тоже обязаны конформизму. «Считая, что детская и кухня — естественная среда обитания женщины, мы уподобляемся английским детям, которые думают, будто клетка — естественная среда обитания для попугая только потому, что никогда не видели его в другой обстановке», — писал в одном из своих эссе Джордж Бернард Шоу в 1891 г. Дети, которым доводилось видеть женщин не только в детских и в кухнях, — дети работающих женщин — менее склонны к стереотипным представлениям о мужчинах и женщинах (Hoffman, 1977).

Все эти примеры вселяют в нас надежду. Если предрассудок не успел глубоко въесться в человеческую душу, он будет подобен моде: по мере того как мода меняется и на смену старым нормам приходят новые, предрассудки должны ослабевать. Именно это и происходит.

Институциональная поддержка

Сегрегация — лишь один способ, с помощью которого социальные институты (школы, правительство, средства массовой информации) поддерживали предрассудок. Политические лидеры способны как отражать превалирующие в обществе установки, так и усиливать их. Когда в 1957 г. губернатор штата Арканзас Орвилл Фобус запер двери школ на замок, чтобы помешать интеграции, он не просто выражал взгляды своих избирателей, но придавал их взглядам силу закона.

Школы тоже усиливают преобладающие культурные установки. Автор анализа 134 литературных произведений для детей, написанных до 1970 г., пришел к следующему выводу: количество мужских персонажей в 3 раза превысило количество женских (Women on Words and Images, 1972). Кого авторы изображали как инициативных, мужественных и знающих людей? Ответ на этот вопрос содержится в диалоге из классической детской хрестоматии «Дик и Джэйн». Джэйн растянулась на тротуаре, рядом с ней — ее роликовые коньки. Она слышит, как Марк говорит своей маме: «Она не умеет кататься, — сказал Марк. — Я могу ей помочь. Я хочу помочь ей. Мама, ты только посмотри на нее! Она же прямо как девчонка! Уже и лапки сложила!»

(— Я только что прочитала очень интересную статью про то, что расизм, оказывается, живуч и что мы в повседневной жизни воспринимаем его проявления как должное..! — Неужели?

— Да... Такие вещи, как косметика и белье цвета загара... Разные карандаши телесного цвета — они ведь розовые, макияж — бежевый... Они же намекают на то, что идеальная кожа — белая!

— Мне никогда и в голову не приходило, что подобный неявный расизм все еще остается частью нашей культуры! — Неявный?!)

Только в 1970-х гг., когда благодаря изменяющимся представлениям о мужчинах и женщинах возникло новое восприятие подобных персонажей, эти вопиющие (с нашей точки зрения) проявления стереотипного мышления привлекли к себе внимание и наметились перемены.

Институциональная поддержка, оказываемая предрассудкам, нередко остается незамеченной. Как правило, она не является осознанной попыткой дискриминировать какую-либо группу. Чаще такая поддержка — не более чем отражение культурных традиций, как в случае с набором карандашей фирмы Crayola, в котором один-единственный карандаш телесного цвета — бело-розовый.

Какие современные примеры институционализированной предвзятости до сих пор остаются незамеченными? Ниже приводится один, на который большинство из нас не обратили никакого внимания, хотя он постоянно у нас перед глазами. Изучив 1750 фотографий разных людей, представленных в журналах и в газетах, Дэйн Арчер и его помощники обнаружили, что две трети мужских фотографий — лица, а более половины женских фотографий — фигуры целиком (Archer et al., 1983). Расширив сферу своих исследований, Арчер выяснил, что подобный «фэйсизм» [От английского слова face— лицо. — Примеч. перев.] — распространенное явление. Он выявил его в периодике 11 других стран, в 920 портретах, созданных художниками на протяжении шести веков, и в любительских работах студентов Университета города Санта-Круз (штат Калифорния). От фейсизма не свободен и такой журнал, как Ms(Nigro et al., 1988).

Исследователи полагают, что предпочтения, которые отдаются изображениям мужских лиц и женских тел, и отражают дискриминацию по половому признаку, и поддерживают ее. Результаты исследования, проведенного в Германии Норбертом Шварцем и Евой Курц, подтверждают: люди, на фотографиях которых бросаются в глаза именно лица, кажутся более умными и амбициозными (Schwarz & Kurz, 1989). Впрочем, лучше уж вся фигура, чем ничего. Изучив карикатуры, опубликованные в NewYorkerза предшествующие 42 года, Рут Тибодо обнаружила лишь одну не связанную с расовой проблематикой карикатуру, на которой был изображен афроамериканец (Thibodeau, 1989). (Именно поэтому фотографии, представленные в этой книге, отличаются большим этническим разнообразием, чем карикатуры.)

