Сказание о кирате 1 страница

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Прослышав об изгнании Пандавов и выдавших им лишениях, сошлись в тот великий лес бходжи и вришни с андха-ками. Сыновья и родичи царя панчалов (Друпады), Дхриштакету, правитель Чеди и великой отвагой стяжавшие славу во всей вселенной братья Кекаи — все они, пылая гневом и негодованием, присоединились в лесу к Партхам. «Что (теперь) делать?!» — восклицали они, порицая сынов Дхритараштры. Предводительствуемые Васудевой, быки-кшатрии толпой окружили Царя справедливости — Юдхиштхиру.

Напьется земля крови Дурьодханы, Карны, злодея Шакуни и последнего из четырех — Духшасаны! И тогда мы сообща посвятим на царство Царя справедливости — Юдхиштхиру. Поступающие подло заслуживают смерти — таков закон извечной дхармы!

Учиненное сыновьям Притхи притеснение привело Джанардану в такую ярость, что он готов был, казалось, испепелить все живое. Видя, как разгневан Кешава, попытался Арджуна умиротворить его. Принялся Пхальгуна воспевать хвалу совершенным в прежних воплощениях деяниям воистину славного, великого духом (мужа), беспредельного Пуруши, (Воплощения) истины, главы всех праджапати, Опоры мира, обладателя непомерной духовной мощи, мудрого Вишну.

В стародавние времена ты, о Кришна, был подвижником, ночевавшим, согласно особому обету, там, где застигнут сумерки, и скитался десять тысяч лет по святой горе Гандхамадана. Потом десять тысяч и еще десять сотен лет ты, о Кришна, прожил близ Пушкар, питаясь одной водою. В Вишала-Бадари ты, губитель Мадху, сотню лет простоял на одной ноге, питаясь только воздухом, воздев руки к небу. Совлекши с себя верхнюю часть одежды, истощенный до того, что проступили наружу все внутренние каналы тела, ты, о Кришна, пребывал у (берегов) Сарасвати все время, пока не завершилась двенадцатилетняя сатра.

Затем, придя к тиртхе Прабхаса, куда каждый благочестивый человек обязан совершить паломничество, ты, обладатель великого духовного пыла, во исполнение данного обета тысячу небесных лет предавался там подвижничеству, стоя на одной ноге. Ты — «знающий поле», в тебе — исток и конец всего живого, в тебе находят опору подвижники; ты — извечное жертвоприношение, о Кришна-Кешава!

Сразивши Нараку, сына Земли, ты, о Кришна, отнял у него алмазные серьги6 и выпустил перворожденного жертвенного коня! Свершив сей подвиг, ты, вселенский бык, покоритель мира, истребил на поле брани всех до единого дайтьев и данавов. И затем, передав свой сан миродержца супругу Шачи, ты, мощнодланный Кешава, вновь явился среди людей! Бывши Нараяной, ты, губитель недругов, проявился как Хари, Брахма, Сома, Сурья, Дхарма, Дхатри, Яма, Ана-ла, Баю, Вайшравана, Рудра, Кала, Небо, Земля, Страны света — все это ты, Нерожденный, Наставник всего живого и неживого, Творец (мира), Высочайший Пуруша!

В лесу Чайтра-ратха ты, о Кришна, богатый духовным пламенем, совершил тураяну и другие жертвенные обряды, сопровождавшиеся обильными дарениями. И при каждом из жертвоприношений твоих, о Джанардана, доставались любому (из брахманов) сотни, а то и многие тысячи золотых! Ты же, приняв рождение от Адити, стал известен земле как Вишну, младший брат Инд-ры, о радость ядавов!

И, будучи младенцем, ты, о Кришна, гроза недругов, благодаря своей духовной мощи смог тремя шагами покрыть землю, небо и воздушное пространство. Овладев небом и поднебесьем, ты, о душа всего сущего, вступил в дом Адитьи и сиянием духовного пламени своего затмил самого Бхаскару. Уничтожив сети (демона) Муру, сокрушив Нисунду и Нараку, ты вновь сделал безопасными пути ко граду Праджьотиша».

