Повесть о Савитри

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Повесть о Савитри

Я не так терзаюсь из-за себя, из-за братьев моих и утраченного царства, как из-за дочери Друттады, о великий мудрец! Когда мы проиграли злодеям в игре в кости, Кришна спасла нас, а теперь Джаядратха силой похитил ее из леса. Слышал ли ты или, может быть, видел другую такую же верную и достойную женщину, как дочь Друпады? Маркандея сказал:

Услышь, о царь Юдхиштхира, какая великая участь выпадает на долю женщин из достойных семей. (Я расскажу тебе) о том, что случилось с царской дочерью Савитри. Жил на свете царь мадров. Был он благочестив и добродетелен, милостив к брахманам, благороден и верен каждому своему слову. Смирив свою душу, он совершал жертвопричошения, был щедр, умен и любим горожанами и селянами. Он горячо радел о благе каждого существа, и звали того царя Ашвапати. Милостивый, правдоречивый, подчинивший себе свои чувства, он был бездетен, и, по мере того как он становился старше, отчаяние овладевало (царем). Чтоб обрести потомство, он принял суровый обет. Определенное время, ограничив себя в еде, он соблюдал воздержание, смирив свою душу. Затем он совершил сто тысяч жертвоприношений с пением савитри, о лучший из царей, и стал принимать пищу через два дня на третий.

Восемнадцать лет посвятил он тому обету. Когда истек восемнадцатый год, Савитри была удовлетворена. Она явилась царю во всем своем блеске, о царь! Поднявшись из жертвенного огня, подательница даров выказала царю свою великую радость, произнеся такие слова: «Я довольна, о царь твоим воздержанием, чистотою, смирением, твердостью в обете и искренней преданностью мне. О Ашвапати, царь мадров, выбирай себе дар, какой пожелаешь, и никогда не допускай небрежности в отношении дхармы!».

Я предпринял все это, желая исполнить свою дхарму. Цель моя — обрести потомство. Пусть будет у меня, о богивгя, множество сыновей, которые продолжат мой род. Если ты мною довольна, богиня, я выбираю именно этот дар. Ведь потомство — это высшая дхарма — так говорили мне дваждырожденные.

Я знаю давно, о царь, об этом твоем желании и говорила Прародителю, что ты мечтаешь о сыновьях. Самосущий явил милость: вскоре на земле родится у тебя славная, прекрасная дочь. Тебе ничего не следует говорить в ответ. Я с радостью передаю тебе волю Прародителя.

«Да будет так, — ответил царь на слова Савитри и попросил (ее): — Пусть скорее это случится». Савитри скрылась, а царь вернулся в свои покои и, довольный, зажил в своем цар

Прошло некоторое время, и добродетельная старшая супруга верного обету царя начала вынашивать в своем чреве плод. Лоно царицы Малави, о бык среди бхаратов, день ото дня увеличивалось, словно владычица звезд на небе в светлую половину месяца, и в назначенный срок родила она лотосоокую девочку.

Царь радостно совершил обряды над (новорожденной). Поскольку она была получена в дар от милостивой Савитри после жертвенных возлияний с пением савитри, отец и брахманы дали ей

Царская дочь, воплощенная Шри, постепенно росла и наконец превратилась в цветущую девушку; она была стройной, широкобедрой и напоминала собой золотую статую.

Глядя на нее, люди думали: «Это, верно, явилась небесная дева», но никто не сватал ее, блистающую красотой, с глаза ми как лепестки лотоса, страшась ее красоты. Однажды в день смены луны она отказалась от пищи, окропила водою голову и обратилась к богам, повелев брахманам совершить, как положено, возлияние огню. Затем, взяв оставшиеся (от жертвоприношения) цветы, царская дочь, прекрасная, как сама Шри, явилась к своему великому духом отцу. Дева с прекрасными бедрами поднесла ему эти остатки (от жертвы), припала к его стопам, а затем, смиренно сложив ладони, встала подле царя.

Царь видел, что дочь его в расцвете юности прекрасна, как богиня, и его тревожило, что женихи не сватают ее.

Настало время, о дочь моя, выдавать тебя замуж, но никто не приходит ко мне сватать тебя. Поэтому ты сама избери себе супруга, который был бы тебя достоин, а потом поведай мне, кого ты выбираешь в мужья. Я обдумаю (твой выбор) и отдам тебя замуж. Выбирай себе мужа по душе. Выслушай меня, о достойная, я расскажу тебе то, что знаю от дважды-рожденных из дхармашастры. Позор отцу, который не может выдать свою дочь замуж! Позор мужу, который пренебрегает женой! Позор сыну, который не заботится о матери после смерти отца! Ты выслушала мои слова, а теперь поскорее найди себе мужа! Сделай так, чтобы боги не осудили меня.

Вот что сказал (царь) своей дочери. Затем он призвал своих старых советников и повелел им сопровождать (девушку). Мудрая (Савитри) смущенно приникла к отцовским стопам и тотчас же поспешила в путь, чтобы выполнить волю отца. Окруженная древними старцами-советниками, поднялась она на золоченую колесницу и отправилась в прекрасные леса, где предавались подвижничеству мудрецы-цари. Почитая стопы достойных старцев, она странствовала, пересекая леса один за другим. Посещая священные тиртхи, царская дочь в каждой из них раздавала дары первым среди дваждырожденных.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести семьдесят седьмая глава.

Однажды к царю, властителю мадров, явился Нарада. Сидели они в Собрании, занятые беседой, и в это время, о бха-рата, в отцовские покои вошла Савитри. Вместе с советниками она объехала все священные тиртхи, а также обители. Увидев отца сидящим рядом с Нарадой, красавица склонила голову к стопам обоих.

Куда ходила твоя дочь и откуда она вернулась, о царь?

За этим я и послал ее, а теперь она возвратилась. Послу

шаем же, о мудрец-бог, какого она избрала для себя мужа.

«Расскажи подробно», — попросил ее отец, и прекрасная (дева), для которой слова отца были что глас божий, стала рассказывать: «Был у шальвов благочестивый царь-кшатрий по имени Дьюматсена. Он ослеп, и соседний (правитель), давний его недруг, воспользовавшись несчастьем, отнял царство у ослепшего мудреца и его малолетнего сына. Вместе с супругой и сыном отправился (Дьюматсена) в лес. Укрывшись в глухой чаще, он принял великий обет и предался подвижничеству.

Сын его Сатьяван родился в городе, но вырос в лесу среди отшельников. Я выбрала его сердцем, он достоин быть моим мужем».

Нарада сказал: Увы, о царь! Великий грех совершила Савитри, по неведению избрав себе в мужья Сатьявана, хотя он отмечен многими добродетелями. Правдива речь его отца, только правду говорит его мать, поэтому брахманы нарекли его Сатьяваном («Правдивым»). В детстве он очень любил коней. Он лепил их лз глины и рисовал на картинках, поэтому его называют иначе Читрашва («Рисующий коней»).

А теперь (скажи), могуч ли пылом царский сын Сатьяван, радость отца? Мудр ли он, смиренен и отважен?

Могуществом пыла он подобен самому Вивасвану, мудростью равен Брихаспати, отважен, как Великий Индра, и смиренен, как Земля.

Щедр ли в дарах Сатьяван? Милостив ли к брахманам царский сын? Красив ли он, благороден, приятен ли обликом?

Щедростью в меру сил он подобен сыну Санкрити Ранти-деве, милостив к брахманам и правдоречив, словно Шиби, сын Ушинары. Он благороден, как Яяти, и прекрасен собой, слов-во Месяц. Красотою могучий сын Дьюматсены превосходит обоих Ашвинов. Он сдержан, добр, отважен и честен. Он — властелин своих чувств, верен дружбе и независтлив, скромен ж терпелив. Словом, как говорят те, что состарились в подвижвиничестве и благочестии, он всегда честен и стойкость его незыблема.

