Книга третья. Итак, нечестивые сыновья Дхритараштры с советниками своими плутовски обыграли Партхов в кости, прогневили их

💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Итак, нечестивые сыновья Дхритараштры с советниками своими плутовски обыграли Партхов в кости, прогневили их. дерзкимж речами и тем посеяли великую вражду. Как же поступили, о достойнейший дваждырожденный, в то давнее время праотцы мои, потомки Куру? Как, внезапно лишившись царской власти и встретившись с бедою, по лесам скитались Партхи, самому Индре равные пламенностью духа? Кто последовал за ними, постигнутыми тяжкой невзгодой?

Чем кормились великие духом (Партхи), какие дела вершили, в каких краях обитали? Как, о достойнейший брахман, протекли для этих героев, сокрушителей недругов, двенадцать лет жизни в лесах? И как царевна Драупади, прекраснейшая из женщин, неизменно правдоречивая, верная супружескому долгу, причастная великой доле, (ничем) не заслужившая лишений, вступила в мрачное лесное жилище? Обо всем этом поведай мне пространно, о владеющий сокровищем тапаса! 3 Велико мое нетерпение услышать из уст твоих, о брахман, рассказ о подвигах (героев), наделенных в избытке мощью и ратным пылом! Вайшампаяна сказал:

Итак, когда нечестивые сыны Дхритараштры с советниками своими плутовски обыграли в кости и прогневили их, Партхи покинули Город слона. Они взяли с собой Драупади и в полном вооружении выступили через городские ворота Вардхамана, держа путь на север. (Колесничие), возглавляемые Инд-расеной, со всеми женами и четырнадцатью слугами следовали за ними на быстрых колесницах.

Проведав об их уходе в изгнание, опечалились горожане;

забыв об осторожности, собирались они и друг другу так говорили, без умолку порицая Бхипгау, Дрону, Видуру, а также сына Готамы: «Пропадем мы все, и роды, и семьи наши, если нечестивец Дурьодхана с помощью Саубалы, Духшасаны и Карны взойдет на царство. Ведь там, где злодей, на злодеев же опираясь, правит царством, нет ни родовых устоев, ни благонравия, ни дхармы, ни артхи — откуда взяться там благополучию? Дурьодхана, алчный, тщеславный, низкий в помыслах,

от природы бесстыдный, ненавидит всех, кто в чем-либо его превосходит; (зато) он дружен с людьми, отошедшими от добрых обычаев. Всему миру грозит гибель, если только воцарится Дурьодхана. Пойдем же лучше и мы все следом за Пандавами. Скромны, сострадательны, покрыты славой эти великие духом (мужи), восторжествовавшие над недругами, равно как и над собственными чувствами, одушевленные единой целью следования дхарме».

Сказав такие (слова, горожане) дружно последовали за Пандавами.

Почтительно сложив ладони, обратились они к сыновьям Кунти и Мадри: «Благо вам! Но куда вы идете, покидая нас в сей бедственной участи? Куда бы вы ни пошли, мы тоже последуем за вами. Все мы были глубоко огорчены, прослышав о том, как не ведающие жалости враги коварством одержали верх над вами. Не подобает вам покидать нас тут. Ведь мы — ваши верные и преданные друзья, неустанно пекущиеся о вашем благе. Не (дайте же) всем нам погибнуть в царстве, управляемом дурным царем! Внемлите, о мужи-быки, мы поведаем вам о том, как от сопричастности неблагому или благому рождаются пороки и достоинства.

Как благовонное вещество придает одежде, водам, земле и зернам сезама цветочный аромат, так причастность (благому) порождает достоинства.

Общение с невеждами порождает путы заблуждения, а общение с праведными изо дня в день рождает добродетель. Посему тот, кто стремится к высочайшему покою, должен искать общения с людьми умудренными, зрелыми, благополучными, добрыми, предающимися подвижничеству. Следует посвятить себя служению тем, у кого рождение, мудрость и деяния — все три равно безупречны; общение с такими (людьми) предпочтительнее даже, нежели (изучение) шастр. Хоть и бездействуя, но пребывая в кругу следующих благочестию праведников, мы можем обрести благую заслугу; угождая же грешнику, (сами впадаем) во грех. От лицезрения нечестивых, от их касаний, бесед и близости с ними приуменьшается добродетель, и уже не может человек достичь совершенства.

Вот и разумение человеческое: от общения с ничтожными принижается, с людьми средними — усредняется, при общении же с лучшими людьми приближается к совершенству. Все достоинства, кои прославлены в этом мире как источники дхармы, артхи и камы, возвещенные Ведами, воплощающиеся в житейских людских делах, высоко чтимые мудрыми, — все эти благие качества присущи вам вкупе и каждому в отдельности. Мы же, ища себе блага, желаем жить близ людей, исполненных достоинств».

Счастлив удел наш, коли народ во главе с брахманами, движимый любовью и состраданием, наделяет нас достоинствами, коих мы не имеем. От себя и от братьев моих обращаюсь к вам с просьбой: пусть любовь и сочувствие к нам не позволят вам уклониться от ее исполнения. Царь (Дхритараштра), Видура, дед Бхишма, мать и большинство друзей моих, снедаемые тоской и печалью, (остались) в Городе слона.

Коли вы желаете нам добра, то блюдите их дружно и с полным усердием. Поклявшись сопровождать нас, далеко ушли вы от дома; воротитесь назад и обратите полные любовью сердца ваши к маим близким, остающимся залогом нашего возвращения. Вот какая главная забота лежит у меня на сердце; если исполните это, как следует, то порадуете меня и выкажете мне уважение.

Так (Юдхшптхира), Царь справедливости, напутствовал своих подданных; они же, опечаленные, издали отчаянный, страдальческий вопль: «Горе нам, о царь!» Тяжко страдающие, терзаемые скорбью, приблизились они к Пандавам (для прощания) и нехотя пустились в обратный путь, продолжая перечислять достоинства Партхи.

После ухода горожан Пандавы взошли на колесницы и отправились на берег Джахнави, к великой смоковнице Прамана. Придя к ней на исходе дня, герои окропились святыми водами и расположились там на ночь. Удрученные бедою, Пандавы провели эту ночь на одной воде ". Из любви к ним некоторые брахманы — с огнем и без огня, — кто с близкими своими, кто с толпами учеников, прибыли туда следом за ними.