Ты победил в Джарутхи Ахути, Крантху, Шишупалу с его воинством, а также Бхимасену, Шайбью и Шатадханвана. На колеснице, сверкающей, как солнце, грохочущей, как грозовая туча, ты в битве одолел Рукмина и сделал дочь Бходжи своей царственной супругой. В ярости ты поразил Индрадьюмну и явану Кашерумана; тобой уничтожен Шальва, правитель Саубхи, и сама Саубха низвергнута. В Иравати пали от твоей руки Бходжа, не уступавший в ратном деле самому Картавирье, а также Гопати и Талакету.

Любезный святым мудрецам, благословенный, цветущий град Двараку ты сделал своей столицей, о Джанардана; ты же (в будущем) низведешь его в океан. Ты свободен от зависти, злобы, неправды, жестокости, о Губитель Мадху, — нельзя и помыслить о том, о Дашарха, чтоб ты поступил не по чести. К тебе, о Неколебимый, когда ты восседаешь, уйдя в свои думы, озаряясь пламенем духа, без страха подходят святые мудрецы со своими мольбами. Когда завершается юга, ты собираешь воедино все сущее, вбираешь в себя этот мир и пребываешь в покое, о Губитель Мадху, гроза недругов! Не были прежде и впредь не будут совершены кем-либо деяния, подобные тем, что ты совершил, о бог, будучи еще ребенком, с помощью Баладевы. В небесном дворце Вайраджа, о лучезарный, лотосоокий владыка, обитал ты вместе с самим Брахмой!

Оказав это Кришне, словно бы самому себе, умолк Пандава. И тогда обратился к Партхе Джанардана: «Воистину, ты — мой, а я — твой; все, кто со мной, те и с тобой; твой враг — мой враг; кто за тебя — тот и за меня! Ты — Нара, а я — Нараяна-Хари; мы с тобой, о необоримый, — два святых мудреца, Нара и Нараяна, пришедшие в этот мир из иного. Ты неотличим от меня, а я — от тебя, о Партха; между нами двумя нельзя обнаружить разницы, о бык-бхарата!»

Но вот на сходке мужей-героев, среди кипящих негодованием царей, Кришна-Панчали, сопровождаемая отважными братьями во главе с Дхриштадьюмной, приблизилась к лотосоокому (Кришне) — заступнику, восседавшему вместе с прочими ядавами, и обратилась к нему с мольбой о защите:

«В незапамятные времена первотворения ты звался Единым, Праджапати, Творцом всех существ; о том поведал Асита Девала. Ты — Вишну, о необоримый, ты — жертвенный обряд, о Сокрушитель Мадху, ты — жертвователь и сама жертва, как говорил о том сын Джамадагни. Милосердием и истиной зовут тебя святые мудрецы; о высочайший Пуруша, ты — жертвоприношение, рожденное из Истины, как о тебе сказал Кашьяпа.

Владыка тех, кто властвует над всеми богами, садхьями и васу; Властелин мира, Движитель мира — так называл тебя Нарада. Главою ты заполнил небеса, стопами (покрыл) всю землю, твое чрево, о владыка, — эти миры, ты — извечный Пуруша!

Ты — величайший среди святых риши, закаливших дух свой в пламени знания и тапаса, трудом подвижническим проявивших свое истинное «Я», достигших полноты созерцания Атмана. В тебе, высочайший Пуруша, обретают спасение благочестивые цари-мудрецы, не обращавшиеся вспять на поле брани, удовлетворившие все требования дхармы. Ты — Прабху, Вибху, Бху, Самосущий, Вечный! И Хранители мира, и сами миры, созвездия, десять стран света, небо, Солнце, Луна — все они пребывают в тебе! Смертность тварей и бессмертие небожителей, все, чему надлежит быть во вселенной, заключено в тебе, о мощнодланный! Уповая на тебя, о Мадхусудана, хочу поведать тебе о своих бедствиях, ибо ты — верховный владыка всех существ, как людей, так и небожителей!