Ты говоришь о нем, о владыка, так, словно он наделен всеми (возможными) добродетелями. Скаже мне, нет ли у лего какого-нибудь порока?

Порок у него единственный, других нет: мало осталось жить Сатьявану. Ровно через год, считая с сего дня, он умрет.

Ступай, Савитри! Выбери себе другого супруга, прекрасная! У (Сатьявана) только один недостаток, но он так велик, что сводит на нет все его добродетели. Как сказал мне великий Нарада, чтимый богами, краток его век: через год он умрет.

Жребий бывает брошен только однажды. Единственный раз? девушку выдают замуж, и только единожды можно сказать: «Я выдаю тебя замуж». Все это бывает только по одному разу. Долго ему суждено прожить или краток его век, наделен он достоинствами или лишен их, я избрала его себе в супруги и другого искать не буду. Решение принимается разумом, затем выражается в словах, а потом претворяется на деле, Я внемлю голосу разума.

Тверда разумом твоя дочь Савитри, о лучший из мужейЬ Ничто не может заставить ее отступить от своей дхармы. Нв в одном человеке нет таких добродетелей, как в Сатьяване, Поэтому я одобряю выбор твоей дочери.

Нельзя сомневаться в том, что ты сказал: ведь слова достойного — истина. Я так и сделаю, ибо (ты) — мой владыка-наставник.

Да не встретится преград в сватовстве твоей дочери Савит

С этими словами Нарада взмыл ввысь и отправился на третье небо. А царь начал приготовления к свадьбе своей дочери.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести семьдесят восьмая глава.

Царь погрузился в свадебные хлопоты и собрал все необходимое для свадьбы своей дочери. Созвал он всех старцев-дваждырожденных, жрецов-заклинателей и родовых жрецов и в день благоприятного положения созвездий тронулся вместе с дочерью в путь. Царь и дваждырожденные добрались до священного леса, (разыскали) обитель Дьюматсены и, спешившись, приблизились к тому мудрецу-царю.

Славный участью царь, лишенный зрения, сидел под деревом шала на циновке из травы куша. Оказав по достоинству почести мудрецу-царю, царь (Ашвапати) смиренною речью возвестил о себе. Царь (Дьюматсена), знаток дхармы, предложил царю медо-выи напиток, сиденье и корову, а затем спросил у него: «С чем ты пожаловал?» И тот поведал о своем намерении и о том, какое у него дело к Сатьявану.

О мудрец-царь, вот моя прекрасная дочь, зовут ее Савитри. В соответствии с твоей дхармой, о знаток дхармы, ты должен принять ее себе в невестки.

Изгнанные из царства, мы спасаемся жизнью в лесу, где свято блюдем свою дхарму в суровом подвижничестве. Как же твоя дочь будет жить в обители, незаслуженно претерпевая тяготы лесной жизни?!

Дочь моя, так же как я, знает, что счастье и горе преходящи. К таким, как я, не стоит обращать подобные слова. Я явился к тебе с твердым решением, о царь, и питаю к тебе доверие и любовь, как к другу. Ты не должен лишать меня надежды. Не следует (мне) отказывать. Ты достоин породниться со мною, так же как я с тобой. Прими мою дочь: пусть юная дева будет супругою Сатьявану, а тебе — невесткой.

Давно я желал породниться с тобою, но у меня отнято царство, и потому я колебался. Так пусть же теперь исполнится это желание, которое я вынашиваю давным-давно! Ты — мой желанный гость.

После этого оба царя созвали всех живущих в обители дваждырожденных и совершили, как подобает, свадебный обряд. Ашвапати, выдав свою дочь замуж и одарив ее достойными одеждами, чрезвычайно довольный, отправился к себе домой. Сатьяван был счастлив, получив в жены деву, отмеченную всеми достоинствами, и она тоже (радовалась), обретя «упруга, который пришелся ей по душе. Когда отец удалился, она сняла с себя все украшения и, надев мочальное платье, облачилась в красно-коричневый наряд.

Благодаря своей услужливости и доброте, нежности, скромности и умению всем угодить (Савитри) нашла путь к сердцу каждого. Свекрови она помогала в уходе за телом, прежде всего одевала ее. Свекру же нравилось, что она немногословна и то, как она почитает богов. А своего супруга она покорила ласковой речью, искусностью, спокойным нравом и тем, как ублажала его наедине. Так, о бхарата, жили эти праведники в обители, предаваясь подвижничеству. Время шло, и Савитри, спала она или же бодрствовала, и днем и ночью терзалась мыслью о том, что сказал Нарада.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести семьдесят девятая глава.

Прошло, о царь, много времени, и наступил срок, когда Сатьявану суждено было умереть. Савитри отсчитывала день за днем: сердце ее неотступно томили слова, сказанные Нара-дой. За четыре дня до назначенного срока прекрасная (Савитри) приняла обет: она решила стоять неподвижно в течение трех дней, и днем и ночью. Услышав, какому суровому испытанию хочет себя подвергнуть его невестка, царь опечалился и пришел уговаривать Савитри. Он сказал: «Непосильную тяжесть взвалила ты на свои плечи, о царская дочьК Невероятно трудно простоять трое суток подряд!»

Не надо печалиться, мой отец! Я исполню этот обет, ибо» полна решимости, а решимость — залог (успеха).

Я никогда не смог бы тебе сказать: «Нарушь свой обет» «Соблюдай (его)», — только так должен говорить такой человек, как я.

Сказав так, многомудрый Дьюматсена оставил Савитри, а она застыла в неподвижности, словно превратилась в дерево^ Ночь накануне смерти мужа Савитри провела в глубокой тревоге, о бык среди бхаратов! И вот этот день настал. Едва взошло солнце, она совершила утренние обряды и принесла? жертвенные дары пылающему Пожирателю жертв.

Затем она приветствовала одного за другим всех старцев-дваждырожденных, своих свекра и свекровь и остановилась перед ними, сосредоточенная, смиренно сложив ладони. Все отшельники, живущие в лесу подвижничества, произнесли во имя Савитри» благие, верные заклинания, пожелав ей, чтобы она не осталась-вдовой.

«Да будет так», — откликнулась душою на слова подвижников погруженная в глубокие раздумья Саритри. В великой печали ожидала царская дочь того часа, той самой минуты, когда сбудется предсказание Нарады. Но вот свекор и свекровь ласково обратились к одиноко стоявшей царской дочери, о лучший из бхаратов!

Ты исполнила свой обет точно, как полагается. Настало время еды. Приготовь поскорее, (что нужно).

Теперь, когда я сделала то, что хотела, я буду есть только после захода солнца. Так я решила в душе, и таково мое намерение.

Пока Савитри говорила о еде, Сатьяван положил на плечо-топор и отправился в лес, но Савитри остановила супруга: «Ты не должен идти один. Я пойду вместе с тобой. Не могу я оставить тебя».

Но ты никогда не бывала в лесу. Путь туда труден, любимая! Как ты пойдешь пешком, ослабевшая после поста а обета?

Я не ослабла после поста и совсем не устала. Мне очень хочется пойти (вместе с тобой). Ты не должен отказывать, мне.

Раз ты решила пойти, я доставлю тебе удовольствие. Но только спроси разрешения у моих родителей, чтоб на меня ве пала вина.

Исполнившая великий обет (Савитри) пришла к свекру и свекрови и сказала: «Мой супруг собрался идти в лес за плодами. Я хочу, чтобы вы, почтенная, а также мой свекор разрешили и мне пойти, ибо я не могу разлучаться с ним. Ваш сын идет (в лес) для того, чтоб (раздобыть поленьев) для жертвенного огня и (плодов) для наставников, поэтому ему нельзя воспрепятствовать. Вот если бы он собирался в лес с иной целью, его можно было бы задержать. Уже почти год, как я не выходила за пределы обители. Мне очень интересно посмотреть на цветущий лес!»