В кругу этих (мудрецов), искушенных в беседах о Брахмане, царь (Юдхиштхира) озарялся (величием). В тот прекрасный, но грозный час, когда развели они свои огни, завязалась беседа, сопровождаемая звучанием ведийских гимнов. Всю ночь напролет славнейшие из брахманов нежными, лебедиными голосами услаждали и ободряли царя (Юдхиштхиру), достойнейшего в роду Куру.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты первая глава.

Едва забрезжил рассвет, неутомимые в деяниях (Партхи) собрались уходить в леса. Но тут предстали перед ними брахманы, живущие подаянием. Царь Юдхиштхира, сын Кунти, сказал им: «Все у нас, неочастных, отнято: и имущество, и царство, и величие. Мы уходим в леса, где будем жить, питаясь плодами, кореньями, дичью. Много напастей в лесу, много хищников, змей; мнится мне, не минуете вы там беды.

Самим богам грозит гибель, если навлекут они на брахманов лишения, — какая же мне за то будет кара! Вернитесь, о брахманы, в края, вам желанные!»

Куда бы ни лежал твой путь, мы готовы разделить его с тобою, царь! Можешь ли ты покинуть нас, преданно любящих тебя, прозревших суть благой дхармы! Ведь и боги проявляют сострадание к тем, кто преданно почитает их, особо же — к движимым благочестием брахманам.

Дваждырожденные, я сам всегда безгранично и преданно любил брахманов. Но навлечь на вас, друзей моих, беду для меня равносильно погибели. Прежде плоды, коренья и дичь доставляли мне мои братья; ныне же рожденное скорбью отчаяние помутило их сознание. Обида, (нанесенная) Драупади, отторжение царства и пережитые страдания ввергли их в уныние; могу ль я теперь обременять их заботами!

Изгони из сердца, о царь, заботу о нашем пропитании. Мы последуем за вами и сами будем собирать дары леса. Духовным сосредоточением и молитвами мы принесем тебе благо, а скуку в лесу развеем оказыванием всяких подобающих случаю историй.

Это верно: мне любо бывать с брахманами. Но я впал в нужду и вижу в этом как бы предостережение для себя. Если вы из любви ко мне станете претерпевать незаслуженные лишения, питаясь только тем, что сами же собрали, — каково мне будет видеть это! Да покроет позор нечестивых сыновей Дхритараштры!

С этими словами царь (Юдхиштхира) пал наземь, обливаясь слезами. Тут один дваждырожденный, мудрец по имени Шаунака, искушенный в санкхье и йоге, возлюбивший созерцание Атмана, обратился к нему с такой речью: «Невежда изо дня в день находит сотни поводов для страха, тысячи — для печали; но не (таков) человек просвещенный. Люди, подобно тебе одаренные разумом, избегают причастности деяниям, замутняющим знание, запятнанным многими сквернами, губительным для благополучия.

Знание, достижимое изучением шрути и смрити, изгоняющее все неблагое, зовется «восьми-частным»; ты обладаешь этим знанием, о царь! Такого, как ты, ни иссякание богатств, ни трудности, ни бедствия близких, ни страдания души и тела не в силах лишить бодрости духа. Послушай, я возвещу тебе шлоки, дарующие крепость духа, как они были некогда пролеты великосущным Джанакой:

«Этот мир терзаем страданиями, проникающими плоть и сознание; услышь, какое есть средство исцелить их, оба вместе и каждое в отдельности. Страдание плоти порождается четырьмя причинами: болезнью, прикосновением к вредному, утомлением, отлучением от желанного. Для врачевания болезней и плоти и сознания средства используются двоякие: с одной стороны — срочное применение целебных средств, с другой — правильное размышление.

Так вот, если лекарь мудр, то он прежде всего стремится приятными беседами, дарующими больному блаженство, уврачевать (болезнь) сознания. Ведь от болезни сознания все тело воспаляется; так раскаленный шар, брошенный в сосуд, нагревает воду. Но как вода тушит пламя, так истинная мудрость врачует болезнь сознания; когда же сознание исцелено, приходит облегчение и телу.

Корень болезней сознания надлежит усматривать в привязанности. Движимая привязанностью, прилепляется душа (к объектам) и познает страдание. Корень страданий — в привязанности, причина страхов — в привязанности; привязанность несет людям и радостное возбуждение, и скорбь, и изнурение от тяжких трудов. Привязанностью порождаются страсть к (насыщению) органов чувств и страсть к внешним объектам; из этих двух, говорят, первая — пагубнее. Как пламя, проникнув в дупло, сожжет без остатка все дерево с корнем его, так и скверна страсти, пусть даже самая малая, человека, стремившегося к дхарме, влечет к погибели.

Чтобы стать отрешенным, мало разлучиться с (объектом привязанности); подлинно отрешился от близости (с ним) тот, кто зрит все ее скверны, кому чужды мстительность и жажда обладания. Посему привязанность к друзьям, приверженцам, к нажитым богатствам, телесную по своей природе, должно устранять с помощью знания. Как не удержится капля воды на лотосовом листе, так не коснется привязанность лучших из людей, сведущих в шастрах, духовно совершенных, исполненных знания. Того, в ком проснулась страсть, одолевает вожделение; в нем пробуждается желание, потом рождается страстная жажда.

Эта ужасная, наигрешнейшая жажда порождает в людях непрестанную суетность, вовлекает их в грех, побуждает ко множеству беззаконий. Счастливы те, кто избавился от этой жажды, от коей вовек не избавятся люди дурные, жажды, не иссякающей с иссяканием сил, пожизненного недуга 15. Ни начала, ни конца нет у этой жажды, укоренившейся в человеческой плоти; она пожирает живые существа, как Огонь Не из чрева рожденный.

Как дрова уничтожаются огнем, ими же вскормленным, так и люди, духовно несовершенные, гибнут от врожденной своей жадности. Как страшится смерти всякий, кто наделен жизнью, так и обладатель богатства пребывает в постоянном страхе перед водой, огнем, ворами, царем и своими же родственниками.

Оставь мясо на воздухе — его склюют птицы, на земле — пожрут звери, в воде — рыбы; так же все (готовы пожрать) и человека, владеющего богатством.

Для тех, кто им владеет, богатство оборачивается злом. Никогда не познать благополучия тому, кто ищет обрести его через обогащение. Стоит только человеку завладеть богатством, как возрастают в сознании его всяческие заблуждения. Мудрецы знают, какие грозят смертным беды, проистекающие от богатства: это духовное убожество, гордыня, самообольщение, суетность и страх.