Я довожусь супругой Партхам, сестрою Дхриштадьюмне, владыка Кришна, — как же осмелились такую, как я, силой втащить в Зал собрания! Горе мне, благонравной супруге:

меня, дрожащую, в единственном, кровью запятнанном одеянии втащили в Собрание рода Куру! Видя меня в пору нечистоты моей среди царей, в Собрании, потешались подлые сыновья Дхритараштры! Не терпелось им порадоваться, превратив меня в рабыню, — и это при живых-то Пандавах, панчалах и вришнийцах, о Губитель Мадху! Ведь я, о Кришна, и Бхишме, и Дхритараштре — обоим по закону довожусь невесткой, и вот меня насильно обратили в рабство!

Я обвиняю Пандавов, могучих, непревзойденных бойцов, в том, что они спокойно наблюдали, как истязают их многославную законную супругу! Позор мощи Бхимасены, позор (искусству) лучника Арджуны — ведь оба они, о Джаяардана, допустили, чтобы измывались надо мной эти ничтожества! Как бы ни был муж слаб, он должен вступаться за жену — это вечная стезя дхармы, коей всегда следуют праведники. Защищая жену, оберегаешь свое потомство; оберегая потомство, защищаешь себя самого; ведь (супруг) возрождает в жене себя самого, потому она (для него) «родительница»

Так же и жена должна оберегать супруга: «Не он ли возродится в моем чреве?» Никогда еще прежде не отказывали Пандавы искавшим у них защиты, а мне, взывавшей о помощи, не вняли! Каждому из пятерых родила я безмерно могучего сына; хотя бы о тех подумав, они должны были спасти меня, Джанардана! От Юдхиштхиры — Пративиндхья, от Врикодары — Сута-сома, от Арджуны — Шрутакирти, от Накулы — Шатаника, от младшего — Шрутакарман; все они истинно доблестны, столь же сильны в колесничном бою, как твой Прадьюмна!

Превосходные стрелки из лука, неодолимые для недругов в битве, как могли они претерпеть такое от немощных сынов Дхритараштры! Беззаконным путем отняли у них царство, самих обратили в рабов, меня же в пору нечистоты моей под одним лишь покровом вволокли в Зал собрания!

Никому не под силу напрячь тетиву Гандивы, кроме Арджуны, Бхимы и тебя, Губитель Мадху! Но — позор Гандиве Партхи, позор мощи Бхимасены за каждый миг жизни, о Кришна, дарованный ими Дурьодхане! Когда они были еще детьми, постигали учение Вед, соблюдали обеты — не он ли, о Губитель Мадху, ни в чем не повинных, изгнал их из страны вместе с матерью? Этот негодяй подсыпал в пищу Бхимасене сильный, свежий, крепкий, смертоносный яд. Однако Бхима вместе с пищей полностью переварил его, не ощутив ни малейшего вреда, о мощнодланный Джанардана, высший Пуруша! Когда в Праманакоти Врикодара безмятежно забылся сном, (Дурьодхана) связал его, о Кришна, бросил в Гангу и убежал прочь! 20 Пробудившись, мощнодланный сын Кунти, силач Бхимасена, изорвал свои путы и выбрался (из воды). Ему, спящему, все тело изжалили ядовитые черные змеи — но и тогда выжил губитель недругов!

Пробудившись, сын Кунти тотчас перебил всех змей и, ударив наотмашь, умертвил любимого возницу (Дурьодханы)! Другой раз, во граде Варанавате, когда дети крепко уснули рядом с почтенной матерью, надумал он сжечь их живьем; кто еще посмел бы совершить такое? Почтенная женщина, окруженная языками пламени, попав в столь страшную беду, испугалась и, плача, молвила сыновьям Панду: «О горе, близка моя смерть! Где найти избавление от этого пламени? Не имея защитника, суждено мне погибнуть здесь вместе с малыми детьми!» Тогда мощнодланный, отважный, стремительный, как вихрь, Врикодара утешил почтенную мать и братьев: «Сейчас я полечу, подобно птице Гаруде, Вайнатее, красе пернатых, — вам не страшна беда!»