С тех пор как Савитри была отдана ее отцом мне в невестки, я не припомню, чтобы она о чем-нибудь попросила. Поэтому пусть сбудется ее желание, раз ей этого хочется. Присматривай, дочь моя, в пути за Сатьяваном!

Простившись с ними обоими, славная (Савитри) вместе с супругом отправились в путь. Она улыбалась, но на сердце у нее было тревожно. Сатьяван нежно ей говорил: «Посмотри (вокруг)», и болыпеокая Савитри любовалась яркими красками приветливых рощ, оглашаемых криками павлинов, ясностью речных вод и цветением прекрасных деревьев.

Лишенная пороков женщина всякий раз пристально вглядывалась в своего супруга: она помнила слова мудреца и знала, что (Сатьявану) суждено вот-вот умереть. Плавно ступая, шла она следом за мужем, и сердце ее разрывалось в ожидании (горького) часа.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести восьмидесятая глава.

Доблестный (Сатьяван) с помощью супруги собрал полный кувшин плодов, а затем принялся заготавливать поленья. Когда он начал рубить деревья, тело его покрылось испариной и от напряжения заболела голова. Изнемогая от усталости, он приблизился к своей любимой супруге и сказал: «От тяжелых усилий у меня разболелась голова.

Все тело мое, о Савитри, и сердце словно горят огнем. Мне кажется, я нездоров, о сдержанная в речи! Я чувствую, как мою голову будто колет иголками. Поэтому, о достойная, мне хотелось бы отдохнуть, я не в силах больше стоять».

Савитри подошла к своему супругу, обняла его, села на землю и положила его голову себе на колени. Помня о том, что говорил Нарада, подвижница поняла, что настало то самое время, тот час и миг. В ту же минуту перед глазами ее появился мощный видом, сияющий как солнце незнакомец, одетый в желтое, с диадемой на голове. (Пришелец), рот которого был черен, а глаза красны, наводил ужас своим видом, в руках он держал аркан.

Стоя около Сатьявана, он неотрывно смотрел на него. Когда (Савитри) неожиданно увидала его, она мягко опустила на землю голову своего супруга, поднялась, почтительно сложила ладони и с болью в сердце печально сказала: «Я знаю, ты — бог, ты непохож на человека. Соблаговоли мне открыться, о бог, кто ты такой и что собираешься делать».

Ты, о Савитри, верна своему супругу и прошла через покаяние, поэтому я отвечу тебе. Знай, о прекрасная, я — Яма. Недолго осталось жить твоему супругу, сыну царя Сатьявану. Я свяжу его и уведу — вот что я собираюсь делать.

Объяснив ей свое намерение, могучий Царь усопших милостиво решил рассказать (Савитри) все до конца о ее возлюбленном: «Прекрасный, благочестивый человек (Сатьяван), у него море достоинств. За таким я не могу посылать своих слуг, потому я и явился (за ним) сам». После этого Яма с усилием извлек из тела Сатьявана человечка величиной с большой палец и, опутав его арканом, завладел им. И тогда неподвижное, бездыханное тело (Сатьявана), у которого была отнята жизнь, утратило красоту и стало неприятным на вид. Яма связал его и отправился в южную сторону.

Славная Савитри, верная своему супругу, твердо соблюдающая установления и обеты, в горе последовала за Ямой.

Ступай, Савитри, возвращайся назад и соверши для него похоронный обряд. Ты больше ничем не связана со своим супругом. Ты прошла за мной столько, сколько можно было пройти.

Ведут ли куда-нибудь моего супруга, или сам он идет по своей воле, я должна идти следом — такова извечная дхарг ма. Благодаря мощи моего подвижнического пыла, благодаря должному отношению к наставникам, любви к своему супругу и соблюдению обетов, а также благодаря твоей милости да не будет мне препятствий на этом пути! Мудрецы, владеющие знанием истины, говорят, что достаточно пройти с человеком всего семь шагов, чтоб обрести в нем друга. В энак такой дружбы я расскажу тебе кое-что, слушай же.

Те, что не в силах смирить свою душу, не уходят на жительство в лес, дабы соблюдать там свою дхарму и предаваться трудам подвижничества, что провозглашают как дхарму премудрых. Поэтому праведники считают, что дхарма превыше всего. Если кто-то один верно блюдет дхарму, одобряемый достойными, все ступают на эту стезю. Ни второму, (жизни в лесу), ни третьему, (тяжкому труду подвижника), нельзя отдать предпочтения перед (верностью дхарме). Поэтому праведники считают, что дхарма превыше всего.

Возвращайся! Мне по душе твоя речь: в ней есть и нужный смысл, и ясность звучания. Выбирай себе дар. Я дам тебе все, о безупречная, кроме жизни для (Сатьявана).

Мой свекор изгнан из своего царства, он лишен зрения и живет в лесной обители. Пусть благодаря твоей милости этот царь будет снова зрячим, пусть вернутся к нему силы и станет он подобным огню или солнцу.

Я исполню все, о чем ты просишь, о безупречная! Как ты сказала, так то и будет. Ты, я вижу, устала идти. Ступай, возвращайся! Да будет нетруден (твой путь)!

Как могу я устать, если рядом со мной супруг? Удел моего супруга — это и мой удел. Куда ты его поведешь, туда же лежит и мой путь. Послушай меня еще, о владыка богов! Чрезвычайно полезно хотя бы однажды встретиться с праведником, а дружбу с ним почитают величайшим благом. Общение с достойным человеком не может быть бесполезным, поэтому следует окружать себя достойными людьми.

Речь твоя, обращенная ко мне, — средоточие блага, она радует душу и прибавляет мудрости мудрому. Выбирай, о прекрасная, второй дар, но и теперь — все, кроме жизни для

Некогда мудрый мой свекор был лишен своего царства. Пусть царь вновь обретет его. И пусть он, мой наставник, не отступает от дхармы. Таков второй дар, который я прошу у тебя.

Вскоре царь получит назад свое царство, и он (никогда) не отступит от дхармы. Я исполнил твое желание, о царская дочь! Ступай, возвращайся! Да будет нетруден (твой путь)!

Держишь ты в своей власти всех живущих кого наметишь, того и уведешь, ибо (из жизни уходят) не по собственной воле. Потому, о бог, и называют тебя Ямой. Послушай, что я скажу тебе. Извечная дхарма праведников — не причинять зла ни единому существу ни мыслью, ни словом, ни делом и, кроме того, быть милосердным и раздавать дары. Таков в основном этот мир: люди добры, насколько возможно, но лишь праведники милосердны даже к своим недругам, если те обращаются к ним.

Твои слова — как вода для томимого жаждой. Выбирай себе дар, о достойная, какой пожелаешь, но опять — кроме жизни для Сатьявана.

У отца моего, властелина земли, нет детей, (кроме меня). Пусть будет у него сто сыновей, а у меня — сто родных братьев. Пусть продолжат они его род. Таков третий дар, который я прошу у тебя.

Да будет у отца твоего, о прекрасная, сто блистательных сыновей, продолжателей рода! Я исполнил твое желание, о дочь владыки людей! Возвращайся, ты прошла уже долгий путь!

Такой (путь) для меня не долог, если рядом со мной супруг, и сердце мое стремится все дальше. Выслушай же, пока мы идем, что я еще скажу тебе. Ты — могучий сын Ви-васвана, потому среди мудрых зовешься Вайвасватой. Смирение и верность дхарме украшают живущих в этом мире, владыка, благодаря тебе, Царю правосудия. Люди так не верят самим себе, как верят праведникам, поэтому каждый особо стремится к признанию благочестивых. Доброта порождает в живых существах то, что зовется доверием, поэтому особое доверие люди питают к праведникам.