{Фейсизм. Большинство фотографий мужчин в средствах массовой информации — это фотографии лиц}

Фильмы и телепрограммы тоже отражают и усиливают существующие культурные установки. Большеглазые чернокожие лакеи и служанки с курчавыми шевелюрами, персонажи фильмов 1930-х гг., помогали закреплению тех стереотипов, которые они отражали. Сегодня большинство из нас посчитали бы подобные экранные образы оскорбительными, однако и современные телевизионные комедии, изображающие в карикатурном виде склонного к правонарушениям афроамериканца, способны сделать так, что впоследствии обвиняемый в физическом насилии чернокожий человек будет казаться более виновным (Ford, 1997). А неистовая музыка в стиле «рэп», исполняемая чернокожими артистами, заставляет и белых, и чернокожих слушателей думать, будто чернокожие более предрасположены к насилию (Johnson et al., 2000).

Резюме

Социальная ситуация порождает и поддерживает предрассудки несколькими способами. Группа, которая получает выгоду от своего более высокого социального и экономического статуса, нередко оправдывает их, призывая на помощь соответствующие убеждения. Более того, предрассудок может заставить человека относиться к тем, на кого он распространяется, таким образом, что последние проявят именно то поведение, которого — согласно этому предрассудку — от них ждут, и подтвердят его «правомочность». Источником предрассудков может быть и наша социальная идентификация. Результаты экспериментов свидетельствуют о том, что для возникновения предрасположенности в пользу своей группы иногда достаточно случайного деления людей на группы. Сформировавшись, предрассудок продолжает жить отчасти благодаря инерции конформизма, отчасти — благодаря институциональной поддержке, в частности благодаря поддержке со стороны средств массовой информации.

Эмоциональные источники предрассудков

Хотя предрассудки есть порождение социальных ситуаций, эмоциональные факторы нередко тоже подливают масла в огонь: фрустрация способна подпитывать предрассудок подобно тому, как это делают такие личностные факторы, как потребность в статусе и тенденции к авторитаризму.

Фрустрация и агрессия: теория «козла отпущения»

Как станет ясно из главы 10, боль и фрустрация (невозможность достичь цели) нередко порождают враждебность. Когда источник фрустрации нам недоступен или неизвестен, мы направляем свою враждебность на другие объекты. Возможно, что этот феномен «смещенной агрессии» внес свой вклад в линчевание афроамериканцев на Юге после окончания Гражданской войны. В период между 1882 и 1930 г. наибольшее количество линчеваний приходится на те годы, когда были низкие цены на хлопок, а потому, как полагают, уровень экономической фрустрации был высок (Hepwotth & West, 1988; Hovland & Sears, 1940). В последние десятилетия не просматривается связи между изменениями уровня безработицы и количеством актов агрессии (Green et al., 1998). Тем не менее, когда жизненный уровень поднимается, общество более благосклонно воспринимает этническое разнообразие и антидискриминационные законы (Frank, 1999). Когда экономика на подъеме, разные этносы сосуществуют мирно.

(— А сейчас, именно сейчас, я хотел бы переложить вину с себя на кого-нибудь из вас)

«Козлы отпущения» — это отдушина для фрустрации и враждебности

Мишени для этой смещенной агрессии могут быть самыми разными. После поражения в Первой мировой войне и в период последовавшего за ним экономического упадка многие немцы винили во всех своих бедах евреев. Задолго до прихода Гитлера к власти один немецкий лидер писал: «Евреи — большое удобство... Если бы их не было, антисемитам пришлось бы выдумать их» (цит. по: G. W. Allport, 1958, р. 325). В Средние века люди нередко обрушивали свои страхи и враждебность на «ведьм», которых периодически публично сжигали или топили.