Почтенную мать усадил он на левое бедро, царя (Юдхиштхи-ру) — на правое, близнецов — на плечи, а Бибхатсу — себе на спину. Унося их с собой, стремительно и мощно взлетел ввысь Бхимасена; так могучий (герой) спас почтенную мать и братьев от пламени.

Выступив оттуда в ночи вместе с многославной матерью, добрались они до великого леса, прилегавшего к лесу Хидимбы.

Когда утомленные дорогой, удрученные скорбью, Пандавы вместе с матерью расположились на ночлег в том лесу, приблизилась к ним, спящим, ракшаси по имени Хидимба. Своевольно положив ноги Бхимы к себе на колени, прекрасная (ракшаси) принялась любовно поглаживать их своей нежной рукой. Истинно доблестный, могучий Бхима, чей дух необъятно велик, пробудился ото сна и спросил ее: «Что ищешь ты здесь, безупречная дева?»

Заслышав звук их беседы, грозный обликом, страшный, мерзейший из ракшасов приблизился к ним, издавая оглушительный рев. «С кем ты там разговорилась? Тащи-ка его сюда, поближе, мы съедим его, Хидимба! Поскорей же, что медлишь?» Но безупречная, гордая дева, чье сердце преисполнилось жалостью, сочувствуя (Бхимасене), не пожелала отвечать (брату). Тогда людоед-ракшаса, издавая устрашающие вопли, вихрем налетел на Бхимасену. Обрушив на него в ярости натиск невиданной силы, могучий ракшаса рукою схватил Бхимасену за руку. Другую же руку сжав в кулак, крепкий, как Индрова ашани, разящий, как ваджра, нанес он ею Бхимасене молниеносный удар. Не мог стерпеть Бхимасена того, что ракшаса схватил его за руку; воспламенился гневом мощнодланный Врикодара. Тут у Бхимасены с Хидимбой, искусно владеющих всевозможным оружием, закипела шумная, яростная схватка, подобная той, что была у Вритры с Васавой. Умертвил Бхимасена Хидимбу и вместе с братьями продолжил путь, впереди же пошла (сестра ракшасы) Хидимба. Родила она (Бхиме) Гхатоткачу.

Затем славные Пандавы вместе с матерью, сопровождаемые толщами брахманов, поспешно направились к Экачакре. В пути пользовались они добрыми советами Вьясы, всегда радевшего об их благе. Наконец прибыли Пандавы, строгие блюстители обетов, в Экачакру. Здесь они уничтожили столь же грозного, как и Хидимба, силача-людоеда по имени Бака. Сразивши это чудовище, Бхима, первейший среди бойцов, пошел вместе с братьями в столицу (царя) Друпады.

Пока там гостили, добился руки моей Савьясачин, как и ты когда-то, о Кришна, завладел Рукмини, дочерью Бхишмаки. В славном бою добыл меня Партха, о Сокрушитель Мадху! Величайший, для других невыполнимый подвиг совершил он на моей сваямваре.

Теперь же, о Кришна, великое множество скорбей терзает нас, несчастных; а за отсутствием почтенной матери мы должны будем жить, повинуясь руководству одного Дхаумьи. Как могли эти мужи, отважные, словно львы, всех недругов превосходящие мощью, спокойно наблюдать мои мучения, причиняемые презренными (врагами)! Как давно уже терпят они от слабейших и мелочных злодеев столь мучительные притеснения! Я происхожу из славнейшего рода, чудесным было мое рождение, я — невестка великого духом Панду, любимая жена его сыновей; и меня-то, примерную супругу, на глазах у пятерых (моих мужей), каждый из которых подобен Индре, волокли, схватив за волосы, о Губитель Мадху!»