Таких речей, о прекраснейшая из женщин, я не слышал ни от кого другого. Я доволен тобой. Выбирай же четвертый дар, кроме жизни для (Сатьявана), и возвращайся назад.

Пусть будет у меня от Сатьявана сто родных сыновей, сильных и мужественных продолжателей и его, и моего рода. Таков четвертый дар, который я прошу у тебя.

Будет у тебя, женщина, сто могучих, отважных сыновей, и принесут они тебе радость. Возвращайся, о царская дочь! Да будет нетруден (твой путь)! Возвращайся, ты уже много

Праведники всегда, во всех случаях ведут себя в согласии с дхармой, праведники не предаются печали и не испытывают страданий. Общение праведников с праведниками не бывает бесплодным, праведники не испытывают страха перед праведниками. Праведники истиной заставляют двигаться солнце, подвижничеством праведников держится земля.

Праведники, о царь, — средоточие и прошлого, и будущего, праведник не погибнет среди праведников. Зная, каков извечный образ жизни достойных, праведники постоянно действуют в пользу другого, не ожидая за то воздаяния. Милосердие к праведникам не пропадает втуне, равно как и польза, и честь (милосердного). И так как это извечное правило праведников, то праведники сами являются его блюстителями.

(Твои слова) — в полном согласии с дхармой, значительны и радуют душу, заключен в них великий смысл, и, по мере того как ты говоришь, растет мое расположение к тебе. Выбирай, о верная обету, дар, не сравнимый ни с чем!

О ты, что даруешь гордость! Ты не оговорил исключения из своего благодеяния, как в других дарах. Поэтому я выбираю такой дар: пусть будет жив Сатьяван! Я все равно что мертва без моего супруга. Без супруга не желаю я счастья, без супруга не желаю я неба. Без супруга не нужны мне богатства. К чему мне жизнь без супруга? Ты сам дал мне в дар сто сыновей, а забираешь мужа! Я выбираю такой дар: пусть будет жив Сатьяван! Только тогда станут правдой твои слова.

«Да будет так», — произнес Царь правосудия Яма, сын Вивасана. Он отпустил аркан и радостно обратился к Савитри: «Смотри, достойная женщина, гордость рода, я освободил твоего супруга. Он здоров, и ты можешь увести его. Удача будет сопутствовать ему. Вы проживете с ним четыреста лет, и, совершая жертвоприношения, верностью дхарме обретет он известность в мире.

Родится у тебя от Сатьявана сто сыновей; все эти цари-кшатрии вместе с их сыновьями и внуками прославятся навека, ибо будут носить твое имя. И отцу твоему мать Малави родит сто сыновей; малавы-кшатрии, твои братья, так же как их сыновья и внуки, будут подобны Тридцати (богам)». Могучий Царь правосудия даровал Савитри этот дар и повелел ей возвращаться, а сам удалился в свои чертоги. Вновь обретя супруга, Савитри дождалась ухода Ямы и пошла туда, где лежало тело Сатьявана. Она увидела его (лежащим) на земле, приблизилась к мужу, села рядом, обняла его и положила его голову себе на колени. Сатьяван пришел в себя и, словно вернувшись после отлучки, стал с любовью вглядываться в Савитри, говоря:

Кад долго я спал! Почему ты не разбудила меня? И где этот черный человек, который тащил меня за собой?

Долго ты спал у меня на коленях, о бык среди мужей! То был могучий бог Яма, гроза живущих, но он ушел. Ты отдохнул и выспался, о славный участью сын царя! Если можешь, вставай. Посмотри — уже ночь опустилась.

Очнувшись, Сатьяван поднялся, как будто после сладкого сна, и, увидев со всех сторон лес, сказал: «Перед тем как я вышел с тобою, о стройная, (из обители), я питался одними плодами. Когда я рубил деревья, у меня разболелась голова. Мучимый головной болью, я был не в силах стоять и заснул у тебя на коленях. Я помню все это, прекрасная! Потом ты меня обняла, и сон завладел мною. Затем я увидел во мрачной тьме величественную фигуру. Скажи мне, о стройная, если знаешь: это было на самом деле или привиделось мне во сне?» Ответила ему Савитри:

«Уже наступила ночь. Завтра я расскажу тебе все, что случилось, о сын царя! Вставай же„ вставай! Благо тебе! Вспомни о родителях, о верный обету! Солнце уже зашло, наступила ночь. Осмелев, рыщут (ракшасы), «те, что бродят в ночи», издавая страшные крики; слышней шелест листьев: то звери ходят в лесу. Шакалы диким воем оглашают южную и западную сторону, вселяя трепет в мою душу».

Страшен лес, погруженный в непроглядную тьму. Ты несможешь найти дороги и не выйдешь отсюда.

В этом сгоревшем лесу одно сухое дерево горит до сих пор. Ветер раздувает огонь, поэтому он виден отовсюду. Я принесу огня и подожгу те поленья, которые тут есть. Оставь, свою тревогу! А может, ты не в силах идти? Я вижу, тебе неможется, ты не найдешь дороги в окутанном мраком лесу. Если хочешь, мы тронемся в путь завтра утром, когда в лесу рассветет, а эту ночь, если ты согласишься, о безупречный, давай проведем здесь.

Голова у меня теперь не болит, я чувствую, что вполне-оправился. Мне хочется вернуться к отцу с матерью, и (я могу это сделать) благодаря тебе. Никогда до сих пор я не был за пределами обители в такое позднее время. Бывало, еще не наступили сумерки, а мать уже удерживает меня. Даже если я днем ухожу (в лес), мои родители тревожатся и отец вместе-

с живущими в обители разыскивает меня, а потом и отец, и мать в глубокой тревоге говорят мне с упреком: «Слишком долго ты ходишь!» Я беспокоюсь: как-то они сейчас? Они будут сильно горевать, если не увидят меня. Часто по вечерам мои старые родители, движимые горячей любовью ко мне, в великой печали говорили мне со слезами:

«Без тебя, наш сынок, мы не сможем прожить и минуты! Пока ты жив, о наш сын, живы и мы. Ты — опора слепых старцев, на тебе держится род. Это тебе суждено приносить для нас поминальные жертвы, умножать нашу славу и быть продолжателем нашего рода».

Мать стара, и отец тоже стар, только я — их надежда. Что с ними будет, если они не увидят меня этой ночью? Я упрекаю себя за то, что проспал: из-за этого теперь терзаются тревогой обо мне мой отец и безвинная мать. И я испытываю муки, попав в такую страшную беду; ведь и я не смогу жить без матери и отца! Конечно же, в это самое время мой отец, чьи глаза — его разум, с тревогою в сердце вопрошает каждого из живущих в обители, (не видел ли кто меня). Печалюсь я не о себе, прекрасная, а о своем отце и беззащитной матери, посвятившей всю жизнь своему супругу. Ведь это из-за меня они жестоко страдают сейчас! Я живу для того, чтобы жили они, я должен о них заботиться и доставлять им радость. В этом смысл моей жизни.

С этими словами благочестивый (юноша), любящий и почитающий своих родителей, воздел в отчаянии руки и зарыдал в голос. А добродетельная Савитри, видя, что супруга терзает горе, проговорила, отирая слезы с его глаз: «Если истинно то, что я предавалась подвижничеству, приносила жертвы и одаривала (брахманов), пусть благополучно пройдет эта ночь для моих свекра, свекрови и моего супруга! Я не припомню случая, чтобы я когда-нибудь, даже в шутку, говорила неправду. Если истинно это — да останутся живы сегодня родители моего мужа!»