Добывая богатство — страдаем, оберегая его — страдаем, убывает оно — страдаем, теряем — страдаем, тратим — страдаем; подчас и убивают люди друг друга из-за богатства. Тяжело расставаться с богатствами, но и тщательно сберегаемые не приносят они счастья; им всегда сопутствует страдание, поэтому, если утратишь богатство, не стоит печалиться. Глупцы — все в своей_ неудовлетворенности; удовлетворенности достигают мудрые.

Жажда не имеет предела. А в удовлетворенности заключено наивысшее блаженство. Потому мудрые почитают удовлетворенность лучшим из сокровищ этого мира. Не вечна наша телесная оболочка, не вечна юность и сама жизнь, не вечно нажитое богатство, не вечна власть, не вечен союз любящих — и потому да не соблазнится мудрец ничем из этого!

Когда приходится расстаться с накопленным, кто в силах перенесть вызванные этим страдания? А ведь не было еще такого человека, который, храня приобретенное, избег бы всяческих тревог. Посему праведники возносят хвалы тому, кто равнодушен к мирским благам. Лучше ведь вовсе не мараться грязью, чем после отмываться от нее».

Воистину, не подобает тебе желать мирских благ, о Юдхиштхира! Если считаешь долгом своим поступать в согласии с дхармой, то избавься вполне от вожделения!»

Я жажду разбогатеть не для того, чтобы самому вкусить

от обладания богатством. Я стремлюсь к этому с одной лишь целью — прокормить брахманов, отнюдь не из своекорыстия. Может ли человек, подобно мне несущий обязанности домохозяина, не питать и не блюсти тех, о брахман, кто сопутствует ему в скитаниях? Всем живым существам положено делиться друг с другом; потому всякий глава семьи обязан поддерживать даяниями тех, кто не ведет своего хозяйства. У благочестивых хозяев всегда должно найтись для гостя место в доме, вода для питья, трава на подстилку, и в-четвертых, ласковое слово. Утомленному надо предоставить ложе, уставшему стоять — сиденье, голодному — еду, жаждущему — питье. Приветливостью взора, сердечной добротой, ласковыми речами следует одаривать гостя; пусть хозяин, вставая, устремляется ему навстречу, пусть оказывает ему надлежащие почести.

Неисполнение агнихотры, непочтительность к коровам, неуважение к гостям и родственникам, к детям, супруге, слугам суть (грехи), ведущие к гибели. Никто не смеет готовить пищу только для себя; никто не смеет без надобности резать скот; да не посмеет также вкушать пищу свою, не поднеся прежде, по обычаю, пищу (богам и питарам).

Утром и вечером надлежит совершать жертвоприношение, именуемое вайшвадева, разбрасывая на земле пищу для собак, псоядцев 24 и птиц. Самому питаться следует только вигхасой25 и амритой; вигхаса — это остатки от трапезы домашних; амрита — остатки от жертвоприношения. Говорят, что, если домохозяин в деятельности своей держится этих правил, тем самым он следует высочайшей дхарме. А каково твое мнение об этом, о брахман? Шаунака сказал:

О горе! Сколь превратно все в этом мире! От чего отвращает лик свой праведник, то для нечестивца — источник наслаждения. Подчас люди невежественные, движимые пагубной страстью, порабощенные чувственностью, питаются по обету вигхасой, надеясь (в будущем рождении) насытить свою утробу и детородный член!

А бывает, что и мыслящий человек, если помрачено его сознание, совлекается обманчивыми органами чувств (с истинного пути), как колесничий — непослушными, обезумевшими от волнения конями. Когда шесть чувств встречаются с объектом, от них мгновенно рождается сознание, обусловленное начальным целостным образом.

У того (человека), чей разум влеком к объекту совокупности чувств, рождается страстная жажда, вовлекается он в деятельность. И тогда, (повинуясь) желанию, (подкрепляемому) энергией целостного образа, пронзенный стрелами объектов, повергается он в огонь вожделения, как насекомое, летя на свет, падает в пламя.

Тогда чревоугодие и прочие утехи помрачают его разум; погрязнув в грешном заблуждении, принимаемом им за истинное блаженство, человек тот, о владыка народа, не сознает более себя. Так-то и ввергается он в сансару и, крутясь словно колесо, переходит под воздействием неведения, жажды и груза прошлых деяний из одного лона в другое, вновь и вновь возрождаясь в различных видах существ, от Брахмы до стебля травы, то на земле, то в воде, то в воздушном пространстве. Таков удел глупцов; а теперь слушай об уделе разумных, приверженных дхарме и благочестию, ищущих блаженства на пути освобождения.

Как гласит речение Вед: действуй, но отрешись от плодов

деяния! 30 Только тогда соблюдешь ты все эти дхармы бескорыстно, а не из себялюбия. Принесение жертв, учение, дарения, подвижничество, правдивость, всепрощение, смирение, нестяжательство — таков, говорят, восьмеричный путь дхармы. Первые его четыре ветви ведут путем предков; но только

все предписанные действия надлежит совершать бескорыстно, а не из себялюбия. Остальные (четыре ветви) —это путь богов, по которому всегда шествуют праведники. Кто очистил свой дух, пусть идет восьмеричным путем.

Допуская только благие помыслы; обуздав должным образом чувства; ревностно исполняя (тягчайшие) обеты; угождая, как положено, наставникам; строго соблюдая правила питания; преуспевая, как подобает, в учении; отрешившись полностью от плодов деяний; навсегда пресекши (деятельность) мысли — только так должен жить тот, кто желает превозмочь сансару! Избавившись от страстей и злобы, боги обрели владычество над миром. Обладая йогическим всемогуществом, рудры, садхьи, адитьи, васу и двое Ашвинов поддерживают существование всего живого.

Так и ты, о Каунтея, утвердившись в полном бесстрастии, постарайся путем подвижничества обрести совершенство и дар чудотворства. Те совершенства, что передаются от отца с матерью, а также достигаются добрыми делами, уже обретены тобою; стремись же теперь добыть для себя и эту, в подвижничестве обретаемую способность, дабы прокормить брахманов! Кому эта способность дана, тот может совершить все, чего бы ни восхотел в милосердии своем; предайся же трудам подвижничества, и ты осуществишь свое желание!

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» вторая глава.