С этими словами медоречивая Кришна, заслоняя свой лик лотосовым бутоном нежной руки, зарыдала. Горькими слезами орошала Панчали свою прекрасную, высокую, округлую, отмеченную благоприятными знаками грудь. Отирая с глаз слезы, то и дело вздыхая, голосом, прерывающимся от рыданий, вскричала она в гневе:

«Ни супругов, ни сыновей больше нет у меня! Ни братьев, ни отца, ни родичей — и даже ты покинул меня, о Губитель Мадху! Ведь вы бестрепетно наблюдали за тем, как ничтожные людишки наносят мне оскорбление! Не унимается моя душевная мука, (рожденная) теми насмешками Карны!»

Тогда посреди Собрания мужей-героев молвил ей Кришна: «Заплачут жены тех, кто прогневил тебя, красавица! Усыпанные стрелами Бибхатсу, залитые потоками крови, сраженные, будут враги, расставшись с жизнью, простерты на ложе земли! Не печалься! Все, что в силах моих, сделаю я для Пан-давов. Истинно то, что тебе обещаю: будешь царицей, супругой царей. Скорей рухнет небо, расколется Химаван, земля распадется в прах, океан иссохнет, о Кришна, нежели это слово мое не сбудется!»

Я убью Дрону, Шикхандин — Прадеда, Бхимасена — Дурьодхану; Карна примет смерть от Завоевателя богатств. Ведь «ели придут на помощь к нам Кришна и Баларама, тогда, о (красавица) с ясной улыбкой, не одолеть нас в бою самому Губителю Вритры — что там говорить о сыновьях Дхритараштры!

При этих словах герои обратили лица свои к сыну Васудевы; и, стоя между ними, мощнодланный Кешава начал свою речь.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» тринадцатая глава.

Останься я тогда в Двараке, о царь, владыка земли, — никогда не случилось бы с тобою этой беды. Пускай бы даже кауравы — сын Амбики и царь Дурьодхана — меня не звали; я все равно пришел бы на игру, о необоримый! Заручившись поддержкой Бхишмы, Дроны, Крипы и Бахлики, я предотвратил бы игру, указав на многие (присущие ей) скверны. Чтобы помочь тебе, владыка, «удержи сыновей от игры, о Индра царей, каурава!» — (оказал бы я) царственному сыну Вичитравирьи. Я поведал бы там о сквернах, ныне вызвавших твое падение, из-за которых также встарь лишился царства сын Вирасены. Я живо описал бы ему, о царь, владыка народа, как губит (игрок достояние свое), коим не успел насладиться, и как ненасытно увлечение азарта. Ведь говорят, что женщины, кости, охота и пьянство, о царь, — суть четыре наихудших, страстью рожденных порока, похищающих (царскую) удачу. Должно порицать их повсюду — считают люди, сведущие в шастрах, особенно же, как свидетельствуют постигшие это, подлежит осуждению игра в кости.

Представ перед сыном Амбики, я рассказал бы ему, о мощнодланный кауравья, о том, как в один-единственный день губит (игрок) все свое достояние, нисходит в пучину бедствий, теряет богатство, которым еще не успел насладиться; о том, как неслыханно грубы речи (игроков), и, помимо того, о прочих пагубных последствиях игры. Если бы тогда прислушался он к моим словам, о потомок Куру, невредимой осталась бы дхарма, процветал бы и род кауравов. Но если бы он не внял добром моему благому совету, о Индра царей, то я силой принудил бы его к этому, о достойнейший бхарата! Я разоблачил бы тогда ненавистников его, прикидывающихся друзьями, и посеял бы тем раздор среди игроков, присутствовавших в Собрании! Лишь потому, что не было меня тогда в стране анартов, постигла тебя из-за этой игры такая беда, о кауравья!

Только по возвращении в Двараку, о сын Панду, достойнейший в роде Куру, узнал я доподлинно все о несчастье твоем от Ююдханы. При этом известии, о Индра царей, я был крайне удручен и поспешил сюда, дабы увидеться с тобою, владыка народа! Ныне, бык-бхарата, все мы пребываем в тревоге, видя, как ты претерпеваешь лишения вместе с единоутробными братьями!

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» четырнадцатая глава.