Я хочу увидеться с отцом и матерью. Пойдем, о Савитри, поскорее! Если я увижу, что с отцом или с матерью случилось несчастье, я не переживу этого, о наделенная прекрасными бедрами, клянусь истиной! И если твой разум (направлен) па дхарму, если ты хочешь, чтоб я остался жив, ты должна исполнить мое желание: вернемся скорее в обитель!

Прекрасная Савитри поднялась, подвязала волосы и, обхватив руками супруга, помогла ему встать. Поднявшись, Сатьяван огляделся вокруг, потирая руками (онемевшие) члены, и взгляд его упал на кувшин. Савитри сказала ему: «Завтра ты заберешь эти плоды, а твой топор я возьму для сохранности». Повесив кувшин на дерево, она взяла топор и вернулась к супругу. Положив руку мужа себе на левое плечо, прекраснобедрая обняла его правой (рукой) и, плавно ступая» тронулась в путь.

Я часто хожу сюда, робкая, и поэтому мне знакома здесь каждая тропинка. Я вижу их в лунном свете, пробивающемся сквозь деревья. Мы вышли на ту дорогу, по которой пришли сюда, собирая плоды. Пойдем, о прекрасная, и не тревожься: это (правильный) путь. В леске из деревьев палаша тропинка расходится на две. Пойдем по той, которая севернее, и давай поторопимся. Я чувствую себя совсем здоровым, силы вернулись ко мне, и я хочу видеть моих родителей.

С этими словами он поспешил по направлению к обители.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести восемьдесят первая глава.

В то самое время к Дьюматсене вернулось зрение, и он радостным взором осматривал все в огромном лесу. Но, обойдя со своей супругою Шайбьей все обители в поисках сына, он пришел в совершеннейшее отчаяние, о бык среди мужей! Супруги обошли много мест, осматривая обители, леса, берега рек и озер. Заслышав какой-нибудь звук, они поднимали головы и ждали, не сын ли это, а потом, (говоря): «Это же Савитри с Сатьяваном!» — спешили навстречу. Они метались словно безумные. Их ноги были стерты в кровь, исцарапаны и изранены, а тело покрыто порезами от травы куша и занозами.

Собрались все брахманы, которые жили в обителях. Они окружили (старцев) и, пытаясь их успокоить, повели назад в ту обитель. Там (царя) и его супругу обступили старейшие из отшельников и стали рассказывать им в утешение разные истории о прежних царях. Престарелые (родители Сатьявана) немного успокоились, а потом, тоскуя о сыне, с глубокой грустью принялись вспоминать случаи из его детства. И тут ими снова овладело отчаяние, они стали жалобно причитать и плакать: «О наш сын! О добрая наша невестка! Где же ты?! Где она?!»

Как (верно) то, что Савитри, его супруга, отличается

мощью подвижнического пыла, смирением и добрым нравом, так (верно) и то, что жив Сатьяван!

Изучены мною Веды вместе с (Вед)ангами, я прошел суровое покаяние, еще в юности я принял обет воздержания, я ублаготворял наставников и Агни. Тщательно исполнял я все «беты, соблюдая пост, во время которого моею единственной пищей был воздух, делал то, что полезно здоровью. Благодаря силе моего подвижнического духа мне известно все, что должно совершиться. Знай — это истина: жив Сатьяван!

Слова, которые исходят из уст моего наставника, не могут быть лживыми! Поэтому истинно — жив Сатьяван!

Как истинно то, что супруга его Савитри имеет все добрые признаки, говорящие — не бывать ей вдовою, так же истинно то, что жив Сатьяван!

Как истинно то, что супруга его Савитри отмечена величием подвижнического пыла, смирением и добрым нравом; так же истинно то, что жив Сатьяван!

Как истинно то, что зрение вновь вернулось к тебе, а Савитри (исполнила) свой обет и ушла, не приняв пищи, так же истинно то, что жив Сатьяван!

Как истинно то, что звери и птицы кричат в этом тихом краю, (как истинно то), что ты царь по рождению, так же истинно то, что жив Сатьяван!

Как истинно то, что сын твой, всеобщий любимец, обладая всеми достоинствами, отмечен признаками долголетия, так же истинно то, что жив Сатьяван!

Так подвижники своими правдивыми речами стремились успокоить (царя), и тот, внимая их словам, как будто бы воспрянул духом. А спустя немного времени еще ночью появились Савитри и ее супруг Сатьяван и радостные вошли в обитель.

Теперь мы видим тебя зрячим, и сын твой вернулся. Прими от всех нас пожелания блага, о владыка земли! Ты встретился с сыном, увиделся с Савитри и обрел зрение — судьба наделила тебя сразу тремя (благами). Как мы сказали, все -точно так и случилось. Вскоре тебя ожидает еще большее счастье!

Затем все дваждырожденные зажгли огни и сели, о Партха, подле владыки земли Дьюматсены. Шайбья, Сатьяван и Савитри стояли в стороне, потом все пригласили их, и они, - забыв (о недавних) тревогах, подошли (к собравшимся). Тогда все сидящие рядом с царем жители лесов принялись с интересом расспрашивать царского сына, о Партха: «Отчего-не вернулся ты раньше вместе с супругою, о могучий? Отчего ты пришел на исходе ночи? Что помешало тебе? Мать и отец, да и мы начали беспокоиться, о царский сын! Мы не знаем, в. чем дело. Ты должеа нам все объяснить».

С позволения отца я отправился вместе с Савитри (в лес)» В лесу, когда я рубил поленья, у меня разболелась голова. Из-за этого недомогания я, кажется, долго проспал. Столько я никогда не спал прежде. Чтобы все вы не беспокоились, я решил прийти хотя бы на исходе ночи. Другой причины здесь нет.

К твоему отцу Дьюматсене внезапно вернулось зрение» Ты не знаешь причины этого, это должна объяснить Савитри» Я желаю выслушать тебя, о Савитри! Тебе известно и прошлое, и будущее. Я знаю, о Савитри, что величием ты подобна (богине) Савитри. Тебе известен смысл (происшедшего), поэтому пусть прозвучит истина. Если тут нет какой-нибудь твоей тайны, то расскажи нам об этом.

Так оно и есть, как ты полагаешь, и ваше желание не может быть иным. Нет у меня никакой тайны от вас, услышьте же правду о том, что случилось. Великий духом Нарада предсказал смерть моему супругу, и сегодня настал этот день. Поэтому я не могла оставить его одного.

Когда он заснул, за ним явился сам Яма вместе со слугами. Он связал его и повлек за собою в тот край, где пребывают усопшие. Восславила я могучего бога истинной речью, и дал он мне на выбор-пять даров, услышьте — каких. Два дара для моего свекра — чтобы он вновь прозрел и (обрел) свое царство. Отцу моему — сто сыновей, и сто сыновей — мне самой.

Супругу же моему Сатьявану даровано жить четыреста лет. Во имя жизни супруга я приняла тот долгий, суровый обет. Я поведала вам подробно истинную причину того, как великое горе обернулось для меня счастьем.

Ты, о достойная праведница, рождена в славном роду и прославилась верностью дхарме. Ты вырвала из мрачной бездны царский род, погибавший под градом несчастий.

Восславив лучшую из женщин и принеся ей почести, собиравшиеся святые мудрецы простились с Индрой людей и его сыном и тотчас же с миром, довольные разошлись по своим»

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести восемьдесят вторая глава.

Ночь прошла, показался солнечный диск, и подвижники, совершив утренние обряды, вновь собрались все вместе. Великие святые мудрецы не могли успокоиться: они снова и снова принимались рассказывать Дьюматсене о высоком благородстве Савитри. Затем, о царь, явились от шальвов царские советники и рассказали, что царь их убит своим же министром. Они поведали, как все случилось: «Когда разнесся слух, что царь, его родственники и приближенные убиты одним из советников, войско тирана бежало.