Знаменитый эксперимент Нила Миллера и Ричарда Бугельски подтвердил теорию «козла отпущения» (Miller & Bugelski, 1948). Они расспрашивали мужчин студенческого возраста, работавших в летнем лагере, об их отношении к японцам и к мексиканцам. Некоторых спрашивали дважды — до того, как они из-за этого теста лишились возможности провести долгожданный свободный вечер в местном театре, и после. По сравнению с контрольной группой, которой тест ни в чем не помешал, эта группа, протестированная после депривации, продемонстрировала усилившиеся предрассудки. Результаты новых исследований подтверждают ранее сделанный вывод: люди, пребывающие в скверном настроении, нередко хуже думают о тех, кто не входит в их группу, и действуют в отношении них более агрессивно (Esses & Zanna, 1995; Forgas & Fiedler, 1996). Эмоции провоцируют предрассудки.

Одним из источников фрустрации является конкуренция. Когда две группы соревнуются за рабочие места, за право на получение жилья или за социальный престиж, достижение одной из них своей цели может стать фрустрацией для другой. Поэтому, согласно реалистической теории группового конфликта, конкуренция групп в борьбе за ограниченные ресурсы порождает предрассудки (Esses et al., 1998). Суть соответствующего этой теории экологического принципа, закона Гауса, заключается в том, что максимальная конкуренция существует между биологическими видами, имеющими одинаковые потребности. Так, в Западной Европе некоторые соглашаются с утверждением: «В течение последних пяти лет экономическое положение таких людей, как я, ухудшилось по сравнению с положением большинства [название национального меньшинства данной страны]». Эти люди, пребывающие в состоянии фрустрации, демонстрируют сравнительно высокий уровень вульгарных откровенных предрассудков (Pettigrew & Meertens, 1995). В Канаде, начиная с 1975 г., отношение к иммиграции колеблется в зависимости от уровня безработицы (Palmer, 1996). В США хуже остальных относятся к чернокожим те их белые сограждане, которые наиболее близки к ним по своему социоэкономическому положению (Greeley & Sheatsley, 1971; Tumin, 1958). При столкновении интересов проявляется предрассудок в отношении определенной категории людей.

< Тот, кто недоволен собой, постоянно готов к реваншу. Ницше, Наука радоваться, 1882-1887>

Личностная динамика

Любые два человека, имеющие одинаковые основания для того, чтобы впасть в состояние фрустрации или ощутить угрозу, нередко демонстрируют разную приверженность предрассудкам. А это значит, что предрассудки исполняют и другие функции, а не только «проталкивают» собственный конкурирующий интерес индивидуума.

Потребность в статусе, в защите самого себя и в принадлежности

«Статус» — понятие относительное: чтобы воспринимать себя как человека, обладающего статусом, Нам нужны люди, занимающие по отношению к нам подчиненное положение. Следовательно, одной из психологических выгод, извлекаемых из предрассудков или из любой системы статусов, является ощущение собственного превосходства. Большинство из нас могут припомнить ситуацию, когда мы втайне испытывали удовлетворение при виде чужой неудачи — наказания брата или сестры или провала одноклассника при тестировании. В Европе и в Северной Америке предрассудки преимущественно свойственны тем, кто находится на низших ступенях социоэкономической лестницы или чей статус значительно понизился, а также тем, чей позитивный Я-образ находится в опасности (Lemyre & Smith, 1985; Pettigrew et al., 1997; Thompson & Crocker, 1985). Результаты одного исследования свидетельствуют: члены клубов с более низким статусом более пренебрежительно относятся к членам других клубов, нежели члены клубов с более высоким статусом (Crocker et al., 1987). Возможно, люди, статусу которых ничто не угрожает, испытывают меньшую потребность в чувстве собственного превосходства.

Однако и другие факторы, связанные с невысоким статусом, тоже могут вносить свой вклад в предрассудки. Представьте себе, что вы — один из тех студентов Университета штата Аризона, которые принимали участие в эксперименте Роберта Чалдини и Кеннета Ричардсона (Cialdini & Richardson, 1980). Вы в одиночестве идете по кампусу. К вам подходит незнакомый человек и, сказав, что проводит опрос, просит вас уделить ему пять минут. Вы соглашаетесь. Быстро протестировав вашу креативность, исследователь ошарашивает вас известием о том, что «у вас более чем скромные творческие способности». Затем исследователь заполняет опросный лист, для чего задает вам несколько оценочных вопросов либо о вашем учебном заведении, либо о его традиционном сопернике — Университете Аризоны. Повлияет ли ваше ощущение провала на оценку этих учебных заведений? По сравнению с участниками эксперимента из контрольной группы, испытуемые, пережившие неудачу, более высоко оценивали свое собственное учебное заведение, а соперника — более низко. Ясно, что утверждение своей собственной социальной идентичности за счет восхваления собственной группы и унижения остальных групп способно укрепить собственное «эго».

