💸 Как сделать бизнес проще, а карман толще?

Тот, кто работает в сфере услуг, знает — без ведения записи клиентов никуда. Мало того, что нужно видеть свое раписание, но и напоминать клиентам о визитах тоже. Проблема в том, что средняя цена по рынку за такой сервис — 800 руб/мес или почти 15 000 руб за год. И это минимальный функционал. Нашли самый бюджетный и оптимальный вариант: сервис VisitTime.
⚡️ Для новых пользователей первый месяц бесплатно. А далее 290 руб/мес, это в 3 раза дешевле аналогов. За эту цену доступен весь функционал: напоминание о визитах, чаевые, предоплаты, общение с клиентами, переносы записей и так далее.
✅ Уйма гибких настроек, которые помогут вам зарабатывать больше и забыть про чувство «что-то мне нужно было сделать».
Сомневаетесь? нажмите на текст, запустите чат-бота и убедитесь во всем сами!

Переворот. Меня переполняли стыд и страх в тот день, когда я ознакомилась с письмом Памелы

Меня переполняли стыд и страх в тот день, когда я ознакомилась с письмом Памелы. Но настоящая боль пришла после сравнения моего ОПН с тем, что я узнала во время своих раскрытий, и от понимания того, что не скала свалилась на меня, а я сама забралась под собственноручно воздвигнутую глыбу.

Вот мои ключевые выводы.

Я придерживалась понятия «умный», которое не соответствовало действительности и моему определению себя. Я полагала, что «умный» – это моя противоположность или не такой, как я. Тони Моррисон написал: «Определения относятся к определяющему, а не к определяемому». Я узнала, что должна пересмотреть то, что считаю ценным, и убедиться, что я вхожу в это определение.

Я полюбила все, что связано с историей моей семьи, а вместе с тем и себя саму как ее неотъемлемую часть. Да, некоторые моменты моей жизни трудные и сложные, но в ней есть и много красивого и сильного. Самое главное, что все это сделало меня той, кем я являюсь ныне.

Я поняла, что могу поддаться эмоциям и выбрать линию поведения, которую считаю неэтичной и вредной. Да, я получила неприятное, подлое письмо, но моя жестокость оказалась больнее удара, который нанес отправитель. Любопытство помогает мне уравновесить свои действия и ценности. Подлость не входит в качества моей натуры.

Я помню, как в подростковом возрасте сидела с бабушкой и ее подругой Луизой и слушала, как они спорили, какая пара танцоров лучшая в танцевальном шоу The Lawrence Welk Show – это варьете-шоу, которое мы с бабушкой любили смотреть по субботам. Мы старались доделать все дела и вместе танцевали по дому в пижамах и ковбойских сапогах. Я веселилась, и бабушка смеялась. В свое время она побеждала в танцевальных конкурсах исполнителей техасской польки и считала Бобби и Сисси – самую известную пару танцоров – лучшими из лучших. Она была убеждена, что они «в реальной жизни были парой», и утверждала, что «ничто не сравнится с полькой, которую танцуют любящие люди».

Ужин в тот вечер был прекрасен: говядина на тосте и консервированные зеленые бобы с холодным чаем в высоких коричневых пластиковых стаканчиках. В конце трапезы бабушка достала прекрасный пирог из лучшей пекарни в округе.

Керли, бабушкин муж, сидел неподалеку в кресле в гостиной. Он работал водителем погрузчика на пивоваренном заводе, и поэтому все его разговоры крутились вокруг прогноза погоды и замечаний по пересечению его графика работы и ТВ-программы. Пока бабушка, Луиза и я болтали на кухне, он курил и хихикал вместе с Хоссом и Маленьким Джо в программе Bonanza, держа небольшой транзисторный радиоприемник на коленях. Это была KBUC, классическая радиостанция. Звук радио был в меру тихим, чтобы он мог слышать телевизор, и при этом достаточно громким, чтобы не пропустить сводки погоды.

Бабушка наклонилась через стол и тихим голосом начала рассказывать нам с Луизой историю о том, как в начале недели Керли рассыпал стулья после борьбы с опоссумом. Между приступами смеха она шептала: «Было очень жарко, и комары атаковали, но я не могла зайти в дом. Я просто стояла и смотрела на него, пока он не решился собрать стулья, чтобы посмотреть, кто под ними прячется. Это было похоже на охоту на свинью в темноте. Когда опоссум наконец показался и выбежал, он от испуга подбросил эти проклятые стулья».

Мы долго смеялись, и до сих пор, когда я вспоминаю эту историю, я улыбаюсь. Я задаю себе вопрос: «Откуда все мои высказывания и образы?» – и понимаю, что оттуда, из тех времен. Я не просто выросла на них – я их использую, потому что они очень точны. Я не могу придумать лучшего объяснения процесса понимания, кто вы и откуда, чем «охота на свинью в темноте». Наша личность постоянно меняется и растет. Наши истории не только хорошие или только плохие, и не надо от них бежать, иначе они догонят и завладеют нами. Необходимо пролить свет в темноте, добиться осмысления и понимания. При этом наш набор знаний и понимания не означает, что мы не споткнемся в момент эмоциональной перегрузки. Я не могу сказать вам, сколько раз я стояла на сцене и говорила: «Хоть и тяжело вспоминать моменты своей жизни, в которые мы чувствовали стыд, зачастую намного больнее признавать, что мы все используем стыд и причиняем другим людям боль», но тем не менее опыт с Памелой и моя работа с Дианой помогли мне в полной мере понять, насколько опасной я могу быть, когда загнана в угол.

Некоторые, когда их загоняют в эмоциональный угол, закрывают лицо руками и сползают вниз по стенке: они просто хотят спрятаться. Другие пытаются угодить обидчикам, чтобы их выпустили из этого угла. Третьи начинают яростно вырываться. Важно знать, кто мы и как обычно реагируем в подобных ситуациях. Я ненавижу ту сцену в «Молчании ягнят», о которой упомянула выше, но она открыла мне глаза на то, что, бывает, я веду себя, «как агент Старлинг», но иногда явно нахожусь среди неприятных снобов – на противоположной стороне.

Я медленно учусь сглаживать напряженность, которая приходит с пониманием того, что я жесткая и нежная, смелая и трусливая, сильная и слабая: все сразу, все одновременно. Я работаю над тем, чтобы с невозмутимостью и спокойствием быть как в одном образе, так и в другом и принимать свою целостность и искренность.

Роли, которые я играю в своей жизни, – жены, матери, учителя, исследователя, руководителя, предпринимателя – требуют от меня цельности характера, но мы не можем быть цельными, если открываемся только частично. Если мы живем, любим, воспитываем детей или руководим не полностью открытым сердцем, то и делаем это лишь наполовину.

В новой искренней истории, которую я пишу о своей жизни, я признаю, что десятилетняя я – чемпион нашей улицы по стрельбе из рогатки – тот же человек, что и «воспитанный» ученый-социолог. Я не смогу стать сильной, если не воссоединю в себе все свои «я». Мне нужны они, а им нужна я.

О сложности разнообразных и иногда противоречивых частей личности Уолт Уитмен писал: «Я большой… Во мне множество людей». О важности понимания себя, в свою очередь, говорил Карл Юнг: «Ваше видение станет ясным только тогда, когда вы сможете заглянуть в свое сердце. Кто смотрит вовне – спит, кто смотрит внутрь – пробуждается». О важности понимания своего прошлого, любви к себе и признании своих историй, чтобы двигаться вперед, мой папа мудро говорит так: «Вам придется танцевать с тем, кто вас привел».