Теперь весь народ говорит одно: «Слепой или зрячий, пусть (Дьюматсена) будет нашим царем!». С этим наказом нас и послали сюда, о царь! Прибыли колесницы и твое войско четырех родов. Собирайся в путь, о царь! Благо тебе! В городе звучат здравицы в твою честь. Владей же долгие годы тем царством, которое перешло к тебе отцов и дедов!».

Тут они увидели, что царь прозрел и мощь возвратилась к нему. Глаза их расширились от удивления, и они пали ниц. Тогда (Дьюматсена) воздал почести старцам-дваждырожденным, живущим в обители, они в ответ ТОЖР почтили его, и он отправился в город. Шайбью вместе с Савитри несли в украшенном сверкающим покрывалом паланкине, окруженном воинами. Затем жрецы торжественно посвятили Дыоматсену на царство, а его достославного сына провозгласили наследником престола.

Прошло много времени, и у Савитри родилось сто сыновей-героев, которым было суждено умножить славу ее рода, никогда не отступая (в бою). И у Малави от царя мадров Ашвапати родилось сто могучих (сыновей), родных братьев (Савитри). Вот каким образом Савитри спасла от беды всех: и себя, и отца, и мать, и свекра со свекровью, и весь род своего мужа. Так и достойная Драупади, отмеченная высокой добродетелью, спасет вас всех, словно Савитри, женщина славного рода.

Так напутствовал Пандаву великий душою (подвижник), и зажил тот в Камьяке безбедно и беспечально, о царь!

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести восемьдесят третья глава.

СКАЗАНИЕ О ТОМ, КАК (ИНДРА) ОТНЯЛ СЕРЬГИ (У КАРНЫ)

Однажды, о великий брахман, к Юдхиштхире явился (мудрец) Ломаша и передал сыну Панду слова Индры: «Тебя терзает страх, хотя ты никому не признаешься в этом. Я избавлю тебя от него, едва вернется назад Савьясачин». Почему, о мудрейший из мудрых, добродетельный (царь) испытывал столь сильный страх перед Карной, что даже ни с кем им не делился?

Если ты спрашиваешь меня, о тигр среди царей, я расскажу тебе эту историю. Слушай внимательно мою речь, о лучший из бхаратов! Когда миновал двенадцатый и пошел тринадцатый год (изгнания), Шакра, радеющий о благе Пандавов, задумал попросить у Карны дар. Узнав о намерении Великого Индры получить (от Карны) его серьги, Сурья, чье богатство в сиянии, отправился, о могучий царь, к Карне. Была ночь. Тот правдоречивый герой, преданный брахманам, лежал, о бхарата, наслаждаясь покоем, на своем прекрасном ложе, застланном богатым ковром. Он дремал, и во сне, о Индра царей, ему явился лучезарный (Сурья), которого привело к сыну великое сострадание и отцовская любовь. Превратившись с помощью чуда в прекрасного брахмана — знатока Вед, Сурья ласково обратился к Карне с добрым советом: «О Карна, первый среди поборников истины, выслушай меня, сын мой!

Я говорю это из расположения к тебе, о наделенный мощными руками, во имя высшего блага. К тебе-под видом брахмана явится Шакра. Он действует в интересах Пандавов и потому попытается выпросить у тебя твои серьги, о Карна! Ему, как и каждому в мире, известен твой нрав: если праведник просит у тебя дар, ты даешь его, а сам ничего не просишь взамен. Ведь ты, о сын мой, даришь брахманам все, что они пожелают, — и драгоценности, и все остальное. Говорят, что ты никогда никому не отказываешь. Зная за тобой эту черту, Губитель Паки сам придет просить у тебя твои серьги и панцирь. Он будет тебя упрашивать, но ты не давай ему серьги и упорно предлагай вместо них что-нибудь другое.

В этом высшее для тебя благо. Едва Сокрушитель твердынь, желая получить твои серьги, заговорит с тобою об этом, ты, о сын мой, под любым предлогом снова и снова давай ему на выбор какой угодно другой дар: драгоценные камни, яства, женщин, разные сокровища — и всякий раз ссылайся на подобные случаи. Если, о Карна, ты отдашь ему свои дивные серьги, с которыми ты родился, — кончена твоя жизнь! Смерть будет витать над твоей головой. Пока ты владеешь серьгами и панцирем, о дарующий гордость, в бою ты неуязвим для врагов. Запомни мои слова! Оба эти (предмета) в числе (прочих) сокровищ вышли из амриты. Поэтому береги их, о Карна, если жизнь дорога тебе!».

Кто ты, что так говоришь со мною, выказывая мне свое высочайшее расположение? Соблаговоли же открыться: кто ты, облачившийся в одеяние брахмана?

Я — Тысячелучистый, о сын мой! Только из добрых чувств я даю тебе этот совет. Делай так, как я говорю: в этом высшее для тебя благо.

Сегодня мне выпало воистину небывалое счастье: желая мне блага, ко мне обратил свою речь великий Владыка лучей! Но выслушай, что я скажу. Это будет приятно тебе, щедрому на дары. Мои слова вызваны любовью к тебе, и, если я тебе дорог, не заставляй меня нарушать мой обет. Он известен во всем мире, о Лучащийся блеском! Я готов отдать достойнейшим из дваждырожденных все, вплоть до собственной жизни. Если Шакра, надев одеяние брахмана, придет ко мне с просьбой во имя Пандавов, о лучший из странствующих по небуг я отдам ему, о высочайший из премудрых, и свои серьги, и дивный панцирь. Да не погибнет слава моя, разнесшаяся в трех мирах!

Такому, как я, не подобает спасать свою жизнь ценою бесчестья. Лучше достойная смерть, которую люди оценят. Поэтому я отдам Индре серьги и панцирь, если Губитель Балы и Вритры придет ко мне с просьбой подарить их ему во имя блага сыновей Панду. Это прославит меня в мире, а о нем пойдет дурная молва. Доброе имя мне дороже всего на свете, (дороже) самой жизни, о Лучезарный! Тот, о ком идет добрая слава, достигает небес, а утративший честное имя приходит к погибели. Ведь добрая слава в этом мире лелеет человека, как мать, а бесславие хоронит его заживо. Вот древняя шлока о том, что в доброй славе — жизнь человека. Пропел ее сам Творец, о Лучезарный, владыка мира: «В мире ином главное для человека — его честное имя, а в этой жизни добрая слава удлиняет век (живущего)».

Так вот, если я отдам ему (серьги), с которыми я родился, я обрету вечную славу, воздав, по обычаю, должным об-разол1 брахманам. Принесу ли я себя в жертву во время битвы4, совершив ратный подвиг, или, наоборот, одолею в бою недругов, все равно я достигну славы и смогу защитить робких, просящих пощады на поле брани, а также избавлю от великого страха стариков, детей и дваждырожденных. Я добьюсь величайшей славы в мире, о Губитель Сварбхану! Я сберегу свою честь, пусть даже ценою жизни, — вот мой обет. Когда, о бог, я поднесу переодетому брахманом Магха-вану тот несравненный дар, я ступлю на высочайшую в мире стезю.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести восемьдесят четвертая глава.

Не делай, о Карна, того, что будет во вред и тебе самому,

и твоим друзьям, сыновьям и женам, а также матери и отцу! Люди, о лучший из живущих, стремятся обрести доброе имя и прочную славу на третьем небе, не рискуя при этом своею жизнью, а ты решил добиться вечной славы ценою своей гибели. Нет сомнения, слава тоже уйдет, если ты жизни своей лишишься. В этом мире, о бык среди мужей, лишь для живых имеют значение мать, отец, сыновья и другие их близкие, равно как и отвага для царей. Подумай об этом! Слава (является) благом лишь для живого, великий блеском!