< Подталкивая к соперничеству и к сравнению достоинств, вы закладываете фундамент неизбывного зла: братья и сестры начинают ненавидеть друг друга. Самюэль Джонсон, цит. по: Джеймс Босуэлл. «Жизнь Самюэля Джонсона», 1791>

Джеймс Мейндл и Мелвин Лернер выяснили, что пережитое унижение, — например, кто-то случайно смахивал со стола перфокарты, — провоцирует англоговорящих канадских студентов на более враждебное отношение к их франкоязычным товарищам (Meindl & Lerner, 1984). Известно также, что мужчины, студенты Дартмутского колледжа, которых исследователи предварительно заставили почувствовать себя неуверенно, более критично оценивали работу других (Amabile & Glazebrook, 1982).

Результаты многих исследований подтверждают следующий факт: неуверенности, возникающей у человека, размышляющего о собственной смертности при написании коротких эссе о ней, и эмоций, которые он при этом испытывает, вполне достаточно для усиления как внутригруппового фаворитизма, так и предрассудков по отношению к «ним» (Greenberg et al., 1990, 1994; Harmon-Jones et al., 1996; Schimel et al., 1999; Solomon et al., 2000). Чтобы справиться с охватившим их страхом, люди, поглощенные мыслями о смерти, прибегают к умалению достоинств тех, кто усугубляет их нервозность, заставляя задумываться над мировыми проблемами. Тем, кто обостренно воспринимает свою уязвимость и смертность, предрассудки помогают усилить систему убеждений, которой грозит опасность.

Все это позволяет предположить, что мужчина, сомневающийся в своей собственной силе и независимости, может считать женщин слабыми и зависимыми, чтобы сделать свой образ более привлекательным и «маскулинным». О том, что это действительно так, свидетельствуют результаты эксперимента, проведенного с участием мужчин, студентов Вашингтонского университета: когда им демонстрировали видеозаписи отборочных интервью молодых женщин при приеме на работу, испытуемые с низким уровнем самооценки выражали негативное отношение к сильным претенденткам, явно не вписывавшимся в стереотипные представления о женщинах (Grube, Kleinhesstlink & Kearney, 1982). Мужчины с высоким уровнем самооценки воспринимали их позитивно. Эксперименты подтверждают существование связи между самооценкой и предрассудками: дайте людям возможность поверить в собственные силы, и они будут относиться к представителям чужих групп более благожелательно; создайте условия, в которых таится угроза их «эго», и они сразу же постараются «спасти лицо», умаляя достоинство тех, кто не принадлежит к их группе (Fein & Spencer, 1997; Spencer et al., 1998).

Пренебрежительное отношение к тем, кто не входит в твою группу, служит удовлетворению и другой потребности: потребности в принадлежности. Как станет ясно из материала главы 13, восприятие общего врага объединяет группу. «Корпоративный дух» сильнее всего проявляется в том случае, когда команда играет с самым главным своим соперником. Нередко рабочие демонстрируют наибольшее единение, если их сплачивают общие претензии к руководству. Чтобы сплотить Германию вокруг нацистов, Гитлер воспользовался «еврейской угрозой». Презрение к «чужим» способно объединить «своих».

Авторитарная личность

Считается, что эмоциональные потребности, «ответственные» за приверженность предрассудкам, преобладают у «авторитарной личности». В 1940-х гг. ученые из Университета города Беркли (штат Калифорния), двое из которых бежали из нацистской Германии, возложили на себя исключительно важную научную миссию: выявить психологические корни животного антисемитизма, стоившего жизни миллионам евреев и превратившего многие миллионы европейцев в безучастных наблюдателей. Проведя опросы взрослых американцев, Теодор Адорно и его коллеги обнаружили, что враждебность по отношению к евреям нередко сосуществует с враждебностью по отношению к другим национальным меньшинствам (Adorno et al., 1950). Предрассудок предстал не столько в образе специфической установки относительно одной определенной группы, сколько как способ мышления о тех, которые отличаются от «нас». Более того, общим для этих поверхностных, этноцентричных людей были и авторитарные тенденции — нетерпимость по отношению к слабым, установка на наказание и почтительное подчинение тем, кто олицетворял власть в их собственных группах, о чем можно было судить по их согласию с таким утверждением: «Послушание и уважение того, в чьих руках власть, — самые важные добродетели, которые должны усвоить дети».