Почему же отсутствовал ты, о Кришна, потомок Врингаи?

Я выступил в поход, о лучший из людей, чтобы разрушить

Саубху, город Шальвы; узнай, о бык-бхарата, какова была у

Многославный, мощнодланный, пламенно-отважный царь Шишупала, храбрый сын Дамагхоши, не мог примириться с почестями, оказанными мне тобой, о краса бхаратов, при жертвоприношении твоем раджасуя, и, будучи зол по природе, поддался власти гнева. Я убил его.

Прослышав о его смерти, пришел Шальва в лютую ярость и двинулся на Двараку, в то время пустовавшую, так как я находился здесь, о бхарата! Взошел этот бич рода человеческого на Саубху, направляемую волей, и, прилетев туда, вступил в сражение с сильнейшими из вришнийских юношей. Злодей умертвил многих юных вришнийских героев и предал опустошению все увеселительные рощи в окрестностях города, о мощнодланный, восклицая при этом: «Куда он подевался, презреннейший в роду Вришни, слабый разумом Васудева, сын Васудевы?! Я сокрушу в сражении гордыню этого любителя схваток! Анарты, скажите по правде мне, где он, и я отправлюсь за ним! Вернусь, когда уничтожу убийцу Кансы и Кешина, а без того не будет мне пути назад, клянусь на своем оружии!»

Поминутно выкликая: «Где он? Где он?», горевший желанием сразиться со мною царь Саубхи взад и вперед носился по полю битвы. «Сейчас я отошлю презренного злодея, вероломного предателя в обитель Ямы, не спущу ему убийства Шишупалы! Замертво повергну я наземь нечестивца, сразившего моего царственного брата Шишупалу! Нет, не на поле брани, но захватив врасплох, сразил он юного царя, отважного брата моего; за это я убью Джанардану!» Много еще он сокрушался (о брате) и поносил меня, затем же, о потомок Куру, на своей мыслью управляемой Саубхе поднялся в небо.

По возвращении, о кауравья, узнал я о том, как обошелся со мной злой и глупый царь Мартикаваты: глаза мои расширились от гнева! Я все обдумал, о царь-кауравья, и, приняв во внимание утеснение, причиненное анартам, нанесенную лично мне обиду, а также непомерную гордыню того злодея, утвердился в решении убить его. Тогда, о владыка земли, выступил я в поход, дабы сокрушить Саубху. Я жаждал встречи и наконец нашел его среди морской пучины. Тогда, о царь, дунул я в свою раковину Панчаджанью, вызывая Шальву на бой и изготовился к сражению. Битва моя с данавами длилась один лишь миг; всех их я одолел и поверг (замертво) наземь. Вот причина, по какой не мог я тогда явиться к тебе, мощнодланный, ибо не знал я ничего о (готовящейся) в Хастинапуре игре, о том, что подняло голову беззаконие.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» пятнадцатая глава.

О мощнодланный, мудрый сын Васудевы, поведай мне более пространно о сокрушении Саубхи, ибо не насыщен я твоим повествованием!

Прослышав о том, что царственный сын Шрутапгравы принял смерть от моей руки, приступил Шальва к городу Два-равати, о мощнодланный, достойнейший из бхаратов! Со всех сторон осадил ее тот великий злодей, о сын Панду; расположил также Шальва, владыка земли, боевым порядком свой летающий град и на нем (с воздуха) всеми силами обрушился на мою столицу! Закипело сражение.

В городе же, во всех концах его, запасены были метательные диски, железные прутья, приспособления для земляных работ, на воротах.водружены знамена, приведены в готовность крепостные башни, наблюдательные вышки, сторожки, а также укрепления главных и задних ворот; заготовлены были камни и факелы для метания в осаждающих, кувшины-«верблюды», о достойнейший бхарата, орудия качаграхани, боевые «стебли куша», о царь, «плугообразные» орудия для (метания) шатагхни, каменные ядра, бхушунди, боевые топоры и всякое другое оружие, а также обитые железом (щиты) и катапульты для метания горючих веществ и ядер. Следуя предписаниям шастр, о бык-бхарата, Гада, Самба, Уддхава и другие (военачальники) обеспечили (город) всевозможными припасами, а также, о тигр-каурава, мужами-защитниками, способными отразить любое нападение, происходящими из известных родов, в битвах явившими доказательства своей доблести. Центральная и вспомогательные гульмы вместе (с отдельными отрядами) пехотинцев и всадников занимали оборону (на стенах) и бдительно несли сторожевую службу (по всему городу).