Какая польза от славы мертвому, чье тело обратилось во прах? Мертвый не ведает славы — славою упивается только живой. Слава мертвому человеку — это гирлянда хладному трупу. Я говорю это, желая тебе добра. Ты почитаешь меня, а я должен оберегать тех, кто мне предан, и вот почему. (Я подумал): «Это мой почитатель, им (движет) великая преданность мне», и если, о мощнорукий, ты действительно предан мне, сделай так, как я говорю. Во всем этом есть некий высший смысл, предопределенный богами. Поэтому не колеблясь последуй тому, что я говорю.

Нельзя тебе знать тайну небес, о бык среди мужей, потому я ее не раскрою тебе. В свое время ты все узнаешь. Я повторяю тебе, о сын Радхи, то, что сказал прежде. Внемли же! Не следует отдавать серьги просителю С ваджрой в руке. Со своими прекрасными серьгами, о великий блеском, ты сверкаешь, как ясный месяц в небе меж двух Вишакх 6. Слава приносит благо только живому. Помни об этом! Ты должен, о сын мой, отказать Сокрушителю твердынь, (когда он придет) за серьгами. С помощью многочисленных разумных доводов, о безупречный, ты сможешь погасить во Владыке богов желание (иметь) эти серьги. Отвлеки, о Карна, Сокрушителя твердынь разными (другими) достойными предложениями, приправленными лестью. Ты, о тигр среди мужей, издавна соперничаешь с Савьясачином, и герой Савьясачин непременно встретится с тобой на поле брани. Но пока при тебе твои серьги, Арджуна не сможет одолеть тебя в бою, даже если сам Индра будет его стрелой. Вот почему, о Карна, ты не должен отдавать Шакре свои сверкающие серьги, если хочешь победить в сражении Арджуну.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести восемьдесят пятая глава.

Ты знаешь, о пламенный Владыка лучей, что я почитаю тебя как ни одного другого бога. Ни к моей жене, ни к сыновьям, ни к самому себе, ни к друзьям я никогда не испытывал такой любви, как к тебе, о Властитель лучей! Тебе известно, Светило, что великие духом всегда питают глубокое чувство к почитателям, милым их сердцу. (Ты подумал): «Дорог мне Карна, и он почитает меня.

Ему неведом иной бог на небесах» — и потому открыл мне, в чем мое благо. Но я опять прошу тебя с поклоном, вновь и вновь уповая на твое милосердие. Я говорю, о Пылающий, все о том же, и ты должен простить меня. Я не так страшусь гибели, как обмана. Если дело касается праведников-дваждырожденных, я любому из них готов не колеблясь отдать все, вплоть до собственной жизни. Теперь о том, что ты, о бог, сказал мне про Пхальгуну, сына Панду. Пусть покинет душу твою тревога, рожденная беспокойством за меня из-за Арджуны: я одолею его в сражении! Тебе, о бог, тоже известна великая мощь моего оружия, полученного от сына Джамадагни и славного Дроны. Помни, о первый среди богов, мой обет: если Владетель ваджры обратится ко мне с просьбой, я отдам ему все, даже жизнь.

О сын мой могучий! Если ты все же решил отдать Владетелю ваджры свои дивные серьги, то во имя победы (над Арджу-ной) ты должен сказать Совершителю ста жертвоприношений, что вручишь ему эти серьги лишь при одном условии. Пока ты владеешь серьгами, тебя не может убить никто из живущих. Поэтому, сын мой, Губитель данавов, желая твоей гибели в бою с Арджуной, и хочет захватить твои серьги. А ты, непрестанно ублажая Владыку богов праведными речами, попроси у того Разрушителя (вражеских) городов (копье) Амогха. (Скажи ему): «Дай мне, Тысячеокий, твое копье Амогха, разящее недругов, и тогда я отдам тебе серьги вместе с прекрасным панцирем». Только при этом условии ты можешь отдать Шакре свои серьги. Этим (копьем), о Карна, ты уничтожишь в бою своих недругов, ибо копье Владыки богов возвращается обратно в (пославшую его) руку, разя сотни п тысячи врагов, о мощнорукий!

С этими словами Тысячелучистый внезапно скрылся. Сотворив (утреннюю) молитву, Карна поведал свой сон Сурье. Вриша рассказал ему по порядку о том, что случилось, что он видел и о чем оба они говорили той ночью. Выслушал Кар-ну сверкающий Сурья, небесный владыка, Сокрушитель Сварб-хану, и с улыбкой ответил ему: «Так то и было». Тогда сын Радхи, гроза отважнейших среди недругов, понял, что все это было на самом деле, и стал ожидать Васаву, мечтая только о копье.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести восемьдесят шестая глава.

Что это за тайна, о которой Жарколучистый не сказал Карне? Что за серьги и панцирь (были у Карны)? Откуда у него эти доспехи и серьги, о достойнейший? Расскажи мне, подвижник, я хочу услышать об этом.

Я поведаю тебе, о царь, тайну Того, чье богатство в сиянии, и (расскажу), что это за серьги и панцирь. Однажды, о царь, явился к (царю) Кунтибходже необычайно могучий брахман9. Он был очень высок, бородат, волосы носил так, как носят отшельники, а в руках у него был посох. Красивый, безупречно сложенный, с золотистой, как мед, (кожей), он, казалось, излучал силу. Речь его была плавной, украшали его мощь подвижничества и знание Вед. Великий подвижник сказал царю Кунтибходже: «Я хочу получать подаяние в твоем доме, о не ведающий гордыни!

Ни ты, ни твои близкие не должны делать того, что мне неприятно. Я остановлюсь у тебя в доме, если это тебе по душе, о безупречный! Когда захочу, я уйду, когда захочу — вернусь, но пусть никто, о царь, не осквернит моего ложа и места, где я сижу!» Кунтибходжа ответил ему с радостью: «Да будет так». — «И более того, — добавил он, — славная дочь моя по имени Притха отличается, о могучий брахман, праведностью и благочестием; она добра, смиренна, почтительна и станет ревностно и благоговейно ухаживать за тобой. Ты будешь доволен и нравом ее, и поведением».

Сказав это брахману, (Кунтибходжа) воздал ему почести, как положено, а потом отправился к своей дочери, болыпе-окой Притхе, и сказал ей такие слова: «Дочь моя, некий достойный брахман желает поселиться в моем доме. «Да будет так», — сказал я ему. На тебя, дочь моя, я возлагаю заботу об этом брахмане. Ты должна сделать так, чтобы слова мои не оказались ложью. Чего бы ни попросил достойный, могучий подвнжнпк-дваждырожденный, познавший Веды, ты должна ему предоставить это с великой готовностью. Ведь брахманы — это грозная сила, брахманы — высочайшее подвижничество. С благословения брахманов блистает солнце на небесах. Великий асура Ватапи, а также Таладжангха были убиты жезлом Брахмы за то, что отнеслись с пренебрежением к тем, кто достоин почестей.

Великое бремя ложится теперь на тебя, дочь моя! Неустанно смиряй свои чувства и ублажай этого брахмана! Я знаю, дочь, что ты с детства почтительна к каждому брахману, так же как к родственникам, наставникам, слугам, всем друзьям, к матери и ко мне. К каждому ты относишься с уважением и воздаешь по заслугам. Ты ведешь себя столь достойно, что ни в городе, ни в самом дворце, даже среди прислуги, нет человека, который был бы тобой недоволен, о безупречно сложенная! Но я полагаю, что должен тебе указать на гневливость того дваждырожденного, ибо совсем девочкой, Притха, ты стала для меня что (родная) дочь.

Желанное дитя Шуры, ты родилась в роду Врипгни. Давным-давно тебя еще маленькой отдал мне с любовью сам твой отец. Сестра Васудевы, ты (стала) лучшей из моих детей. Ты — моя дочь (по воле своего отца): он обещал (отдать мне) своего первенца. Вот из какого славного рода ты происходишь и выросла тоже в достойной семье и. Ты пришла к счастью от счастья, как переплывают из озера в озеро. Женщины самого низкого происхождения, хотя их особенно трудно держать в узде, все-таки в большинстве своем меняются (к лучшему), если их еще в детстве (оторвать от своей семьи), о прекрасная!