Выслушав речь Шаунаки, Юдхиштхира, сын Кунти, сопровождаемый братьями, пошел к своему родовому жрецу и сказал ему: «Не следовало бы этим брахманам, усвоившим (учение) Вед, сопровождать меня в моем изгнании. Многие беды постигли меня, и я не в силах обеспечить им защиту. И оставить их не могу, и даяниями поддерживать не способен. Как мне тут быть, да разъяснит почтенный!» На какое-то время Дхаумья, достойнейший из блюстителей закона, предался размышлениям, дабы найти путь, согласный с дхармой, а потом отвечал Юдхиштхире:

«Было время, когда все живые создания сильно страдали от голода. Тогда Савитар-Солнце, словно родной отец, проникся к ним состраданием. Двинувшись северным путем, собрал он своими лучами наделенную животворным теджасом влагу, а затем вернулся южным путем 33 и проник внутрь земли. Обернулся он полем-лоном, и в нем Царь растительности, согнав (в облака) весь теджас (паром носившийся) в поднебесье и (пролив вниз дождевую) влагу, породил растения. Оплодотворенное теджасом Месяца, пребывавшее в земле Солнце произвело (их) на свет; эти растения, наделенные шестью вкусовыми соками, пригодные для жертвы, и составляют пищу всех живых существ на земле.

Воистину, пища всех наделенных жизнью существ сотворена из Солнца, потому оно и есть отец всех существ; к нему обратись за помощью! Все великие духом цари, возвысившиеся над грехом как благородством происхождения, так и собственными благими деяниями, поддерживают своих подданных, предаваясь высоким трудам подвижничества. Бхима, Картавирья, Вайнья и Нахуша оберегали народ свой от бед, пребывая в самадхи, (обретенном) деяниями подвижничества и йогой.

Вот и ты, чей дух устремлен к дхарме, ты, возвысивший себя над грехом добрыми делами, предайся, как велит тебе дхарма, подвижничеству и тем обеспечь пропитание для брахманов!»

Вняв ко времени пришедшейся речи Дхаумьи, Царь справедливости, чистый духом Юдхиштхира предался суровейшему подвижничеству. Приношениями цветов и жертвенной пищи благочестивый царь воздал почести Творцу дня, а затем приступил к деяниям йоги. Восторжествовавший над чувствами, питающийся одним воздухом, он вошел в воды Ганги и стал совершать пранаяму.

Как же сумел тот бык-каурава, царь Юдхиштхира, радея о благе брахманов, умилостивить почитанием дивнодоблестного Сурью?

О царь, соверши прежде необходимое очищение, сосредоточься и слушай внимательно. Не изволь торопить меня, и я изложу тебе все без единого упущения. Вот какие сто восемь благостных имен бога сообщил Дхаумья величайшему духом Партхе; услышь их, о многомудрый!

Сурья, Арьяман, Бхага, Тваштри, Пушан, Арка, Савитар, Рави, Лучезарный, Нерожденный, Время, Смерть, Творец, Источник света, Земля и Воды, Сияние и Небо, Ветер, Вышний предел, Сома, Брихаспати, Шукра, Будха и Ангарака, Индра, Вивасван, Излучающий жар, Яркий, Шаури, или Тихоходя-щий, Брахма, Вишну, Рудра, Сканда, Вайшравана, Яма, Пламя молнии, Пламя чрева, Рождаемый топливом, Владыка всякого пыла, Знамя дхармы, Создатель Вед, Завершение Вед, Носитель Вед, Крита, Трета, Двапара и Кали, Прибежище всех бессмертных, Кала, Каштха и Мухурта, Пакша, Месяц и Время года, Творец года, (древо) Ашваттха, Колесо времени, Светообильный, Пуруша, Извечный, Владыка йоги, Явленно-непроявленный, Непреходящий, Блюститель мира, Блюститель твари, Всетворец, Гонитель тьмы, Варуна, Океан, Свет, Облако, Податель жизни, Губитель недругов, Прибежище тварей,

Владыка тварей, Вместилище всех тварей, Сокровище, Злато, Первосущность, Исполнитель желаний, Всепребывающий, Победоносный, Превеликий, Податель даров, Быстроходящий, Источник жизненной силы, Дханвантари, Дымознаменный, Первобожество, Дитя Адити, Двенадцатисущный, Адолотосоокий, Отец, Мать, Прародитель, Врата неба, Врата творения, Врата спасения, Небо богов, Создатель плоти, Просветленный дух, Душа всего, Вездесущий, Душа подвижного и недвижимого, Тонкая сущность, Средоточие дружелюбия!

Эти сто восемь святых имен великого духом, достославного Сурьи возвестил некогда великий духом Шакра; от Шакры узнал их Нарада, от него — Дхаумья, а Юдхиштхира, приняв их (знание) от Дхаумьи, обрел исполнение всех желаний. Помести же в сердце своем того, кто почитаем богами, питарами, гана-ми и якшами, того, кто восхваляем нишачарами, сиддхами, асурами, того, кто сияет, подобно Вкусителю жертв, как чистое золото— (блистательного) Бхаскару! Каждый, кто при восходе солнца, погрузившись в созерцание, повторит (эти имена), да обретет мужское потомство, груды золота и дорогих камней, воспоминания о всех прежних своих рождениях, легкость усвоения и твердость памяти.

Каждый человек с чистым и добрым сердцем, который, предавшись созерцанию, вознесет эту хвалу наилучшему из богов, да спасется от тоски, лесного пожара и водной пучины, да обретет исполнение всех заветных, лелеемых в сердце желаний!

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» третья глава.

И вот умилостивленный Творец дня явился Пандаве, сияя пламенностью телесного облика, словно сам Вкуситель жертв. «Получи, о царь, все, чего желаешь. Дам тебе пищи на пять и еще на семь лет. Плоды, коренья, зелень, мясо — всякая пища четырех родов, какую только готовят на твоей кухне, отныне у тебя да не иссякнет! А еще тебе (дарую) всяческие богатства!» — сказал и растаял в воздухе. Обретя (желанный) дар, неколебимый знаток дхармы Каунтея вышел из воды, обнял стопы Дхаумьи, прижал к груди братьев.

Вместе с Драупади направился царственный Пандава в кухню и там, на виду (у всех), вызвал появление той (чудесной) пищи. Явилась там, уже приготовленной, всякая пища четырех родов, какая только может быть добыта в лесу, и прибывала она бесконечно. Этой пищей и накормил Юдхиштхира дваждырожденных.