Дабы предотвратить безрассудные поступки, Уграсена, Уддхава и другие (военачальники) объявили в городе запрет на употребление крепких напитков. «Пьяных ведь перебьет нас царь Шальва», — решили вришнийцы с андхаками и стали блюсти трезвость. Всех анартских плясунов, певцов и актеров стражи хранящихся (в городе) богатств выдворили за пределы Двараки.

Мосты повсюду были разрушены, о кауравья, судоходство прекращено, во рвах укреплены заостренные колья, вся земля в пределах одной кроши (от города изрыта), чтобы сделать ее труднопроходимой, о достойнейший в роде Куру, выкопаны (замаскированные) ямы с водой и ловушки-«сковороды».

От природы (Дварака) ограждена и неприступна, всегда надежно охраняема, обеспечена вооружением — теперь же вдвойне такою стала, о царь! Отменно защищенный, неусыпно охраняемый, снабженный всевозможным оружием, стал город подобен обиталищу Индры, о краса бхаратов! Ввиду приближения владетеля Саубхи никто не мог теперь, о царь, не подав условного знака, ни войти в столицу вришни и андхаков, ни выйти из нее. На всех улицах ее и перекрестках, о каурава, Индра царей, стояли войска со множеством коней и боевых слонов. Воинам выданы были жалованье, съестные припасы, одежды, вооружение и каждому указано, что надлежит делать, о мощнодланный! Не было в войске никого, кому задержали бы жалованье, кому выплатили бы его не благородным металлом, кто не был бы одарен милостью, чья доблесть осталась бы не отмечена.

Вот так, о лотосоокий царь, не скупясь на дары, царь Ахука привел Двараку в боевую готовность и обеспечил ей надежную защиту.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» шестнадцатая глава.

Царь Саубхи Шальва, о Индра царей, придя под стены (Двараки) со множеством воинской силы и боевых слонов, стал там лагерем. Армия, состоявшая под началом царя Шальвы и включавшая в себя войска всех четырех родов, расположилась на равнине, изобилующей источниками питьевой воды; она покрыла все, обойдя стороной только места сожжения трупов, святилища богов, муравейники и чайтьи. Отдельные части ее (отгородились друг от друга), проложив через лагерь Шальвы шесть дорог, (которые, пересекаясь), образовывали внутри лагеря девять перекрестков, о царь!

Войско было снабжено всевозможным оружием, искусно во владении им; в нем было множество коней, слонов и колесниц, толпы пехотинцев, лес знамен; воины, привыкшие к сытости и довольству, отмеченные знаками доблести, (щеголяли) прекрасными стягами и доспехами, колесницами и боевыми луками. Приведя (такое войско к стенам) Двараки, о муж-бык, кауравья, обрушился (Шальва) на город стремительно, словно Индра пернатых.

Завидев надвигающееся войско царя Шальвы, юноши рода Вришни вышли навстречу и вступили с ним в бой: не могли Чарудешна, Самба и великий колесничный воин Прадьюмна (наблюдать сложа руки), о каурава, как идет на них царь Шальва. Пестрея знаменами и украшениями, в сплоченном колесничном строю сблизились Они с могучими воинами шальвийского царя. В упоении схватки Самба, взяв свой лук, сошелся на поле брани с военачальником и советником Шальвы по имени Кшемавриддхи. Великий сын Джамбавати, о краса бхаратов, обрушил на него потоки стрел, как будто пролил дождь Тысячеокий. Но полководец Кшемавриддхи, о великий царь, стоял под шумным ливнем его стрел неколебимо, словно Химаван.

