Презентизм, футуризм, пассеизм (арзивизм) — различные формы восприятия времени и отношения к нему, различные типы исторического мышления.

Историк постоянно имеет дело со временем, однако далеко не все историки подвергают анализу собственное восприятие времени. Между тем восприятие это бывает очень разным. Так, время в понимании христианских мыслителей — это череда «царств» или смена «веков мира» (Блаженный Августин), причем шестой век, открывающийся рождением Иисуса, должен продлиться до конца света, и это переходное время протекает в ожидании седьмого века, который принесет праведным вечное упокоение в созерцании Господа. Эта схема была так влиятельна, что просуществовала до XVІІ века, когда ее положил в основу своего «Рассуждения о всемирной истории» Боссюэ. Однако постепенно ее сменило принципиально иное восприятие времени, при котором центральными, доминантными становятся понятия «совершенствование» и «прогресс». Этот тип исторического мышления, расцвет которого пришелся на XІX век, влечет за собой обесценивание не только прошлого, но и настоящего; предполагается, что все лучшее — впереди. В ХХ веке этот оптимистический эволюционизм сменяется сначала пессимистическими теориями смерти цивилизаций (Шпенглер), а затем, во второй половине ХХ века, осознанием того, что не существует ни единого времени (школа «Анналов»), ни единой культуры (Клод Леви-Строс), а значит формы отношения к таким универсальным категориям, как прошлое, настоящее и будущее, в разных культурах и на разных социальных уровнях различны.

Тип исторического мышления, постоянно подчеркивает Артог, это не нечто метафизическое и абстрактное, он самым непосредственным образом связан с тем отношением к прошлому, настоящему и будущему, которое господствует в данном обществе. И античная концепция «истории-наставницы», и христианская концепция истории были обращены в прошлое, ставили на первое место то, что уже было, уже свершилось. ХХ век стал веком торжества футуризма и презентизма. Футуризмом Артог называет не течение в искусстве (хотя на идеолога футуризма в этом более узком смысле, итальянца Маринетти, он несколько раз ссылается), а отношение к времени, пронизывающее все общество, подчинение всего, что в нем происходит, будущему, своеобразный культ будущего. В последней трети ХХ века футуризм сменяется презентизмом: общество делает предметом культа настоящее. Разумеется, презентизм возник не в ХХ веке; его сторонниками можно назвать античных эпикурейцев и стоиков; знаменитая фраза Гете из «Фауста» («Остановись, мгновенье...») — тоже своеобразное выражение презентистского отношения ко времени. Однако в рамках иудеохристианской традиции отношение к настоящему в целом двусмысленно: настоящее здесь имеет цену не само по себе, но лишь в качестве времени, посвященного ожиданию Мессии, который может явиться в любую минуту.

Итак, ХХ век Артог описывает как эпоху не только футуризма, но и презентизма. Он цитирует самых разных авторов, которые от собственного лица или устами своих героев утверждают: прошлое — ничто, существует только настоящее (таким отношением ко времени проникнуты и «Имморалист» А. Жида, и «Тошнота» Сартра, и вообще философия экзистенциализма). Впрочем, тот тип презентизма, который утверждается в конце ХХ века, не схож ни со стоицизмом, ни с мессианством, ни с экзистенциализмом; в его основе лежит разочарование во всех иллюзиях и идеалах: там, где не остается веры ни в революционную идею, ни в социалистическое государство, ни в лучшее будущее, ценность приобретают только сиюминутные ощущения. Артог перечисляет самые разные виды и проявления этого «бытового» презентизма: от мироощущения безработного клошара до психологии туриста, от косметических средств против старения до интернеттехнологий.

+ Ницше «О пользе и вреде истории для жизни»?