Только когда насытились брахманы, покормил он и младших братьев, сам же ел после них остатки, (то есть то)г что зовется вигхасой; а Паршати, покормив Юдхиштхиру, съела то, что осталось после него. Так могучий (Юдхиштхира), великолепием равный Творцу дня, получив от Творящего - день исполнение лелеемых в сердце желаний, щедро одарил брахманов. Под наблюдением родового жреца, при учете особенностей дня, лунного дома и нарвана, сообразно установлениям и с применением надлежащих мантр (брахманы вызвали тогда) появление всевозможной утвари, потребной для жертвоприношения. Заручившись благосклонностью (богов) Пандавы, сопровождаемые Дхаумьей и толпами дваждырожденных, двинулись затем к лесу Камьяка.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» четвертая глава.

После ухода Пандавов в леса сыном Амбики, коему мудрость его служила единственным оком, овладело отчаяние. Покоясь на мягком сиденье, молвил царь преданному духом дхарме, многомудрому Видуре:

«Ясностью знания своего ты подобишься Бхаргаве, зримы тебе сокровенные тонкости дхармы; равны в глазах твоих все потомки Куру; так укажи, в чем теперь мое и их общее благо? Коли так все случилось, что нам делать теперь, Видура? Как вернуть нам привязанность подданных, дабы не истребили они с корнем весь наш род, дабы не пришлось и нам проливать их кровь»?

Люди говорят, что корень триварги — дхарма; так же и корень царской власти — дхарма, о Индра царей! По мере сил в правлении своем придерживаясь дхармы, равно заботься, о царь, о собственном потомстве и о сыновьях Кунти! Великий ущерб нанесли дхарме нечестивцы, предводительствуемые сыном Субалы, в Доме собрания! Сын твой вызвал сына Кунти, честного Юдхиштхиру, на игру в кости и обыграл его! О царь, мне известно средство, коим можно загладить последствия этого дурного дела, так, чтобы сын твой, о Кауравья, очистившись от греха, вновь вернул себе уважение людей. Пусть владеют сыновья Панду уделом, который ты, о царь, даровал им прежде. Ведь для царя наивысшая дхарма состоит в том, чтобы довольствоваться своим и не зариться на чужое. Первым долгом надо дать удовлетворение Пандавам и приструнить Шакуни; и если хочешь спасти своих сыновей, сделай это, не теряя времени. Коли, о царь, ты не сделаешь этого, (роду) Куру грозит неминуемая гибель. Ведь Бхимасена и Арджуна, когда разъярятся, не дадут врагам живыми уйти с поля брани. Для тех, на чьей стороне станет биться в совершенстве владеющий оружием Савьясачин и мощнодланный Бхима, для тех, чье оружие — превосходнейший в мире лук Гандива, нет на свете ничего невозможного!

Говорил я тебе прежде, когда этот сын твой только родился, в чем тогда было твое благо: «Отвергни такого сына, от него будет вред твоему роду!» Но не внял ты тогда истине, о царь! Вот и сейчас сказал я тебе, в чем твое благо; и если ты этого не исполнишь, о царь, то после горько о том пожалеешь.

Когда бы согласился сын твой полюбовно поделить власть с Пандавами, то не пришлось бы тебе, связанному (оте ческой) любовью, терзаться теперь угрызениями, выгораживать сына своего с его приспешниками. Ну а коли он не таков, то низложи его и возведи на царство сына Панду. Пусть этой землею, о царь, правит в согласии с дхармой, чуждый страстям.Аджаташатру, и тогда все земные владыки, о царь, тотчас же склонятся перед нами, словно вайшьи. Пусть Дурьодхана, Шаакуни и Сын возницы, о царь, с любовью изъявят свою преданность сыновьям Панду и пусть Духшасана в Зале собрания молит Бхимасену и дочь Друпады о прощении. А ты ублаготвори Юдхиштхиру и, воздав ему должные почести, возведи еа царство. Могу ли я как-нибудь иначе ответить на твой вопрос? Сделав все это, исполнишь тем самым, о царь, свой прямой долг.

Речь твоя, Видура, обо мне и Пандавах, произнесенная здесь, в моем Зале собрания, направлена к их благу и во вред моей родне; сердце мое всего этого не приемлет. Что за мысль вдруг пришла тебе говорить в пользу Пандавов? После этого мне трудно поверить, что ты желаешь мне блага. Неужели же я ради Пандавов отвергну своего сына? Это верно, они тоже мне как бы сыновья; но ведь Дурьодхана рожден от плоти моей! Мыслимо ли, радея о беспристрастности, в то же время советовать мне: «Отрекись от плоти своей ради чужого блага!»? Все это высказал ты без какой-либо задней мысли, и я глубоко уважаю тебя за это, Видура! Хочешь — уходи от меня, а хочешь — оставайся; да только как беспутную жену ни ублажай, она все равно сбежит.

С этими словами, о царь, Дхритараштра внезапно поднялся я удалился во внутренние покои. Видура, же, возглашая: «Все пропало!», поспешил туда, где находились (в это время) Партхи.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» пятая глава.

А Пандавы, быки среди бхаратов, подыскивая себе в лесу подходящее место для поселения, шли со спутниками своими; от берегов Джахнави в направлении Курукшетры. Побывали они у Сарасвати, Дришадвати, Ямуны и так, переходя из леса в лес, неуклонно продвигались на запад. И вот среди плоских и пустынных равнин, (лежащих) по берегам Сарасвати, увидели они лес, называемый Камьяка, — любимый приют святых отшельников. В том-то богатом птицей и зверем лесу и поселились герои, а отшельники, о бхарата, окружили их своей заботой и лаской. Туда, в благословенный лес Камьяка, горя нетерпением увидеть Пандавов, и направился один, (без свиты) на своей колеснице Видура.

Прибью в ту рощу на боевой колеснице, влекомой резвыми конями, увидал Видура Царя справедливости, восседавшего в (лесном) уединении рядом с Драупади, братьями и брахманами. Царь, известный верностью данному слову, также издали завидел стремительно приближавшегося Видуру и сказал брату Бхимасене: «Что за вести несет нам Кшаттри? Уж не везет ли он нам по приказу сына Субалы вызов на новую игру? Не (хочет ли) презренный Шакуни на сей раз выиграть в кости наше оружие? Ведь кто бы ни бросил вызов: «Спеши ко мне!», я не могу уклониться, о Бхимасена! Если возникла опасность, что мы потеряем Гандиву, тогда неизвестно, удастся ли нам возвратить наше царство!»

Затем, поднявшись как один навстречу Видуре, сыновья Панду, о царь, радушно приняли гостя. Принятый ими с почетом, Аджамидха также подобающим образом приблизился к сыновьям Панду. Когда Видура отдохнул (с дороги), спросили его мужичбыки о цели прибытия; тут он пространно поведал им обо всем, что произошло между ним и сыном Амбики, Дхритараштрой.