Затем, о Индра царей, Кшемавриддхи и сам пустил в Самбу огромнейшую тучу стрел, прибегнув к колдовским чарам. А Самба с помощью (защитных) чар развеял ту волшебством сотворенную тучу и снова тысячами стрел осыпал колесницу врага. Пораженный Самбой, страдая от ран, нанесенных его стрелами, полководец Кшемавриддхи на своих резвых конях умчался прочь.

Когда этот свирепый военачальник Шальвы был обращен в бегство, на сына моего напал могучий дайтья именем Вега-ван. Отважный Самба, продолжатель рода Вришни, стойко выдержал, о царь Индра царей, стремительный натиск Вегавана. Истинно доблестный, мужественный Самба, размахнувшись, с силой метнул в Вегавана тяжелую палицу, о Каунтея! Сраженный ею, о царь, рухнул иа землю Вегаван; так дерево-великан, когда подгниют его корни, (падает), сломленное, сокрушенное ветром. Как только, сраженный палицей, пал отважный великий асура, сын мой врезался в несметную рать (врагов) и вступил с нею в сражение.

Против же Чарудешны, о великий царь, выступил грозный колесничный боец, прославленный стрелок из лука, данава по имени Вивиндхья. И пошла тут у Чарудешны с Вивиндхьей, о царь, многошумная битва, подобная той, что встарь была у Васавы с Вритрою. Горя взаимной ненавистью и издавая рычание, подобно двум могучим львам, друг друга разили они стрелами, о царь!

Но вот сын Рукмини наложил на (тетиву) своего великого лука (чудесную) стрелу, сиявшую, подобно солнцу и огню, погибельную для недругов. Великий колесничный боец, сын мой заговорил ее мантрами, затем, пылая гневом, окликнул Вивиндхью и выстрелил в него, о царь! Тот упал замертво. Видя, что пал Вивиндхья, а войско пришло в смятение, вновь явился туда Шальва на мыслью управляемой Саубхе. Лицезрение Шальвы, на своей Саубхе приближавшегося к земле, привело в трепет войско защитников Двараки, о мощнодланный!

Тогда, о великий царь Каунтея, Прадьюмна вышел вперед, восстановил в анартском войске порядок и возгласил: «Стойте же здесь и смотрите, как я, сражаясь, силой своей обращу вспять Саубху и ее царя! Сейчас, о ядавы, железными, змееподобными, пущенными моей рукой из лука (стрелами) перебью я войско владетеля Саубхи! Ободритесь, прочь страх, царь Саубхи сейчас простится с жизнью! Ударю на нечестивца, и да сгинут разом и он, и Саубха!» После того как Прадьюмна, исполненный боевого пыла, обратился к войску с этой речью, оно — о храбрый сын Панду! — обрело стойкость и с воодушевлением продолжило битву.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» семнадцатая глава.

Воззвавши к ядавам, сын Рукмини, о бык-бхарата, взошел на золотую колесницу, запряженную одетыми в доспехи конями. Он водрузил на ней изукрашенный стяг с изображением оскалившего пасть макары, и (быстрые), словно бы по воздуху летящие кони понесли его на врага. Могучий герой подбрасывал (в воздух) свой превосходнейший лук и звенел (тетивой); были при нем меч и колчан, а на руках — (защитный) ремень и наперстки.

Лук свой он перебрасывал из ладони в ладонь, и тот мелькал быстрее молнии, отчего мутилось в глазах у пребывавших на Саубхе дайтьев. То и дело бросал он лук в воздух и снова ловил его; однако и малейшего просвета невозможно было углядеть между (стрелами), коими на поле битвы разил он врагов!

Не изменился цвет его лица, дрожь не объяла тела; слышал (весь) мир, как издавал он чудесный, громогласный львиный клич. Великолепный стяг с изображением оскалившего пасть водного чудовища, пожирателя рыб, реял на золотом древке над дивной его колесницей и ослепительно сверкал в лицо шальвийскому воинству, сея в нем ужас.