Но ты, о Притха, рождена в царском роду, и красота твоя удивительна; ты сполна обладаешь, прекрасная, обоими этими достоинствами. Поэтому, отринув гордыню, заносчивость и самомнение, ублажай премудрого подателя даров — и ты достигнешь блаженства, прекрасная Притха! Так, о достойная, безупречная дева, ты, без сомнения, обретешь благо, но, если лучший из дваждырожденных будет тобой недоволен, в пламени его гнева погибнет мой род».

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести восемьдесят седьмая глава.

Преданно и почтительно я буду служить тому брахману, как ты ему обещал, о царь — Индра царей! Правду я говорю тебе. Таков мой характер: я должна почитать дваждырожден-ных, а сделать тебе приятное для меня — высшее благо. Придет ли владыка на закате дня или же явится на рассвете, пусть это будет поздно вечером или даже среди ночи, я не прогневлю его. В этом мое благо, о Индра царей! Следуя твоему повелению, я буду делать добро, почитая дваждырожденных, о лучший среди мужей!

Верь мне, Индра царей: достойнейший из дваждырожденных, живя в твоем доме, не будег испытывать неудобств. Истинно я говорю тебе. Я буду стараться, о царь, делать то, что приятно дваждырожденному и полезно тебе, о безупречный! Пусть тревога покинет твою душу! Ведь если почитать великих долей брахманов, то ониг о владыка земли, даруют спасение, а если нет, способны и: погубить. Я знаю об этом и буду стараться снискать милость-первого среди дваждырожденных.

Тебе, о царь, не придется из-за меня испытать гнев достойнейшего из дваждырожденных. Если царь провинится перед (брахманом), о Индра царей, то брахман может стать источником зла для него, как случилось когда-то с Чьяваной из-за Суканьи. С величайшим смирением я буду ухаживать за тем брахманом, лучшим, из дваждырожденных, как ты сказал мне, о Индра людей!

О достойная, именно так ты и должна поступать без колебаний. Это принесет благо не только мне, дочь моя, но к тебе и всему нашему роду!

И, сказав это Притхе, многославный Кунтибходжа, любящий отец, привел деву к дваждырожденному: «Вот, о брахман, моя юная дочь. Она выросла, не зная забот, поэтому не взыщи, если в чем-нибудь ошибется. Великие участью дваждырожденные обычно не гневаются на стариков, детей и подвижников, даже если те постоянно им досаждают. При самом тяжком грехе можно надеяться на прощение дваждырожденных.

Следует принимать почести, которые тебе оказывают номере сил и от всего сердца, о достойнейший из дваждырожденных!» — «Да будет так», — ответил брахман, и тогда царь с радостью в сердце показал ему (белые), словно (крыло) лебедя или лунный свет, его покои. Там, где постоянно поддерживается семейный огонь, для него было сооружено сверкающее ложе, приготовлена еда и все необходимое. И царская дочь, отринув гордыню и праздность, всецело сосредоточилась на том, чтобы угождать брахману. Притха, воплощенная чистота, вошла (в те покои) и приготовилась как Должно ублаготворять достойного почестей брахмана,

Такова в книге «Летая» великой «Махабхараты» двести восемьдесят восьмая глава.

И дева верно блюла свей обет, о великий царь! От чистого сердца она старалась порадовать стойкого в обете брахмана. Иной раз лучший из дваждырожденных говорил: «Приду на рассвете», а сам возвращалсь вечером или ночью, о Индра царей, но дева в любое время почтительно предлагала ему все лучшие и лучшие яства, питье и постель. День ото дня забота ее о еде для него, о ложе и месте, где он сидел, не ослабевала, а, напротив, росла.

Если брахман упрекал ее (за какой-нибудь промах) или выговаривал ей недовольным тоном, Притха, о царь, и тогда не делала ничего такого, что было бы ему неприятно. Сколько раз дваждырожденный приходил с опозданием, а то и вовсе не возвращался. (Иногда) он требовал подать ему какое-либо редкостное яство, на что Притха смиренно, как ученица, дочь или сестра, отвечала ему: «Все готово». Дева ловила каждое желание лучшего из дваждырожденных, о Индра царей, и всячески старалась, безупречная, доставить ему удовольствие.

И достойнейший из дваждырожденных оценил ее добрый нрав и поведение, а она, (поощряемая) его вниманием, принялась еще больше усердствовать. Утром и вечером, о бхара-та, отец у нее спрашивал: «Доволен ли брахман твоими заботами, дочь моя?» И славная (Притха) ему отвечала: «Чрезвычайно (доволен)!» — чем доставляла мудрому Кунтибходже огромную радость. Прошел год, и за все это время лучший из тех, что творят молитвы, не смог упрекнуть Притху ни в едином проступке и проникся расположением к (девушке). Тот брахман, довольный, сказал ей: «Ты покорила меня своею заботой, о прекрасная добрая дева! Выбирай, о достойная, любые дары, каких не имел никто из людей в этом мире! Благодаря этому ты превзойдешь славою всех женщин!».

Все у меня есть, о лучший из знатоков Вед, если ты и отец мною довольны. Тем самым, о брахман, я как бы уже лолучила дары.

Если ты, о достойная дева со светлой улыбкой, не желаешь принять от меня какой-нибудь дар, то запомни тогда заклинание, которым можно призвать любого из небожителей. К какому бы богу ни обратила ты это заклинание, он покорно предстанет перед тобой, о достойная! По доброй воле или против желания премудрый смиренно придет к тебе как слуга, покорный велению, — такова власть заклинания.

Во второй раз, о царь, безупречная (праведница) не смогла отказать лучшему из дваждырожденных, испугавшись его проклятия. И тогда, о царь, дваждырожденный научил прекрасную (Притху) нескольким заклинаниям, известным из Атхарвашираса. Пожаловав это, он сказал Кунтибходже, о Индра царей: «Счастливо жил я, о царь, в твоем доме, окруженный заботами твоей дочери. Она во всем угождала мне и преданно почитала меня. Теперь я должен уйти». С этими словами он скрылся, а царь, увидев, что дваждырожденный исчез на глазах, пришел в изумление и воздал почести Притхе.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» двести восемьдесят девятая глава.

Прошло какое-то время после ухода лучшего из дважды-рожденных, и девушка задумалась о силе тех заклинаний: «Какие заклинания поведал мне великий душою (брахман)? Проверю-ка я их власть не откладывая». Только она об этом подумала, как вдруг заметила приход месячных. Невинная дева устыдилась своей нечистоты. В тот миг она увидела поднимающегося в сиянии Владыку тысячи лучей и не могла отвести глаз, любуясь красотою рассветного солнца. Случилось чудо с ее глазами: она увидела дивного обликом, одетого в доспехи бога, украшенного серьгами.

Ей страстно захотелось (произнести) то заклинание, о владыка людей, и прекрасная дева решила призвать к себе этого бога. Совершив омовение, она воззвала к Творцу дня, и Творец дня, о царь, тотчас же поспешил (к девушке). Он явился — медово-золотистый, с могучими руками и шеей, подобной раковине; на предплечьях его (красовались) браслеты, (на голове) — диадема. Улыбаясь, он залил своим сиянием все стороны света. Силой йоги разделившись на две половины, одной он предстал (перед Притхой), а другая тем временем сияла (на небесах). Он обратился к Кунти с просительной ласковой речью: «Вызванный заклинанием, я явился к твоим услугам, достойная! Что мне сделать, о царская дочь, прикажи! Я с готов