О Аджаташатру! (Призвал) меня тайно царь Дхритараштра. Приветив и почтив меня, он сказал: «Оставаясь беспристрастным, укажи, что при нынешнем положении дел выгодно мне, а что— (Пандавам)!» Сказал я о том, что принесет пользу кауравам и пойдет на благо самому Дхритараштре. Только он сердцем своей же выгоды не принял, а другого пути ко благу я при таких обстоятельствах не вижу. Я указал ему, о Пандавы, в чем для него наивысшее благо; но сын Амбики меня не послушал. Нелюбы ему мои слова, как (не по вкусу порой) больному целительная пища. Ведь распутная жена, о Аджаташатру, не обратится к добродетели, хотя бы и жила она в доме знающего Веды брахмана; не придутся речи мои

по сердцу быку бхарате, как не станет мил юной деве шестидесятилетний муж. Неминуема теперь гибель кауравов; не видать больше, царь, Дхритараштре удачи. Капля воды, попав на лотосовый лист, тотчас с него стекает — так и в (сердце) его не удерживаются благие мои советы!

Словом, разгневался Дхритараштра и сказал мне: «Ступай куда хочешь, о бхарата! Помощь твоя в управлении этой землею и городом мне более не надобна». Отвергнутый Дхритараштрой, поспешил я сюда, о царь, дабы помогать тебе наставлениями. Повторю для тебя все, о чем говорил я в Зале собрания; прими это к разумению.

Воистину, тот, кто владеет собой, кто, перенося от врагов жесточайшие мучения, хранит терпение и ждет своего часа, кто как бы раздувает из искры пламя — тот один правит всею землей! \£ тем, о царь, кто уделяет друзьям от своего богатства, друзья разделят и беду; это лучшее средство обрести друзей! А ведь говорят, будто иметь друзей — все равно что властвовать над всею землей! С друзьями, Пандава, следует быть предельно искренним, избегать суесловия, вкушать одну с ними пищу, никогда не пытаясь чем-либо возвысить себя над ними, — поступая так, царь наращивает свое могущество.

Обретши это высокое знание, я со всем тщанием исполню то, о чем ты говорил, и впредь также буду всецело следовать твоим (всегда) уместным и своевременным советам.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» шестая глава.

После того как Видура отбыл к Пандавам, в их обитель, многомудрый Дхритараштра проникся раскаянием, о царь-бхарата! Придя ко входу в Дом собрания, вспомнил он вдруг о

Видуре, и разум его помутился; пораженный в сердце (тоскою), пал он (на землю) на виду у (присутствовавших там) Индра среди царей. Когда же сознание вернулось к нему, царь

поднялся с земли и молвил такое слово стоявшему рядом Санджае:

«Брат и друг мой Видура — воистину, словно второй (бог) Дхарма. Стоит теперь мне вспомнить о нем, и кажется, будто сердце рвется с великой болью на части. Приведи же скорее назад моего брата, знатока дхармы!» Сказав это, царь не сдержал безутешных рыданий. Раскаяние жгло его, терзали воспоминания о Видуре. Движимый братской любовью, о царь, обратился он (снова) к Санджае с такими словами: «Ступай,

о Санджая, проведай, жив ли еще брат мой Видура, которого я удалил, поддавшись неправедному гневу. Никогда ни малейшего зла не видал я от своего мудрого, необъятным умом наделенного брата; как же могло случиться, что я сам причинил многомудрому зло? Ступай, о Санджая, и приведи мне того мудреца, пока еще он не расстался с жизнью!»

Выслушав царское слово, «Исполню!»—воскликнул Санджая; получив дозволение удалиться, спешно направился он к лесу Камьяка.

Вскорости прибыл он в этот лес, где (укрывались) Пандавы, и там увидал Юдхиштхиру, облаченного в оленью шкуру49; тот восседал рядом с Видурой в окружении тысяч брахманов, братья же охраняли его, как небожители Шатакрату. Приблизившись к Юдхиштхире, почтительно преклонился перед ним Санджая, а Бхиме, Арджуне и близнецам также воздал подобающие почести. Был удобно усажен Санджая, когда же вопросил его царь о здоровье и благополучии, то поведал о причине своего приезда и добавил следующее: «О Кшаттри, не забыл тебя царь Дхритараштра, сын Амбики.

Поспеши повидаться с ним, возврати царя к жизни! Заручившись согласием этих достойнейших мужей, Пандавов, потомков Куру, ты должен, даритель гордости, по воле льва средь царей (немедля) отправиться в путь!»

Вняв его речи, мудрый и нежно привязанный к родственникам Видура с соизволения Юдхиштхиры вернулся в Город слона. Сказал ему, многомудрому, могучий Дхритараштра: «Какое счастье, что ты вновь со мною, знаток дхармы, что не забыл меня, безгрешный! Из-за тебя, о бык-бхарата, ни ночью, ни днем не ведал я нынче покоя, и уже виделось мне, будто я в ином теле». Привлекши Видуру к себе, вдохнув запах его головы, царь промолвил. «Прости те грубые слова, что мною были сказаны».

«Я уже простил тебя, о царь! Ведь ты для всех нас — верховный наставник. Я и прибыл сюда столь поспешно потому только, что горел желанием увидеть тебя. Те люди, муж-тигр, чьи помыслы обращены к дхарме, всегда поспешают на помощь попавшим в беду; в таких случаях, о царь, неприходится (тратить время) на размышления. Твои дети и сыновья Панду равны в моих глазах; но (Пандавы) попали в беду — вот почему я сейчас мыслями с ними!»

Так осиянные величием братья, Видура и Дхритараштра, примирившись друг с другом, обрели несказанную радость.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» седьмая, глава.

Прослышав о том, что Видура принят и обласкан царем, опечалился царь (Дурьодхана), злобный сын Дхритараштры. Обуял его неразумием порожденный мрак заблужения.

Призвал к себе царь Духшасану, Карну, а также сына Субалы и так говорил им: «Вернулся к Дхритараштре любимый его советник, ученый Видура. Дружен он с сыновьями Панду и трудится для их блага. Пока не убедил он царя вернуть обратно Пандавов, помогите мне добрым советом. Ибо если когда-нибудь мне доведется увидеть, как сюда возвращаются Партхи, то я опять иссушу себя, добровольно отказавшись от питья. Отравлюсь, повешусь, мечом заколюсь или взойду на костер — лишь бы не стать мне снова свидетелем их благоденствия!»

Что за нелепая мысль овладела тобой, о царь, повелитель народа! Не может такого случиться, ведь они, уходя в лес, дали клятву! Все Пандавы неизменно верны своему слову, о бык-бхарата; и потому, сынок, они никогда не приняли бы приглашения твоего отца. А если бы приняли и снова вернулись в город, не исполнив обета, то мы затеяли бы новую игру. Прикинулись бы равнодушными, покорными царской прихоти, а сами, затаившись, тщательно выведывали бы уязвимые места Пандавов.

Так оно и есть, как ты говоришь, многомудрый дядюшка. Все, что ты ни скажешь, всегда любезно моему уму.

О Дурьодхана, (но ведь) каждый из нас жаждет осуществить твое заветное желание; в этом, сдается мне, все мы вполне единодушны, о царь!

При этих словах Карны царь Дурьодхана не выказал особой радости и поспешно отвернулся 53. Заметив это, Карна, прекрасные глаза которого расширились от гнева, кипя злобой, но силясь сдерживать себя, заговорил, обращаясь к Духшасане и сыну Субалы: «Слушайте, цари, каково мое мнение. Как слуги на посылках, сложив ладони, (ожидают приказаний), так все мы ищем возможности сделать приятное нашему царю.

Но не всегда стремимся мы к его благу с достаточной решимостью. Возьмем же оружие, взойдем, облекшись доспехами, на колесницы, дружно выступим и убьем Пандавов, скитающихся по лесам! Только когда, усмиренные, уйдут они неведомым путем, для нас, детей Дхритараштры, настанет покой! Пока они в беде, пока мучимы скорбью и лишены друзей — у нас еще, полагаю, достанет сил (на это)!»

Выслушав речь Сына суты, (кауравы) многократно его почтили и дружно ответили: «Так да и будет!» Сказав это, все, как один, пылая гневом, выступили они толпою, каждый на своей колеснице, с твердым решением погубить Пандавов. Но тут, прозревши все это божественным оком, узнал об их выступлении очистивший дух свой Кришна Двайпаяна (Вьяса); пришедши, чтимый всем миром владыка повелел им остановиться. Затем поспешил он туда, где восседал (на престоле царь Дхритараштра), коему мудрость служила единственным оком, и так сказал ему.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» восьмая глава.

Внемли словам моим, премудрый Дхритараштра, я укажу тебе, что было бы высшим благом для всех потомков Куру. Не по душе мне, о мощнодланный, то, что Пандавы, плутовски обыгранные в кости прислужниками Дурьодханы, изгнаны в леса. По прошествии тринадцати лет, припомнив все перенесенные лишения, изольют они на кауравов яд своего гнева, о бхарата! Зачем же нечестивый, скудоумный, вечно злобствующий сын твой ради власти над их царством ищет гибели Пандавов?

Пусть лучше твой сын смирится, останови его, неразумного, не то, стремясь погубить лесных изгнанников, он сам расстанется < с жизнью. Прислушайся лучше к тому, что говорят тебе мудрый Видура, и Бхишма, и я, и Крипа с Дроною. Ведь ссора с родичами, о многомудрый, весьма предосудительна; не впасть бы тебе через это, (о царь), в беззаконие и бесславие. (Дурьодхана) по отношению к Пандавам настроен так, что, если ты недосмотришь за ним, царь-бхарата, — не миновать ему великой беды.

Пусть лучше неразумный сын твой один, без сообщников отправится в лес, о царь, для встречи с Пандавами. И если у Пандавов после этой встречи пробудится к твоему сыну приязнь, тогда, о властитель потомков Ману, можешь считать, что дело твое увенчалось успехом. Впрочем, говорят ведь, что если человеку дано при рождении какое душевное качество, то уж, пока жив, он от него не избавится. Что, интересно, думают об этом Бхишма, Дрона или же Видура? А как ты (сам полагаешь), почтенный? Исполни то, что в данный миг исполнить подобает, и преуспеешь вскоре в достижении своих житейских целей.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» девятая глава.

Я и сам, о владыка, не рад был узнать, что такое игра! Мнится мне, о подвижник, меня побудило к тому веление рока. Ни Бхишме, ни Дроне, ни Видуре не по душе была игра, Гандхари тоже ее не желала; (в том, что она состоялась), повинно (всеобщее) ослепление. Все понимаю, но по отцовской любви не могу — о владыка, блюститель обетов — отречься от неразумного Дурьодханы!

Истина в словах твоих, о царь, сын Вичитравирьи! Я-то доподлинно знаю: дорог сын, ничего нет дороже сына. Сам Индра постиг, увидев слезы Сурабхи, что сын дороже всех прочих, наиценнейших благ мира. Сейчас, о владыка народа, я тебе поведаю превосходнейшее, славное сказание о беседе Индры с Сурабхи.

Некогда, в давние времена, Сурабхи, мать коров, явилась на небо Индры вся в слезах. И тогда — о царь, сын мой, — Индра проникся к ней состраданием.

О чем ты плачешь, прекрасная? Все ли благополучно у небожителей? Не случилось ли какой, хоть и малой, беды с потомством Ману или с коровами?

Не встретилось мне, о владыка Тридесяти (богов), ничего, что могло бы тебя опечалить. О сыне грущу я, о Каушика, из-за него плачу. Взгляни, этот грубый пахарь слабенького моего сыночка исхлестал кнутом, измучил тяжестью плуга. Едва увидела я, сколь страшно он изнурен, какие терпит побои, жалость меня охватила, о Индра богов, властелин небожителей, тревога закралась в сердце. Один (из двух быков в упряжке) полон сил, (с легкостью) влечет тяжкое ярмо; другой же — слабый, чуть живой, изможденный, кожа да кости, еле тащит свою ношу — о нем я печалюсь, о Васава! То и дело хлещут его кнутом, осыпают побоями; смотри, Васава, нет больше сил у него тащить эту тяжесть! Из-за него-то и терзаюсь я, горемычная, скорбью, плачу, изливая из очей слезы сострадания.

В то время, красавица, как тысячи сыновей твоих терпят мучения, почему ты изъявляешь сочувствие к страданиям только одного из них?

Хоть и равно дорог мне каждый из тысяч моих сыновей, но более всего мне жаль, о Шакра, добронравного сына, когда он постигнут бедою.

Велико было изумление Индры, когда услышал он слова Сурабхи. Тогда, о потомок Куру, он постиг, что родное дитя дороже собственной жизни. Немедля владыка Пакашасана обрушил на землю проливной дождь, дабы положить конец (дурному) поведению пахаря.

Так же и ты, о царь, должен, как сказала Сурабхи, равно (любить) всех своих сыновей, но больше сострадать тем из них, кто попадает в беду. Как родное дитя был для меня Панду, а равно и ты, сынок, и многомудрый Видура; именно из любви к вам и говорю я все это. Ведь у тебя в конце концов сто и один сын, о царь, а у Панду всего пятеро, и к тому же их постигли тяжкие беды, преследуют неудачи. «Как у них сложится жизнь, как-то в ней они преуспеют?» — не дает мне покоя такая мысль о несчастных Партхах. Если ты не хочешь, о царь, чтобы иссякло в этом мире потомство Куру, то заставь сына своего Дурьодхану примириться с Пандавами.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» десятая глава.

Истинно все, что ты нам оказал, многомудрый подвижник; в том убежден я сам, как и все эти цари. На то же самое средство, могущее, как ты считаешь, принести счастье роду Куру, указывали мне прежде, о подвижник, Видура, Бхишма и Дрона. Если достоин я такой чести, если есть в тебе сострадание к потомкам Куру, вразуми дурного сына моего Дурьодхану!

Вот идет сюда, желая повидать нас, о царь, почтенный мудрец Майтрея, сопровождавший в пути братьев-Пандавов. Этот великий мудрец и наставит, как должно, о царь, своего сына Дурьодхану, дабы в роду вашем воцарился мир, но только все, что он ни скажет, следует исполнить без колебаний, а не исполните того, что нужно, — так в гневе предаст он сына твоего проклятию, о Индра царей!

Сказав это, Вьяса ушел. Явился Майтрея. (Старый) царь с наследником оказали гостю почетный прием. Поднеся утомленному (дорогой) быку-подвижнику аргхью и все прочее, что положено по обряду, царь Дхритараштра, сын Амбики, почтительно обратился к нему: «Счастливым ли было, владыка, путешествие твое в Куруджангалу? Благополучны ли пятеро отважных братьев Пандавов? Намерены ли те мужи-быки соблюсти верность данному обету? Останутся ли в будущем непоколебленными братские чувства их к потомкам Куру?»

Обходя тиртхи, прибыл я в Куруджангалу и неожиданно встретил в лесу Камьяка Царя справедливости. Чтобы узреть того великого духом (героя), поселившегося в отшельническом лесу, заплетшего волосы и облекшегося в оленью шкуру, собрались туда, о владыка, толпы подвижников. Там я и услышал о том, как пагубное заблуждение постигло твоих сыновей, о великий царь, как обернулась игра великой бедою.

Тогда поспешил я к тебе, движимый заботой о потомках Куру. Ибо неизменно велика моя любовь к тебе, владыка, мил ты моему сердцу. Мыслимо ли это, о царь, чтобы еще при жизни твоей и Бхишмы сыновья твои враждовали друг с другом! Ведь ты — самодержец58, в твоей воле казнить или миловать; почему, о царь, ты не придаешь значения надвигающемуся страшному бедствию? В твоем, о потомок Куру, Зале собрания (люди) вели себя словно дасью; и потому не сможешь ты больше (в этом зале) сиять величием, о царь, (восседая) в кругу подвижников.

Затем, обернувшись к взбешенному царю Дурьодхане, почтенный мудрец Майтрея проникновенно сказал ему: «Внемли словам моим, многомудрый, могучий Дурьодхана, достойнейший из наделенных речью, я разъясню тебе, в чем твое благо. Полно тебе злобиться против Пандавов, о царь! Действуй так, чтобы это было на пользу и тебе самому, и Пандавам, и кауравам, и всему миру, о муж-бык!

Ведь эти отважные мужи-тигры все, как один, доблестны в битве, мощны, как десять тысяч слонов, крепки, как удар ваджры! Все они преданы истине, ревностны в исполнении обетов, все горды своей отвагой; ими истреблены враждебные богам ракшасы-оборотни во главе с Хидимбой и Бакой60, а также ракшаса Кирмира.

В ночь, когда великие духом (герои) уходили из здешних мест, этот (Кирмира), полон лютой злобы, преградил им путь, встал перед ними незыблемо, как гора. Но Бхима, жадный до схваток, первенствующий меж силачей, убил его, как убивают скот, (растерзал), словно тигр — жалкого зверька. Вспомни, царь, как и Джарасандха, великий стрелок из лука, обладавший мощью десяти тысяч слонов, был повержен в схватке Бхимой при покорении сторон света.

Кто из подверженных старости и смерти может противостать в сражении (Пандавам), чей родич — сам Васудева, чей шурин — сын Паршаты, (Дхриштадьюмна)? И потому, о бык-бхарата, — да будет мир между тобой и Пандавами! Сделай, царь, как я говорю, дабы не стать тебе добычей смерти».

Дурьодхана, о царь, в то время, пока говорил с ним Майтрея, рукою похлопывал себя по бедру, (крутому), как слоновий хобот. Опустив голову, стоял, безумец, не проронив ни слова, но только посмеивался и скреб ногою землю. Заметив, что Дурьодхана вовсе его не слушает, а ногой роет землюг Майтрея пришел в ярость, о царь! Будучи обуян гневом, достойнейший подвижник, увлекаемый роком, решился предать, его проклятию. И вот, совершив возлияние, Майтрея, глаза которого налились кровью от гнева, изрек проклятие злому сыну Дхритараштры: «Коли ты выказываешь мне пренебрежение и того, что себе сказано, исполнить не желаепп, то вскорости придется тебе вкусить плод своего высокомерия. Станет лютая злоба твоя причиной великой битвы, в которой могучий Бхима раздробит тебе бедро ударами палицы!»

Заслышав такие слова, царь Дхритараштра стал взывать к милосердию подвижника, (восклицая): «Пусть это не сбудется!»

Если только сын твой примирится с Пандавами, царь, тоне исполнится проклятие; в ином же случае все это сбудется, дитя мое!

Тогда, о Индра царей, смущенный (происшедшим) отец Дурьодханы спросил у Майтреи: «Как же Бхимой сражен был Кир мира?»

Не стану говорить: тебе неприятно, а сын твой и вовсе неслушает. После моего ухода обо всем этом расскажет тебе - Видура.

Сказавши так, Майтрея пошел дальше своим путем. А Дурьодхана, потрясенный (известием) о гибели Кирмиры, (тотчас) вышел вон.

Такова в книге «Лесная» великой «Махабхараты» одиннадцатая глава.